Глава 26. Сухожилия

В это же время:

Михаил

Очередной белый конверт в почтовом ящике, очередные угрозы:

«Собрал деньги? Завтра получишь указания, где и как их передать. Попробуешь дурить, я перережу ей сухожилия на обеих ногах!»

Прочитав послание, я некоторое время не могу сойти с места, с трудом заставляю себя вернуться в дом.

На улице минус два, я вышел без куртки, но холода не чувствую. Я уже давно ничего не чувствую, кроме этой бесконечной всепоглощающей тревоги и боли.

«Я тебя найду, тварь! Найду и прибью! Вот этими вот кулаками бить буду!»

Я сжимаю конверт в руках, морщусь от запаха сигарет, который словно пропитал бумагу насквозь. Плетусь на кухню. Ну вот, кажется, и всё. Завтра этой твари придется выбрать место и время для передачи моей Алюни. И если с ней хоть что-нибудь будет не так, бог мне свидетель, я этого похитителя из-под земли достану. Следователь поможет. У него весь отдел в полную силу пашет над этим делом.

В то же время понимаю, что моя девочка отнюдь не на курорте. Я осматривал фото ее мизинца под лупой сотню раз. Заметил под ногтем грязь, да и кожа какая-то синевато-бледная, замерзшая. Наверное, ее держат в подвале – и явно не в лучших условиях. Как представлю свою Алю связанной, так сердце и останавливается. Я этот снимок изучил вдоль и поперек, но всё равно не могу себя заставить прекратить на него смотреть.

Паршиво, что с похитителями нет никакой связи, только их короткие записки, и всё. Эту вот принес почтальон.

Вернувшись на кухню, кладу послание на стол, фотографирую со всех сторон и отправляю Васильеву. На всякий случай еще звоню, чтобы проговорить план действий. И тут следователь аккуратно у меня интересуется:

– А вы знакомы с Николаем Прохоровым?

– Да. Это мой бывший партнер. Разошлись по-дружески, у него наметился какой-то другой проект, а что?

– Да вот какое дело… – начинает темнить Васильев. – Мы нашли кусок фольги от пачки сигарет с отпечатком пальца, принадлежащим этому человеку, под лавкой в квартале от вашего дома…

– Вы собираете мусор и проверяете отпечатки в квартале от моего дома? – удивляюсь я.

– Мы уже весь район проверили! – хмыкает следователь. – Работаем на результат…

– Нет, это точно не он, – заявляю со всей возможной уверенностью. – Хороший мужик, добрый!

– Ну-ну… – тянет следователь. – Он обанкротился, теперь проживает в родительской однушке на окраине Перми. Банкротство и доброта у меня лично в один образ не вяжутся!

– Да бросьте! – продолжаю уверенным тоном. – Он не мог!

На этом отключаюсь, иду прямо в кабинет, открываю сейф, начинаю выбирать.

1. ТТ.

2. Беретта.

3. Глок.

Раскладываю их на столе в таком порядке. Рука тянется к Глоку, у меня на него и глушитель имеется, и пара запасных магазинов. Разбираю его, чищу. Я бы предпочел взять ружье, но с ним по городу все-таки не побегаешь.

– Я тебе, сука, Прохоров, сухожилия не резать буду, а тебе их к чертям прострелю…

Сегодня ночью всё закончится.

Глава 27. Прохоров

Этот же день:

16:30

Михаил

В родительской квартире Прохорова не оказывается. По словам соседей, он вообще там не появляется со вчерашнего дня. Эта информация меня совсем не радует, но я почти сразу понимаю, где еще он может быть. Возвращаюсь к машине и еду туда.

Мы с Прохоровым были партнерами еще в то время, когда я был женат на Рите. Много общались, дружили семьями.

Я и Рита не раз бывали в его любимом логове – на даче его дяди. Вернее, тот дом дядин только по документам. Старик давно живет в Америке, а племянник распоряжается его собственностью как своей. Живописное местечко на самом берегу реки Кама.

Дом находится в удалении от основного жилого поселка. Он достаточно изолирован, там есть подвал. Если Прохоров держит Алю не за тридевять земель, она там, больше негде. Остальное-то имущество у него отобрали.

После анализа надписи на обратной стороне фотографии мизинца стало ясно, что похититель – мужчина средних лет. Так себе примета, но в сочетании с отпечатком пальцев уже тянет на версию. Нечего ему делать в моем районе, кроме как наблюдать за моим домом. У него там нет ни родных, ни друзей. Я почти не сомневаюсь в том, что Прохоров – похититель, и очень скоро выясню правду.

Я не врал следователю, Прохоров – хороший мужик, точнее был таким вплоть до того момента, пока у меня с Ритой не случился развод. Тогда у меня еще не было птицефабрики, и я зарабатывал на поставках мяса в различные отдаленные регионы. Дело было не сказать чтобы дико прибыльное, но рубль свой я имел и честно делился им с партнером.

Тот бизнес позволил мне обзавестись жильем, которое потом досталось бывшей жене, купить ей и себе по машине, собрать достаточно средств, чтобы реализовать идею с птицефабрикой. На тот момент это было совершенно убыточное предприятие, хоть и с большим потенциалом. У меня ушли годы на то, чтобы роботизировать производство и превратить фабрику в несушку золотых яиц. Но в конце концов я этого добился. Эта несушка по-прежнему съедает львиную долю моего времени, однако приносит в десятки раз больше, нежели прошлый бизнес.

Сейчас я стою гораздо больше пяти миллионов долларов. И во многом, мне кажется, это заслуга Али. Она – мой талисман. С ней мне спокойно, хорошо, уютно, а когда мне хорошо, мой мозг начинает работать за десятерых. Когда я по вечерам держал свою жену в руках, мне в голову постоянно приходили идеи о том, как улучшить бизнес, с кем стоит заключать сделки, где дать рекламу, куда двигаться дальше.

Удача в бизнесе, конечно, лишь одна из причин, почему я дорожу женой. Аля для меня гораздо важнее денег. Я бы заплатил за нее и в два, и в три раза больше, я бы продал фабрику к чертям. Я смогу заработать денег и построить новый бизнес, только новую Алю я вряд ли где-нибудь раздобуду.

Давно нужно было нанять для нее охранника. Многие из моих друзей держат их в доме постоянно. У меня они лишь на фабрике. Меня страшно напрягают посторонние в доме, уж тем более мне сложно представить, что возле моей Али будет тереться какой-то чужой мужик. Всё мое нутро этому противится. Однако теперь я кляну себя, что не пошел на это.

Сейчас я бы нанял ей троих охранников, чтоб везде за ручку водили. Однако поздно. Я не уберег свою Алю. Можно сказать, сам в руки похитителей ее отдал. Разве это сложно – украсть девчонку по дороге домой. Она же такая нежная, слабая, ее обидеть – ничего не стоит. С меня как будто кожу живьем сдирают, когда думаю о том, как над ней, беззащитной, могли поиздеваться. Перед глазами всё мутнеет, и хочется бить, ломать кости, стрелять…

С Прохоровым я прекратил всякое сотрудничество примерно через полгода после развода. Мне тогда было невероятно паршиво, и я на какое-то время выпал из обоймы. А когда вернулся в строй, с удивлением обнаружил, что партнер гребет под себя слишком много. Я не из тех людей, кто такое прощает, поэтому очень быстро выдавил его из бизнеса. Да, делал я это отнюдь не деликатными методами, но бывший партнер прекрасно знал, за что страдает. К тому же он все-таки получил отступные, от меня ушел не голым и оборванным в счет былой дружбы. Что с ним было потом, я не интересовался. В любом случае, истории этой больше шести лет. Поздновато для мести… или всё же нет?

Глава 28. Домик у реки

Тот же день:

17:40

Михаил

Оставляю машину подальше, жду, пока солнце скроется с горизонта, и продвигаюсь к дому уже в сумерках.

Я оказался прав, Прохоров явно там – на веранде и в окнах гостиной горит свет. Владелец никого не страшится, иначе постеснялся бы устраивать такую иллюминацию.

Я перепрыгиваю через забор, тихонько пробираюсь под окнами одноэтажного здания и останавливаюсь у черного входа. Достаю свой Глок, накручиваю на него глушитель, проверяю обойму. Осторожно пробую дверь, мне неожиданно везет – она открыта, и мне удается пробраться внутрь незамеченным.

Я оказываюсь на кухне, в нос бьет запах гнили. Пытаюсь определить источник и понимаю, что он идет из-под раковины. Прохоров, видимо, просто поленился выбросить мусор. Ненавижу неаккуратных людей.

Подхожу к двери в гостиную, прислушиваюсь – в комнате играет какая-то тихая музыка. Приоткрываю дверь и чувствую резкий запах сигаретного дыма. В сочетании с гнильем аромат мерзопакостный. Я целюсь в кресло, откуда торчит лысая макушка Прохорова. Бывший приятель смотрит телевизор. Похоже, он там один, никого другого я не вижу, да и машин у дома нет. Мужчина продолжает смотреть какой-то боевик, меня не замечает.

Медленно обхожу кресло, продолжая целиться в противника. Я уже не скрываюсь, нагло топаю по ковру, оставляя мокрые снежные следы. Прохоров резко оборачивается на звук и замирает с кружкой пива у рта. Когда он понимает, кто перед ним и что у меня в руках, эта самая кружка падает на ковер, образуя отвратительное пенистое пятно.

Я смотрю на бывшего друга и понимаю – похититель он. Уж слишком много в его глазах страха, даже какой-то обреченности.

– Я всё могу объяснить, Миш! Мне пришлось, я был вынужден! – хрипит он, даже не дожидаясь моих вопросов.

Я встаю перед ним, командую строго:

– Положи правую кисть на ручку кресла!

– Миха, ты что задумал? Миха, не надо! – верещит он.

– Руку на кресло!

От звука моего голоса даже у меня уши закладывает.

Он в конце концов подчиняется, а я целюсь и, не думая, нажимаю на курок: пистолет выплевывает пулю, которая попадает бывшему товарищу в мизинец.

Глаза Прохорова увеличиваются в размере раза в два. Он смотрит на раненую конечность и начинает истошно орать, потом прижимает ее, уже порядком окровавленную, к груди и воет, будто я ему не палец прострелил, а всю кисть оттяпал.

Я убираю пистолет за пояс, подлетаю к Прохорову, вытаскиваю его из кресла, выворачиваю здоровую руку и припечатываю грудью к стене. От него разит потом и страхом, мне противно к нему прикасаться, но еще больше мне противно осознавать, что этот червяк прикасался к Але.

Свободной рукой я хватаю его за затылок и вжимаю щекой в стену, хриплю в ухо:

– Где она?

– Миха, я не хотел! Миха, только не убивай!

– Где она? – повторяю резче и бью Прохорова лицом о стену.

– Ее здесь нет, я ее не крал! – визжит он разбитыми губами.

– Что?

Чувствую, как внутри всё обрывается, по спине струится пот, перед глазами красные пятна.

– Ты врешь! – ору на него и бью лицом о стену еще раз. – Где она?

– Это всё Рита! Рита придумала! – визжит Прохоров. – Мы узнали, что у тебя пропала жена, и Рита предложила схему… Я не виноват! Она сказала, что бросит меня, если я этого не сделаю, а ты заплатишь…

– А палец чей? – рычу так, что аж самому делается страшно.

– Какой палец?

– С фото!

– Миха, прости, это просто девчонки с улицы… Прости, а?

После этих его слов мне делается только хуже. Я крепко хватаю затылок Прохорова с твердым намерением пробить либо голову, либо стену. И тут слышу за спиной резкий оклик:

– Михаил, отпустите подозреваемого и отойдите в сторону!

Это следователь Васильев. Видимо, решил проверить Прохорова сам. Я игнорирую его слова, готовлюсь ударить снова, и тут краем глаза вижу, что Васильев выхватывает из кобуры пистолет. Нехотя разжимаю пальцы, позволив противнику рухнуть на пол. Тот громко скулит и отползает.

Глава 29. Дар

Тот же день:

18:30

Михаил

Сижу в своей машине, пытаюсь прийти в себя. А у дома уже толпится прилично народа. Васильев вызвал скорую, прибыло еще двое полицейских. Меня все обходят стороной.

Вот так живешь себе спокойно, стреляешь по банкам на выходных, когда-никогда с друзьями на охоту вырвешься, а тут раз – и оружие пошло в ход совсем по другому назначению. Хорошо, что у меня на пистолет и остальное оружие, которое храню в доме, имеется разрешение.

Не сразу замечаю появление следователя.

– Претензий Прохоров не имеет, подтвердил, что выстрел произошел случайно… – мрачным тоном заявляет он.

Я киваю, хотя на самом деле мне до лампочки, что Прохоров подтвердит, а что нет. У меня достаточно средств и связей, чтобы так на него надавить, что и мокрого места не останется. Дело в любом случае замяли бы. И всё равно я рад тому, что Васильев появился в нужном месте в нужное время.

– Спасибо! – вздыхаю я.

– За что спасибо? За то, что прикрыл вашу спину? Думаете, мне понравилось его убеждать?! – голос его дребезжит от возмущения.

– Спасибо, что не дали мне сделать то, о чем потом пожалел бы…

– А-а-а, совесть проснулась? Поздновато! Обязательно тут было бегать с пистолетом наперевес, а? Нам довериться никак нельзя? Я больше в таком помогать не стану…

Понимаю, что хорохорится. Будет, еще как будет. У него внук – аутист, нуждается в особом уходе, жена мечтает построить дачу, сын – неудачливый бизнесмен. Ему нужны мои «премии», как воздух нужны. Но обижать следователя не хочу.

– В людей до этого не стрелял и больше не собираюсь… – говорю тихо, но он слышит, кивает.

Не знаю, верит ли, по крайней мере делает вид, что верит.

– Езжайте-ка вы домой, Потапов. Настоятельно рекомендую сегодня больше никуда ни ногой. Завтра начнем отрабатывать новые версии, а сегодня отдохните, силы вам еще понадобятся.

– Не могу последовать вашему совету, мне в офис надо…

– Господи, да зачем вам в офис? – хмурится Васильев.

– У меня еще очень важное дело…

Договорившись встретиться завтра, я отъезжаю и сразу набираю номер своего юриста.

На следующий день:

Пятница, 26 марта 2021 года

16:00

Михаил

Останавливаю машину у дома, где когда-то купил свою первую в жизни квартиру. Элитная многоэтажка с белоснежным, украшенным статуями фасадом, просторный холл, лифт весь в зеркалах, лестничная клетка уставлена цветами, чисто вымыта. Это место тогда казалось мне идеальным для того, чтобы привести сюда молодую жену, растить детей, жить, в конце концов. Не сложилось.

Поднимаюсь на нужный этаж, жду вызванного мной заранее слесаря. Дверь в квартиру стоит добротная, еще мною поставлена.

– Ваша квартира? Мне бы взглянуть на документы… – интересуется слесарь, когда объясняю ему, что нужно сделать.

Я достаю паспорт, там у меня имеется прописка как раз по этому адресу, а выписка и прописка по другому месту жительства уже на следующей странице, которую я, разумеется, слесарю уже не показываю.

Мужик кивает, достает дрель. Действует профессионально, похоже, это для него стандартный процесс. Высверливает замок, потом вставляет какие-то железяки, прокручивает, и крепость пала, я могу войти.

Даю ему пару крупных купюр, расписываюсь в бланке и захожу. Включаю свет, прохожу в гостиную. Достаю папку с документами, раскладываю их на столике, сажусь в кресло, достаю пистолет, снова накручиваю на дуло глушитель и готовлюсь ждать столько, сколько потребуется.

Проходит час, у двери начинается какая-то возня, потом слышится знакомый вскрик и отборный мат. За такое раньше мне хотелось вымыть ей рот с мылом, а сейчас уже без разницы. Бывшая жена не может стать мне более отвратительной, чем уже есть.

Рита влетает в гостиную с выпученными глазами. В руках телефон, должно быть, собиралась вызывать полицию. Видит меня и замирает.

– Трубку положи! – командую тихим, зловещим тоном.

Она несколько раз моргает, прижав телефон к груди, потом медленно убирает его в карман.

– Да ты проходи, не стесняйся. Присаживайся!

Я указываю на стул.

– Ознакомься с тем, что я для тебя подготовил!

Подгоняю ее к столу взмахом пистолета. Мне противно к ней прикасаться, поэтому взял оружие. Стрелять, конечно, не буду, но она-то об этом не знает. А учитывая, как начудила, совсем не исключает такой возможности.

Рита нервно икает, миллиметровыми шагами все-таки приближается к столу, спрашивает визгливо:

– Что это?

– Дарственная.

– Какая такая дарственная? – продолжает пищать она.

– Обычная, на эту квартиру!