Действующие лица

ТОРКВЕМАДА

КОЛУМБ

МОНИШ/БОБАДИЛЬЯ/ПИНСОН

РОДРИГО/БЕЗГОЛОВЫЙ МУЖЧИНА/ШУТ

НИЩИЙ/СЛАВКЕНБЕРГИУС^[1]/ФЕРДИНАНД

ДИЕГО/ДВУХГОЛОВЫЙ МУЖЧИНА/2-Й ВИВАЛЬДИ/ФРАНЦИСКО

СТАРЫЙ МОРЯК^[2]/1-Й ВИВАЛЬДИ/ВЕСПУЧЧИ/ИМПЕРАТОР КИТАЯ

ГРЯЗНЫЙ КАРЛОС/ПРИНЦ ЖУАН/ПРОКУРОР

ПРИНЦЕССА ХУАНА БЕЗУМНАЯ

ЛЮСИНДА/ДЕЗДЕМОНА/3-Я ТУЗЕМНАЯ ДЕВУШКА/3-Я РУСАЛКА/3-Я КИТАЯНКА

МАМА/ЖЕНЩИНА-СВИНЬЯ/ИЗАБЕЛЛА

ФЕЛИПА/СЛУЖАНКА

КОРМИЛИЦА/МАРКИЗА ДЕ МОЙЯ/ЭСТРЕЛЛА

БЕАТРИС/ЖЕНЩИНА-ВОРОНА

РОЗАУРА/ДЕВУШКА-КРОКОДИЛ/2-Я ТУЗЕМНАЯ ДЕВУШКА/2-Я РУСАЛКА/2-Я КИТАЯНКА

МАРИЯ/1-ТУЗЕМНАЯ ДЕВУШКА/1-ЯРУСАЛКА/1-Я КИТАЯНКА

Декорация:

Полуразрушенная «Санта-Мария», нос у задника справа, корма – у задника слева, на мачте у задника по центру огромное «воронье гнездо»^[3]. Мачта провалилась сквозь палубу, так что гнездо гораздо ниже, чем было изначально. У авансцены по центру часть корабля, севшего на рифы, образуя три уровня, один от центра к правой кулисе и к правой части авансцены, с сундуками, неким подобием трона из обломков и койкой капитана у авансцены, один от центра к левой к левой части авансцены, тоже с неким подобием трона и плоскодонкой на авансцене. От центра к корме корабля ведет лестница, тоже из обломков. Две арки, между правой кулисой и центром и левой кулисой и центром, по которым актеры могут проходить под висящим над сценой кораблем. Есть много других выходов на сцену, и за кораблем, и из кулис. С этим у актеров не должно быть никаких проблем. На авансцене справа и слева деревянные круглые столы и табуретки для сцен в таверне. Декорация не меняется, технический персонал по ходу спектакля на сцене не появляется, ход каждого действия плавный и непрерывный, каждая часть декорации в любой момент становится тем, что от нее требуется по контексту. С любой части сцены можно легко добраться до другой части. Край авансцены – берег, зрительный зал – в воде. Движение спектакля – неотъемлемая его часть.

Драматург выражает благодарность добрым людям из Тербер-Хауса в Колумбусе, где он был штатным писателем осенью 1988 г. и весной 1991 г., живя на населенном белками чердаке, на котором обрушилась кровать, у тутового дерева.

Действие первое

1. Инквизиция

(В темноте играет музыка. Свет медленно набирает яркость, из темноты выступают обломки корабля и один за другим на сцене появляются люди, сдлвно выталкиваемые из воды. Первым – КОЛУМБ, на палубе корабля, смотрит поверх авансцены на море. Затем ХУАНА выходит на авансцену слева, бросает камешки в воду, печальная. РОДРИГО забирается в «воронье гнездо». СТАРЫЙ МОРЯК видит в плоскодонке, ловит рыбу. ЛЮСИНДА и МАРИЯ играют с большим мячом на берегу. БЕАТРИС болтает голыми ногами в воде. ФЕЛИПА заинтересовалась рыбалкой, и СТАРЫЙ МОРЯК показывает ей, как наживлять червяка и забрасывать леску в воду. КОРМИЛИЦА ищет ФЕЛИПУ и мяч попадает ей в голову. МАМА ругает девочек и пытается помочь КОРМИЛИЦЕ. ДИЕГО восхищается РОЗАУРОЙ, которая загорает на песке, обнажив ноги чуть ли не до колен и плечи. Подкрадывается к ней, когда она откидывает голову назад и целует в губы. Она захвачена врасплох, и они ссорятся. НИЩЕГО преследует и пинает дядя ФЕЛИПЫ, МОНИС, который уводит ее от СТАРОГО МОРЯКА. БЕАТРИС дает нищему ломоть хлеба, а он восхищается ее ногами. ГРЯЗНЫЙ КАРЛОС бродит с бутылкой, в глубокой задумчивости. ДИЕГО и РОЗАУРА мирятся и целуются. Все происходит легко и непринужденно, под чарующую музыку. Но при этом создается ощущение, схожее с тем, что описано в первой главе "Моби Дика»: таинственным образом вода неумолимо притягивает к себе людей. КОЛУМБ спускается по лестнице, дружелюбный мужчина, улыбается женщинам, смешит рыбака какой-то неслышной шуткой, играет в мяч с девушками, дарит цветок плачущей ХУАНЕ, заставляя ту улыбнуться. Выходит на авансцену по центру, музыка стихает, все смотрят на воду, возможно, на появившийся на горизонте корабль, который для каждого означает что-то свое. Потом идиллия резко обрывается оглушительным раскатов грома, внезапно налетевшим ветром и темнотой. Сверкают молнии, КОЛУМБ ничего не понимает, люди торопливо убегают со сцены, он остается один по центру авансцены, а на корабле у задника слева появляется ТОРКВЕМАДА, великий инквизитор, сурового вида старик, который мрачно смотрит на него. Гроза стихает).

ТОРКВЕМАДА. Итак. Вот ты какой.

КОЛУМБ. Где я? Что это за место?

ТОРКВЕМАДА. Все демоны так говорят, когда их приводят сюда.

КОЛУМБ. Я – не демон. Я – адмирал Моря-Океана, и я желаю знать, кто обращается ко мне, и что это за место.

ТОРКВЕМАДА. Это верховный трибунал. Я – великий инквизитор. А ты – объект внимания инквизиции.

КОЛУМБ. Но я не еретик.

ТОРКВЕМАДА. Только еретик позволяет себе определять категорию, в которую себя отнести. Это моя работа.

КОЛУМБ. Я знаю вас. Вы – Торквемада, духовник королевы.

ТОРКВЕМАДА. Я – смиренный инструмент Господа.

КОЛУМБ. Но вы умерли, умерли давным-давно.

ТОРКВЕМАДА. Мне это нисколько не мешает.

КОЛУМБ. Но как вы можете…

ТОРКВЕМАДА. Просто заткнись и постарайся обратить внимание на мои слова, хорошо? Вечности в нашем распоряжении нет. Ладно, теоретически, она у нас есть, но я предпочитаю завершить это расследование чуть быстрее, мне еще нужно прижать пару манихеев. Итак, расследование это ведется с тем, чтобы определить судьбу твоей бессмертной души.

КОЛУМБ. Это кошмарный сон.

ТОРКВЕМАДА. Нет, жизнь – это кошмарный сон. А тут смерть.

КОЛУМБ. Я лежал в кровати. Болел, мои сыновья окружали меня, а потом, внезапно…

ТОРКВЕМАДА. Найдется ли здесь глупец, который захочет замолвить словечко за этого несчастного грешника? Нет? Хорошо. Значит…

ХУАНА (лежавшая, свернувшись калачиком под одеялом, высовывает голову). Да. Я хочу сказать.

ТОРКВЕМАДА. Нет, ты не хочешь.

ХУАНА. Но я хочу. И вы должны позволить мне сказать, таков свод правил, загляните в него.

ТОРКВЕМАДА. Нет никакого свода правил. Бог шепчет правила мне на ухо, когда я веду расследование.

ХУАНА. Особа королевской крови имеет право говорить, и я требую предоставить мне его.

ТОРКВЕМАДА. Нет в аду особ королевской крови.

ХУАНА. Чуть. В аду королей полным-полно.

ТОРКВЕМАДА. Ну хорошо, запишем, что в защиту обвиняемого выступила испанская принцесса Хуана ла Лока, дочь королевы Изабеллы и короля Фердинанда, известная своим безумием.

ХУАНА. Благодарю. Вы очень добры.

КОЛУМБ. Минуточку. Я протестую. Я…

ТОРКВЕМАДА. Еще одно твое слово, и твои яйца окажутся в тисках, которыми расплющивают пальцы.

(КОЛУМБ представляет себе, что его ждет, и замолкает).

ХУАНА. Не волнуйся, Христофор. Я знаю, что делаю. (Достает из-за пазухи рыбу и отдает НИЩЕМУ. Она – очаровательная девушка, одежда в некотором беспорядке, и говорит – как адвокат защиты в суде… то есть обращаясь к ТОРКВЕМАДЕ, людям, рассеянным по разбитому кораблю и зрителям в океане. Пока она говорит, КОЛУМБ, отходит в глубину сцены и на мгновение исчезает под остатками «САНТА-МАРИИ»). Я знаю этого человека. Когда до меня долетает запах океана, я думаю о безумном моряке-итальянце моей матери. Я всегда испытывала к нему близость. Мы, безумцы должны держаться вместе, а разделенное безумие и есть любовь. Часть конкретно моего безумия – я могу видеть и обонять то, чего здесь нет. Нелепо, конечно, потому что если ты видишь или обоняешь что-то, оно должно быть здесь, независимо от того, знает об этом кто-то еще или нет. Собака слышит недоступное людям. Если мы скала не видит тебя, это не означает, что тебя нет. Только то, что лошадь не умеет считать, не означает, что деление в столбик большая иллюзия, чем лошадиный навоз. Мы оба видели восхитительно яркие галлюцинации. Он – о том, что можно попасть на восток, отплыв на запад, или сделаться невидимым, сняв одежду, что я и собираюсь сделать прямо сейчас, чтобы проиллюстрировать важную философскую концепцию.

ТОРКВЕМАДА. В этом нет необходимости, спасибо тебе.

ХУАНА. Все нормально. Я не возражаю.

ТОРКВЕМАДА. Голых женщин в аду нет. Просто расскажи нам, как вышло, что ты обратила внимание на обвиняемого.

ХУАНА. Океан выплюнул его и выбросил на берег. Он – продукт мощного океанического семяизвержения на берег Португалии.