Глава 3

На обратном пути Элайн все же не стала пользоваться общественным транспортом, решив неспешно прогуляться вдоль годами наезженной, присыпанной галькой дороги. Камни то и дело попадали в туфли, приходилось делать остановки, чтобы вытряхнуть назойливых пассажиров, при этом мысли были заняты совершенно другими заботами.

Элайн Мелтон думала о странной инкунабуле, чьи страницы испещрены затейливыми знаками и символами, мысленно делая зарубку не забыть упомянуть о ней в разговоре с тетушками. Помимо мыслей о таинственной книге, как и внезапно вспомнившейся истории о кровавых ведьмах, в рабочем дне не было ничего особенного. Несколько постоянных клиентов заглянули сегодня, с удовольствием прикончив весь маковый пирог, хлебный пудинг, рулет ретеш, бутылочку крепкого ликера, так что пришлось сделать пометку и об этом, чтобы не забыть пополнить запасы излюбленных блюд гостей.

В воздухе вечера, вступающего в свои законные права, витал аромат миндаля и дикой жимолости, опьяняя не хуже палинки – фруктовой настойки, являющейся неотъемлемой частью любого венгерского стола. Жара наконец спала, позволяя легкому ветерку ласкать колоски в полях, бережно смахивать прилипшие от пота волосы с лица, забираться в рукава, щекоча нежную кожу.

С наступлением темноты начали загораться немногочисленные тусклые уличные фонари, освещая узкий каменный мост, создавая причудливые тени, отбрасываемые редкими постройками и деревьями. Однако девушка еще не спешила поворачивать направо, в сторону узкой протоптанной дорожки, ведущей к ряду домиков, находящихся на незначительном расстоянии друг от друга, часть из которых давно пустовала.

Напротив, Элайн вдруг остановилась на распутье, закрыв глаза, с наслаждением вдыхая прохладу сумерек, упиваясь ароматами природы, под тихий шелест листьев изможденных деревьев, чувствуя, как вспотела под корсетом спина, а натруженные мышцы во всем теле дали о себе знать. Какое-то время она так и стояла, не шелохнувшись, пока уставшие ноги не начали подрагивать, моля хозяйку о заслуженном отдыхе.

Не прошло и десяти минут, как девушка уже снимала туфли в прихожей, заслышав приветственный скрип половиц дружелюбного дома. Налив себе стакан проточной холодной воды и выпив его залпом, краем глаза заметила записку на кухонном столе.

Улыбаясь от милой хитрости тетушек Джи и Миши, девушка убедилась, что ягоды действительно ожидают в условленном месте, а положив одну сладкую клубнику в рот, поднялась наверх, чтобы избавиться от надоевшего за день корсета. Не успела она начать расстегивать пуговицы отцовской рубашки, как внизу послышался шорох, больше напоминающий стук по ставне.

Если бы это были тетушки, вряд ли они стали бы стучать в дверь собственного жилища, дом тоже молчал, не давая подсказки о незваном позднем госте. Может, кто из соседей разминулся с хозяйками, ожидая этим вечером застать их у камина?

На бегу завязав длинные волосы в хвост, Элайн выглянула в маленькое окошко, но темнота тщательно скрывала незваного гостя. Переставив с пола на стол поближе к входу масляную лампу, она тут же подожгла ее и медленно, со скрипом, отворила дверь. Пламя лампы дернулось от внезапного порыва ветра, но не погасло, перед взором девушки предстала ужасающая картина.

Элайн была почти уверена, что слышала стук в дверь, однако когда за ней ничего не обнаружилось, кроме обыденного дворика, закрытого низким забором, по коже пробежали мурашки. Тряхнув головой в попытках прогнать неприятные ощущения, она уже было закрыла дверь, пока снова не услышала шорох где-то слева от дома.

С трудом найдя в себе решимость выйти за порог, молодая хозяйка направилась на звук, крепко сжимая в руках блеклый фонарь. Находись здесь кто-то желающий навредить, заколдованный дом тут же вмешался бы, не дав обидчику совершить задуманное, эта мысль вселяла уверенность в необоснованности и иррациональности страха, но сердцу, в отличие от разума, куда труднее донести все это на языке логики. Впрочем, убедившись, что за домом нет никого и ничего, кроме покачивающихся, а потому будто скребущих о стекла веток, Элайн поспешила в дом, и стоило повернуть к входу, как в дверном проеме возник человеческий силуэт.

Вздрогнув от неожиданности, а после замерев в оцепенении, она, не отрывая взгляда, смотрела на незнакомую женщину, робко переминающуюся у порога, что стояла к ней спиной. Услышав испуганный вздох, незнакомка обернулась. От резкого движения Элайн выронила фонарь. Лицо женщины было испещрено кровоточащими порезами и ссадинами, короткие светлые волосы торчали в разные стороны, огромные глаза были полны слез, а руки, теребящие некогда белый передник, пачкали кровью порванную одежду. Сначала одними губами, а после чуть громче незнакомка прошептала, придвигаясь ближе к Элайн:

– Помоги мне…

С трудом сглотнув, девушка заставила себя сделать несколько шагов навстречу озирающейся по сторонам ночной гостье.

– Что с вами случилось, бог милостивый? Нужно срочно вызвать полицию!

– Нет времени!! – выкрикнула та, после чего вынула из кармана под подолом несколько предметов.

В свете проема блеснуло лезвие, но не успела молодая хозяйка даже вскрикнуть, как незнакомка одним резким движением полоснула ножом запястье, приложив второй предмет к вытекающей струе крови. Дрожащими руками гостья сунула что-то маленькое и влажное от крови Элайн, крепко сжав ее пальцы на прощание.

– Сбереги это, ведьма.

И так же быстро, как появилась, начала исчезать, мелькая среди кустов и брошенных хозяевами лачуг. Добрую минуту девушка не могла пошевелиться от страха, медленно опуская взгляд на свои ладони, перепачканные липкой гемой, в которых теперь лежал тоненький пузырек, хранивший священную жидкость из тела ночной гостьи. Не зная, что делать, Элайн, положив бутылек в кармашек юбки, ринулась следом за женщиной, ведь та, вполне вероятно, пребывала в шоке и побежала прочь, заведомо решив, что в помощи ей отказано.

Металлический запах перемежался с чем-то кислым – так пахнут люди, страдающие неизлечимой болезнью или близкие к смерти, но, стараясь не думать об этом, девушка ступала по следу незнакомки, в точности повторяя ее путь.

Элайн оставила позади несколько домов, заметив полы платья женщины, скрывающейся в чужом, давно заросшем сорняками саду. Минуя старый покосившийся забор с торчащими из потрескавшегося дерева гвоздями, гостья зацепилась, намотав на острые изогнутые пики клочок своего одеяния. Не желая повторить ее судьбу и порезаться ржавыми метизами, к тому же быть зажатой в тесном пространстве между домом и колючими растениями, высотой достигавшими крыши, девушка вспомнила про проход с обратной стороны, откуда, по всем расчетам, должна была появиться незнакомка. Дверь в эту лачугу была заколочена, чтобы никто из чужаков не смог устроить в ней даже временного пристанища, распугав мирных жителей, так что единственным выходом стал черный ход.

Выждав пару минут и убедившись, что никто не несется сломя голову из кустарников, образовавших плотный кокон, Элайн Мелтон решила отправиться вглубь импровизированной природой арки, найти спрятавшуюся от неизвестного врага гостью и отвести ту домой, а наутро вызвать полицию.

Согнув колени, она продиралась сквозь дебри, раздвигая руками особо настырные ветки, норовящие попасть в глаза, стараясь глубоко и спокойно вдыхать носом, чтобы не запаниковать раньше времени. Лишь бы успеть вернуться до прихода тетушек, ведь возвратись они прямо сейчас, так не вовремя, их мог бы хватить удар от представшей сцены: распахнутая настежь дверь, капли крови у порога, брошенный фонарь. Столько всего может прийти в голову, стоит лишь подкрепить увиденное богатым воображением, коим они, несомненно, обладали.

Дойдя до развилки, Элайн уже почти открыла рот, дабы окликнуть женщину и убедить в безопасности места ее нахождения. В тот же миг слуха достигли треск надломленных сучьев по левую руку и едва слышный стон. Как если бы женщина в истерике забилась в угол, зажимая рот ладонью, лишь бы не выдать своего местоположения. Еще раз взглянув направо, прислушиваясь, Элайн вгляделась в темноту резко уходящего в сторону поворота и решилась пойти на звук.

Бредя почти на ощупь, заметила вдалеке будто проблеск прожектора, это маячил лунный свет, мягко спускающийся из бреши чащи, указуя на странно движущиеся фигуры. Будь сейчас не сумерки, девушка смогла бы четко разглядеть мужчину, стоявшего к ней спиной на коленях, и лежащую подле него ночную гостью, но оставалось лишь предполагать, что` именно там происходило. Треск веток, как ранее показалось Элайн, стал громче, а отчетливое понимание природы шума заставило тело тотчас похолодеть от выступившего на коже пота. Хруст неторопливо пожираемых плоти и костей, едва слышное чавканье при пережевывании упругого красного мяса легко спутать с шелестом и скрипом рассохшихся от времени деревьев, если все это время мысли блуждают где-то далеко, а сердцебиение с бешеной скоростью отдается в висках пульсацией.

Глаза расширились, улавливая даже самое незначительное движение неизвестного существа, перебегая с его силуэта на безжизненное тело, от которого с каждой секундой оставалось все меньше частей. Зажав ладонями рот, стараясь дышать как можно реже, Элайн ощутила резь в не желающих закрываться глазах, начиная плавно отступать назад. Когда она уже почти скрылась за поворотом, под каблуком раздался треск примятого вереска, показавшийся девушке оглушительно громким, отчего руки, сжатые в кулаки, опустились по швам, а изо рта вырвался злосчастный вздох.

Время словно остановилось, став вязким и тягучим, будто в замедленной съемке она увидела, как чужак, не прекращая жевать, повернул голову в ее сторону и без особого интереса посмотрел точно в глаза. Полностью покрытое блестящей красной слизью лицо существа не выражало эмоций, казалось, его совершенно не интересовала возникшая из ниоткуда свидетельница. Последнее, что заметила Элайн, перед тем как трусливо сбежать с места убийства, были острые, словно бритвы, зубы чужака, тщательно перемалывающие некогда живую плоть.

Не помня себя от ужаса, практически не разбирая дороги, свидетельница столь невообразимого происшествия добралась до дома, потеряв обувь где-то по пути, в кровь разрезав ступню. Словно заведенные игрушки, у входа кружили тетушки. Мишель увидела ее первой, с места рванув к племяннице, осматривая каждый сантиметр кожи на предмет ранения. Элайн задыхалась и с трудом могла произнести хотя бы слово, пока Джиневра не увела девушку в теплый дом и не усадила на диван, плотно закутав одеялом, в это же время ее старшая сестра поставила чайник на плиту, принявшись что-то шептать над чашей с листьями пахучей травы.

– Дитя, куда ты подевалась? Что вообще произошло?

Пустым взглядом Элайн смотрела в кружку, над которой шел пар, на густой темно-зеленый напиток, весьма неприятный на вкус, но, несомненно, дарящий успокоение расшалившимся нервам, в то время как Джиневра обрабатывала мазью поврежденную ногу племянницы.

– Я сама не знаю, что видела. Это будто было сном.

Тетушки переглянулись, ожидая уточнений, но не торопя.

– Молодая женщина вдруг появилась у порога, вся в крови, словно на нее напал медведь, просила о помощи и так же внезапно удалилась, испугавшись чего-то. Мне кажется, то была ведьма, такая же, как вы. Кто-то гнался за ней.

Элайн решила не подкреплять выраженные предположения всеми фактами этого вечера, не упоминать о спрятанном в кармане флаконе, по крайней мере, прямо сейчас.

– Этот кто-то убил ее, там, чуть дальше по тропе, в саду одного из заброшенных домов. Он… он видел меня.

Девушка сморщилась от того, как сильно сжала ее пятку Джи, но ощущение быстро прошло, так как тетка встала, взволнованно теребя рукав вязаной желтой кофты, внимательно вглядываясь в темноту ночи за окном. Мишель уперлась ладонями в стол, наклоняясь в сторону сидящей с ногами на диване цвета морской волны племянницы, взгляд ее был обеспокоенным и одновременно жестким.

– Ты сумела опознать, кто именно это был? Орден католической церкви не оставит преступление безнаказанным. Всем местным существам это известно, так что он либо сошел с ума, либо прибыл из иных мест.

Элайн покачала головой, сильнее натягивая на плечи тонкий плед. Кровь чужачки уже высохла на пальцах и не марала ткань.

– Было похоже на смесь демона и гуля или вроде того. Вампиры не питаются плотью… вроде. Или?

– Нет. Последние не станут опускаться до подобного.

– Мы должны что-то предпринять.

Вмешалась Джиневра, вперившись взглядом в сестру и подняв брови, она явно намекала на что-то конкретное. Когда понимание коснулось Мишель, та кивнула без слов, мягко выпроваживая племянницу пойти прилечь. Элайн противиться не стала, поцеловала в щеки женщин и, прихрамывая, поднялась по лестнице, заслышав шум набирающейся в ванну воды. Уже стоя в своей комнате, закрыв окно и плотно задернув шторы, она вслух произнесла:

– Почему ты с легкостью предугадываешь мою необходимость в принятии ванны, но никак не предупредил меня о предстоящей опасности?

На вопрос дом не ответил, словно был самым обычным, а вовсе не заколдованным, игнорируя и притворяясь, как горделивый кот себе на уме. Нежась в успокаивающей горячей воде с душистой пеной, Элайн не могла перестать думать об убийстве невинной ведьмы, то и дело прогоняя в сознании картины увиденного. Могла ли она знать ее раньше или же незнакомка прибыла из дальних земель, привезя с собой смертельную угрозу для Марцали? За что женщину ждала столь ужасающая расправа? Станет ли убийца искать и Элайн, дабы убрать свидетеля?

Переодевшись в чистую ночнушку, пахнущую свежестью и лавандой, последняя представительница семьи Мелтон лежала под теплым тяжелым одеялом в надежде на легкий сон, дарующий утешение, превращающий все события плохого дня не более чем в кошмарное сновидение В руках она крутила флакон с густой темной кровью ночной гостьи, вспоминая последние слова перед смертью: «Сбереги это, ведьма».

Женщина знала, что Элайн по роду своему принадлежит к сильным существам. Это неудивительно – любая особь, с детства подпитывающая собственные силы, за версту чует своих и чужих сородичей, но едва ли она была в курсе, что вручает священный дар самой бесполезной ведьме этого столетия. Что ж, она будет хранить его столько, сколько сможет, да поможет ей Господь справиться с этой миссией во что бы то ни стало.

Спрятав бутылек под подушку, в щель между деревянным каркасом и матрасом, девушка лежала до самого утра, сжимая руки и шепча молитвы, но так и не сомкнув веки.