Я въехала в комнату, и увидела сидящею на диване Лику. Она словно не вставала со своего место, так же сидела на нем и читала какую-то книгу. Я тогда помню, спросила Лику: – Все сидите, а уже поздно. – затем я поинтересовалась. – Где дочь? – Лика отложив книгу в сторону, посмотрела на меня и сказала: – Спит. – затем добавила. – Не стоит ее будить. – Действительно. Уже было достаточно поздно чтобы можно было разбудить Лику. Она ребенок, ее психика только формируется, и если разбудить его, то кто знает, с какими потом проблемами можно будет столкнуться? В самом легком случае, ребенок просто не уснет. Я согласилась: – Верно. Уже скоро обед и полуденный сон не за горами. – Полуденный сон, как нельзя лучше был ребенку. Вообще, сон это единственный способ забыть о всех трудностях и неурядицей этой жизни. Я помню тогда Лика поинтересовалась, как прошел завтрак в гостях? И я ответила, что неплохо, и подъехав к Лике, разговорились. Мы говорили о том, стоит ли мне работать в центре детского инвалидного общество. Лика тогда иронично усмехнулась, сказала: – Это теперь так называется? – Я ответила: – Называется, как называется, но суть не меняется. Инвалиды они и в Африке инвалиды. – Лика согласилась, и добавила. – Инвалид, как не называй все равно инвалид. – затем она у меня поинтересовалась. – так что же Вы решили по поводу этого центра? – Я пожала плечами. Мне не было что ответить на этот вопрос. Свои условия я уже поставила Петру и Павлу. Они обещали подумать, но уже было вполне ясно, что на эти ее условия они не согласятся. Если б они согласились тогда считала я, то ответ был бы незамедлителен, а так? Что так. Все что они предлагали, ни что иное как лицемерия. Кто согласиться на то, чтобы создать центр для детей-инвалидов без выгоды для себя? Ведь только на этом можно без труда разбогатеть. Что этим детям надо? Минимум. А деньги поступят по максимуму, и сгинут где-нибудь в обшоре. И это непреложный факт. Факт того, что ни одно доброе дело ни делается бескорыстно. Мы с Ликой долго обсуждали этот вопрос. Анализировали все возможные и невозможные варианты. И сколько бы мы не говорили об этом, весь разговор сводился лишь к одному. Этот центр будет лишь прикрытием для отмыва денежных средств. Конечно, дети-инвалиды тоже будут получать свое, но сколько они будут получать? Порой, в больницах даже одежду не выдают. Дают ночную рубашку, и гуляй Вася. Одна, на весь срок прибывание в больнице, разве это правильно. Приехал с улицы больной, и уже весь голый. Ни одежды его ни денег. Где все? Нянечки украли, в приемном покое. И не пожалуешься, не выйдешь из больницы. Это реальный факт. Факт, который я на своей шкуре почувствовала когда меня привезли в больницу после того как произошла со мной эта трагедия. Но все-таки я согласилась бы на эту работу. Согласилась, ни смотря не на что. Ведь в мире сколько таких как я, инвалидов. Тех, кто нуждается в моей помощи. Только они согласились бы на то, чтобы воспитатель и психолог для этих детей был бы один и тот же человек.

Письмо Софьи Николаевны Павлу

Павел – мой сынок. Прочла Ваше письмо ко мне, в котором Вы просите совет по известному нам обоим делу. Я уже написала Петру что Марья как нельзя лучше подходит к нашему центру. Она такая же инвалид, как и дети, за которыми она будет присматривать. Понимаю, что это сказано цинично, но такова жестокая реальность жизни. Что касается просьбы Марьи дать ей две должности одновременно, то подумав и взвесив все обстоятельства я решила, что так будет правильной. В конце концов этих детей надо понять, а это может сделать только человек такой же как и они сами. Единственное что я прошу и настаиваю на этом, это то, что эту Марью нельзя будет подводить к кассе. Это должно быть только наше, и финансисты-спонсоры с их непомерными амбициями и запросами будут очень злы на нас. Мы открываем этот центр ни затем, чтобы помочь детям-инвалидом. Их не излечишь, и это факт. Факт, от которого нельзя отмахнуться. Так что можете передать этой Марье, что должность ее, и условие которое она поставила должно быть выполнено.

Ваша матушка Софья Николаевна.

Письмо Петра Марье

Здравствуйте Марья. Мы подумали над Вашей просьбой, и пришли к мнению, что Вы правы. Психолог и воспитатель в Вашем случае должны совмещать друг друга. Так что это место Ваше. На днях я пришлю своего человека к Вам, и мы обговорим все детали.

Из воспоминаний Марьи.

Все получилось. Петр и Павел приняли мое предложение, и я этому рада. Хоть работа какая-нибудь будет. Не сидеть дома и не прозябать сидя у окна. Инвалида никогда не возьмут на работу, а инвалида-колясочника тем более. Завтра придет ко мне адвокат Павла. Что он за человек? Какие окончательные условия он мне предложит? Этого я не знаю.

Адвокат пришел ко мне ровно в полдень. Это был худой человек, высок. У него был взгляд словно крысиный, и казалось, что он жаден до неприличия. Впрочем, неприличие жадности – это не порок, а болезнь. Звали его Людвиг. Людвиг предоставил мне контракт, по которому мне предоставляется полная свобода действий в качестве психолога и воспитателя одновременно. Что касается финансовых и иных вопросов я была некомпетентна. Если говорить о том, что мне нужно было иногда ходить магазине за теми или иными покупками, то и в этом случае я не имела права платить за те или иные покупки. «ЗА ВСЕ ПЛАТЕТ САМА ОРГАНИЗАЦИЯ», это и был непреложный факт этого контракта. Во всяком случае чтобы-то там ни было, я согласилась на эту работу. Мне было важнее помочь детям-инвалидам чем работать с денежными знаками валюты РФ. Я тогда считала, что так оно будет лучше. Впрочем, вскоре я об этом пожалела. Но все по порядку. После подписание этого контракта Людвиг сказал, что рад со мной имеете дело. Что эта работа принесет мне радость. Радость от того, что дети-инвалиды будут всегда под моим наблюдением, и не причинят себе вред. Я согласилась с этим доводом. Работа с инвалидами тяжела скажу я Вам. Ни каждый сможет работать с ними. Ведь у всех болезни разные, и заниматься с каждым надо индивидуально. Это и ДЦП, и АУТИЗМ, и ВОДЯНКА, и МОЗГОВАЯ ГРЫЖА. Да много ли еще болезней связанные с психиатрией? Так или иначе центр детей-инвалидов отроиться через месяц, и я займусь хоть какой работой. Ведь для таких как я, найти работу это словно слетать на луну. Вот так. На этом все.