Глава 2

Подобно каждому уважающему себя наследнику, Фредрик никогда не бежал ни от ответственности, ни от обязанностей, ни от последствий, к которым приводили два первых пункта. Он искренне нес возложенное текшей в его жилах кровью бремя, которое никогда не пытался облегчить. Такое просто не приходило ему в голову. А потому, как и все из рода Альва, Фредрик был упрям (иногда до абсурда), патологически честен и, конечно же, нелюдим. Но уж это качество вряд ли могло кого-нибудь удивить в Королевстве Волков. Его народ часто за глаза называли «не от мира сего», что порождало миллион слухов и домыслов, но никто не спешил их развенчивать. Зачем? Ведь порой страх спасал от чужого внимания лучше любых каменных стен. А уж если все думали, что прямо сейчас ты обернешься огромным бешеным Волком…

Фредрик фыркнул своим мыслям и взлохматил темные волосы. Будь все так просто, и умей каждый из жителей королевства становиться зверем лишь по собственной прихоти, то, наверное, всего, что произошло, никогда не случилось бы. Но, увы. Даже в волшебной стране сказки иногда остаются лишь сказками. А потому он до сих пор помнил запах пропитанной кровью соломы, которой было набито тело отца. И плач матери. И молчание сестер. И собственное отчаяние, которое десять лет назад навсегда изменило его жизнь. Да, Волки взрослели рано. Но даже по их меркам Фредрик был слишком юн. Почти непростительно для разорванного на куски мятежами и едва закончившейся войной королевства. А ведь еще оставалась граница.

– О чем думаешь? – раздался за спиной голос Альбера, и Фредрик оглянулся.

– Ни о чем, – покачал он головой.

Но друг, естественно, не поверил. У Робредо вообще была очень дурная привычка слишком хорошо знать, что чувствовал и о чем думал его предводитель, которому он поклялся служить. И хотя это было нормально для менталиста, порой невыносимо раздражало. Так что Фредрик в очередной раз удостоился скептического хмыканья, после чего Альбер почти рухнул в стоявшее неподалеку колченогое кресло, которое натужно скрипнуло под его немаленьким весом.

– И я все равно не понимаю, почему мы приперлись сюда, – проворчал он, проверяя на прочность не менее кривой стол, который словно притащили прямиком из какой-нибудь чащи. Одной из тех, где кривые деревья росли настолько близко друг к другу, что плотно переплетались стволами в попытке урвать хоть капельку лишнего света. Альбер легко пнул витую ножку и продолжил: – Наше время прошло два года назад. Теперь-то какой смысл отбывать повинность в стенах Школы?

– Потому что должны. И потому что, если мои расчеты верны, а я уверен, что это так, то его ребенок тоже сейчас где-то здесь.

– Ты все-таки не оставляешь эту идею.

– И, как видишь, небезосновательно, – хмыкнул Фредрик.

– Эта девчонка. Страда. Думаешь, она та, кого мы ищем?

– А похоже, что нет? – холодно усмехнулся Альва. – Первый за полвека мастер иллюзий после Колдуна. Ты видел ее амулет? Ради всего святого, скандал во всем Озилэнде уже обеспечен!

– Но это может быть простым совпадением, – пожал плечами Робредо и задумчиво добавил: – Мало ли что болтает Астери и ее компания. Я поговорил с ней, как ты и просил, но ничего не почувствовал. Совсем. Даже ее сестра более открыта, а ты знаешь, как я не люблю магов природы. И это взаимно!

Альбер передернул плечами и машинально потер скрытый одеждой ожог на плече, который остался после встречи с какой-то уж очень сердитой ведьмой огня. Что уж скрывать, ни один Волк не любил стихийного колдовства. Фредрик же с улыбкой посмотрел на друга, после чего покачал головой.

– Ты говорил с порождением самого великого мага обмана. Боюсь, этот противник тебе не по зубам. И поверь, насколько бы ни была слаба магия в роде Астери, но за столько столетий они научили свою кровь чувствовать амулеты. Хелена может не знать, почему так боится девчонку Страду, но кровь… ее кровь не ошибается. Особенно в этой магии.

– Почему? – Альбер удивленно вскинул свои светлые брови.

– Да потому что именно Черный Колдун наложил на них проклятие за предательство.

Послышался тихий ошарашенный свист, а Фредрик отвернулся, вновь сосредоточившись на зрелище. Он смотрел, как собирался обратно каменный мост, и отдалялась черная стена гор, а потому вздрогнул, когда воцарившееся в комнате молчание неожиданно прервалось.

– Хорошо. Допустим, мы правы, и старшая дочь Страды действительно та, кто нам нужен. Но… что потом? – тихо спросил Берт. – Убьешь ее и подбросишь к стенам Черного замка? Так себе месть, мой дорогой друг. Не думаю, что твой отец погиб ради того, чтобы ты стал обычным убийцей.

– У меня будет предмет для торговли, – холодно отрезал Фредрик. – Мы оба знаем, что Колдун тоже ищет ее. И наша задача успеть первыми.

– А если не выйдет? Быть может, все эти слухи просто глупые выдумки… Что будет, если он не согласится на сделку?

Фредрик поджал губы и машинально опять потянулся к синим рунам на своей коже. Узор знакомо вспыхнул теплом, откликаясь на его собственную магию, и Альва прикрыл глаза.

Он не был жесток, как бы ни пытались судачить о нем недалекие люди, но вся эта история началась так давно, что отступить было бы просто неправильно. В конце концов, не для того умер отец; не для того рисковал своей жизнью двадцать лет назад, когда спасал ту самую ведьму, что через несколько месяцев породила самое опасное в их мире дитя. О, и Фредрик не сомневался, – Черный Колдун пойдет на все, чтобы заполучить обратно принадлежащее ему по праву крови. И у них есть лишь один шанс, прежде чем весь Озилэнд охватит война. А потому…

– Тогда она умрет.

– Ты говоришь об этом так просто… – покачал головой Альбер. И Фредрик зло ударил кулаком по облицованной грубым камнем стене.

– А у меня есть выбор? Хоть какой-нибудь? – прорычал он, оборачиваясь. – Мой долг – это мой народ и граница, которую я должен защищать любой ценой.

– Даже такой?

– Любой, – прошептал Фредрик.

Между ними снова повисло молчание, но на этот раз в нем витало раздражение и непонимание. Наконец, видимо, что-то решив для себя, Альбер откашлялся.

– Хорошо, я понял тебя. Что же… тогда попытаюсь втереться ей в доверие. И, будем надеяться, мы управимся быстрее, чем за год. Я не выдержу в этих стенах слишком долго.

– Нет, – неожиданно прервал его Фредрик. – Я займусь ею сам.

– Боюсь, ты не лучший выбор на бессмысленную болтовню с женщинами, – снисходительно фыркнул Альбер, но замолчал, когда заметил взгляд Альвы. Оценив решимость в его синих глазах, он махнул рукой. – Делай что хочешь. Но будь осторожен.

На это Альва ничего не ответил, хотя, безусловно, Робредо был прав. Во всем. Со своей прямолинейностью он явно был не тем кандидатом, которому удалось бы перехитрить саму ведьму обмана. Но Фредрик никак не мог отделаться от странного ощущения, что возникло в нем, пока он наблюдал за перепалкой глупой Астери с приемной дочерью Страды. И пусть на это у него не было ни одной причины, но Фредрик отчего-то не сомневался, что она поймет его. Не может не понять, потому что в ее перепуганном и растерянном взгляде на церемонии инициации не было ни капли вранья. Она ни о чем еще не знала, а искры кружившей вокруг магии неожиданно оказались настолько невероятны в своей сказочности, что Фредрик, как дурак, пялился на них несколько долгих минут. Редкое зрелище. Почти позабытое в Озилэнде. А потому он смотрел, не отрываясь все время, пока под пристальным взглядом собравшихся Эль не ушла вслед за своим новым профессором. Альва не сомневался, что мастер Сапата их тоже заметил. Но теперь, вспоминая, как играли на кончиках тонких пальцев изумрудные блики, в голове все четче прорастала крамольная мысль, что вопреки своим же словам, он не хотел ни убивать эту волшебницу, ни отдавать на растерзание ее же отцу. А в том, что Черный Колдун настоящий отец Эль Страды, предводитель Королевства Волков и страж границы Фредрик Альва почти не сомневался. Кровь. Кровь никогда не врет.

* * *

Эль стояла на черной площадке и старалась не шевелиться, боясь повернуть голову и встретиться взглядами со смотревшими на нее людьми. Она ощущала их внимание каждой клеточкой кожи. От этого бежали мурашки, бил легкий озноб, а звуки словно продирались сквозь плотное марево, которое создавали вившиеся вокруг шепотки. Ее обсуждали. Кто-то с испугом, кто-то с любопытством, кто-то с искренним интересом. Но во всех этих разговорах, во всех брошенных на нее взглядах чувствовалась та самая черта, что, кажется, навсегда отделила Эль от остальных. Будто светившийся тусклыми искрами контур был на самом деле непреодолимой стеной. И это чувство резко навалившегося одиночества заставило зябко передернуть плечами, отчего стоявшая неподалеку от нее невысокая волшебница из группы мантиков-прорицателей шарахнулась в сторону. Неужто той уже привиделось что-то? Эль едва не фыркнула этим мыслям и в этот момент почувствовала знакомый взгляд.

Линия площадок представляла собой небольшую дугу, отчего находившиеся по краям группы переговаривавшихся волшебников могли видеть друг друга. Кто-то махал рукой своим знакомы, кто-то пытался подать какие-то знаки друзьям, распределенным по иным направлениям. Но названный Альвой юноша стоял не шевелясь.

На мгновение вскинув взгляд, Эль увидела, что тот расположился на самом краю, едва не вышагивая из очерченного магией круга. Широко расставив ноги и скрестив на груди руки, он явно смотрел в ее сторону, и мерцание голубого узора на его шее было заметно даже отсюда, за три волшебных пролета. Высокий, весь в темном, как положено стражу границы, с форменными знаками отличия – единственным, что выдавало в нем отпрыска одной из влиятельных семей Королевства Волков… Альва. Фредрик Альва. Он явно не боялся показаться в своем внимании слишком навязчивым. Пожалуй, ему было даже плевать, что подумают остальные, но, когда Эль инстинктивно сжалась и отступила подальше от края магического контура, он нахмурился. Какое-то время его взгляд не отрывался от лица Эль, а потом вдруг исчез. В следующий миг Альва расцепил руки и медленно прижал правую ладонь к груди – туда, где билось сердце. Что же, это был знак извинения, не принять который было бы невоспитанно, а потому Эль быстро кивнула и все-таки отвернулась, не желая больше участвовать в этом фарсе. Она так старательно смотрела на темневшую слева Школу, ожидая, когда уже закончится церемония, что, видимо, только потому и заметила, как на фоне темных камней появилась еще более черная фигура.

Прихрамывая и припадая на правую ногу, та явно спешила в сторону новых студентов. Она отчаянно путалась в длинном одеянии, поэтому где-то на полпути человеку пришлось подхватить полы, открыв миру тонкие и кривые старческие ноги. Однако после этого тот заковылял быстрее, и через несколько секунд Эль уже смогла его рассмотреть.

Невысокий. Скорее даже низенький. Приближавшегося к ним мага определенно можно было назвать коротышкой, чья совершенно лысая голова, похожая на яйцо какой-нибудь большой птицы, намекала, что в профессоре Сапата текло много гоблинской крови. Его лицо и руки были покрыты толстой морщинистой кожей, а на спине расположился внушительный горб, из-за которого маг и хромал. Он тяжело дышал и, очевидно, был очень взволнован. Однако стоило ему подойти к тусклой волшебной границе, очертившей площадку, как он вдруг остановился, а потом поднял взгляд.

Профессор Сапата изучал ее долго. Эль показалось, что он успел перелистать, словно книгу, всю ее душу, прежде чем медленно ступил на ярко вспыхнувшую от его магии площадку. В лицо ударила волна волшебства, а в голове зазвучал скрипучий голос:

– Не бойся, – вздохнул он, и Эль услышала смешок, больше похожий на спазм кашля. – Сейчас все закончится.

Через мгновение невидимый магический вихрь, который, похоже, почувствовала одна Эль, и правда опал на темную влажную от росы землю. Она огляделась по сторонам и вдруг услышала рядом с собой ворчание:

– Пойдем-ка отсюда. Нечего тебе здесь торчать.

Эль посмотрела на профессора Сапату, а тот то ли в радушной улыбке, то ли в качестве предупреждения скалил кривые желтые зубы в ответ на все любопытные взгляды. Он кивал знакомым профессорам, а сам медленно отступал к краю площадки. Наконец, когда граница была уже в одном шаге, Сапата крепко схватил своей когтистой рукой ладонь Эль и потянул за собой, стремительно вышагивая из магического контура. Площадка вновь вспыхнула, прежде чем окончательно погасла.

– Магию спрячь, – неожиданно услышала Эль, пока пыталась угнаться за неожиданно резвой хромоногой походкой горбатого мага.

– Ч-что?

– Магия, – проскрипел профессор, быстро ковыляя в сторону Школы. – Это не то место, где ее стоит показывать кому попало.

– Но…

Эль непонимающе оглядела себя и только тогда заметила изумрудные искры, что весело плясали на кончиках пальцев. Они переливались всеми оттенками зеленого, но стоило ей машинально попробовала их стряхнуть, как те действительно осыпались на темную землю, где и исчезли. Словно ничего не было.

– Я не знаю, как так вышло, – пробормотала Эль, за что удостоилась хмыканья. – Правда.

На это Сапата ничего не сказал, только пожал плечами и, кажется, зашагал еще быстрее, словно куда-то и правда спешил. Но куда? Да и зачем?

Тем временем Школа становилась все ближе, и Эль невольно задрала голову в попытке разглядеть пронзавшие черное ночное небо такие же черные острые башни. Но, конечно же, ничего не увидела. Свет горел только на нижних этажах основного здания, но так ярко, что глаза заслезились. Она зажмурилась и в этот же момент обо что-то споткнулась. Эль полетела вперед и точно свалилась бы, не поймай ее за локоть профессор Сапата, который дождался, пока она встанет ровно, а потом снова зашагал к широкой и длинной лестнице, что вела прямо к огромным дверям Школы.

– Спасибо, – пробормотала Эль, но удостоилась лишь небрежного пожатия плечами.

– Кем будешь? – проскрежетал вместо этого маг, словно в его глотке были не связки, а заржавевшие от времени шестеренки. Точно такие же, как на механизмах, что открыли перед ними тяжелые, обитые железом деревянные створки.

– Эль Страда, – торопливо ответила она и почему-то оглянулась, словно боялась, что их услышат. Глупость какая-то… – Дочь Рафаэля Страды.

Эль заметила, как при имени отца нахмурились редкие светлые брови на обтянутом странной кожей черепе преподавателя, но он ничего не сказал. Только запыхтел, поднимаясь по кажущейся бесконечной лестнице, что вела к огромным распахнутым настежь тяжелым дверям. И у Эль ушли последние силы, чтобы не предложить ему помощь. Ради великой магии, перед ней один из сильнейших и редчайших волшебников, а она пытается взять его под руку! Она с силой стиснула пальцы, что, конечно же, не скрылось от мага. Послышалось новое хмыканье. Честное слово, глаза что ли у него на затылке?

– Страда, значит, – пробормотал профессор Сапата. – Ну-ну.

Что именно означало это загадочное восклицание, Эль не знала и не была уверена, что хотела бы уточнять. Иногда лучше не спрашивать, если не уверен, что ответ тебя порадует. И сегодня это был именно тот случай. Так что она промолчала, и в такой немного неуютной тишине они вошли в Мронен. Под ногами немедленно вспыхнули и погасли полустертые от времени древние знаки. Тем временем перед Эль предстал огромный зал, освещенный сотнями магических факелов, что мерно тлели в каменных нишах. И их желтоватый свет выхватывал уходившие в разные стороны проходы и лестницы, которые уходили куда-то вглубь Школы, теряясь далеко в темноте. Их было много. Наверное, с несколько сотен, но Сапата резво ковылял мимо них, и эхо его шаркающих шагов гулко взлетало под потолок, пока они шли вдоль открывавшихся ниш. Там тоже немедленно вспыхивал магический свет, освещая закопченный до черноты каменный потолок.

Впрочем, все эти чудеса, которые заставляли Эль настороженно крутить головой, ни капли не интересовали профессора. Тот наверняка видел их бесчисленное количество раз, а потому захромал еще быстрее.

– Не отставай. – Скрипучий голос отразился от каменных стен, слившись с доносившимся из-под фундамента гулом больших шестерней. – Не думаю, что тебе хочется встретиться с сотней любопытных идиотов.

– Нет.

Долетевший до Сапаты вздох заставил его резко остановиться и обернуться, чтобы внимательно посмотреть на едва не налетевшую на него Эль. И насмешка, которая читалась в его темных глазах, оказалась неожиданно очень болезненной.

– Да уж. Не такого я ожидал после полувека затишья.

– Это был не мой выбор, – огрызнулась Эль, а потом отшатнулась, когда прямо перед ней возникло лицо мага. И она едва не охнула, стоило ей наконец-то понять, что странные складки на его коже, принятые раньше за морщины, оказались мелкой сеточкой старых шрамов. Словно… словно кто-то старательно резал ее тонким и невероятно острым лезвием. Эль сглотнула, и это не укрылось от профессора, который опять обнажил свои острые гоблинские зубы то ли в улыбке, то ли в попытке ее напугать.

– Механический лес, – проскрежетал он, верно истолковав направленный на него испуганный взгляд. – Премерзкое местечко, знаешь ли.

– Я знаю, – шепнула Эль. А Сапата придвинулся еще ближе. И несмотря на то, что он был едва ли не ниже ее ростом, казалось, что вся его горбатая и черная фигура возвышается над ней подобно громаде. Что-что, а своим мастерством иллюзий этот маг и правда владел в совершенстве.

– Знаешь? – шепнул он, и показалось, что где-то со свистом огромный котел выпустил струю ледяного пара. Она ударила Эль в лицо, едва не заморозив на месте, а потом вдруг Сапата покачал головой. – Нет, дочь Страды. Не знаешь.

Он хмыкнул и отвернулся, снова похромав куда-то вглубь коридора, но уже не так быстро, как раньше. Ну а Эль поспешила его догнать.

– Гримуар не выбирает за тебя твои способности, – неожиданно продолжил прерванный разговор профессор. – Все скрыто только в твоей сути. В магии.

Он замолчал, словно ожидал от Эль восторженной реакции, но когда той не последовало, ворчливо закончил: