– Так и произошло. – тяжело вздохнула я, и пояснила. – Проехала верхом на электричке, и вот, – я развела руками. – теперь ничего не изменишь.

Тот с сожалением посмотрел на меня. Мне было ясно, что он не ожидал такого. Возможно, когда Павел говорил своему отцу о том, если вообще говорил, что я инвалид, он никак не мог ожидать чего-нибудь подобного.

Тут я сказала:

– Если хотите, то можете сказать Павлу что я не смогла прийти к Вам в гости.

– Нет. – ответил мужчина. – Я это ему не скажу. – затем он представился. – Меня зовут Петр.

– Марья.

– Очень приятно Марья.

– И мне тоже.

– Что ж, – сказал Петр. – можно ехать к нам в гости. – затем он добавил. – Павел будет рад Вас видеть.

– Я сейчас.

– Конечно.

Я отправилась в комнату за ключами от дома, и попросила Лику которая находилась в комнате приглядеть за дочерью. Я ее взять собой не могла, впрочем как и Лику.

– Хорошо. – заверила меня Лика. – Я как обычно посижу с нашей дочерью.

Затем, я и Петр вышли из хаты. Я заперла дверь. Конечно и Лика могла ее закрыть, но на двери был тогда замок-щеколда, и выйдя из дома я просто на просто закрыла дверь, а та захлопнулась на замочную щеколду. Затем, Петр взяв инвалидную коляску за ручки, провез ее по тропинки к калитки, и открыв калитку, вывез меня на улицу. Затем Петр закрыл за собой калитку, и подойдя к машине открыл переднею, а затем заднею дверь. Затем он подвез инвалидную коляску к машине, и взяв меня в свои мускулистые руки с легкостью посадил меня на переднее сидение машины, и пристегнул меня ремнем безопасности. Затем сложил коляску инвалида, и положил ее на заднюю сторону машины, и закрыл затем заднею дверь: – Помните, что это «Джип». А в некоторых случаях джип без продается без верха, то есть без крыши. – Такой джип и был у Петра. Без крыши над головой. Затем он сел на место водителя. Повернул ключ-зажигание, и нажал педаль газа. Поехали.

Письмо Павла маме

Итак, отец привез Марью к нам домой как я его и просил. Я встретил их у ворот. Когда подъехал джип, он въехал на участок и подъехал к крыльцу дома. Затем я вытащил их джипа инвалидную коляску Марьи, а отец саму марью и внес ее в наш дом где ее посадили в ее инвалидную коляску. Но что я все инвалидную да инвалидную. Можно просто написать, коляску. Но тогда возникает вопрос, какая эта коляска? Может быть детская? Коляска для перевоза продуктов, или какая-либо еще? Вот и выходит, только как коляской инвалида эту коляску по-другому не назовешь. Итак, продолжим. Вы знаете, что гостиная у нас дома находиться на первом этаже нашей дачи, так что трудностей в этом не было. Марья оставалась на первом этаже как это было решено раньше. Стол был накрыт словно по- царски. Вы маменька говорили мне всегда, что, когда приглашаешь гостей в дом, стол должен быть накрыт, а гости приходящие в гости должны оставаться немножко голодны. Это этикет который надо соблюдать, и я его всегда чту как Вы меня всегда учили. Итак, продолжим. Марья подъехала к столу, и я, отставив один стул, который стоял у окна подвез ее к нему. Посмотрев на все изысканые угощения, стоящие на столе, я сделала глотательное движение и сказала, что я не голодна. Но Павел сказал:

– Я пригласил Вас в гости и накрыл на стол. Отведайте что-нибудь из этих лакомств. Уверяю, не пожалеете.

– Что ж, – ответила Марья. – сегодня я еще с утра ни трапезничала.

Отец сел за стол, а я разлил по тарелкам первое блюдо. Борщ.

Марья взяла слюнявчик и положила его на кресло. Затем она взяла столовую ложку и Петр и я также. Мы приступили к трапезе.

Я поинтересовался:

– Вы откуда Марья?

– Вообще-то я из Москвы. Но у меня здесь дача. Да Вы там были.

Я уточнил:

– Вы переехали в деревню, потому что… – тут он запнулся.

Поняв, что я имел ввиду, Марья ответила:

– Давайте договоримся, что будем называть вещи своими именами.

Я согласился, и задав тот же самый вопрос, добавил. – …Вы стали инвалидом?

– В городе для таких как я нет место. – ответила Марья. – затем грустно добавила. – Впрочем, как и в деревне тоже.

я поинтересовался:

– Вы никогда не задумывались что дальше?

– Что Вы имеете ввиду?

– Чем Вы хотите заняться в будущем?

Марья пожала плечами:

– Я живу на одну пенсию по инвалидности. Какое тут будущее? Хоть бы на жизнь хватила.

– Это так. – согласился я. – Я имею ввиду, есть ли у Вас какая-либо профессия или хобби, которое может исправить Ваше может быть ни только финансовое положение, но и выйти в свет.

– Я не стремлюсь выйти в свет. Тем более я не хочу, чтоб меня видели такой какая я сейчас. – затем Марья поинтересовалась. – Зачем Вы пригласили меня себе в гости? Поговорить о том, что Вам выгодно?

Я ответил:

– Это ни так.

–тогда зачем эти расспросы?

Я пояснил:

– Ни так давно я открыл детский центр для детей-инвалидов, и теперь подыскиваю творческую личность способную вдохновить детей жить несмотря ни на что.

– А причем здесь я?

Я сказал:

– Кто как никто поймет инвалидов как не инвалид. Вы сами просили называть все своими именами. Я тоже инвалид как Вы видите, и я сам мог бы работать в этом центре.

– А почему нет?

– Я не смогу дать детям и подростком то, они хотят получить от жизни.

–то есть Вы неспособно к воспитанию детей?

– Я этого не говорил.

–тогда что же?

– Я не понимаю сегодняшнюю молодежь, и не знаю даже, что они хотят от жизни.

– И?

– Если непонять человека. Не понять, чем он живет и что хочет от жизни, его можно убить или как Вас сделать инвалидом.

Марья долго молчала. Ей казалось, что Павел понимает ее. Понимает как никто. Она поинтересовалась:

– Вы считаете, что я стала такой, потому что меня не поняли?

– Вы сами ответили на свой вопрос. – затем он поинтересовался. – Так что же Вы решили?

Ваш сын Павел.

Письмо Петра Софии Николаевне.

Софья Николаевна. Наш сын Павел открыл детский центр для детей-инвалидов. Сегодня он пригласил к нам в гости нашу соседку Марью.

Я увидел ее сегодня в первый раз, и ужаснулся. У Марьи нет ног. Она их потеряла как она сказала во время проезда на электропоезде. Она прицепилась к электричке и не удержалась. Так я понял ее. Наш сын хочет, чтобы она работала в этом центре помощи инвалидов. Но я боюсь ни этого. Наш сын Павел положил глаз на Марью, а она инвалид-колясочник. У нее нет ног. Я понимаю, что Павел тоже инвалид, но он не инвалид-колясочник. Что эта будет у них за жизнь, если у одного из супругов нет ног. На всю жизнь обрекать себя на добровольные оковы. Конечно, можно и даже нужно помогать таким людям, но выйти замуж за них? Впрочем, я не буду возражать на этот счет если Вы Софья Николаевна тоже дадите свое добро на эту свадьбу. Впрочем, я могу и преувеличить.

Но перейдем к тому, что наш сын намерен Марью пригласить работать в свой центр мотивируя тем, цитирую: – Кто как никто поймет инвалидов как не инвалид. – он сделал паузу. Было видно, что мне было неловко говорить об этом. Затем я добавил. – Вы сами просили называть все своими именами. – затем я добавил. – Я тоже инвалид как Вы видите, и я сам мог бы работать в этом центре. – Так же он мотивировал свой отказ оттого, что не может быть в этом центре тем, цитирую: – Я не смогу дать детям и подростком то, они хотят получить от жизни. Я не понимаю сегодняшнюю молодежь, и не знаю даже, что они хотят от жизни. – Затем он добавил, цитирую: – Если непонять человека. Не понять, чем он живет и что хочет от жизни, его можно убить или как Вас сделать инвалидом. – В какой-то мере он прав. Прав в том, что если непонять человека. Не понять, чем он живет и что хочет от жизни, его можно убить или как Вас сделать инвалидом. Софья Николаевна, я конечно соглашусь с сыном если он захочет принять на работу Марью, но что делать если он захочет жениться на ней?

Ваш Петр.

Письмо Софьи Николаевны Петру

Я прочла Ваше письмо ко мне, и делаю из всего Вами вышеизложенного, что Павел просто предложил работу Марье, и больше ничего. Хотя что ни говори, но все в этом мире возможно. Я знаю, что у нашего с Вами сына много недостатков, но вряд ли он связал бы свою жизнь с инвалидом. Тем более с инвалидом-колясочником. Маш сын совершенно здоровый малый, и понимает, что тому не быть.

Сегодня последний день в Куршавеле. Завтра вылетаю. На месте разберусь что и как. А пока никаких действий не предпринимайте. Я вернусь, и решим, что делать дальше.

Хочу также добавить, что Павел волен делать все что хочет. Он уже взрослый мальчик, пора от материнского подола ему отойти.

Я напишу и ему свое мнение на этот счет. Надеюсь он меня послушает.

Ваша Софья Николаевна.

Письмо Софьи Николаевны Павлу

Павел, мой дорогой и любимый сынок. Ни так давно я узнала, что в наш дом Вы пригласили Марью. Я также в курсе что по обстоятельством которые предшествовали трагедии она лишилась обеих ног. Что ж, я ничего не могу сказать на этот счет.

Я пишу по поводу того, что до меня дошли слухи, что Марью Вы хотите занять работой в нашем центре. Что ж, это благородное дело. Кто как никто поймет инвалидов как не инвалид, и, если непонять человека. Не понять, чем он живет и что хочет от жизни, его можно убить или как Вас сделать инвалидом. Очевидно, ни только Марья сделала по воли несчастного случая себя инвалидом, как общество в котором она живет постаралась тоже. Вообще, наше общество – это либо стада баранов идущие туда куда им укажут путь, либо завистливые лицемеры которые могут только от своей беспомощности обидеть, нахамить или послать куда подальше человека который этого совершенно не заслуживает. Вообще я считаю, что матерщина – это признак слабости человека и больше ничего. Я не утверждаю, что русский человек слаб, ведь матерщина его второй, а может быть уже и первый язык. Все в этом мире не идеально, и русский язык в их числе. Кто скажет, что мы говорим сейчас на русском языке, я рассмеюсь этому человеку прямо в лицо. Мы говорим на советском языке. Языке, который придумали коммунисты. То есть это коммунистический язык, а не российский и не русский. Что же тут говорить о культуре российского общества, когда в этом обществе своего родного языка нет. Впрочем, Мефодий и Кирилл создали славянскую письменность, и где она? Только в церквах?

Но я отвлеклась от темы моего письма. Я приветствую тот факт, что Вы Павел пригласили работать в детском центре для детей-инвалидов. Они не виноваты, что родились с отклонениями. В этом виноваты лишь взрослые и в некоторых случаях наследственность.

Так или иначе я скоро буду дома, тогда и поговорим. До моего приезда прошу только одно, не сделайте никаких глупостей о которых потом все будут жалеть. МАМА.

Письмо Софьи Николаевны Павлу «Продолжение»

Сегодня приехала в аэропорт. Какая дикость. Все рейсы отменили. В аэропорту духота. Все против меня. Придется остаться еще в Куршавели. Нас разместили в одной из гостиной. Впрочем, мне повезло. Меня разместили там же где я проживала. За окном дождь. Как Вы там?

Что касается меня, то я не скучаю. У меня достаточно финансов чтобы провести здесь еще какое-то время. Сегодня в баре я встретила Розу. Ту самую Розу, которая в конце восьмидесятых уехала в Майами на постоянное место жительство, и с которой Вы сидели за одной партой. По правде говоря, я ее не узнала. Она стала красива и достаточно привлекательной. Из серой птицы она стала прекрасным лебедем. Жаль, что тогда у Вас с Розой не сложились отношения. Я была б рада этому союзу. Так или иначе я дала ему наш адрес, и она обещала написать Вам Павел. Так что может быть скоро придет письмо из Майями и если Вы захотите продолжить переписку, то она пришлет Вам свой E- Maile. Впрочем, это не мое дело, но я была бы рада, если б Вы хотя бы стали переписываться и узнали друг друга по ближе. Ваша Софья Николаевна.

Письмо Петра Софьи Николаевне

Здравствуйте Софья Николаевна. Как я уже писал раньше наш сын познакомился с Марьей и предложил ей работу в нашем детском центре для детей-инвалидов, и она согласилась. Согласилась на условии, что она будет работать с каждым ребенком-инвалидом индивидуально. Что ж, можно было с этим согласиться, но она хочет работать с детьми-инвалидами одна, без каких-либо психологов и тому подобное. Я на это не согласился. Каждое ведомство должно заниматься своим делом, и психологи на то и психологи, а воспитатели на то воспитатели. В этот момент, когда я сказал Марье что воспитатели и психологи ни одно и тоже, Марья с этим не согласилась и сказала, что воспитатель и психолог это одно и тоже. Она сказала, что воспитатель должен быть психологом, или это не будит полноценный воспитатель. Но у нее нет образование психолога, а она говорит, что есть. Она считает, что инвалид если он инвалид, то ему гораздо легче понять инвалида, а образование психолога тут не причем. Она считает, что здесь надо лишь понять человека и дать понять, что он нужен для общества.

У меня нет сомнений, что у Марьи нет никакой морали. У кого может быть, хоть кокая мораль если мораль человека- воспитателя и человека- психолога напрочь отсутствует. Для нее человеческое воспитание и его психическое состояние это одно и тоже.

Ваш Петр.

Из воспоминаний Марьи

Вчера я была в гостях у Петра и Павла, и Павел предложил мне работать в открывшимся центре для детей-инвалидов. Я согласилась с условием которое было воспринято в штыки. Я знаю, что таким детям нужен психолог. Но где же его взять как ни в воспитатели. Воспитатель и психолог детей-инвалидов должен быть один и тот же человек. Жаль, что это они не понимают. Инвалид – это не нормальный человек в общем понятии этого слово. Порой у него сумбур в голове, а порой заторможенность. Что, если произойдет одно из двух, то вести к психологу? Нет, это удел воспитателя. Объяснить маленькому человечку что и как. То есть из этого можно сделать один вывод: психолог и воспитатель для этих детей это одно и тоже. Так что если они согласятся на эти условия, то я согласна, а если нет, то я не смогу помочь этим детям. Я знаю о чем говорю. Ведь я такая же как и они, дети-инвалиды.

После того как я побывала в гостях, меня привез домой Павел. То есть мы не ехали на машине, а шли по дороге. Я сидела в коляске с наброшенном на перила кресло теплое одеяло. Он шел позади меня, и взяв в руки ручки от кресло в котором я сидела, тихо вез меня по поселковой дороге.

По дороге мы говорили о том, что ждет этих детей, которые придут в этот центр. Мы никогда не задумываемся, что происходит с этими детьми? Что они хотят от жизни? И самое главное, что они получат от государства или частного сектора электората. Он мне сказал, что государство так не помогает этому электорату нежели они, их электорат. Он сказал, что все в этом мире неидеально, и много нужно еще сделать. Я тогда поинтересовалась, что за выгода была Павлу из того, что он создал этот центр? На что тот ответил, что выгоды нет никакой, мотивируя это тем, что он сам инвалид, и понимает тех кто тоже такой же как и он, инвалид. Впрочем, я это уже слышала. Я так же как и раньше сказала ему свои условия и он обещал подумать.

Я подъехала к своему участку, и Павел ввез меня на участок, а затем подвез меня к крыльцу. Он открыл мне входную дверь, и ввез меня в дом. Затем он отклонился.