– Так что не думай, будто тебя отправили сюда насильно. Ты сама этого хотела. Вернее, твоя магия. А вот почему – это уже совсем иной вопрос. С изумрудами всегда сложно. Капризный камень. Хрупкий. Но привлекает слишком много внимания. Так что будь осторожна со своим медальоном. Школа не самое дружелюбное место для таких, как мы, а потому здесь легко можно попасть впросак или в сети ваших пока еще детских, и от этого очень жестоких интриг.

Скрипучий голос профессора прервал шум, что раздался у них за спиной, который немедленно оборвался, едва они оставили очередной проход за спиной. И в этот момент Эль вдруг показалось, что зал бесконечный, и что идти они будут целую вечность… Но тут профессор внезапно остановился и приглашающе махнул Эль рукой, указывая на почти незаметную дверь. Здесь уже не было света, а отблесков горевших неподалеку факелов отчего-то не хватало, чтобы рассеять царивший в самом конце огромного холла мрак. Но скрипнула старая, рассохшаяся даже вопреки магии, тяжелая створка, и Эль сделала шаг в неизвестность.

– Нам сюда.

С этими словами профессор Сапата первым шагнул на темную лестницу, что спиралью возносилась куда-то наверх и исчезала в черноте ночи. Эль попробовала ногой первую ступеньку, а уже через несколько секунд, пыхтя, как одна из плохо заколдованных паровых машин, уже осторожно поднималась след в след за невидимым в этой непроглядной темноте магом.

– А свет здесь есть? – все же спросила она, когда споткнулась в третий раз. Ответ был предсказуем.

– Нет.

Очевидно, лестница, по которой они карабкались вверх, держась руками за холодные и очень гладкие стены, когда-то была механической. На это намекали периодически торчавшие вдоль ступеней какие-то большие колеса, напоминавшие шестерни, о которые Эль несколько раз очень больно ударилась локтями, а также металлических скрежет. Он противно резал по ушам всякий раз, стоило слишком уж задержаться на одной из ступенек.

– Почему лестница не работает? – тяжело переводя дыхание спросила Эль.

– Не было нужды. Сама понимаешь, здесь полвека никого, кроме меня не было. Раньше, конечно, у нас с учениками были другие покои. Каждому факультету отведена своя башня. Двадцать башен, десять факультетов. Мы жили в той, что сейчас занимают рунисты. Но времена меняются. Следует радоваться, что мой факультет вообще не закрыли, – вздохнул профессор Сапата.

– Срубить дерево проще, чем вырастить, – машинально пробормотала Эль сказанную им с сестрой сегодня фразу. В ответ на это послышалось едкое хмыканье.

– Никак с Волками пообщались? Это их присказка.

На это Эль ничего не успела ответить, потому что профессор остановился. И она замерла рядом, отчаянно прислушиваясь к звукам вокруг. Глаза уже привыкли к царившей вокруг темноте, но смотреть все равно было не на что. Единственное маленькое окошко, которое больше напоминало отдушину, обнаружилось под потолком и давало ничтожно мало рассеянного света. Тем временем Сапата принялся шарить по своему длинному одеянию, словно что-то искал, пока вдруг с тихим хмыканьем не извлек из неведомого кармана (а может, откуда-то из воздуха) громоздкий предмет, в котором удивленная Эль опознала тускло поблескивавший ключ. Обычный такой. Ее брови в удивлении поползли вверх, и, видимо, молчание оказалось настолько красноречивым, что маг снизошел до объяснений.

– Это надежнее заклинаний. Школа… не любит мою магию, – проворчал он, и раздался мягкий скрежет хорошо смазанного замка.

– Но почему?

– Почему? – Сапата обернулся и насмешливо уставился на Эль. На фоне лившегося из открытой двери теплого света его очерченная лучами фигура казалась совсем уж кривой и нелепой. А еще от нее веяло какой-то застарелой обидой. – Почему… Оглянись вокруг, Эль Страда. Что ты видишь?

– Школу? – растерянно спросила она.

– Камни, дерево, металл, землю! Ты видишь настоящее, существующее. Все, чем оперируют остальные в Мронене но только не мы. Потому что мы с тобой лишь обманка. И наша магия – вымысел, которого нет. Поэтому все натуральное нас отторгает. И поэтому иллюзии невозможно создать раз и навсегда. Они противны миру.

– Но я живая! И вполне реальна, что весьма сложно не заметить, – попробовала возмутиться Эль, но прервалась, когда изуродованное мелкими шрамами лицо приблизилось к ней вплотную. Темные глаза профессора Сапаты вспыхнули зелеными отблесками, когда он чуть наклонил голову влево и с неожиданной горечью протянул:

– Посмотрим, что ты скажешь через пару недель.

Больше он ничего не добавил, только отвернулся и тяжело махнул рукой, приглашая войти.

Ну а комната, куда Эль ступила с предсказуемым опасением, оказалась на удивление большой. С тихим жужжанием летали три крошечных механизированных светильника, что отбрасывали на стены мельтешащие тени. У дальней стены горел магический камин, рядом с ним стояло старое продавленное кресло, и вокруг него на полу лежали стопки… нет, горы книг. Те, если честно, вообще были повсюду. Они покоились на большом железном столе, который плотно усеяли старые пятна от зелий и реактивов, стояли друг на друге в трех огромных книжных шкафах, были свалены в кучу в ближайшем углу, ну а какие-то и вовсе валялись раскрытыми на нужных страницах прямиком на полу рядом с огромным листом желтоватой бумаги. Над ней застыло механическое перо. Оно мелко подрагивало и все еще то и дело выпускало тоненькую струйку пара, показывая, что им лишь недавно активно пользовались. Видимо, профессора Сапату отвлекли от чего-то важного. А значит, он и правда не ждал.

– Ужин будет чуть позже. Наверное. А твоя комната вон там. – Маг ткнул кривым пальцем почему-то в сторону одного из шкафов. И лишь приглядевшись, Эль заметила за ним узкую темную дверцу, что от времени совершенно слилась цветом с каменной стеной. – Уж прости там за бардак. Но я как-то не рассчитывал на нового ученика. За пятьдесят лет привыкаешь к хорошему…

Последняя фраза прозвучала нарочито пренебрежительно, но Эль не обиделась. Похоже, и эта мысль едва не вызвала на ее лице улыбку, профессор ворчал лишь в одном случае – когда чувствовал себя очень неловко. Так смысл обижаться на это? В конце концов, она тоже надеялась попасть к виккам или к рунистам. На худой конец, даже теурги которые обращались к давно забытым богам, выглядели в глазах всех куда предпочтительнее, несмотря на всю сомнительность их достижений. Но волшебство иллюзий? Магия обмана? Эль покачала головой и направилась к двери. Однако, едва только успев открыть ее, она оглядела запыленное помещение, заваленное какими-то свитками и вещами, в обломках которых угадывались чаши медных весов и что-то еще непонятное, медленно выдохнула, а потом вдруг испуганно воскликнула:

– Вещи! Я же забыла внизу свои вещи!

И ровно в этот же миг раздался деликатный стук в дверь. Эль испуганно повернулась к профессору, а тот лишь пожал плечами, отчего его тело забавно дернулось.

– Ну, похоже, это уже не проблема, – проворчал он и кивнул на дверь, в которую опять постучали. Теперь чуть настойчивее. – Открывай. Это явно не ко мне.

Эль осторожно подошла к темной створке и взялась за медную ручку, витиеватый узор на которой давно окислился и потемнел. Стук повторился, и она распахнула дверь.

На пороге стоял уже знакомый Эль юноша. Теперь вблизи он оказался неожиданно выше, отчего пришлось задрать голову, и крупнее, чем она помнила по их недавней встрече. Своими плечами он занимал весь узкий проход, сливаясь черными одеждами с такой же чернотой неосвещенных стен, но угрозы не чувствовалось. Вместо этого в синих глазах плескалось уже знакомое Эль любопытство и что-то еще – неясное, тщательно скрытое. Она открыла рот, намереваясь что-то сказать, но Фредрик Альва успел первым.

– Я приношу свои извинения, что был вынужден вас побеспокоить. Внизу все собираются на торжественный ужин, но вы, думаю, уже устали от внимания. А Альбер сказал, это ваше. – Краешек рта Альвы чуть приподнялся вверх в понимающей улыбке, а потом он протянул Эль ее саквояж. Она же уставилась на непонятный синий узор, что полностью покрывал тыльную сторону мужской ладони. Тонкие линии рун там сплетались в завораживающую вязь. И, видимо, Эль настолько на них засмотрелось, что вздрогнула, услышав: – Госпожа Страда?

– Да, спасибо, – пробормотала она, наконец-то забирая свои вещи. Альва кивнул.

– Не за что. Хорошего вечера. – Он нашел взглядом профессора Сапату, которому легко поклонился. – Профессор.

И, круто развернувшись, внезапный гость уверенно направился вниз по ступенькам, словно его ни капли не беспокоила поджидавшая уже за первым поворотом непроглядная тьма. Эль закрыла дверь и медленно выдохнула.

– Ишь чего, – донеслось до нее едва ли разборчивое хмыканье. Она оглянулась и успела заметить, как направлявшийся, видимо, в свою комнату маг озадаченно покачал головой, а потом фыркнул. – Угораздило же меня связаться с девчонкой. Это что же… ко мне теперь Волки начнут сюда шастать? Я им здесь…

Продолжение фразы оборвал хлопок двери и в комнате стало тихо. Беспомощно оглядевшись по сторонам, Эль поняла, что на этом гостеприимство ее профессора было исчерпано. Ну что же… Она посмотрела в сторону того чулана, который должен был стать ей пристанищем на ближайший год, и тяжело вздохнула. Похоже, для начала надо будет отыскать там кровать. А завтра… Завтра уже станет виднее.

* * *

Однако ни следующий день, ни несколько после так и не внесли какой-либо ясности в жизнь Эль Страды. Скорее, еще больше запутали. Оказалось, что Мронен, как и положено каждой уважающей себя школе, поддерживал раздельное проживание и обучение для своих студентов. А потому тот самый момент, когда на редких совместных занятиях «женское» крыло все же встречалось с «мужским», больше напоминал светопреставление, чем настоящую попытку уместить в своей голове хоть крупицу знаний. Эль наблюдала за этим с мрачным весельем. Разумеется, ее не звали ни в группы по интересам, ни даже в наспех сформированные общества, вроде «Сестринство любителей водной магии» или «Амулет в каждый дом». О, нет. С того самого дня, когда гримуар отправил ее к магу иллюзий, на ней словно появилось клеймо.

От Эль шарахались в стороны, стоило ей, спеша на занятия, появиться в одном из коридоров. А едва она входила в какое-нибудь общее помещение или класс, там сразу стихали все разговоры, и лишь редкие шепотки витали над головами, покуда ее черное одеяние ведьмы иллюзий не исчезало из их поля зрения. В общем, Эль неизменно привлекала внимание, слишком контрастно выделяясь на фоне пестрых одежд всех остальных. Словно волшебные птицы, будущие колдуньи порхали по Школе, рассыпая вокруг голубые, золотистые и рыжие искры с заколдованных одеяний с эмблемами своих факультетов. У магов, конечно, цвета были намного спокойнее, но только Эль была черным пятном – провалом на ткани реальности, которая будто затягивала в себя весь остальной мир. Ее опасались, и это она поняла почти сразу.

* * *

– Мы никто и все сразу, – бормотал профессор Сапата в самое первое утро, покуда натягивал на Эль найденную в старом сундуке тунику с выцветшим гербом его факультета – свернувшейся в кольцо змеей. То ли Уроборос, то ли ноль. Ничто. – Наша сила не в управлении чем-то вещественным, а в манипуляции тонкой тканью реальности. Мы отражение. Зеркало. Черная грифельная доска, на которой так легко нарисовать и тут же стереть все что угодно. Понимаешь?

Он развернул Эль к себе лицом и внимательно посмотрел ей в глаза.

– Да, – кивнула она, за что удостоилась тихого хмыканья.

– Мы те придворные шуты и маги, которые вечером показывают своим господам то, что они хотят видеть… Или не хотят, но с этим тебе лучше не рисковать. А утром прогоняют кошмары из их все еще нетрезвых голов.

– Почему?

– Почему что?

– Почему нам нельзя рисковать? Мы не прислуга. Мы маги!

Профессор остановился и с легкой насмешкой посмотрел на Эль, а потом неожиданно соткал из ниоткуда зеркало. То повисло прямо перед бледным от волнения лицом, отразив испуганные карие глаза и руки, что беспрестанно перебирали заплетенные в тяжелую косу темные волосы, которые вдруг показались продолжением таких же черных одежд.

– Потому что люди боятся правды, – негромко проскрежетал маг. – Значит, будут бояться и тебя. А где страх, там нет места доброжелательности. Но не бери это на свой счет. Помни, ты всего лишь зеркало.

* * *

Эль не могла сказать, что в тот день действительно поняла, о чем говорил профессор. Но постепенно до нее дошел смысл. И пусть она все еще сопротивлялась (кому же захочется стать объектом насмешек и всеобщей неприязни?), но постепенно с этим пришлось все же смириться. И главной причиной для этого стала Роза.

После распределения у них не было ни одной возможности, чтобы нормально поговорить. По крайней мере, Эль старательно убеждала себя в этом целую неделю, когда пыталась поймать Розу то в общем зале для приемов пищи, то в коридорах и даже в библиотеке. Увы, но их занятия проходили совершенно в разных частях Школы, и пока в захламленном сломанными приборами кабинете Сапаты раздраженная на собственную криворукость она училась плести одну простую иллюзию за другой, сестра постигала стихийную магию. Та давалась ей невероятно легко. Эль слышала разговоры. О, Хелена Астери, которая обладала удивительной способностью быть милой с нужными ей людьми и совершенно беспощадной стервой с другими, не раз нарочито громко восхищалась успехами своей новой подруги. Когда Роза успела таковой стать, было неясно, но чувство тревоги, которое поселилось в груди Эль, становилось сильнее с каждым днем. Она чувствовала ложь и фальшь так явно, словно могла протянуть руку и зачерпнуть ее в пригоршню. Но Роза… Казалось Роза намеренно ничего не замечает. И постепенно стало понятно, что сестра ее попросту избегает. А потому в один из дней, не выдержав и наплевав на занятие по алхимии, за опоздание на которое ей наверняка прилетит от уже ожидавшего ее профессора Сапаты, Эль подловила ее на выходе из северо-западной башенки. Именно там, если верить подслушанным разговорам и собственным пока весьма абстрактным представлениям об устройстве Школы, находились комнаты викканок.

Она оказалась права. Стайка одетых в яркие бирюзовые туники девушек вылетела навстречу замершей у стены Эль и тут же привычно шарахнулась в сторону, едва заметив ее черное одеяние. Они на мгновение замерли, прежде чем с тихими разговорами поспешили прочь, постоянно оглядываясь. Эль закатила глаза. Во имя магии, она же не пугало!

Роза вышла последней, и от звука ее голоса улыбка появилась сама. Сестра над чем-то заразительно смеялась с невысокой рыжеволосой ведьмочкой, однако миловидное лицо той тут же презрительно скривилось, стоило Эль сделать шаг им навстречу. Роза вскинула голову и остановилась.

– Эль? – удивленно спросила она. – Что ты здесь делаешь?

– Надо поговорить.

Сестра нахмурилась, обеспокоенно оглянулась, но поняв, что в этот раз сбежать не удастся, послушно отошла в сторону. Ей, безусловно, шел цвет факультета. И алый рубин в амулете переливался всеми цветами огня в мягком свечении ткани, бросая нежные блики на светлые волосы Розы. Однако Эль почти не обратила на это внимание, когда, схватив сестру за руку, потянула ее за собой. Подальше от любопытных глаз и невоспитанных ушей.

– Эй, – воскликнула Роза и вывернулась из хватки. – Да что происходит?

– Это я тебя хотела спросить, – проговорила Эль и обхватила себя за плечи. Ее пальцы слишком заметно подрагивали от переполнявших эмоций, но демонстрировать магию, пусть даже невольно, она не хотела. Предыдущие дни дали ясно понять, что Школа и правда не любила таких, как профессор Сапата и… Эль. Так что она откашлялась и быстро проговорила: – Мне кажется или ты меня избегаешь?

– Что?! Нет! – рассмеялась Роза, но в голосе ее слышалась фальшь. Эль слишком хорошо знала сестру, а потому прикрыла глаза и покачала головой. Та ей врала. Она чувствовала каким-то внезапно появившимся чутьем.

– А мне кажется, да. Я понимаю, это нормально. Так бывает. Я не обижаюсь. Но, прошу тебя, будь осторожней. Ты слишком беспечна. Не стоит доверять каждому, кто просто добр с тобой или… или тебе показалось, что с тобой были добры. Роза! Но она же просто тебя использует!

– Что? Ты о ком?

– Хелена Астери. Я не знаю, что она уже наговорила тебе. Меня это не интересует. Но я прошу тебя, будь благоразумна.

– Ну… – Роза оглянулась на ожидавшую ее в стороне подругу и вздохнула. – Слушай, Хел нормальная. Возможно, немножко заносчивая, но ее семья достаточно древняя, чтобы она могла себе это позволить.

– Наша не уступает ей в статусе. И ты вовсе не должна…

– Наша? – неожиданно переспросила Роза, и тон ее голоса заставил Эль замолчать. Она чуть отстранилась и прищурилась, поглядев на сестру. А та отвела взгляд и договорила: – Мне кажется, тебя не должно это волновать так сильно, как волнует сейчас.

– Неужели? – Пальцы дрогнули, но Эль сдержалась.

– Слушай, слухи по Школе гуляют разные.

– Слухи? Надо же, – протянула Эль, а потом зло и тихо добавила: – А кто их распространяет? Уж не Астери ли?

– Нет… не только, – замялась Роза. – Все говорят. И я подумала, а вдруг…

Сестра замолчала, а Эль медленно выдохнула.

– Подумала что? Договаривай.

– Да это всего лишь чьи-то додумки. Догадки, – пробормотала Роза, но Эль подошла к ней вплотную.

– Догадки? Догадки о чем? О том, что вдруг Черный Колдун и правда мой отец? – холодно закончила она за Розу, которая быстро кивнула.

Поджав губы, Эль какое-то время смотрела на нее и не могла поверить, что сестра и правда почти произнесла вслух эту чушь. Она ждала, что Роза рассмеется, как обычно вспылит и обзовет всех дураками, но та молчала и не решалась поднять взгляд. И это чувство внезапного предательства, которое полоснуло у Эль где-то под сердцем, а потом горечью осело во рту, оказалось почти невыносимым. А потому ее слова наверняка прозвучали предательски жалобно, но Эль не смогла их сдержать.