– А вот это,– она наклонилась и сорвала стебель – горевчанка. Луиза принялась разглядывать растение. – Нужно чем-то подкапнуть корни. Они помогают при горячке и судорогах.

Девушка попыталась выпрямиться, но поскользнулась на влажной траве. Крепкие руки Никиты Красновского подхватили её. После того, как он не дал ей упасть, его руки, все еще держали хрупкое тело Луизы. Невидимая сила тянула его к ней. Ему не верилось, что она такая маленькая и беззащитная, отправилась в эту экспедицию. Ему не верилось, что она немка и враг.

Рерих с сыном наблюдали за ними.

– Красновский ведет себя как-то странно,– заметил Юра.

– Быть может, он заинтересовался молодым врачом Луизой.

– Да, возможно. Она очень красивая,– ответил сын.

Николай Константинович горько улыбнулся:

– И из лагеря противника. Хоть, и спасшего нас.

– Отец, как ты думаешь, кто мог рассказать немцам о нашей экспедиции? Это мог быть и полковник?!

– Не думаю, я ему доверяю.

– А может быть Симкха?

Оба повернули голову, в поисках монаха. Они сидели на огромном валуне, поэтому перед ними был весь лагерь, как на ладони.

– Он часто исчезает из вида,– заметил сын, повернувшись к отцу, когда они оба не увидели поблизости ламу.

–Вряд ли ему это нужно. К тому же он присоединился к нам только в долине Шенди.

– Я бы ему не доверял.

– Я думаю, что нам не стоит вообще никому доверять, кроме нас двоих и твоей мамы,– подвел итог Рерих. – Поэтому мы будем просить Далай-ламу о помощи, чтобы вернуться в Индию.

– А как же поиски Шамбалы?

– Да хоть поиски снежного человека! – воскликнул Николай Константинович.

Сын улыбнулся ему.

Рерих продолжил: – Мы собрали много материала, который теперь нужно обработать. Нам будет, чем заняться в Наггаре.

Кстати посмотри вон туда!

Юра повернулся в направлении, которое указал отец.

Лама Симкха стоял рядом с фрау Петрой. Они о чем-то беседовали, стоя совсем рядом друг с другом, и подавая сумки наёмникам, нагружавшим вола. На глазах Рерихов, ремешок от одной из сумок зацепился за подол юбки немецкой переводчицы. Она принялась крутиться вокруг своей оси, а монах пытался ей помочь, задирая подол юбки, чтобы освободить довольно стройные ноги.

Юра повернулся к отцу и пожал плечами:

– Фрау Петра, тоже очень красивая молодая женщина. А её взгляд, будто прожигает насквозь. Я бы на месте Симкхи, с трудом сдерживая себя, не смог бы пройти мимо.

Рерих похлопал сына по плечу: – Не знаю, давал ли Симкха обет безбрачия! Но сопротивляться чарам такой женщины, довольно тяжело.

Он почесал бороду и улыбнулся.

Глава 3

Последние сутки до Лхасы. На пути всё чаще попадались яки, медленно жующие скудную растительность. Зелень сменяли черные, красные и бурые кусты, желтые травы и лишайники. Облака густыми клубящимися рваными кусками переползали через горные хребты, спускались в ущелья, застилали дорогу непроглядным туманом. А затем, внезапно рассеиваясь, обнажали снежные вершины, манящие и вызывающие трепет. Время от времени, группа натыкалась на необычные сооружения, напоминающие не то стены, не то маленькие домики. Они состояли из острых неровных камней и были исписаны иероглифами. Как объяснял профессор, эти камни переносили сюда монахи через перевалы. Рисунки – это молитвы, а сами сооружения – святыни, и обходить, по местному обычаю, их следует только справа. Рерих – это знал. Домики экспедиция объехала по правую руку от себя. И вот сейчас, находясь на привале, и угощаясь пряным чаем с травами, Николай Константинович попросил Симкху передать ему чашку горячего напитка. Монах, сидевший справа и ближе к костру, не задумываясь, передал чай Рериху. Сделал он это левой рукой.

Рерих кивнул ламе в знак благодарности, и погрузился в свои мысли. Его размышления прервал журналист Хёден, который держал громоздкую фотокамеру и обращался к группе присутствующих:

– Давайте сделаем фотоснимок экспедиции для журнала.

Фрау Петра вскочила на ноги и быстро отбежала от общей группы.

– Магниевые вспышки плохо влияют на моё зрение,– заметила она, как бы оправдывая своё молниеносное бегство от прицела фотообъектива.

Когда группа, во главе с Рерихом, его сыном, буддийским ламой, Шо́ффером и солдатом Зоргом, нехотя выстроилась перед Хёденом, позади журналиста возникла Фрау Луиза.

– Позвольте мне сделать снимок,– заметила она. – Я обожаю делать фотографии. А вы можете присоединиться к остальным.

Швед, обрадованный подобным предложением, подбежал к немецкому зоологу и, улыбнувшись, замер. Так на фоне могучих Гималаев, появился снимок этой авантюрной и разношерстной компании.

Затем Луиза отправилась к своей пациентке. Русского полковника вообще нигде не было видно. Он лишь потом появился со стороны, где находились маленькие тибетские домики. Остальные продолжили пить чай. К ним молча присоединилась Фрау Майер. Потекла беседа, лишь иногда прерываемая смехом военных и немецкими ругательствами. Петра хотела было уйти, чтобы, как полагается даме, не слушать крепкие мужские выражения. Как вдруг – она вскрикнула и ткнула пальцем в сторону, где находился Никита Красновский.

Русский офицер сидел на небольшом камне поодаль от костра. Он чистил свою одежду, когда его стало знобить. Его сильные плечи охватило судорогой, а лицо посинело, и он упал навзничь.

Увидев реакцию Петры, и бьющегося в судорогах Красновского, Эрнст Шо́ффер приказал Зоргу:

– Приведи скорей Луизу!

Немецкий солдат бросился искать врача. Девушка в это время уже покидала палатку жены Рериха. Услышав от одного из охранников Шо́ффера, что русскому офицеру плохо, она побежала к нему на помощь.

В это время Симкха и Николай Константинович уже положили Красновского на одеяла рядом с собой.

Луиза упала на колени возле полковника и принялась осматривать его. Красновский бился в судорогах и хватался за живот. Девушка положила его на бок и стала раздевать.

– Что ты делаешь?!– испугано вскрикнула Петра Майер.

Все столпились вокруг Луизы и посиневшего офицера, не понимая, что с ним происходит.

– Кажется, его что-то укусило!– ответила Луиза, ощупывая ноги Красновского. Наконец она нашла покрасневшее место укуса, чуть ниже колена, там, где заканчивалось голенище сапога офицера. Луиза подняла глаза на собравшихся, чтобы выбрать себе помощника. Её взгляд встретился с испуганной Петрой.

– Срочно неси горящую палку из костра! Место укуса необходимо прижечь,– обратилась она к женщине. Та немедленно бросилась исполнять её просьбу.

Затем Луиза повернулась к Эрнсту Шо́фферу:

– А вы герр Шо́ффер, несите самый крепкий алкоголь, что у вас есть!

Немецкий дипломат покраснел.

– Да я крепче пива ничего не пью,– запротестовал Шо́ффер, но увидев взгляд горящих глаз Луизы, осекся: – Кажется, господин Хёден дарил мне бутылку шведской водки.

И пошел к себе на её поиски.

В это время полковника уже рвало. Луиза повернула его голову вниз, чтобы он не захлебнулся. Она поглаживала его по спине и шептала, что все будет хорошо.

Петра принесла горящую палку, и Луиза стала прижигать место укуса. Никита Красновский закричал от боли и стал вырываться. Доктор уже собралась просить кого-нибудь из присутствующих, о помощи, чтобы придержать полковника, но её опередил монах. Он все понял без слов. Крепкие руки ламы обхватили Красновского и прижали к земле. Луиза смогла прижечь рану.

Когда вернулся Шо́ффер с бутылкой в руке, Красновского уже перестало рвать. Водку открыли, и Луиза стала заливать её в горло полковнику. Тот вырывался, но Симкха всё еще продолжал держать его.

– Нужно отнести его в палатку и полностью раздеть,– приказала девушка. – А я пока сделаю отвар из кореньев и схожу за клизмой.

Присутствующие переглянулись.

– Я для русских итак уже слишком много сделал,– сказал Шо́ффер и отступил в сторону. Никто из его солдат тоже не собирался помогать.

Красновского понесли в палатку Симкха с Николаем Константиновичем. Фрау Петра пошла следом за ними.

«Наверное, не терпится посмотреть на обнаженное мужское тело», – подумала Луиза и побежала за своими травами.

К вечеру опасность для жизни офицера миновала. Луиза сделала ему клизму, напоила настоем из трав. Красновский спал. Девушка попросила сына Рериха подежурить возле него и поить водой, как только тот проснется.

Луиза пошла к себе в палатку. Волосы на голове сбились в один комок, а растрепавшиеся пряди падали на лицо. Брюки были безнадежно испачканы травой и грязью. Она зашла и увидела, сидящую, на спальном мешке Петру. Палатка была их общей, но женщины практически не общались между собой. Любвеобильная Петра раздражала чопорную Луизу. Не зря фрау Майер ехала с комфортом в автомобиле Шо́ффера. Что их связывало, Луиза точно не знала, но догадывалась. Она не понимала, что заставило такой «нежный цветок», как Петра, отправиться в такое опасное путешествие.

Петра выглядела уставшей, но, тем не менее, она была сама элегантность, как всегда. Волосы были собраны в высокую прическу, так что ни один волосок не выпадал. Рубашка на ней была белой, без единого пятнышка, а высокий гофрированный ворот, поддерживал длинную тонкую шею. В руках у неё была фляжка с коньяком. Луиза знала, что Петра носит её за ремешком своих чулок, она также знала и про пистолет, который женщина носит там же.

– Посмотри на себя!– вскинула бровь Петра. – Ты выглядишь ужасно!

– Как раз пришла переодеться,– ответила Луиза. – Я спасала жизнь человеку, как я, по-твоему, должна выглядеть?

Девушка присела рядом со своим чемоданом.

– Ах да, прекрасному русскому полковнику,– прощебетала слегка опьяневшая Петра. – Между вами что-то есть? Он такой красавчик…

Луиза посмотрела на фрау Майер с неприкрытым недовольством.

– А между вами с Шо́ффером? Или с этим огромным ламой?

Петра мечтательно улыбнулась и подняла глаза к потолку палатки:

– Хоть это и не твое дело, но Шо́ффер уже давно мне намекает на близость, но я так сказать «мариную» его.

Луиза достала чистую одежду и принялась переодеваться. Юбки в походе она исключала, поэтому снова принялась надевать брюки-галифе. На этот раз черные. Она улыбнулась:

– Я знаю таких, как ты! Пользуешься своей красотой и вьёшь из мужчин веревки! Но ты далеко не девственница, тут ты меня не проведешь.

– А я и не собираюсь никого обманывать,– рассмеялась Петра.– Знаешь, что я бы сделала с этим монахом! Нет? Не знаешь? Не хочу будоражить твоё воображение! Ты для этого слишком целомудренно себя ведешь.

Фрау Майер сделала еще один глоток из фляжки.

– Но, к сожалению, лама сказал мне, что он дал обет безбрачия. И от этого еще обидней, что такое загорелое тело пропадает!

Луиза фыркнула и добавила:

– Зато смотрит на тебя он довольно плотоядно.

– Как и твой русский офицер на тебя,– парировала Петра.

– Между нами ничего не может быть. Мы из разных миров.

– Тебя никто за него замуж не выдает. Можешь строить из себя недотрогу, но я неоднократно слышала, как ты ругаешься – приличные леди, так не ругаются. Так что никто не будет тебя осуждать, за проведенную с ним ночь.

– Боюсь, что сейчас ему не до этого.

Луиза быстро оделась и вышла из палатки. Через секунду она столкнулась с Симкхой. Она оказалась препятствием у него на пути. Монах поднял её аккуратное тельце над землей, и молча переставил в сторону, так будто она не весила ни грамма. И продолжил дальше свой путь. На лице у него играла улыбка, будто он не случайно оказался рядом с палаткой двух женщин. Но к счастью со спины его улыбку нельзя было разглядеть.

За ужином собравшиеся у костра, принялись расспрашивать доктора Шварц, что же случилось с полковником.

– Я считаю, что его укусил паук. Самка каракурта, если точнее. Судя по укусу, да и симптомы очень на то похожи, хотя я пыталась найти самого паука, но безуспешно. Видимо он как-то оказался в его сапоге и полковник его придавил. Так как обычно эти особи первыми не нападают,– рассказала Луиза.

– Вот видите, профессор,– сказал Шо́ффер и повернулся к Рериху. – Мы уже второй раз спасаем вашу экспедицию. Теперь вы еще больше нам обязаны.

Фрау Майер, которая сидела рядом с Шо́ффером, нежно взяла его под руку и похлопала по плечу.

– Это так,– согласился Рерих. – И я вам отвечу благодарностью за это. Я расскажу все, что знаю о картах и камнях, наподобие того, которым вы владеете. Но я, так же как и вы, «хожу в темноте», так как всего не знаю. Правда – сокрыта от всех нас.

– Думаю вместе, мы разгадаем загадку мистической страны,– подвел итог немецкий дипломат.

– А как насчет сокровищ, спрятанных орденом подальше от посторонних глаз? Если предположения, что же это может быть – драгоценные камни или золото?– поинтересовался шведский журналист, пытаясь расправиться с жестким куском вяленой говядины.

– Это могут быть знания,– ответил Рерих улыбаясь.

– Значит, мы идем неизвестно куда, рискуя жизнями ради знаний?!– удивился Франк Хёден и чуть не подавился куском мяса.

– Это не имеет значения мистер Хёден,– сказал Шо́ффер. – Вы здесь исключительно для описания и хронологии событий. Мы должны доказать всему миру, что Германию, нельзя унижать! Республика ещё « встанет с колен»! И эти проклятые коммунисты еще заплатят за все сполна! Если мы найдём Шангри-ла, мы станем обладателями таких знаний и способностей, что сотрём с лица Земли всех своих врагов!

Дипломат раскраснелся, а Петра прижала его голову к своему плечу и успокаивала. У костра воцарилось молчание.

Юра подбежал к Луизе, чем вывел девушку из легкого оцепенения:

– Никита пришел в себя, и зовет вас.

– Иду,– ответила девушка и пошла к Красновскому.

Полковник лежал накрытый одеялом. Под ним он был полностью голым. Синева сошла с тела и лица, но широкие плечи и лоб были покрыты каплями пота.

– Это вы меня раздели?– первое, что он спросил, когда Луиза вошла.

– Нет,– ответила девушка, слегка покраснев. – Фрау Петра была столь любезна, что предложила свою помощь, в этом деликатном деле.

Красновский разочаровано вздохнул.

– И это все что вас интересует?!– удивилась Луиза. – Вас укусил каракурт, вы чуть не погибли! А вам нужно знать, кто вас раздевал?!

Луиза подошла к больному и положила руку ему на лоб. Жара не было.

– Хочу сказать, что хоть раздевала вас и не я, но растирать ваше тело водкой, все же пришлось делать мне. И клизму вам тоже ставила я.

Настала очередь краснеть полковнику.

– Спасибо, что не дали мне умереть, – выдавил он из себя и поцеловал ей руку.

– Еще рано делать выводы. Вам нужно в больницу, под капельницу. У меня нет с собой необходимых растворов,– ответила Луиза и убрала руку. – Как вы себя чувствуете?

– Чувствую слабость и головокружение.

– Если это все же каракурт – вы еще пару недель будете себя плохо чувствовать. А пока буду отпаивать вас водой, чаем и травами. Вам повезло, что вы помогли мне накопать корней горевчанки, тогда, у реки. Это она спасла вам жизнь.

– Значит вы, Луиза – мой ангел-хранитель!

Девушка отвела взгляд в сторону и горько улыбнулась. Налила воды в стакан и протянула Красновскому.

– Поправляйтесь, господин полковник,– сказала она и вышла из палатки.

Окаймленный, со всех сторон горами, вдоль устья одноименной реки спрятался город Лхаса. Дорога, проходящая сквозь ущелье, постепенно расступилась и перед взором экспедиции появилась вереница белостенных домиков, а за поворотом предстало величественное сооружение, чем-то напоминающее средневековый замок. Сооружение возвышалось на холме над городом. Дворец Потала. Он был настолько огромным, что в нем с лёгкостью поместились бы все жители столицы Тибета.

Дорогу группе перегородили военные, с оружием на изготовке. На фоне тибетского ополчения выделялась часть солдат в красных мундирах. Один из них, судя по нашивкам на форме -старший офицер, вышел на несколько шагов вперед. Шо́ффер вылез из своей машины, а за следом за ним подтянулись и остальные.

– Приветствую вас,– заговорил офицер на английском. – Меня зовут Джон Ньюман. Я полковник Соединенного Королевства. В данный момент, исполняющий обязанности охраны Его Святейшества Далай-ламы XIII,– представился «красный мундир», и добавил: – Назовитесь, чтобы мы могли опустить оружие.

Рука немецкого военного Кёлера, охранявшего Шо́ффера, подрагивала в кармане на рукояти маузера.

– Меня зовут Эрнст Шо́ффер. Я австрийский зоолог, а также криптозоолог⁶(6Криптозоология – неакадемическая наука, предметом изучения которой, легендарные, исчезнувшие, несуществующие виды животных). Являюсь представителем этой экспедиции и обладаю дипломатической неприкосновенностью.

Шо́ффер протянул британскому полковнику официальное письмо, которое вытянул из своего кейса.

Юрий, стоявший вместе с Рерихом, неподалёку от Шо́ффера, шепнул на ухо отцу:

– Криптозоолог. Все-таки нужно было рассказать ему сказку, про то, что мы ищем следы снежного человека в горах. Он бы поверил.

Рерих улыбнулся сыну.

Британец долго перечитывал письмо, затем вгляделся в разношерстую кампанию перед ним. Миниатюрная блондинка, стоявшая радом с немецким дипломатом, подошла ближе и протянула офицеру руку.

– Меня зовут Петра Майер,– представилась она. – Я переводчик. Джон Ньюман, очарованный голубыми глазами девушки, расплылся в улыбке и поцеловал ей руку. Когда он, наконец, смог оторвать свой взгляд от неё, он разглядел в толпе знакомое лицо. Человека с седой бородой и в круглой шапочке он определенно знал.

– Господин Николай Рерих!– воскликнул британский полковник.– Это же вы?! Что же вы молчите!

Рерих вышел вперед. Следом шел Святослав и Елена Ивановна.

Джон Ньюман бросился к Николаю Константиновичу и стал пожимать ему руку. В тот же момент он кивнул военным, чтобы те опустили оружие.

– Я восхищаюсь вашими работами! Я слушал ваши лекции в Кембридже! А декорации в опере, сделанные вами – это нечто волшебное! – трелью разливался «красный мундир», увлекая за собой Рериха и его семью.

– Машины в гараж, животных в наши денники, наемников накормить,– отдавал налету распоряжения британец. – Экспедицию разместить во дворце. Добро пожаловать в Лхасу!

Глава 4.

Дворец Потала, снаружи казавшийся огромным трапециевидным сооружением красно-белого цвета, внутри оказался еще более величественным. Он состоял из двух Дворцов, Красного и Белого, соответственно. Хотя выглядел единым комплексом. Выдержанный, в типичном для Тибета архитектурном стиле, он являлся ярким творением тибетских архитекторов и мастеров. Гостей вели по бесконечным белым ступеням вверх. Казалось этой «витиеватой змейке» не будет конца. Их провели через бесчисленное количество коридоров Красного дворца, освещаемые масляными лампами и украшенные шёлковыми лентами и сутрами⁷ (7 Сутры-тексты религиозных высказываний)