Отзывы на книги автора «Дмитрий Мережковский»

Первый роман трилогии "Христос и Антихрист" Дмитрия Мережковского повествует о жизни Юлиана II (Юлиана Оступника) - последнего римского императора, исповедующего эллинских богов. Он стремится вернуть людям красоту и радость жизни. Но поздно - империи, как правило, отвергают политеизм, они нуждаются в в едином боге и полном подчинении оному.
В этом и состоит трагедия главного героя. Поэтому он гибнет вместе со старыми богами. Но и первые христиане у меня симпатии не вызвают: мелочные, склочные - заняты выяснением отношений. Многие из них ищут в новой религии личную выгоду, а кое-кто готов менять свои убеждения хоть каждый день.

Первый роман трилогии "Христос и Антихрист" Дмитрия Мережковского повествует о жизни Юлиана II (Юлиана Оступника) - последнего римского императора, исповедующего эллинских богов. Он стремится вернуть людям красоту и радость жизни. Но поздно - империи, как правило, отвергают политеизм, они нуждаются в в едином боге и полном подчинении оному.
В этом и состоит трагедия главного героя. Поэтому он гибнет вместе со старыми богами. Но и первые христиане у меня симпатии не вызвают: мелочные, склочные - заняты выяснением отношений. Многие из них ищут в новой религии личную выгоду, а кое-кто готов менять свои убеждения хоть каждый день.

Первый роман трилогии "Христос и Антихрист" Дмитрия Мережковского повествует о жизни Юлиана II (Юлиана Оступника) - последнего римского императора, исповедующего эллинских богов. Он стремится вернуть людям красоту и радость жизни. Но поздно - империи, как правило, отвергают политеизм, они нуждаются в в едином боге и полном подчинении оному.
В этом и состоит трагедия главного героя. Поэтому он гибнет вместе со старыми богами. Но и первые христиане у меня симпатии не вызвают: мелочные, склочные - заняты выяснением отношений. Многие из них ищут в новой религии личную выгоду, а кое-кто готов менять свои убеждения хоть каждый день.

Короткая, но исключительно атмосферная книга, которая переносит читателя в середину второго тысячелетия до н.э., в период расцвета уникальной минойской цивилизации на Крите, по сути, первой высокоразвитой культуры Европы. Время власти царей и жриц, обрядовых игрищ с быками, поклонения древним богам, время тайных обрядов и жертв. Погружение в эпоху стопроцентное. Яркие персонажи, обилие исторических деталей, своеобразная политическая и любовная интрига, тесно связанная с религией - все это несомненные достоинства произведения, которым не мешает даже определенная доля фантазии, к которой прибегнул писатель.

Наиболее спорная составляющая этого полуромана - религиозная. С одной стороны, Мережковский стремится добраться до корней древних верований детей Миноса и показать, что именно из них произросли все прочие религиозные системы. С другой стороны, он допускает явный уклон в сторону христианства. Трудно судить без глубокого изучения вопроса, однако одинаково трудно верится и в то, что минойцам были знакомы такие понятия как "бог-сын, принесенный в жертву" или "диавол". Если не обращать внимание на такие сомнительные моменты, то вопросы веры и отношения с богами, волнующие главных героев, хоть и не оригинальны, но все равно интересны. По сути, Мережковский словно ищет в минойской культуре истоки монотеизма - не зря по ходу сюжета не раз упоминается имя Эхнатона, послом которого при Кносском дворце состоит Тутанкамон...

Несмотря на всю спорность идей, книга интересная и запоминающаяся. Минойская цивилизация - одна из малоизученных и даже загадочных страниц европейской истории, и любая крупица сведений, даже представленная в рамках художественной обработки, может оказаться ценной. А за атмосферность и своеобразное мыслительное путешествие на древний Крит "Рождение богов" заслуживает самого высокого балла.

Казалось бы, так много великих имён, о каждом из которых можно написать тома, под такой не очень толстой книжкой, что от повествования ждешь какой-то поверхностности. Но на самом деле все представленные истории любви не поверхностны, благодаря добавлению воспоминаний и писем самих главных героев. Вообще по стилю изложения истории больше похожи на очерки, и во многом характеризуют личности самих главных героев.

Нет среди русских поэтов спокойных лиц. Кто умер от разрыва сердца, кто от пули.

Понятно, что столь неспокойные люди, вряд ли умеют спокойно любить. Тем более в такое нелёгкое для страны время. Как писал в своей книге Ходасевич:

Любовь открывала для символистов и декадентов прямой и кратчайший доступ к неиссякаемому кладезю эмоций. Достаточно было быть влюбленным - и человек становился обеспеченным всеми предметами лирической необходимости: Страстью, Отчаянием, Ликованием, Безумием, Пороком, Грехом, Ненавистью... Поэтому все и всегда были влюблены, если не в самом деле, то хоть уверяли себя, что влюблены. Малейшую искорку, того, что похоже на любовь, раздували изо всех сил.

Только это было справедливо не только к символистам и декадентам, но к поэтам того времени в целом. Любовь была увлечением и игрой, без которой невозможно было писать. Только и сами поэты в этой любви были детьми - непостоянными, эгоистичными, капризными, но не от того ли более других, нуждающимися в защите. Не каждый человек может вынести рядом с собой такого вечного ребёнка, поэтому союзы двух поэтов, например Гиппиус - Мережковский кажется наиболее благоприятными, хотя и там были свои «подводные камни», и этот случай скорее исключение из правил.
В представлении Нины Щербак, благодаря отрывкам из воспоминаний современников поэты видятся более живыми, не такими как в различных сборниках с сухими справочными материалами. В Сергее Есенине, например, за маской всем знакомого простого рязанского парня, на мой взгляд, скрывался расчётливый человек, который прекрасно знал цену деньгам и не хотел их упускать, из его письма Илье Шнейдеру:
Если бы Изадора не была сумасбродной и дала бы мне возможность где-нибудь присесть, я очень много заработал бы денег. Пока получил только сто тысяч марок, между тем в перспективе около 400 ...
В ином свете для меня предстал Владимир Набоков - (к которому после прочтения Лолиты я отношусь с подозрением) - в своей любви, в отличие от многих представителей серебряного века он был заботливым отцом и хорошим семьянином.
Любовь поэта Михаила Кузьмина продемонстрировала состоятельность долгих гомосексуальных отношений - с 1913 года и до конца своих дней (1936) он жил вместе с Юрием Юркуном.
По-другому, благодаря этой книге, мне открылся треугольник Блок-Менделеева-Белый. Вообще все истории своими героями связанны между собой, иногда складывается чувство, что ты разматываешь клубочек судеб, и ниточек в том клубке великое множество. Кстати, почти в каждом очерке повествуется не только о самих поэтах, но и об их произведениях. Иногда даже даётся ключ к пониманию некоторых творений.
Во всем этом чувствуется любовь и неподдельный интерес автора к данной теме. Хотя и он иногда пишет странные вещи. Например, в истории любви Софии Парнок и Марины Цветаевой, автор указывает, что когда эта пара гостит в Коктебеле, в Цветаеву влюбляется Максим Волошин, но в других источниках я читала, что это все-таки был Осип Мандельштам, ведь Волошин и до Коктебеля знал Цветаеву и относился к ней, как друг и учитель. Возможно, это просто описка, даже в жизни такое бывает - думаешь об одном человеке, а произносишь имя другого. Но все-таки и других опечаток в книге много, такая небрежная работа редактора, тем более в книге, посвященной судьбам, чьи имена неразрывно связанны с литературой, может оттолкнуть внимательного читателя. И ещё, что лично мне кажется упущением - отсутствие списка источников и литературных произведений, на которые опирается автор, в самих статьях он, конечно, говорит, откуда взял ту или иную цитату, но все-таки хотелось бы иметь упорядоченный список, а не искать каждый раз по статье.
В остальном же, с точки зрения человека, интересующегося судьбами поэтов серебряного века, книга, на мой взгляд, заслуживает пристального внимания, ведь, по словам Ирины Одоевцевой, приведённым в книге:

Любовь помогает узнать человека до конца - и внешне и внутренне. Увидеть в нем то, чего не могут разглядеть равнодушные глаза. Когда любишь человека, видишь его таким, каким его задумал Бог.

Действие книги , как понятно из названия происходит на Крите, где то примерно за 1300 до н.э
Если брать описание Крита, то мне в принципе понравилось. Увлекательно описание различных ритуалов с участием жриц, и их обучение и конечно культ Минотавра с поклонением ему и принесением жертв. Упоминаются и многие другие известные сведения о том периоде и раннем, например, об Одиссее, или о том, как появился правящий царь. Да много известного уже читателю по мифам о древней Греции можно увидеть и здесь. Кому интересно, наверно с удовольствием вспомнит и погрузится в ту эпоху.
Но сюжет не об этом а о том, как рождаются в умах людей и их сердцах другие боги, как происходит отход от тех верований. Фантазия конечно зашкалила у автора- Тутанхамон оказался на Крите, а он впоследствии будет фараоном Египта и придет на смену фараону Эхнатону, после еще одного фараона Сменхкары. Эхнатон же известен тем, что решил убрать всех многочисленных богов Египта и объявил, что бог один Атон. И хотя об этом много в книге, все равно прослеживается связь совершенно с другим богом, христианским и этого навязывания было слишком много и меня напрягало.
Я не понимаю конечно человеческих жертв, которые приносились в язычестве , ну хотя бы здесь Минотавру- но при чем здесь бык, которого убивают. Виноваты люди которые придумывают все эти религии, что одну , что другую .Не жалко мне и того, кто пожертвовал собой ради девушки совершившей это убийство. Мне жалко было лишь быка.
Не моя оказалась книга, слишком много религиозного аспекта и именно христианства. Про Эхнатона интересно, но там в том поклонении не было таких посылов, таких идей, что предлагает Мережковский .

Что там должно меня растрогать, настругать или трогать себя не дам - это точно. В общем, здесь за редким исключением одна бессмысленная беспонтовая слезливая муть. Пушкина и Есенина стихи подобраны такие, что завязли давно на зубах. Выделил по одному стихотворению Лермонтова, Сологуба и Фета. Плещеев и Надсон - выше всяких похвал. Но для сборника этого очень мало. Стихи Саши Черного выбраны очень неудачно, чего попало налепили. В основном же, как и предполагалось, - серебряный век. Полный набор вздыхающе-истерящих неизвестно по чему. Стихи Ахматовой и Цветаевой можно было найти не такие безликие. В качестве какофонии добавлены даже маяковский и хлевников. За каким-то лешим под конец несколько переводных строчек Бодлера, Байрона, даже Оскара Уайльда.

Маленькая изящная пьеса, такой забавный пустячок. Легкая, незатейливая, предсказуемая, такую комедию приятно было бы увидеть на сцене. Слишком короткая, на мой вкус, предпочитаю пьесы действий на пять.
Основной набор персонажей стандартен: двое друзей, богатый, но некрасивый барин Волков и его приятель-брюнет Молотов, и две дамы, старая дева Аделаида, красивая, но глуповатая, и серьезная содержательная Наташа, ее дальняя родственница. Волков влюблен в Аделаиду, а друг решает спасти его от неудачного брака. Итог: соединены истинно любящие сердца, а старой деве предстоит утешаться... с кошкой.
Прочитала пьесу за 15 минут, и стало мне грустно. Сразу подумалось, что написана она наверняка очень молодым человеком, находящим старых дев смешными и нелепыми. И действительно, Мережковскому на момент написания пьесы был всего 21 год.
Впрочем, пьеса написана красивым и образным языком, позволяющим угадать в этом молодом человеке будущего автора символистских романов и исторических пьес. Понравилось сравнение увядающей красоты с осенью, вообще получилось некое смешение лирики и комедии. Видно, что молодой автор ищет свой стиль, пробуя силы.

Николай Гаврилович выделяет три основных характеристики творчества графа Толстого. Во-первых, это глубокий психологизм. Но психологизм не в плане описания и препарирования каких-то чувств, эмоций, мыслей, а в плане описания их возникновения и протекания, перехода из одной мысли в другую, провоцирования одного состояния другим. То есть описание самого психического процесса, а не только его результатов, как было раньше. Критик считает, что автор добился этого в первую очередь наблюдениями за собой, потому что столь сложные процессы в других, посторонних людях, увидеть и распознать очень сложно. Поклонник метода интроекции, короче.
Во-вторых, это нравственность. Не выстраданная, вымученная, а непосредственная, чистая нравственность юной души, которая тянется ко всему прекрасному, такому же, как она сама. Это то, что есть в человеке изначально, то, что должно быть опять же в самом авторе, чтобы он мог понимать, видеть это и писать об этом.
И, наконец, в-третьих, это художественность. Она заключается в том, что в рассказах нет ничего лишнего. Если Толстой пишет о детстве, то там не будет подниматься каких-то социальных проблем, или описываться быт военных, или обличаться моральные пороки. Просто потому что это рассказ о детстве, и этому всему там не место, ребенок об этом не думает. В его рассказах нет лишних, надуманных персонажей, выбивающихся из общего настроения сцен, всё цельно и органично.
Очень интересная статья. У Чернышевского критику писать получается гораздо лучше, чем художественные произведения, право слово.

Николай Гаврилович выделяет три основных характеристики творчества графа Толстого. Во-первых, это глубокий психологизм. Но психологизм не в плане описания и препарирования каких-то чувств, эмоций, мыслей, а в плане описания их возникновения и протекания, перехода из одной мысли в другую, провоцирования одного состояния другим. То есть описание самого психического процесса, а не только его результатов, как было раньше. Критик считает, что автор добился этого в первую очередь наблюдениями за собой, потому что столь сложные процессы в других, посторонних людях, увидеть и распознать очень сложно. Поклонник метода интроекции, короче.
Во-вторых, это нравственность. Не выстраданная, вымученная, а непосредственная, чистая нравственность юной души, которая тянется ко всему прекрасному, такому же, как она сама. Это то, что есть в человеке изначально, то, что должно быть опять же в самом авторе, чтобы он мог понимать, видеть это и писать об этом.
И, наконец, в-третьих, это художественность. Она заключается в том, что в рассказах нет ничего лишнего. Если Толстой пишет о детстве, то там не будет подниматься каких-то социальных проблем, или описываться быт военных, или обличаться моральные пороки. Просто потому что это рассказ о детстве, и этому всему там не место, ребенок об этом не думает. В его рассказах нет лишних, надуманных персонажей, выбивающихся из общего настроения сцен, всё цельно и органично.
Очень интересная статья. У Чернышевского критику писать получается гораздо лучше, чем художественные произведения, право слово.