Цитаты из книги «Психология зла»

Авторы исследований, посвященных милой агрессии, предполагают: поскольку милые создания вызывают такие сильные положительные переживания, наш мозг не в состоянии справиться с потребностью выразить заботу и пытается противодействовать ей, выражая агрессию. Это происходит, потому что люди порой демонстрируют «двойственные проявления»: мы не всегда отвечаем на стимулы однозначно и выражаем две эмоции одновременно. И такая реакция может состоять из смешения положительной и отрицательной эмоции.

Знаменитый немецкий философ XIX века Фридрих Ницше в 1881 году писал: «Böse denken heißt böse machen» — «Нечто становится дурным, поскольку его таким считают» .

Это значит, что, когда вы хотите потискать милую зверюшку, вероятно, вы не садистски настроены к очаровашкам, а, скорее, ваш мозг перегружен и старается сделать так, чтобы его не замкнуло.

Исследователи заключили, что регулярное питание и поддержание уровня глюкозы должны помочь нам снизить агрессию и сократить количество конфликтов в отношениях.

Общество часто слишком попустительствует разрушительным, агрессивным и жестоким действиям со стороны мужчин.

Исследовательница ложной памяти Элизабет Лофтус говорит, что воспоминания похожи не на точную запись прошлого, а на страницы «Википедии» — они конструируются и реконструируются. Вы можете вернуться и изменить их, и то же самое доступно и другим людям.

Безумие единиц — исключение, а безумие целых групп, партий, народов, времен — правило. Фридрих Ницше. По ту сторону добра и зла

те из нас, кто скрывает свои недостатки за фасадом превосходства, особенно подвержены риску причинять вред другим.

Зло становится злом только тогда, когда мы навешиваем на что-то ярлык «зло», когда думаем, что это что-то и есть зло

Согласно исследованиям социолога Лиз Грауэрхольц, посвященным изображениям животных в популярной культуре, один из способов представить мясоедение как приемлемую активность — это разомкнуть связь между пищей и животным211. Грауэрхольц утверждает, что мы делаем это, «трансформируя животных, которых мы любим, в мясо, которое поедается, так что понятия “животные” и “мясо” начинают казаться отдельными и не связанными». Мы говорим «телятина», а не «убитый теленок», «ветчина», а не «свинья», «дичь», а не «убитое дикое животное». Мы укладываем мертвых животных в красивые упаковки — физически, вербально и концептуально дистанцируясь от происхождения пищи.