Удивленный Никита обернулся и увидел Марка Багрицкого, который два года служил с ним в одном подразделении 336-й отдельной бригады морской пехоты. Марк, конечно, очень изменился, но тем не менее узнать его было можно.

Из долговязого, худощавого морпеха с короткой стрижкой и ярким блеском в глазах он превратился в крепкого и серьезного мужчину средних лет. Весь его облик говорил о том, что этот человек перенес немало трудностей и жизненных испытаний.

И хотя выглядел Марк ухоженным, солидным и хорошо одетым, всё подсказывало Никите, что у того был опыт «ходки к хозяину». На это, кроме дерзкого взгляда его по-прежнему ярких глаз, указывали и небольшая горбинка на перебитом когда-то носу, и косой шрам, идущий от уголка губ наверх. А главное, что сразу бросилось Никите в глаза, когда Марк протянул ему руку для приветствия, – на двух его пальцах были вытатуированы перстни. Один – сплошной, полностью окрашенный черной тушью, второй – с черепом в окружении черной рамки.

Никита не знал, что означают эти «тюремные ордена», но прекрасно понял, что Марк человек явно авторитетный, как это принято говорить в определенных кругах.

Их многое раньше связывало с Марком. И боевое дежурство в Анголе, и многочисленные военные учения с риском для жизни, и просто дружеские отношения, которые сложились у них за два года совместной службы. Они были практически ровесниками, с разницей всего лишь в пару лет.

Никита не знал, как проходила дальнейшая жизнь бывшего товарища. Судьба разбросала их по разным местам и внесла разные обстоятельства в их непростые жизни. Но воспоминания о бывшей дружбе позволили Никите тепло ответить на приветствие Марка, хоть пока и осторожно:

– Здоро́во, сержант! То же хотел бы и у тебя спросить! Ты-то откуда здесь?

Никита нарочно назвал Марка сержантом. По-армейски, не по-флотски. Хотя Марк перед дембелем носил звание старшины второй статьи, что, впрочем, соответствовало армейскому сержанту. Просто так принято было для краткости называть боевых морпехов, носивших это звание.

По всему было видно, что бывший сослуживец искренне обрадовался встрече с Никитой. Марк, широко улыбнувшись, ответил прямо, абсолютно без каких-либо ноток хвастовства:

– Да я вроде бы тут за хозяина! Так что, Боцман, ты пришел сюда проигрывать деньги мне!

Оказалось, что Марк помнил армейскую кличку Никиты, которой он представлялся и в легионе. Дело в том, что его обычное, казалось бы, мужское русское имя во Франции было чаще всего женским. Правда, с ударением на последнем слоге. Поэтому капрал Французского легиона предпочитал представляться Боцманом или Ники, на худой конец.

Он встал из-за карточного стола, и бывшие друзья крепко, по-мужски обнялись. Затем Марк пригласил Никиту последовать за ним в отдельный хозяйский кабинет, где они долго разговаривали, усевшись в глубокие кожаные кресла.

Поговорить им было о чем. И об общем прошлом, и о настоящем, да и о будущем, конечно. Никита поведал Марку историю своей жизни после ангольской операции и причинах, побудивших его записаться в легион.

А Марк рассказал всё более удивляющемуся Боцману о том, что он успел «побандитствовать» после службы в армии, примкнув к крылу «тамбовской бригады» в криминальном Петербурге девяностых. Слегка огорошил Никиту, признавшись, ничего не скрывая, что отмотал двенадцатилетний срок в колонии, расположенной в Томской области. Объяснил, правда, что незаслуженно долгий срок получил из-за подставы, которую провернула с ним пара бывших депутатов питерского заксобрания, связанных с милицейскими и криминальными верхушками Северной столицы.

Марку незачем было что-то утаивать от Боцмана. Да и не хотел он этого делать. Бывший мичман Грачев стал для него, пожалуй, единственным человеком, кому он мог открыть свою душу, не рискуя получить при этом удар в спину.

Хозяин казино, обычно не слишком многословный, говорил долго и подробно, найдя в собеседнике искреннее внимание и даже сочувствие.

Свою исповедь он закончил на позитивной ноте, подведя итог:

– Но сейчас грех жаловаться! Что было, то было! Забыто и стерто. Перебрался в Испанию, открыл казино – бывшие кореша помогли и деньгами, и связями. Дела идут совсем не плохо. Собираюсь второе открывать. Жизнь, в общем-то, удалась!

Никита спросил, помня о неуступчивом и упрямом характере тогда еще молодого морпеха:

– И ты, Марк, по-честному, простил этих питерских чинуш? Что-то верится с трудом!

Старый друг улыбнулся и ответил:

– Ну, во-первых, Марк Багрицкий в прошлом! Сейчас меня зовут Маркос Агилар Дельгадо. Я пару лет как гражданин Испании. А бывший зэк по кличке Марик приказал долго жить. По официальной версии испанских властей, утонул во время погружения с аквалангом.

Он сделал паузу и добавил уже без улыбки:

– А справедливая месть, как говорилось в одном голливудском фильме, это блюдо, которое надо подавать холодным. Подготовиться к ней с трезвой головой, вдумчиво и безопасно. Там посмотрим, как карта ляжет. Но я, конечно, ничего не забыл и не простил. Всему свое время, мой друг!..

Эта случайная встреча в казино на испанском Средиземноморье не прошла даром и в итоге изменила жизнь Никиты. Они пытались встречаться с Марком как можно чаще, насколько позволяли обстоятельства. Служба Никиты в легионе на острове Корсике давала только редкие возможности отлучаться из части и гостить у друга на побережье Коста-Бланка.

Но где-то через полгода, когда капралу Грачеффу удалось вырваться из расположения полка, Марк сделал ему заманчивое предложение. Хозяин уже двух казино сказал тогда просто и прямо:

– Боцман, ты мне очень нужен! Ты единственный, кому я здесь могу полностью доверять, как самому себе. У меня вакантно место начальника службы безопасности. Я уверен, зная твой опыт и способности, что эта работа просто создана для тебя.

Никита не стал возражать. Он ведь и так подумывал о том, чтобы наконец-то снять зеленый берет и ботинки «Рэйнджерс», традиционные в легионе. Тем более что Марк добавил масла на бутерброд:

– Деньгами не обижу. В первое время получать будешь в два раза больше, чем в легионе. А когда настроим работу второго казино, поговорим о процентах с прибыли. Придется, конечно, и повоевать. Ты знаешь, конкуренты, бандосы европейского разлива, мафия и прочие неприятности, которые надо будет преодолевать не совсем законными средствами. Риска, одним словом, пока хватает!

Вот это и было решающим обстоятельством, которое предопределило выбор Никиты. Он, утомившийся от мирной рутинной службы последнего времени в легионе, желал перемен. Таких, где будут борьба и игра с жизнью и смертью. Поэтому согласился и стал в конце концов не только начальником службы безопасности, и но ближайшим другом и соратником новоявленного испанского гражданина, сеньора Маркоса Агилара Дельгадо.

Местный и заезжий криминал быстро познакомился с крутым нравом этого нового главы секьюрити – среднего роста, но с широченными плечами ветерана военных действий. Никого уже не обманывал его несколько «совковый» вид с носом-картошкой, голубыми глазами и коротким бобриком светлых волос на голове, которые безошибочно выдавали в нем уроженца средней полосы России.

Даже «вконец отмороженные» албанские преступные группировки предпочитали не связываться с этим бывшим морпехом, за версту обходя казино Марка. Знали прекрасно, что появление начальника службы безопасности в его неизменной тельняшке-безрукавке, торчащей в вырезе стильного джемпера, принесет им немало неприятностей. Без предупреждения и лишних разговоров.

Боцман, с разрешения Марка, подобрал отличный отряд службы безопасности. Он вызвал своих бывших сослуживцев по легиону – тех, кому полностью доверял: проверенных, отважных и неглупых. Им платилось достойное жалование, и отношение в отряде было больше братским, чем рабочим. Они вместе защищали дело, вместе отдыхали и вместе отмечали все праздники.

Несколько лет прошло в укреплении игорного бизнеса. Никита стал младшим компаньоном Марка. Это позволило ему не беспокоиться о завтрашнем дне. Счет в банке рос и в Вологодскую область отправлялись хорошие деньги. Тем не менее его батя и дядья наотрез отказывались слезть с тракторов. Хотя суммы, присылаемые Никитой, позволяли им быть настоящими богачами в российской глубинке.

Надо было признать, что жизнь у Никиты Грачева в материальном плане удалась. Он купил небольшой дом с зеленым участком земли в Кампоаморе, неподалеку от двухэтажной виллы Марка.

Только вот привести в этот дом ему было некого. Не ладилось у него как-то с женщинами. За годы службы в российской армии и Французском легионе ему было не до этого.

Он пытался, конечно, знакомиться. Но всё это было не то! Не цепляло! А преодолев сорокалетнюю отметку, Никита и вовсе стал свыкаться с мыслью, что вряд ли уже встретит ту, с которой ему захочется провести остаток жизни. После сорока люди по-другому начинают выбирать себе спутников. Слишком много набирается к этому возрасту различных условий, сужая и ограничивая круг тех, кто подходит под такие критерии отбора.

Вот и у его друга тоже не очень ладилось с прекрасным полом. Одноразовые и покупные не в счет. Марк рассказывал ему о той единственной, которую полюбил еще в юности и не мог забыть. Говорил, что Катя живет в Москве и он делал попытки когда-то, еще до срока, найти ее. Этому помешал Катин отец, бывший полковник милиции, который наотрез запретил Марку встречаться с ней, пообещав ему новую «поездку к хозяину».

И вот два года назад, по мнению Марка, подошло время получить по счетам с должников – бывших депутатов питерского заксобрания, подставивших его и отправивших за решетку на долгие годы. Боцман полностью поддержал друга и даже никаких мыслей об отказе от участия в этом деле у него не возникло. Они с Марком к этому моменту уже успели собрать солидное досье на бывших чинуш, ставших олигархами и живущих за границей.

Марк, готовившийся к операции возмездия, посетил Россию в первый раз после многих лет отсутствия и все-таки встретился со своей Катей. А встретившись, утонул раз и навсегда в ее зеленых глазах и нежном ответном чувстве!

Как Никита ни отговаривал его погодить немного и не впутывать Катю в их рискованную месть, Марк ничего уже не мог с собой поделать. Сама мысль о том, что в случае неудачного результата по возврату долга ему придется расстаться со своей любовью еще на несколько лет, была неприемлема. Поэтому Никита в конце концов согласился с другом скрепя сердце. И Катя стала полноправным участником событий, происшедших два года назад в маленьком латвийском портовом местечке.

Пошло всё тогда совсем не так, как они планировали. Собирались стать хищниками, а сами превратились в жертв. И слава богу, что Катю, которой угрожала смертельная опасность, удалось спасти! Закончилось всё в итоге более-менее благополучно. Обидчики Марка были наказаны и заплатили своими жизнями, хотя ни Марк, ни Боцман вовсе не хотели этого. Но что сделано, то сделано! Олигархи погибли от рук наемного убийцы, которого сами же и наняли. А Марк, Катя и Никита вернулись в Испанию, чудом уйдя от законного наказания, которое им грозило.

Вот тогда-то, во время смертельно опасных событий двухлетней давности, Никита и встретил ту, кто стала главной причиной его теперешнего кризиса среднего возраста.

Адель Диоп – тогда еще лейтенант Международной организации уголовной полиции, красивая темнокожая тридцатилетняя женщина – была немного романтиком. Она стремилась сделать этот мир свободным от криминала, несправедливости и расизма. Была в этой привлекательной женщине загадка, которую Никита до конца так и не смог постичь, но которая манила его всегда с той самой минуты, как он встретил ее в первый раз.

Адель была выходцем из смешанной семьи чернокожего сенегальского эмигранта, приехавшего во Францию, и белой француженки. Окончила Сорбонну и до Интерпола успела поработать несколько лет в парижской жандармерии. В событиях в маленьком латвийском порту принимала участие по заданию Интерпола, и, в общем-то, только благодаря ей Марк и Никита не попали за решетку.

Ее черные глаза-маслины, темная кожа с золотым отливом и грациозная фигура запали Никите в душу сразу, как только он увидел ее. Скажи ему кто-нибудь раньше, что бывший морпех и легионер, ветеран нескольких войн влюбится с первого взгляда, он бы наверняка рассмеялся тому прямо в лицо. Но эта женщина сумела разбудить в нем такие чувства, которые хоть и в несколько сконфуженном виде, но открыли для него трепетное желание обладать ею и заботиться о ней.

Так уж получилось, что Адель, одинокая и раньше полностью отдающаяся своей службе, поначалу ответила взаимностью. И завертелось всё вокруг, унося Никиту в стремительный водоворот влюбленности.

То, что это чувство не было настоящей, большой и вечной любовью, Никита понял позднее. После нескольких месяцев романтических отношений и искренней обоюдной теплоты между ними стали возникать разногласия. Сначала небольшие, не сильно ранящие. А затем всё более усиливающиеся. Такие, при которых близкие, казалось бы, недавно люди выговаривают друг другу то, о чем потом жалеют.

Не желая доводить всё до крайней точки, они, поговорив откровенно несколько месяцев назад, решили расстаться друзьями.

Даром это расставание у Никиты не прошло. Ему казалось, что он всё еще влюблен в Адель. По-прежнему не мог ее забыть, но чувствовал свое бессилие что-либо изменить. Вот и накрыл его коварный кризис среднего возраста почти сразу после дня рождения.

И сейчас он, не торопясь, плыл в теплых, кристально прозрачных водах залива Кампоамора и, вспоминая всю свою жизнь, думал с глубинной тоской о причинах, сделавших его одиноким и неприкаянным в его сорок три, которые он недавно отметил в этом райском уголке Средиземноморья.