И снова род людской

Ель отложил справочник и потер переносицу. Он был сложен хрупче остальных иномирцев – худее, ниже ростом. Даже светлая чешуя казалась уязвимее, чем у других.

Но Вяз в последнее время смотрел на него едва ли не с опаской – столько в Еле обнаружилось твердости и выдержки. Они все эти годы чувствовались – уже в одном лишь том, как Ель справлялся со всеми проблемами среди бесконечного металла, – но теперь воспринимались Вязом абсолютно иначе.

– Если бы получилась ерунда – тогда еще можно было заподозрить ошибку. Но ясное и четкое предписание? – ответил Ель и поднял утомленный взгляд. Кажется, иначе он почти никогда и не смотрел. – Я понимаю, как сильно тебе хочется принять желаемое за действительное. Но нет. Послание в точности об этом. Я не сомневаюсь, что правильно расшифровал сигнал.

Вяз опустился в соседнее кресло.

– Спасибо, что в первую очередь рассказал именно мне.

Ель не повернул головы.

– Раньше я, может, и не поступил бы так. Но теперь с нами змей.

– Про камеры ты рассказал до змея.

Ель пожал плечами. Развивать дальше эту тему он явно не планировал.

– Значит, – Вяз слегка ударил по подлокотнику кресла, на него вдруг накатила невероятная усталость от того, что история, похоже, повторялась, – дело опять в человеческом детеныше? Те, кто строил сферу, – кем бы они ни были, – прознали каким-то образом, что на Корабле есть человек, и не пустят нас дальше, пока мы от него не избавимся?

– Получается, что так, – Ель кивнул. – Не знаю, откуда им это известно, но речь точно об одном-единственном человеке: мы, иномирцы, их не пугаем. Но ты бы в любом случае никогда такого не допустил, да? Со змеем или без него?

Вяз чуть помедлил с ответом и наконец сказал:

– Сейчас это уже не важно, правда? Что будет, если мы нарушим запрет из этого послания?

– Полагаю, в лучшем случае – новая сфера. Если я правильно понял. Десятки сфер. Сотни. Или они решатся атаковать – но это уже исключительно мои домыслы.

Вяз опустил подбородок на сцепленные пальцы. Что же такого было в этих людях, что слава о них летела дальше и быстрее их новейших кораблей? Петр точно ни о чем таком не знал. А о человечестве, получается, где-то в космосе все это время не просто догадывались, но и отчаянно сторонились его?

Что-то тут было не так.

Вяз повернулся к Елю, в эту секунду вновь сосредоточенно листавшему справочник. Мог ли это быть его способ по-своему расквитаться с человеком, посмевшим посягнуть на душу змея?

Вязу вспомнился день, когда Ель показал ему записи с камер. «Я все еще не переношу подлость и ложь». Больше, чем человеческий род, – и этого оказалось достаточно.

Нет, в эту сторону думать не хотелось. Да и куда как проще Елю пойти в Купол и объявить, что дело в Николе, – тогда уж точно человеческому мальчику было бы несдобровать.

– Ты можешь отправить им ответ? – спросил Вяз.

– Думаю, что да. Если я расшифровал сигнал и хотя бы примерно понимаю, откуда он… К слову, все же очень примерно: насколько далеко мы от потенциальной опасности, я не в силах определить. Но что ты хочешь сказать? Мы ведь не можем избавиться от Николы.

Не передать, насколько огромный камень упал у Вяза с души после этих слов.

– Надо хорошенько подумать. Давай начнем с того, что мы идем с миром, да? И еще. Не говори пока никому, ладно? – снова попросил Вяз и решил уточнить, хотя знал, что эти двое едва ли станут общаться по собственной воле: – В первую очередь – Николе.

Никто не заставлял

– Собирайся, звезда, мы уже опаздываем.

Никола с трудом разлепил глаза. Во время полета он вновь отключился, не добредя до кровати.

Он огляделся. Сон одолел его в излюбленном углу Купола, под вышитым гобеленом с оленятами. Он не помнил, как заснул и почему очутился именно тут. Кажется, они с Амой долго спорили, и Николе стоило труда уговорить его не лететь дальше… Несуществующие крылья за спиной томились странной тягостной усталостью.

Напротив стоял Лавр и протягивал Николе ладонь. Вид у друга был, как всегда, бодрый и собранный. Никола и позабыть уже успел, как прежде прятался здесь почти всегда в одиночку. Теперь такого счастья практически не случалось. И спокойнее на Корабле с пробуждения змея однозначно не стало.

– Идем. Ветивер три шкуры с нас спустит в гимнастическом зале, если через пять минут не появимся.

Никола оперся на руку друга, чувствуя жуткую слабость в затекших коленях. Он с тоской посмотрел на себя. На Лавре была удобная тренировочная одежда, в то время как рубашка Николы казалась малопригодной для упражнений и к тому же ужасно мятой. Следующий час в гимнастическом зале виделся ночным кошмаром.

– Знаешь, – Лавр замедлил шаг, подстраиваясь под все еще сонного Николу, – лучше не делать так.

– Как? – Никола на ходу пытался пальцами расчесать всклокоченные волосы.

– Засыпать в одиночку, не предупредив меня или отца, посреди Купола. Из соображений безопасности, только и всего.

Николе стало неловко.

– Я пока не очень умею это контролировать. Научусь.

– Да нет, – ответил Лавр. – Спи сколько хочешь, отец мне уже все уши прожужжал, как такие полеты выматывают. Честное слово, будто я намерен тебя гонять к Кедру грядки рыхлить… Дело не в этом. Просто, ну, может, будешь летать из моей комнаты, если уж не из своей, а? И засыпать, если что, там.

Он бросил меланхоличный взгляд на звезды, прежде чем покинуть Купол. Что-то в Лавре стало неуловимо иным, и эти перемены настораживали.

– Ага. Под присмотром, значит? – настроение у Николы сделалось хуже некуда. – Ладно. Как скажешь.

Впрочем, спальни на Корабле по-прежнему закрывались на замок исключительно изнутри. Николу ужасала эта манера, но иномирцы считали для себя оскорбительной одну только мысль о возможном воровстве. Некоторые складские помещения они тем не менее запирали, руководствуясь своей неведомой логикой.

– Ну ты же знаешь, мы с отцом те еще перестраховщики, да? – будто извиняясь, сказал Лавр. – Тебе разве не без разницы, где находиться, когда летаешь?

– Оказывается, есть разница, – Никола почесал подбородок. – У тебя в спальне побезопаснее будет.

– Вот о чем и речь, – Лавр беззаботно улыбнулся. – Значит, договорились? А теперь идем. Покажешь всем, что стать душой змея недостаточно, чтобы начать хоть чуть-чуть сносно фехтовать.

Ветивер опаздывал. Обычно в такие минуты молодые иномирцы начинали разминаться, не дожидаясь наставника, устраивали шуточные дуэли или приступали к упражнениям.

Сегодня же обстановка в зале была напряженной и очень недоброй. Никола с Лавром замерли на пороге. В центре всеобщего внимания оказалась Липа, вокруг которой выстроились остальные иномирцы. Выглядела она до странности потерянной и даже несчастной, непонимающе оглядывалась и шарила впереди себя руками, будто блуждала в темноте. Напротив нее стоял ухмылявшийся Дуб. Остальные иномирцы язвительно улыбались и тихонько посмеивались. Липа на ровном месте споткнулась и упала.

Лавр подался вперед.

– Морок, – не веря себе, прошептал Никола. – Они наслали на нее морок.

Его тут же захлестнула волна ужаса и вины. Самого Николу жестокие иномирцы десятки раз подвергали самым страшным морокам – он покрывался язвами, истекал кровью, терял зрение, слух и способность двигаться… Все потому, что не умел справиться с этим, а Вяз или Лавр не всегда оказывались рядом. Но Липа была способна отвести от себя морок, просто, видимо, никак не могла ожидать ничего подобного. Да еще от кого – от Дуба, вернейшего из своих вечных приспешников.

«Это за то, что она вчера присоединилась к нам», – обреченно подумал Никола. Одна дурацкая партия, и в ряду изгоев прибыло. Лавр и Элоиза – дети Вяза, против них никто выступать не решится, да и Лавр кому угодно даст отпор. Но сам Никола, а теперь и Липа…

На душе стало совсем нехорошо. Он постоянно встречал эту иномирскую слепую жестокость – кровь Великого Змея, текшая в их жилах, была холодна, – но все равно продолжал ужасаться. Липа столько лет стояла во главе этой компании…

Словно подтверждая эти слова, она громко вскрикнула и отдернула руку от пола, будто тот был раскаленным. Узел у нее на затылке распался, длинные темные волосы скрыли лицо. Лавр, догадавшись о происходящем на миг раньше Николы, в один прыжок оказался в центре зала, между Липой и Дубом. В руке у него уже блестел клинок.

– Прекрати сейчас же, – очень спокойно, даже вежливо обратился он к Дубу, но Николе прекрасно был известен этот холодный тон и то, что обычно следует дальше.

– Защитничек подоспел. По всему Кораблю будешь ходить сирых и убогих подбирать? – И Дуб расхохотался, скосив взгляд на Николу.

Остальные иномирцы подхватили этот смех. Лавр не удостоил их вниманием. Загородив собой Липу, он резким движением прекратил морок, насланный Дубом, и двинулся к нему. Тот оборвал свой смех и с опаской посмотрел на клинок, который Лавр по-прежнему сжимал.

– Лавр, – хрипло попросила Липа у него из-за спины. – Пожалуйста. Не нужно.

Долгую секунду Лавр прожигал Дуба взглядом, не сулившим ничего хорошего. А потом развернулся и помог растрепанной Липе встать. И за руку, игнорируя издевательские взгляды, потащил ее к выходу.

– Идем, – бросил Лавр через плечо Николе. – Потом объясню отцу, что случилось.

Никола поспешил следом. Он предпочел бы получить десяток выговоров от Ветивера, чем остаться сейчас наедине с Дубом и другими иномирцами.

В своей комнате Лавр усадил по-прежнему безмолвную Липу на кровать, а сам встал напротив. Никола замер в дверях. Что-то подсказывало ему, что свидетелей собственных слез Липа может и убить. Но и остаться сейчас один он бы точно не решился.

– Зайди и закрой дверь на замок, пожалуйста, – не оборачиваясь, попросил Лавр.

Липа сидела, спрятав лицо за распущенными волосами. До Николы донеслись тихие всхлипы. Он, не зная, куда девать взгляд, бесшумно прокрался к письменному столу и сел. Тут хотя бы можно было сделать вид, что он заинтересован томом, который Лавр взял из библиотеки. Николу роскошью брать книги в свою комнату никогда не одаривали.

Книжка, впрочем, оказалась иномирскими детскими сказками. Видимо, Элоиза приставала к брату с просьбами почитать ей (хоть и сама уже прекрасно с этим справлялась) да и оставила тут.

Лавр по-прежнему стоял неподвижно, скрестив руки на груди.

– Принести тебе воды? – поинтересовался он.

– Я могу сама за себя постоять, – вместо ответа просипела Липа.

– Разве кто-то в этом сомневается? – Лавр пожал плечами. – Вон за той дверью можно умыться. И там есть зеркало.

Не поднимая головы, Липа поплелась в сторону, указанную Лавром. По пути она споткнулась о Николин стул, но Лавр успел ее подхватить.

– Спасибо, – прошипела она таким тоном, что Никола невольно втянул голову в плечи.

Когда за дверью зажурчала вода, Никола решился задать вопрос, на который, правда, уже знал ответ.

– Это из-за нас?

– А тебе лишь бы себя повиноватить, да? – Лавр опустился на прежнее место Липы. – Никто же ее не заставлял вчера к нам подсаживаться. Ель вон, по словам отца, тоже на твоей стороне, но сдерживается демонстрировать это всем подряд. Видимо, мозгов побольше.

– Не знаю, какой именно морок на нее наслали, но хорошо, что ты оказался рядом.

– Ну… – Лавр оборвал себя на полуслове, потому что шум воды затих.

Дверь открылась.

– Я видела, что едва держусь на самом краю обрыва. А под ним лава, и она поднимается выше и выше, – очень спокойно сказала Липа. – Вас там, к слову, отлично слышно.

– Извини, – сам не зная за что, попросил прощения Никола.

Липа даже головы в его сторону не повернула.

– И да, Лавр. Меня действительно никто не заставлял.

Никола искоса посмотрел на Липу. Она собрала волосы и умылась – на расшитой тренировочной рубашке остались следы водяных брызг. Вид у иномирки вновь был яростный и воинственный. Хотя, по мнению Николы, вчерашняя беззаботная улыбка шла ее красивым точеным чертам куда больше. Но он бы скорее умер на месте, чем произнес это когда-нибудь вслух.

– Я даже подумать не могла, – очень тихо добавила Липа, – что Дуб так со мной поступит.

– Ладно, теперь будешь в курсе, – Лавр уперся ладонями в колени. – Пойдем к отцу, объясним, что случилось и почему я сейчас сижу тут, а не делаю из Николы сито тренировочным мечом. К Ветиверу, конечно, уже не успеем, но потом занятия у Еля, я бы не стал пропускать.

– Нет, – отрезала Липа.

– Почему же? – Лавр повернулся к ней. – И что именно?

– Потому что Вяз обязательно расскажет моему отцу. А я не хочу, чтобы он переживал еще и из-за этого. Скажем, что сбежали, ну не знаю, разыграть очередную партию во что-нибудь? Все же видели нас вчера и теперь поверят. – Липа строго посмотрела на них двоих и не терпящим возражений тоном продолжила: – Ни сам Дуб, ни кто-то из его зубоскалов не поспешит признаться в своих подвигах. Нагоняй от Ветивера придется как-нибудь пережить. Вы меня поняли?

Липина привычка командовать уж точно никуда не делась.

– Как скажешь, золотце мое, – Лавр изобразил на лице деланые покорность и смирение.

Липа уперла руки в бока и грозно нахмурила брови.

– Пошли, – решил встрять Никола. Ему показалось, что этот разговор мог очень сильно затянуться. – Придем к Елю пораньше. Лавру все равно надо успеть списать заданное.

– И мне, – нехотя призналась Липа и посмотрела исподлобья на Николу: – Можно же?

В комнате, где Ель проводил занятие, Липа взяла стул и поднесла к столу, за которым уже сидели Лавр с Николой.

– Подвиньтесь, – без особой охоты попросила она.

Никола потихоньку привыкал не отшатываться от Липы. Сладил с Амой – уж найдет как-нибудь и с ней общий язык. Тем более что теперь ее воинственность адресована не ему.

Лавр сместил свой стул на угол, Никола придвинулся к нему. Потеснятся, ничего, невелика потеря.

– Вот и славно, – Лавр разложил письменные принадлежности. – Давай, Никола. Поведай нам о вселенском хаосе.

– Энтропи́я, Лавр. Так это правильно называется. Но суть ты, к слову, уловил.