– Исключительно косвенно. Мне приходили сообщения на электронную почту, где и когда я получу информацию. Я приезжал на машине в указанное место и поворачивал салонное зеркало вверх. На заднее сиденье садился человек, называл мне кодовое слово из электронного письма и передавал задание.

– Умно придумано, – восхитился Ричард.

– Вот кто настоящие масоны-то, – сказал я. – Или карбонарии.

– Молчал бы… – посоветовал мне Артем. – Ты еще не понимаешь, как и куда ты попал.

– Я же сказал: не было у меня другого выхода.

– Но ты все равно попал…

– Тихо, – сказал Бэрримор недовольно. – Никто никуда не попал… Андрей, ты можешь забирать свою машину и уезжать спокойно домой. Теперь тебе никто ничего плохого не сделает.

Ну что ж, я ничего против не имел. Мне совершенно не хотелось долее тут находиться и слушать о всяких тайнах Бургундского двора. Как говорят шпионы, будешь много знать – не дадут состариться…

Я не стал протестовать. Церемонно прощаться – тоже. Просто кивнул и вышел наружу. Запустив двигатель, я некоторое время просто разглядывал ландшафт участка. Складывалось впечатление, что на нем работают. Прямо-таки пашут. И уж очень глубоко для того, чтобы просто перекапывать огород. Вон даже мини-трактор за углом дома стоит, такого тут сроду не было – наверное, денег за него немало отвалили…

Я аккуратно развернулся на участке, стараясь не задеть ни крыльцо, ни черный «cубару», вывел грузовик на улицу и прикрыл ворота, полагая, что запирать их – не мое дело. Затем не спеша поехал домой, на ходу доставая телефон. Надо было предупредить Татьяну, что буду ужинать дома, да неплохо бы позвонить клиентам, а то ведь – срам сказать – целый день опять уже бездельничаю.

Естественно, ночью мне приснилось какое-то доязыческое чудовище, может быть, даже сам Ктулху – этакое спрутообразное ископаемое с клубком многочисленных щупальцев, похожих на петли кишок. Вот только голова у него была вполне человеческая – я с ужасом узнал лицо мрачной и холодной как рыба мисс Роузволл. Сестра Кэсси разинула рот и потянулась ко мне с намерением то ли поцеловать, то ли сожрать… И опять Татьяна недовольно меня разбудила, говоря, что мои кошмары мешают ей спать.

…Наутро пришлось подкидываться еще до пяти утра – заказчик ждал меня у черта на рогах, да еще не в самом удобном направлении по части качества дорожного покрытия. Таня еще спала, когда я уезжал.

Работу я выполнил достаточно быстро, часам к трем уже освободился полностью, и больше трудиться сегодня не был намерен. Никто, за исключением двух-трех потенциальных заказчиков мне не звонил, двигатель у машины работал исправно, и на душе у меня было излишне легко, особенно если вспомнить про события, произошедшие в течение нескольких прошедших дней.

С Таней я столкнулся буквально у подъезда – она откуда-то шла, видимо, в глубоких раздумьях и помахивая сумкой – не ее обычной сумочкой, с которой она ходит на работу, а «магазинной» – более крупной и вместительной. Она была настолько поглощена в свои мысли, что даже не заметила, как я подошел. Из хулиганских побуждений я тихонько гавкнул у нее над ухом, но реакция оказалась не самой традиционной: то есть, Таня, как и положено в таких случаях, сначала подпрыгнула, ойкнула, но потом, вместо того, чтобы рассмеяться и стукнуть меня слегка сумкой, только сердито фыркнула.

– Что, не в духе сегодня? – поинтересовался я.

– Все бы тебе балагурить…

– А чего бы и нет? Заказ отработал, все в порядке, спасибо зарядке… А кстати, ты куда ходила?

– Ну… Надо было…

– Купила чего? – Я потянул сумку за одну из ручек к себе, не до конца застегнутый замок разошелся, и я увидел внутри что-то белое и мягкое. На продуктовую корзинку что-то не похоже…

И Татьяна меня удивила. Она дернула сумку ближе к себе, причем довольно сильно, словно бы я полез не в свое дело… О как!

– Это что у тебя за секреты такие? – серьезно спросил я. – Неужели от меня?

– Да ладно… Какие там секреты…

Пока суд да дело, мы поднялись на четвертый этаж, где находилась наша квартирка, прошли внутрь, и я все-таки запустил свою лапу в эту сумку поглубже. Тряпка какая-то… Одежда? Белая?

– Это что там – халат?

– Ну да… С работы взяла, постирать…

– Слушай, ну после стольких лет совместной жизни ты бы прекратила врать мне по мелочам, а? Я знаю, что у вас на работе все химики в халатах ходят, но ведь ты в больницу ходила? Верно? К Эльвире? Ну чего врать-то? Я что – съем тебя за это, что ли?

– Ну да, ходила! К ней, кстати, все равно не пускают. Она в коме.

– Плохо дело…

– Конечно, ничего хорошего.

– Пошли, чайку выпьем. Поговорить надо.

От разговора нам все равно было не уйти.

– Таня, скажи честно, я ведь, надеюсь, не совсем уж чужой тебе человек: зачем ты ходила в больницу?

Я был рад, что Таня не стала тупить и не сказала что-нибудь обтекаемое вроде «Эльвиру навестить». Это и без того было понятно.

– Понимаешь, я почему-то чувствую себя очень виноватой перед ней.

– Даже так? Почему?

– Не могу объяснить… Логике это не поддается.

– Ну, действительно. Столяровы попали в страшную беду из-за документов, к которым ты не имела ровным счетом никакого отношения. Тут даже я себя мог бы винить сильнее. Но я этого делать не буду. Просто Эльвире не надо было брать то, что ей не принадлежит! Я ведь уже говорил это.

– Ладно! – Таня хлопнула ладонью по столу, закрыла глаза, нагнула голову и прижала пальцы к вискам. – Ты можешь обозвать меня кем угодно, и ты будешь, наверное, прав… Все, пора наконец сказать… Дело в том, что я сама отдала Эльвире эти документы.

Таких ударов Остап не испытывал давно.

– Ты? Сама? Но заче-ем?!

– Послушай, наверное я страшная дура, но… В среду, когда ты уехал отвозить письмо… вернее, каталоги, которые я тебе дала по ошибке… Андрик, честно – по ошибке! В общем, позвонила Эльвира, и я рассказала ей про твои дела с американцами. Чуть подробнее, больше, чем ты рассказывал Павлу. Все с твоих слов. Эльвира сказала, что она сейчас приедет, и примчалась буквально через десять минут. И прямо с порога сказала, что ты в очень большой опасности.

– И ты ей так сразу и поверила?

– Подожди. Во-первых, я знаю, что ты мастер притягивать к себе неприятности. Надеюсь, ты с этим спорить не будешь?.. Во-вторых, Эльвира очень аргументированно все рассказала. Даже показала распечатки. Видимо, из разных источников, не похоже, что просто текст на домашнем принтере вывели.

– С чего ты так решила?

– Ну, разные форматы шрифтов. Разная бумага. Несколько листов – ксерокопии с машинописных страниц.

– Ну, хорошо. И что дальше?

– Так вот – церковь, которая называется «евангельской», действительно никакие не христиане, а поклонники темных сил, члены какой-то «ложи». Штаб-квартира и собственный исследовательский центр у них находятся в Нью-Йорке. Потом, я видела список деструктивных сект и культов, который печатает наш антисектантский комитет, «евангельская» церковь там тоже есть. И тоже указано, что они – не те, за кого себя выдают.

– Антисектантский комитет недолюбливает и «евангелическую» церковь, если я не ошибаюсь.

– Ну… Да, я это тоже знаю. Даже Эльвире сама сказала, что этот список – не такой уж веский аргумент. Но у нее было много других свидетельств!

Я молча разлил кипяток по чашкам из закипевшего чайника. Можно было думать про Эльвиру и ее «свидетельства» что угодно, но с недавних пор я тоже стал задаваться вопросом – откуда у американских евангелистов такие не ангельские, мягко говоря, повадки?

– И что тебе еще сказала Эльвира?

– Предупредила, что арсенал запудривания мозгов у них очень велик, и что от них надо держаться подальше. Ну а коль скоро ты уже имел неосторожность вступить с ними в деловые отношения, то пусть только деловые и остаются. Взял деньги, и никаких больше обязательств. А тут ты говоришь, что и в карты с ними играешь, и еще какие-то мелкие услуги по перевозкам собираешься оказывать. Но ты-то у меня мальчик уже большой… Вроде бы… По крайней мере, на охмуреж тебя взять невозможно – я в этом уверена. И Эльвире об этом сказала, кстати. Более того, я не так уж ей сильно и поверила. По крайней мере, потом, когда подумала хорошенько. Ну, сам посуди: «темные силы», ложи какие-то… Это же полная чушь – масоны в Сибири! Они ведь где-то там, далеко и наверху, ближе к правительствам и мировым организациям, как я это все понимаю. Зачем им влезать в чью-то частную жизнь, твою например? Эльвира не согласилась и сказала, что если бы у нее были хоть какие-то документы, принадлежащие американцам, то она легко могла бы меня убедить в причастности так называемых «евангелистов» к недобрым делам. А я возьми и скажи, что ты получал для них почту. Видел бы ты, как Эльвира встрепенулась!.. Слушай, Андрей, ну, может быть я и дура, он она говорила так убедительно! Я даже сейчас вот говорю с тобой и не вполне понимаю, как это взяла и сама дала ей этот пакет… Случайно его открыла, и поняла, что ты уехал с моим… Так, наверное, цыганки забалтывают теток, а те потом выносят им из дома все деньги и золото.

– НЛП, – сказал я. – Нейролингвистическое программирование. Похоже, Эльвира где-то набралась опыта.

– По крайней мере, она обещала мне вернуть все как есть буквально через день. Но вот видишь, как оно повернулось.

– Да вижу уже…

– Помнишь, ты говорил, что какой-то парень к тебе прицепился из-за этих документов?

– А, – я сделал успокаивающий жест. – Похоже, я тоже умею говорить убедительно. И сумел ему внушить, что у нас ничего нет.

– И он поверил?

– Теперь – да. – Здесь я был честен. – Я же тебе говорил, что ничего страшного нет.

– Тогда остается главный вопрос.

– Где все-таки документы?

– Да.

* * *

В надежде узнать что-нибудь новенькое, я пробежался по страницам интернета, сохраненным в виде закладок на моем компьютере. Новых комментариев к вздорному материалу Чаповалова не добавилось, блоггер, вешавший на меня всех своих шелудивых собак, тоже замолчал, не дождавшись ответов на праздную болтовню… Мои сообщения, отправленные на электронные адреса, принадлежавшие Ратаеву, вернулись с информацией об ошибках. Третий адрес такой информации не выдал, и потому можно было надеяться, что он еще существует.

Вот только какой мне прок от этого Ратаева, я пока что не мог взять в толк. Можно было только предположить, что он как-то связан со Столяровыми, да вот еще интересное совпадение – занимался он какими-то исследованиями в Ордынском, а американцы чуть ли не на второй день знакомства со мной заикались насчет этого места… Да, Старлинг сказал, что они бы хотели воспользоваться моим грузовиком, чтобы съездить в «Ор-дин-ско-е», как произнес Бэрримор. Мисс Роузволл, похоже, сразу же намекнула им, что длинные языки надо бы укорачивать… А вот как быть, если эти евангелисты-масоны вдруг мне чего поручат? Наверное, надо будет отказаться. А если денег предложат? А если раза в два больше тарифа?

В моем возрасте любой нормальный человек про себя уже знает практически все. Я считал себя нормальным человеком, но при этом довольно-таки жадным. То есть, конечно, не до такой степени, чтобы пойти на какую-нибудь гнусность, но рискнуть я был готов всегда. И при этом не всегда риск был адекватен полученному профиту. Я это знал тоже… А потому чем дальше, тем больше соблюдал осторожность. По крайней мере, пытался так делать.

Я опять подумал о «случайных закономерностях» и «закономерных случайностях». И о вопросе «why me», он же «почему я?» То, что вокруг меня происходит что-то маловразумительное, и притом имеющее какую-то зловещую целенаправленность – с этим спорить было трудно. Куда более трудно было понять, что же я сделал такого, из-за чего вдруг попал в центр интересов сектантов (если это действительно сектанты) и бандитов (если это действительно бандиты)… Ратаев, Геннадий Ратаев… Почему это имя мне кажется знакомым? Такое впечатление, что я про него слышал значительно раньше, еще до того, как мне назвал его следователь… От Столяровых? Нет, точно. Кстати, о Столяровых. Вот только Эльвира начала донимать Татьяну, и почти в тот же момент странные американцы захотели снять нашу дачу. Случайно? Закономерно? Ну да, как известно «диалектику мы учили не по Гегелю», поэтому ни хрена в ней не понимаем. Лучше уж действительно пойти более надежным путем – разбором фактов. Про первичность фактов по отношению к гипотезам, кажется, еще Индиана Джонс говорил.

…Таня уже спала, я еще сидел на кухне и покуривал. Хотелось выпить, но завтра с утра заказ. Квартирный переезд, ничего особенного, но бывает, что такие дела затягиваются надолго. Пусть воскресенье, но отказываться нельзя – клиент намекал еще на несколько поездок в Черепановский район, надо будет ему напомнить. В общем, надо ложиться спать – сегодня ведь ни свет ни заря уже был на колесах…

От усталости мысли путались. Пора было действительно отправляться на боковую, но я чувствовал, что нужная мысль где-то рядом, что еще немного – и я соображу, откуда ветер дует, и какие странные вещи он приносит с собой. Что-то я там такое подумал, о Черепановском районе… В кухню просочилась пробудившаяся Таня; с заспанно-недовольной миной она потянула носом ядовитую атмосферу, но прежде чем начала критиковать мои вредные привычки и очередное нарушение моратория на курение в квартире, я опередил ее и спросил:

– Таня. Скажи мне, как твоя фамилия?

– Маскаев, ты что, совсем головой двинулся?

– Да, почти уже. Так какая? Я имею в виду настоящая, по родителям.

– Черепанова я… Ты тут не пьешь в одиночестве, случайно?

– Нет… Подожди, не сбивай меня с мысли… Это же мамы твоей девичья фамилия?

– Да. При чем тут моя мама?

– При том, что у тебя ведь и отец есть? Родной отец, я же знаю… И родители у тебя не разводились. Верно?

– Верно… А, вот ты о чем… У них еще до моего рождения была какая-то странная история. Вроде как в ЗАГСе что-то напутали, и вместо того, чтобы записать маму новой фамилией, записали папу! То есть, он стал Черепановым. Ну, был небольшой скандал, но отец у меня человек несклочный, дело замяли. Потом родилась я, так и прожила всю жизнь Черепановой… Кстати, мне эта фамилия слегка наскучила. Но я это тебе еще, кажется, еще лет пять назад говорила…

– Подожди. Сейчас я угадаю или вспомню юношескую фамилию твоего отца. Ратаев?!

– Нет. Он – Тряпичников… Кстати, терпеть не мог свою фамилию, вроде как у твоих родителей тоже были какие-то комплексы по похожему поводу…

Так… Похоже, я впустую напрягал память… Как обидно! Но тут Таня продолжила:

– Ратаева – это была фамилия его сестры по мужу. По первому. Тетя Вера вышла замуж, потом развелась, снова вышла замуж…

– За старого адмирала Анатолия Сергеевича, от которого нам отписали дачу!

– Ну да…

– От первого брака у нее есть сын?

– Есть.

– Зовут его, случайно, не Геннадием?

– По-моему, да. Только я его никогда, по-моему, не видела, и ничего про него не знаю… Чего это у тебя рожа такая довольная стала?

– Да ты просто не представляешь, какое облегчение я сейчас испытал… Все, можно идти спать.

– Но теперь не усну я! Андрюш, зачем тебе понадобились мои родственники?