Венский закинул руки за голову и принял более расслабленную позу, дабы не выглядеть страдальцем. Ника приникла щекой к его груди. Ее прикосновения обжигали. Александр чуть не вздрогнул, когда она провела рукой по его шее и плечу, но выдавил из себя улыбку.

– Пожалуй, пора вставать, – изобразив бодрый голос, произнес он.

– М-м-м, – недовольно надула губки Ника. – Вчера ты был со мной нежнее.

Венскому оставалось лишь усмехнуться, слов не нашлось. Усмешка обидела Нику, и она, фыркнув, отпрянула от него.

– Флирт по пьянке? – вызывающе спросила она.

– Ну что ты, – попытался сгладить ситуацию Александр, – я рад, что мы вместе. Но у меня просто раскалывается голова. Пожалуй, контрастный душ может спасти мне жизнь.

Ника улыбнулась.

– Правда, рад?

– Ну конечно, – и он обнял ее.

Ника приникла к нему и заигрывающим тоном произнесла:

– Мы можем принять душ вместе.

Венский взглянул на нее, судорожно соображая, как бы потактичнее вырваться из постельного плена и оказаться в одиночестве под струями ледяной воды. Он смотрел на Нику пустым взглядом, изображая на лице нечто вроде улыбки, но так ничего и не ответил на ее предложение. Поцеловав девушку в щечку, он выскользнул из-под одеяла и, прихватив с собой брюки, засеменил по длинному коридору.

Закрыв за собой дверь ванной, он тут же включил воду. В большом зеркале над раковиной мелькнуло его отражение, и он на некоторое время задержался, рассматривая свой помятый вид. Через несколько секунд ему страшно захотелось плюнуть в глазеющее на него из зазеркалья лицо с отеками под глазами и неприятной щетиной на подбородке.

– Козел, – прошипел он своему отражению. – Здорово ты решаешь проблемы.

Тот, в зеркале, выглядел виновато. Венскому даже показалось, что он заслуживает некоторого сочувствия. Ведь то, что происходило с ним в последнее время, действительно могло довести человека до нервного срыва. Но Александр остался строг к себе.

– Козел, – повторил он, но уже не так категорично.

Душ несколько привел его внутреннее и внешнее состояние в порядок. После дыхательных упражнений он снова взглянул на себя в зеркало. Проведя рукой по мешкам под глазами, заметно уменьшившимся, Венский остался доволен скорым преображением. Но желание плюнуть в свое отражение не исчезло окончательно, и он поспешно брезгливо отвернулся.

Выйдя из ванной комнаты, он осмотрелся внимательнее. Судя по обстановке, Ника была девушкой небедной и, что совершенно точно, обладала хорошим вкусом. Квартира была просторной и светлой. Изящная классическая мебель гармонично сочеталась с едва заметным узором обоев, дубовым паркетом и лепниной в виде причудливых растений на потолках. Каждый предмет был на своем месте, каждый выглядел достойно и величественно. Благородная цветовая гамма, сдержанный декор, грамотно расставленные акценты – определенно, дизайном занимался профессионал. В подобных суждениях Венский напоминал собаку, которая все понимает, но не может ничего сказать. Он с первого взгляда мог сделать вывод, что выглядит красиво, а что нет, где работал мастер, а где дилетант, но когда сам брался за работу, внутренне чувство прекрасного исчезало без следа.

Он с любопытством рассматривал детали прихожей, когда почувствовал на себе ироничный взгляд.

– Ты дизайнер? – спросила Ника.

Она стояла, подперев плечом стену, и с любопытством наблюдала за изучающим обстановку Александром. Он глупо улыбнулся и зачем-то пожал плечами.

– Нет, я… не дизайнер.

– А кто же ты, Александр? Вчера ты так и не ответил на мои вопросы. Я даже подумала, что ты шпион иностранной разведки.

«Слава богу! – подумал Венский. – Значит, я не был болтлив».

– Ну так чем ты занимаешься, Саш? – продолжала допытываться Ника.

В легком халате, подчеркивающим достоинства ее фигуры, с распущенными густыми волосами, она выглядела прекрасно.

– Может быть, сделаешь кофе? – спросил он, откровенно рассматривая девушку, которой явно льстил такой интерес.

– Хочешь кофе? – произнесла она загадочно-томным голосом.

Александр кивнул и отвернулся, усилием воли погасив в себе страстный порыв.

– Торопишься на встречу со своим партнером? – теперь в ее голосе чувствовалось раздражение.

– С партнером?

– Ну да. С тем, кто прислал своих людей в ресторан.

– Каких людей? – удивился Венский.

– Ой, как все запущено, – ехидно пропела Ника. – Неужели у рыцаря провалы в памяти? Может быть, ты и не помнишь, что между нами было? Если нет, то спешу тебя обрадовать: ты был настоящим львом. Я давно не испытывала подобного.

Она откинула назад голову, и густые волосы сползли с плеч, а грудь от глубоко чувственного вздоха своевольно вырвалась из-под халата.

Венский почувствовал, как желание начинает вытеснять разум.

«Вот чертовка!» – подумал он и уже было начал движение в ее сторону, но усилием воли сумел пресечь шальной порыв.

Ника неожиданно рассмеялась, покачала головой так, что густые локоны приняли привычное положение, и, завершая эротическое представление, запахнула халат.

– Пошли, рыцарь, я сварю тебе кофе.

Венский был готов застрелиться от неловкости. Он чувствовал себя настоящей скотиной, если этот собирательный животный образ мог полностью отразить его внутреннее состояние. Мало того, что нажрался, как последний алкаш, вместо того чтобы решать проблемы, так еще и забрался в постель к этой девушке, а теперь корчит из себя саму невинность.

Двуличие никогда не являлось отличительной чертой Александра, но кто может похвастаться моральной стойкостью под воздействием немалого количества крепкой выпивки? Впрочем, как и в уголовном кодексе, это не служило оправданием. Он поплелся на кухню, покусывая губу и подыскивая нужные слова.

– Он сказал, что будет ждать тебя в полдень там, где обычно. Я пыталась выяснить, где находится это место, – Ника безразлично взглянула на Александра. – Только не надо думать, что я это делала из любопытства. Мне просто показалось – и, как видишь, я оказалась права, – что тебе будет трудно вспомнить о вашей договоренности. Но ты не ответил, так что теперь сам вспоминай, где твой знакомый будет ждать тебя.

Венский потер рукой висок.

– Это все? – он присел на стул.

Ника глубоко вздохнула.

– Твой знакомый представился Андреем, твоим деловым партнером, и просил напомнить тебе о встрече, если забудешь. Конечно, я не хотела напоминать. Мне хотелось… – Ника оторвалась от турки с кофе и уже несколько виновато взглянула на Венского. – Впрочем, это теперь не важно: если тебе так сильно хочется улизнуть, то я не стану задерживать.

Александру очень хотелось улизнуть, но все-таки он решил побыть джентльменом, тем более до встречи оставалось более двух часов. Ему стало абсолютно понятно, что вчера он виделся с Заболоцким, и если тот сам разыскал Александра, значит, уже в курсе его проблем. Что ж, тем лучше: не нужно будет тратить время на лишние объяснения.

Почему-то на душе стало поспокойнее. Венский порой примерял образ циника, когда того требовали обстоятельства, но при этом в душе оставался беспробудным романтиком и свято верил в военное братство и взаимовыручку. Много раз он находился в ситуациях, где его романтизм должен был рассыпаться как карточный домик, но Венский упрямо считал их исключением из правил.

Заболоцкий свой. Его, конечно, задурманила городская сытая жизнь, но все же он свой. И его появление – еще одно доказательство тому. Он сам нашел Александра, как только понял, что произошла неприятность, и он нуждается в помощи.

– Ну что там с кофе? – уже другим тоном спросил Венский.

Александр еще раз окинул Нику оценивающим взглядом и почувствовал будоражащий трепет. И снова он на несколько секунд выпал из настоящего, предвкушая сладостные мгновения в объятьях пышноволосой красавицы. Но тут в голове его, как наваждение, возник образ Лены, а это был удар ниже пояса.

Полностью откинув грешные мысли, он окончательно закрепил свою тело в положении сидя на стуле в ожидании завтрака.

Разговор за утренней трапезой проистекал на удивление легко и непринужденно. Ника смеялась над вчерашними нелепыми выходками Александра, представляя их в безобидном шутливом свете. Она больше не намекала на продолжение свидания и даже не намекала на следующую встречу.

О себе Ника ничего не рассказывала, да и о нем вопросов не задавала. Иногда она отводила взгляд в сторону окна, и тогда Александр замечал еле заметные нотки грусти в ее глазах. Ему становилось не по себе. Но Ника быстро преображалась, поворачиваясь к Александру, и он с радостью отмечал, что лицо ее не выражает ни задумчивости, ни печали.

Она понравилась Венскому. Это чувство было далеко от влюбленности и даже от увлечения, но по-человечески она была ему симпатична. Он решил, что непременно встретится с Никой еще раз, если конечно в дальнейшей жизни не произойдет фатальных событий, которые заставят его изменить планы.

Он наконец-то сумел выяснить, где находится дом Ники, и сделал вывод, что до места встречи с Заболоцким придется добираться не менее сорока минут.

Время поджимало.

– Знаешь… мне было хорошо с тобой, и если ты не против…

– Я не против, – опередила его Ника. – Ты тоже мне очень понравился, и я не хочу знать, женат ты или нет, есть ли у тебя дети, и вообще ничего не хочу знать. Ты только звони… а лучше заезжай… ну хотя бы изредка.

Она глядела на него нежно и страстно, умоляюще и дерзко. Все человеческие чувства перемешались в ее отчаянном порыве.

Венский покачал головой, снова не найдя нужных слов для ответа. Александр просто несколько раз кивнул в знак согласия, сделал большой завершающий глоток кофе, нелепо улыбнулся и нерешительно встал.

– Ну, провожай.

И она проводила его страстным и долгим поцелуем.

21

Альберт Северцев в сотый раз обводил кабинет шефа бесстрастным взглядом. Он никогда не смотрел в глаза оппонента до момента начала разговора. Создавалось впечатление, что его вовсе не интересует предмет предстоящей беседы, впрочем, как и сам собеседник. Обстановка кабинета его тоже не слишком интересовала: он просто смотрел по сторонам, ожидая вопроса или указания.

Ридгер хорошо знал, что внешний вид Северцева и его безразличное отношение к происходящему являлось эдаким камуфляжем, скрывающим истинную сущность этого невзрачного с виду человека. Он давно привык к своему сотруднику, но иногда с трудом душил гнев, вспыхивающий в сердце от абсолютной невозмутимости Северцева.

Сам Ридгер был не на шутку взвинчен происходящими событиями, поэтому вид Северцева его сегодня особенно сильно раздражал.

– Ну? – немногосложно начал разговор Ридгер.

Северцев мгновенно закончил осмотр помещения, блуждающий взгляд остановился и уперся в шефа.

– Я собрал кое-какие сведения о Янсоне и его банке, – и он положил на стол папку. – Но…

– Что «но»? – нетерпеливо перебил его Игорь.

– Но я не нашел ничего интересного на этого субъекта, кроме одного, – ровным тоном ответил Северцев. – Совет акционеров недавно назначил его на должность в связи с плохим состоянием здоровья прежнего управляющего. До этого Янсон был руководителем одного из филиалов банка «Слава» в городе Луга под Питером. Мохнатой лапы Янсон не имеет, качествами финансового хищника не обладает. В Москве проживает c женой в квартире, принадлежащей банку. Детей нет ввиду некоторых проблем со здоровьем у супруги. Хороший семьянин, хотя может позволить себе легкую интрижку без обязательств. В делах аккуратен, даже педантичен. По сути, скорее исполнитель, нежели организатор, но в состоянии руководить коллективом. С сотрудниками по работе строг, но справедлив. Закончил Петербургский Государственный Университет по специальности финансы и кредит. Карьеру нельзя назвать стремительной, но Янсон двигался по служебной лестнице уверенно, без срывов. Личного бизнеса не имеет. Зато его супруга владеет тремя салонами красоты в Питере, дающими неплохой доход. Деньги на приобретение одного салона давал Янсон, а вот расширился бизнес исключительно стараниями его жены.

Северцев замолчал. Взгляд снова сделался безразличным.

Ридгер несколько секунд пытался понять, закончил ли Альберт выкладывать информацию или попросту завис, как старый «Пентиум».

– У тебя все, черт тебя побери? – не выдержал Игорь и сильно хлопнул ладонью по столу.

– Да, – ответил Северцев. – Это основное, а подробности в папке на вашем столе, но там тоже ничего интересного.

– А что же ты тогда нашел странного в его биографии?

– Ничего.

Ридгер на секунду закрыл глаза: ярость раздирала изнутри. Если бы на рабочем столе находилось оружие, то он, скорее всего, выпустил бы всю обойму в этого истукана с железными нервами.

– Альберт, – с великим трудом сдерживаясь, процедил сквозь зубы Ридгер, – ты сказал, что одно обстоятельство тебя смущает. Не затруднит ли тебя пояснить, что именно?

– Игорь Георгиевич, – Северцев наморщил лоб и стал похож на расстроенного чиновника. – Единственное, что мне не нравится – это ваш интерес к субъекту, который просто не может вызвать никакого интереса. Поэтому если бы вы были более откровенны, то я гораздо эффективнее мог бы обработать полученную информацию, а так…

Северцев развел руками, затем поднес правую руку с вытянутым указательным пальцем ко лбу и несколько раз постучал по бледной наморщенной коже.

– Мне нужно знать суть проблемы.

Ридгер встал с кресла и подошел к окну. Некоторое время он рассматривал улицу, соседние здания, бегло взглянул на солнце и, зажмурившись от слепящих лучей, спросил:

– Почему ты не женишься?

Северцев ухмыльнулся.

– У меня нет… я не знаком с женщиной, которую захотел бы взять в жены.

– Тогда почему ты не поищешь себе ту, которая стала бы тебе хорошей женой?

– Не имею достаточно времени: много дел, много работы.

Северцев отвечал обычным для себя тоном, нисколько не удивляясь неожиданному и, казалось бы, неуместному вопросу.

Ридгер повернулся и пристально посмотрел на него.

– Ты хорошо зарабатываешь, а живешь в тесной конуре, твоя машина давно требует замены, в отпуск ты ездишь в лучшем случае в Турцию, женщины у тебя нет, – Ридгер говорил, как следователь на допросе – хороший следователь, искренне пытающийся разобраться в происходящем. – У тебя есть какие-то планы? Ты имеешь цель в жизни?

Северцев безразлично пожал плечами.

– Да нет, я просто делаю то, что мне нравится. У меня нет конкретной цели, и жениться я не тороплюсь. Меня просто все устраивает. А вас что-то смущает?

– Нет, – кратко ответил Ридгер и, подойдя к своему столу, снова уселся в кресло.

Секунд десять он продолжал сверлить Северцева взглядом, а затем произнес:

– Ты уверен, что Славин мертв?

– Да.

Теперь Ридгеру показалось, что голос Северцева дрогнул. И даже бесстрастный взгляд на мгновение сделался испуганным.

– Да, – снова повторил он. – Я лично контролировал ситуацию и могу голову дать на отсечение, что труп находится в земле.

Ридгер молчал.

– У вас есть другие сведения? – спросил Северцев.

Ридгер поморщился.

– Конкретных нет, но я видел его в ресторане в компании Янсона, а вчера он звонил мне и предложил встретиться. Правда, представился по-другому – Всеволодом Антоновичем Светлым, – Игорь улыбнулся – нехорошей улыбкой, ненастоящей. – Согласись, созвучно Всеволоду Анатольевичу Славину? К тому же, они на одно лицо.

Вопреки свойственному ему самообладанию, Северцев стал похож на студента, пойманного за списыванием государственного экзамена. Взгляд забегал, словно ища оправдания, и он начал усердно тереть глаза и переносицу сухими длинными пальцами.

– Что, Альберт, нравится новость? – злобно спросил Ридгер.

Через несколько секунд Северцев вновь был воплощением хладнокровия.

– Славин мертв, – это прозвучало как окончательное утверждение.

– Да что ты? – с сарказмом вопросил Игорь. – Славин мертв, а я сошел с ума, так?

Северцев отрицательно покачал головой.

– Всеволод Славин мертв. И я не знаю, с кем вы встретились. Но если бы вы, Игорь Георгиевич, оповестили меня немедленно, то теперь бы не находились в безвестности, и уж тем более не обвиняли бы меня в предательстве.

Ридгер недолго смотрел немигающим взглядом на своего первого стражника, затем тяжело выдохнул и, отмахнувшись рукой, раздраженно проговорил:

– Да, брось ты, Альберт, я и не собирался. Вот только что мне думать? – и он подался вперед, опершись обеими руками о край стола. – Что мне думать, Альберт? Я встретил человека, как две капли воды похожего на Славина – в компании Янсона, который заменил прежнего управляющего банка, странным образом сраженного тяжелым недугом. А ведь именно с ним у меня были договоренности. И что теперь? А теперь этот Янсон намекает, что выделит деньги заводу, а похожий на покойника человек забивает мне стрелку. Ты понимаешь, что будет, если МЗПО получит бабки? Ты понимаешь? – Ридгер переходил на крик; глаза его неистово блестели, а на висках пульсировали вздувшиеся вены. – В лучшем случае я пойду по миру. Это в лучшем случае! А в худшем… – Ридгер махнул рукой. – Кто-то затеял игру со мной. И я не могу понять ее правила.

Он оторвался от стола и откинулся на спинку кресла.

Северцев терпеливо выслушал шефа.

– Вы зря так драматизируете, Игорь Георгиевич. У вас на руках останутся акции завода, и даже если вы не сможет скупить их в достаточном количестве до того момента, как цена начнет расти, вы все равно ничего не потеряете. В любом случае вы станете богаче…

Ридгер закрыл лицо ладонями, а затем, издав утробный рык, неистово завопил:

– Да что ты несешь, дебил! Если все узнают, как я водил за нос кучу народа, мне лоб зеленкой разукрасят. Таких проколов не прощают, понимаешь, Альберт? Неподсудны лишь победители! Мне нужен контрольный пакет! И ты лучше меня знаешь, что произойдет, если деньги заводу выделят в ближайшее время. Я стану изгоем, с которого только ленивый не захочет получить. И тогда уголовное дело за мошенничество станет для меня лучшим исходом. Надеюсь, дальше объяснять не нужно?!

Северцев согласно кивнул.

– Я вас понял, Игорь Георгиевич. Я вас понял. Я выясню, кто такой Светлый, откуда он взялся, и как Янсон с ним связан. Сколько у меня времени?