– Эндрю договорится о встрече с этим парнем. Желательно не в центре города, а где-нибудь недалеко отсюда. Пусть Эндрю будет на своем автобусе. Надо сделать так, чтобы парень вышел из своего автомобиля и подошел к автобусу. Ну, а тогда…

Мисс Роузволл полностью перешла на английский и закончила свою мысль. Я был просто ошарашен. Если евангелисты готовы действовать такими методами, то что тогда говорить о простых американцах? У них там что – все поголовно уокеры? Или Кэсси сама смотрит исключительно экшены?

Мои неуверенные попытки возразить или поспорить сурово отбил брат Ричард:

– У тебя есть идея получше?

К сожалению, у меня вообще не было никаких идей, как отвязаться от парня из черного «cубару»… Поэтому я согласился. Деваться мне было некуда, да если честно, я не хотел и думать о том, как бы я поступил, если бы американцы отказались от совместных действий.

* * *

Артем, увидев, как Андрей Маскаев тщетно пытается вытащить свой микроавтобус из кювета, кратко выругался, остановился у обочины и вышел из автомобиля. «Хайс» засел в заросшей травой канаве между обочиной шоссе и узкой полосой деревьев, за которыми простирался обширный пустырь.

– Галстук привез? – с надеждой крикнул Андрей, высовываясь из кабины.

Вместо ответа Артем открыл багажник и вытащил оттуда плоский трос.

– У тебя что – не «вэдовая» машина? – спросил он, подходя.

– В том-то и дело, что нет…

Артем, надо полагать, был не в восторге от всего этого. Андрей сказал, что документы он нашел (а попробовал бы не найти!), только – вот беда-то какая! – застрял он недалеко от въезда в город, когда торопился домой. Вот если бы Артем подъехал, да привез с собой трос, тогда процесс передачи документов, которые лежат дома, можно было бы существенно ускорить…

– И как ты ее вытаскивать-то будешь?

– Лебедка ручная есть… Подойди сюда, сейчас все сделаем.

– Бормоча под нос ругательства, Артем принялся осторожно спускаться в канаву. Возможно, думал он о том, каким образом этого дурака угораздило соскользнуть с шоссе, а может быть, и о том, как бы поменьше испачкать обувь. Маскаев тем временем выскочил из кабины, принял один конец троса у Артема и принялся подниматься по склону к одному из деревьев.

– Слушай, зацепи трос за крюк под бампером, – послышалась новая просьба.

Держа второй конец троса, Артем нагнулся и принялся шарить по выступающим металлическим частям в поисках крюка. Вроде нашел… С коротким лязгающим звуком карабин защелкнулся, и одновременно что-то долбануло по затылку, да так, что поросшая травой земля завертелась и прислонилась к лицу, погружая окружающий мир в темноту.

… Я обратил внимание на уверенную резкость быстрого движения Бэрримора, с которой тот погладил Артема по голове круглым поленом, и в очередной раз подивился тому, откуда у мирных евангелистов такие замашки. Быстро открыв двери салона, мы забросили бесчувственный организм внутрь, где эстафету подхватила мисс Роузволл. С поразительной сноровкой она скрутила Артему руки за спиной и заклеила рот скотчем. Ногами занялся запрыгнувший в будку Бэрримор. Затем лежащее тело было завалено пустыми картонными коробками, которые я набрал на складе одного из моих заказчиков именно для этого случая, американцы выпрыгнули из салона и быстро закрыли двери. Я смотал трос, думая, что время удивляться прошло. Теперь оставалось только действовать. Сев за руль, я включил оба моста (машина моя, как я уже, кажется, упоминал, была оснащена полным приводом), и без особых помех выбрался из канавы. Затем пересел за руль «cубару», подождал, пока сестра Кэсси сядет рядом, и двинул вперед. Посмотрел в зеркало – микроавтобус, управляемый братом Ричардом, последовал за мной.

Это был довольно опасный момент. Останови сейчас любую из машин патруль ДПС, и отмываться придется очень долго. Если вообще удастся. Но нам повезло, да и ехать было чуть более километра. Я свернул с шоссе к Шатунихе, подъехал к воротам, и оба автомобиля вскоре оказались на территории миссии. Кажется, нас никто не видел, а если и увидел, то вряд ли придал какое-то значение банальной «движухе».

Я собирался было пересесть за руль «хайса», чтобы подогнать машину дверью как можно ближе к крыльцу, но это оказалось ненужным. Бэрримор уверенно развернул праворульную «тойоту» на пятачке и аккуратно, с первого раза, встал именно так, как надо. Как я уже говорил, удивляться более было нечему.

В процессе путешествия внутри будки под картонными коробками Артем пришел в себя и теперь яростно извивался на полу кузова, точно червяк на сковородке. Ричард и я быстро втащили пойманного в дом и пронесли в комнату первого этажа, усадив затем на пол и прислонив спиной к стене. Мисс Роузволл плеснула в камин спирта и бросила спичку. Артем злобно пучил глаза, глядя на нас. Бэрримор каким-то почти профессиональным жестом содрал скотч с его физиономии и предупредил:

– Вопить тут бессмысленно. Никто не услышит.

– Ну Маскаев, ну сука, ты жеж уже покойник, падла! – возопил Артем.

– Придержи язык, – сурово произнес Бэрримор.

– А тебя, пиндос, посадят в нашу тюрьму… – И в нескольких словах доходчиво разъяснил, какие именно перспективы ждут американца в российских местах лишения свободы.

Кэсси, похоже, поняла, о чем речь. Издав негодующий возглас, она пересекла комнату, но вроде лишь затем, чтобы поворошить дрова в камине. Потом спокойно села на диван. Кочерга осталась лежать закопченным концом в пламени.

Бэрримор и ухом не повел. Он подтащил стул, уселся на него задом наперед, положив руки на спинку, а на руки – подбородок. Я устроился в кресле, спрашивая себя в очередной раз: снится мне весь этот абсурд, а если нет, то насколько скверно для меня все это закончится?

Старлинга, кстати, в доме не было. Он, как я понял, куда-то выехал. Куда, зачем? Надолго?

– Я тебе еще раз говорю, – произнес Ричард, – не надо ругаться в христовой обители…

– Чего?! – взвизгнул Артем. – Какая тут к черту христова обитель? Чего ты там несешь про христову обитель, сатанист хренов?

Бэрримор и это проглотил. Подождав, пока поток проклятий притихнет, он четко и размеренно изложил свои вопросы.

– Слушай меня. Сейчас ты расскажешь, на кого работаешь. Расскажешь, откуда ты узнал про наши документы. Расскажешь, кого ты подослал перехватить нашу почту. Расскажешь, как ты убил человека, которого зовут Павел. В этом случае у тебя есть шанс уйти живым отсюда.

Могу поклясться, что лицо Артема дрогнуло. Вероятно, неспроста он говорил мне, что эти американцы не так безобидны, как кажутся, и что они умеют убеждать.

– Если ты меня сейчас отпустишь, пиндос, – ответил Артем, – то в этом случае у тебя есть шанс в течение суток улететь в твои долбанные Штаты живым и здоровым.

– По-моему, он плохо понимает, с кем имеет дело, – сказала Кэсси.

– Все он понимает, – возразил Ричард. – Кроме самого главного.

– Мои друзья знают, куда я поехал, – заявил Артем. – И все знают, где находится эта дача. Так что если через полчаса я не приеду, меня начнут искать, и тогда вам всем троим будет деревянная крышка.

– Нам потребуется меньше получаса, – спокойно сказал Бэрримор.

Кэсси не спеша поднялась, прошествовала к сидящему на полу парню и, приподняв ногу, обутую в туфлю на невысоком, но довольно тонком каблуке, опустила затем Артему между ног, целясь каблуком прямо в промежность.

– I like to do it so much, – промурлыкала она. Артем завопил. Кэсси тут же убрала ногу.

– Понятно тебе, что мы справимся менее чем за полчаса? – спросил Бэрримор.

Артем был бледен, на его физиономии выступила испарина. Кажется, до него дошло, что с ним сейчас могут сделать все, что угодно. В отчаянии он даже обратился ко мне:

– Андрей, ну у тебя-то какие дела с этими пиндосами могут быть?! Скажи им, что нельзя, блин, на русской земле с русскими людьми так обращаться…

– Ты вчера намекнул, что если не получишь документы, то сделаешь плохо моей жене, – ответил я. – Именно поэтому я сейчас с большим удовольствием сам раздавлю тебе клубни… Русский, тоже мне, нашелся. Ишь, как заблеял!

– Да ты просто вообще не понимаешь, что творишь!.. Зачем тебе эти документы?

– У меня их нет. Хоть ты и гнида последняя, но я тебе матерью клянусь, что их у меня кто-то забрал. Возможно, Павел, которого вы убили. Если он не сказал ничего, значит, документов вам не найти. И у меня не было другого выхода, кроме как притащить тебя сюда. Моя жена мне, знаешь ли, дороже, чем такое говно, как ты.

Артем оскалил зубы и зарычал. Наверное, теперь он мне поверил.

– Ладно. Давай, говори, – спокойно сказал Бэрримор.

С опаской поглядывая на Кэсси, Артем сказал:

– Вы же отлично знаете, кто я.

– Возможно. Но хотелось бы быть уверенным полностью.

– Он узнает, – Артем указал подбородком в мою сторону.

– Теперь это уже несущественно…

– Для вас. А для него?

– Странно. То ты ему угрожаешь, то боишься, что он узнает слишком много лишнего…

– Если он узнает про наши дела, не лучше ли ему оказаться там, где сейчас Павел?

– Тебе не кажется, что ты занимаешься демагогией, юноша?

Я обратил внимание на то, что Бэрримор, несмотря на свой неистребимый акцент, говорил (и, наверное, понимал) по-русски уж очень хорошо. Впечатление было такое, что я находился в помещении, где собрались не добрые христиане, наставляющие заблудшую овцу на путь истинный, а сотрудники спецслужбы, занимающиеся разработкой вражеского агента.

– Ну тогда слушайте. И ты слушай тоже, – обратился Артем ко мне. – Эта команда, называющая себя христианами-евангелистами – нечто вроде масонской организации, которую в свое время не допустили к дележу жирного пирога под названием «мировая экономика», и теперь они из кожи вон лезут, чтобы хоть что-то успеть ухватить в тех местах, где еще не все поделено.

– Говорить бред про нас я тебя не просил, – заметил Бэрримор. – Лучше отвечай на мои вопросы.

Кэсси подошла к камину, вынула из огня кочергу, кончик которой был уже темно-малиновым, и снова положила ее на дрова. Намек был более чем понятным. Артем покосился сторону опасного инструмента, сглотнул и продолжил:

– В России не всем нравится деятельность подобных иностранных контор. Политической верхушке эта деятельность либо не кажется достойной внимания, либо еще есть какая-то причина, только на них все смотрят сквозь пальцы. За исключением, может быть, обществ типа нашего антисектантского комитета, но там предают анафеме всех, кто только чуть отклоняется в сторону от православия. А вот на нас сразу же вешают ярлык типа «наци», «неофашисты», а то и чего пострашнее. Но такие как мы, есть в каждом крупном городе. Я руковожу небольшим ее подразделением.

– Понятно. Типичная мафиозная структура, – вынес вердикт Ричард.

– Или действительно нацисты, – поддакнула Кэсси.

Про рунические буквы «S» у меня хватило ума тактично промолчать.

– Мой руководитель поручил мне познакомиться с человеком, который сдал вам этот… с позволения сказать, дом… Нас удивило, что он не только ваш арендодатель, но и доверенное лицо. Естественно, пришлось выяснять, не является ли он вашим резидентом, а то и вообще членом ложи…

– Ну и что удалось выяснить? – быстро перебил Бэрримор.

– Вы и сами, наверное, все знаете. У этого человека очень любопытный послужной список. Еще когда он был студентом-практикантом, его хватали за руку в речном порту, где он тогда работал и попутно занимался махинациями с грузом. Есть сведения, что «налево» однажды ушла целая баржа деловой древесины, но сам Маскаев сумел вывернуться. В начале девяностых он проходил по делу о хищении стратегических материалов и опять остался, как выяснилось, чистым. Хотя и продавал китайцам медь, незаконно вывезенную с энергетических объектов. Чуть позже он был объявлен погибшим на Северном Кавказе в результате случившейся там экологической катастрофы, но, как видите, выжил. Несколько раз ездил «челноком» в Китай, гонял японские машины из Владивостока. Сравнительно недавно химическая компания, в которой он работал старшим менеджером, была закрыта по решению суда как цех по производству синтетических наркотиков. Причем, когда начались аресты, выяснилось, что этот человек отсиживался за границей, а именно – в Японии. Откуда, кстати, его выдворили за ношение оружия. Ну и есть информация, что после каждого такого происшествия материальное благополучие у господина Маскаева пусть немного, но улучшалось. А это уже наводит на некоторые мысли.

– Надо же было все так извратить, – сказал я. Мне было очень неловко это слышать. Да, я действительно умудрялся не раз и не два находить опасные приключения на свою шею, частенько использовал дыры в законах, но преступником-то я не был… По крайней мере, опасным и злостным. Нормальная трудовая деятельность для русского человека на рубеже тысячелетий…

– Это называется «активная жизненная позиция», – с нарочитой серьезностью сказал Бэрримор. Наверное, он действительно обо мне многого не знал. – Но он никогда не был нашим человеком.

– Ну, я не думаю, что вы так щепетильны, учитывая ваш нынешний «кадровый голод»… Послушайте-ка… А не вы ли сами расправились с этим Павлом, а? – Артем сделал вид, что его неожиданно осенила потрясающая мысль.

– Нет, – просто ответил Бэрримор. – Я почти уверен, что его убили вы. Так же, как и его жену.

Артем непроизвольно выпучил глаза. «Ага, а ведь Эльвира-то жива… Что же тут происходит, черт возьми?»

– Значит, слушайте. Ни Павла, ни его жену ни я, ни кто-то другой из моих знакомых и пальцем не трогал! – заявил Артем.

– Тогда кто?

– Вы, конечно, кто же еще?!

Кэсси вынула кочергу из камина – теперь ее заостренный конец был раскален до пронзительно-желтого цвета. Женщина медленно стала подносить орудие к носу сидящего. В глазах Кэсси плясали чертики. Готов поклясться, что от происходящего она была в полном восторге.

– Убери! – завопил Артем, мотая головой из стороны в сторону, пытаясь отодвинуть лицо подальше от кочерги. – Ну если не вы сами, значит он кому-то сболтнул про…

Артем несколько секунд смотрел на меня, думая, стоит ли говорить дальше при мне или нет. В его табели о рангах я находился значительно ниже американцев. Но меня он почему-то словно бы стеснялся, если так можно сказать.

Мисс Роузволл, словно согласившись с ним, положила кочергу обратно в камин. Артем тяжело дышал, злобно кривя рот. Да, он действительно не был гопником. Но и эти американцы не были мирными христианами. Но кем они все были тогда?! С кем я умудрился столкнуться?

– Про что? – спросил Ричард. – Продолжай.

– Вы уверены, что мы должны это сейчас обсуждать? – спросил Артем,

– А кто сказал, что документы вообще могут быть у Андрея? – спросил Ричард. Резонный вопрос, на мой взгляд. Именно с него и надо было начинать.

– Мой руководитель, – кратко сказал Артем.

– Кто он? – стал уточнять Бэрримор. – Как зовут твоего шефа?

Артем опять зыркнул на меня.

– Тебя спросили, – заметил Бэрримор.

– Он не представлялся.

– Но ты же с ним общался? Как?