Гостей привели в Солнечный павильон Белого Дворца, где их ожидал небольшого роста монах в дорогой на вид кашае. Его бритая голова, казалась несоизмеримо большой по сравнению с щуплым телом и была похожа на репу.

– Добро пожаловать во Дворец,– заговорил он по-английски. – Меня зовут Чию Гоче – я помощник Его Святейшества Далай-ламы XIII.

Петра Майер сдавила свой смех. Луиза Шварц, стоявшая чуть позади, ткнула девушку в спину и прошептала: « Что смешного?»

– Видишь ли,– тихо ответила Петра, на тибетском наречие «Чию Гоче» – означает – «собачонка с большой головой».

– Имя ему подходит,– шепнула, улыбаясь, Луиза.

Монах тем временем продолжал:

– Сейчас я покажу вам ваши комнаты, а слуги помогут собраться к ужину, который состоится в Большом Западном зале Красного Дворца в шесть часов вечера. Не опаздывайте. Дорогу вам укажут.

– Простите,– сказала Луиза. – С нами два человека, которые нуждаются в медицинской помощи,– девушка указала на бледного полковника и жену Рериха, которые уже явно задыхались от бесконечного количества подъемов и переходов Дворца.

– О них позаботятся,– улыбнулся помощник Далай-ламы, и кивнул двум слугам позади него. – У нас есть небольшой лечебный центр.

Все разбрелись по своим комнатам, кроме ламы Симкхи, который из-за высокого роста согнулся «пополам», чтобы поговорить с Чию Гоче, и отправился вслед за ним.

Ровно в шесть вечера Луиза спустилась к ужину в Большой Западный зал. Хотя слово «Огромный», подошло бы куда больше, если описывать это место.

Стены, покрытые золотом и расписанные сценами из жизни Далай-ламы, в персидском стиле. Вокруг зала стояли исполинских размеров колонны, обернутые драгоценной тканью. Колонны разделяли зал на несколько частей. В самом центре стоял огромный накрытый стол. Во главе стола, на золотом троне восседал пожилой мужчина с усами и в остроконечном черном головном уборе. Одет он был в монашеское одеяние черного цвета, расшитое на китайский манер золотыми витками. Рядом за большим столом сидел помощник Далай-ламы – Чию Гоче.

С одной стороны стола сидел Рерих с сыном и полковник Джон Ньюман, с ещё одним офицером, а напротив офицера, рядом с ламой Симкхой, спиной к Луизе сидел плотный мужчина в синем костюме с тюрбаном из дорогой кисеи с золотом на голове.

Шо́ффера, Хёдена и Петры еще не было, места за столом пустовали. А Елена Ивановна и Красновский остались на лечении.

Луиза подошла к Далай-ламе, сложила ладони перед собой на индийский манер, и поприветствовала Его Святейшество по-английски, добавив индийское «Намастэ'» и поклонилась.

Далай-лама кивнул в ответ и предложил жестом присесть за стол. Фрау Шварц заняла пустое место рядом со Святославом. Чтобы разбавить тишину, воцарившуюся в зале, девушка представилась, а британский полковник представил в ответ своего офицера, а также человека напротив. Им оказался индийский раджа штата Бихар – Аджит Раджан Бхагалпур, гостивший у Его Святейшества уже вторую неделю.

Через несколько минут появился Шо́ффер со своей свитой, поприветствовав Далай–ламу, они заняли свободные места за столом рядом с раджой. Петра ещё на пороге зала, привлекла внимание всех мужчин. Луиза даже пожалела, что в её гардеробе, кроме рубашек и брюк, была всего одна юбка. Фрау Майер была одета в длинное платье алого цвета, вручную расшитое пайетками, с белой накидкой из меха кролика на плечах. Светлые волосы были собраны шпильками вверх, и лишь один непослушный локон выбился из прически и обрамлял высокую тонкую шею девушки. Полковник Ньюман буквально выпрыгнул из-за стола, отодвигая для Петры стул, чтобы она присела на своё место.

Слуги принесли зеленый чай в расписных металлических чайниках и разлили каждому в чашку из красивого тонкого, почти прозрачного фарфора. Далай-лама, жестом, пригласил всех присутствующих, помолится перед трапезой. Внесли закуски, в основном состоящие из молока: несколько видов сыра, нечто напоминающее яичный омлет и цампу ( хлеб, который изготавливают из обжаренной муки, сыра и молока яка). Все это подавалось с овощами.

– Мне нужно знать от вас только правду,– начал разговор Его Святейшество, отпив из чашки немного чая.– Какова цель вашей экспедиции?

Шо́ффер, неспешно ответил:

–Как вы наверняка знаете – Германия потерпела поражение в войне. Страна в плачевном состоянии, она несёт большие убытки. Все свои колонии она отдала странам Антанты⁸ ( 8 Антанта-военно-политический блок России, Великобритании и Франции во время I Мировой Войны). Последней каплей стали непомерные репарации, которые Германия выплачивает странам победительницам. По правде сказать, мы ищем новые капиталовложения, новые торговые пути, возможно даже новые источники для обогащения страны. Наши методы – не всегда законны, но в условиях шаткого мира и бесконечных революций – я считаю – это вынужденные меры. Попутно я занимаюсь исследованием различных видов животных и растений (и это было отчасти правдой), для воссоздания утраченной после войны флоры и фауны государства.

– Я прочитал ваше официальное письмо,– сказал Далай-лама. –Мы здесь, тоже находимся в состоянии, если не войны, то революции, по крайней мере. Китайские власти давят на нас, они хотят заполучить территорию Тибета в качестве своей провинции. Они убивают моих людей, уничтожают наши монастыри. Поэтому мы просили о помощи Британию и её колонию – Индию. Тибет был отрезан от Мира. Сейчас у нас есть действующий телеграф, благодаря нашим союзникам. В ближайшее время, я надеюсь, мы запустим телефонную линию и начнем разработки строительства железнодорожного сообщения, что не так просто в горах…

– Чему мешает также ваша религия! – воскликнул возмущенно британский полковник.– Горы – для буддистов священны, обходить их можно только с одной стороны, туннели прокладывать нельзя – это их осквернение! Такими темпами мы будем договариваться очень долго!

– Тем не менее, у нас будет сухопутный путь до самого Бомбея,– спокойно ответил британцу Его Святейшество. Затем он обратился к Шо́фферу: – Поэтому, что бы вы ни искали, я надеюсь, вы это найдете. А часть средств – пойдет в казну Тибета. Я готов предоставить вам свободу действий, в разумных пределах. Мои люди окажут вам содействие.

Николай Константинович отложил вилку: – Позвольте сказать, что ваши люди задержали нас на перевале Чантанг. Мы едва не погибли от мороза и голода. Если бы не немецкая экспедиция, в составе которой мы оказались, я бы сейчас перед вами не сидел, и не наслаждался едой.

– Уверяю вас– это были не мои люди,– все также спокойно говорил Далай-лама. – Тем не менее, я сделаю все возможное, чтобы сгладить этот инцидент.

– Профессор Рерих – очень известная личность,– сказал полковник Ньюман.– Он уважаемый художник и археолог. Я восхищаюсь его работами!

– Я наслышан о господине Рерихе,– ответил лама.

– С вашего позволения,– сказал Николай Константинович, я бы хотел, чтобы мою семью, вместе с нашим полковником, который был укушен каракуртом, помогли доставить в мою резиденцию в Наггаре.

Далай-лама кивнул в сторону индийского раджи: – Господин Аджит Раджаи, завтра отбывает к себе домой. Я думаю, он доставит в Индию вашу семью в целости и сохранности.

– Разумеется, Ваше Святейшество,– ответил раджа, сложив ладони и наклонив голову в знак уважения.

Слуги внесли в зал большие алюминиевые разносы с супом и традиционное блюдо Шо – отваренную в простокваше баранину. Суп тоже оказался на основе молока с травами. По залу разлился приятный пряный аромат.

– Мы слышали, во Дворце есть старинные карты ордена иезуитов,– заговорила фрау Петра Майер. – Скажите, мы могли бы их изучить? Это нужно для наших исследований,– её голос был мягким и вкрадчивым. Она говорила, глядя прямо перед собой, наслаждаясь вниманием противоположного пола. Но фраза все-же была обращена к Его Святейшеству.

– Ваш соотечественник Йоганн Грюбер, вместе с Альбертом д'Орвиллем совершили путешествие из Пекина в Индию в семнадцатом веке. Они везли в Рим какие-то секретные документы,– сказал прекрасно осведомленный в этом вопросе Далай-лама. – Поскольку морской путь был закрыт из-за осады Макао голландскими колонизаторами, они добирались по суше. Они смогли преодолеть горные отроги Гималаев и оказались в Тибете. Католические миссионеры пробыли здесь недолго, чуть больше месяца, однако оставили после себя огромное количество карт, математических и астрономических исследований. Йоганн Грюбер даже помог в перестройке Дворца, часть стен и сводов которого, были разрушены землетрясениями и войнами. Через полвека сюда прибыл ещё один католический миссионер, итальянец – Ипполито Дезидери. Он прожил во Дворце больше года и расшифровал некоторые послания предшественников. Как позже выяснилось – кое-что он увёз с собой. Я могу только догадываться,– Его Святейшество на секунду замер размышляя и поправляя свою остроконечную шляпу,– но именно его труды и привели вас сюда. И возможно вы что-то выкрали у ордена, то, что вывез отсюда Дезидери.

Все в зале молчали, даже перестали есть. Шо́ффер размышлял, стоит ли рассказывать ламе о камне, и решил, что пока не стоит.

Монах обвел взглядом всех присутствующих и продолжил:

– Я знаю, что вы ищете. Но поверьте – найти это сможет только чистый душой человек.

– Мы обещаем, что не навредим вашей стране. А если всё получиться – даже обогатим её,– сказала Петра.– Нам только нужен доступ к этим картам, с вашего позволения.

Далай-лама задумался. Потом он переглянулся с помощником, и как показалось присутствующим, о чем-то объяснился с ним, не используя при этом слов.

– Хорошо, – в конечном итоге изрек он. – В вашем распоряжении доступ к нашей библиотеке и обсерватории, которые находятся в Красном Дворце. В остальные помещения Красного Дворца – вам входить запрещено. В Белом Дворце – вы гости, слуги в вашем распоряжении. Все этажи, кроме самого нижнего вы можете использовать, пока живете у нас. Нижний северный этаж хранит наши святыни, вы не являетесь буддистами, и не можете туда входить.

Далее разговор шел непринужденно, лишь временами возникали конфликтные политические темы. Слуги убрали со стола все лишнее, и принесли чай Бо – масляный напиток на основе сорта чая Пуэр, вываренный в молоке. Луиза радовалась, что сейчас они живут не в палатках, иначе всем пришлось вы нелегко справлять свою нужду на улице, после такого количества лактозы, которое они потребили за сегодня. Она просмеялась про себя, но её лицо отразило внутренний смех. Лама Симкха, сидевший напротив, рядом с индийским раджой, заметил её улыбку. Взгляды Луизы и монаха встретились, девушка перестала улыбаться и отвела взгляд.

После тринадцатой выпитой чашки чая Бо – Луизе было уже не так весело. Но тибетцы все наливали – и пили, наливали – и пили. При этом слуги все передавали и ставили с правой руки. Левая рука в Тибете считается «нечистой». Девушка не знала, можно ли извиниться и выйти из-за стола, или это будет считаться неуважением к хозяину. Однако внутри её тела уже был наполнен аквариум – хоть рыбок запускай! Её опередил Далай-лама. Его Святейшество встал со своего золотого трона, пожелал всем хорошего вечера. Помощник шел следом за ним. Но уходя, Далай-лама повернулся, вспомнив, о чём-то важном. Он повернулся к присутствующим:

– Кстати, карты ордена стали очень хрупкими от времени. В библиотеке особый климат, поэтому изучать их можно только там. Выносить из помещения, строго запрещается!

И не спеша удалился, при этом шурша по полу длинным подолом своего дорогого убранства.

Глава 5.

– Мы провели здесь уже неделю, но так и не продвинулись в изучении карт!– воскликнула Петра, склонившись над большим столом, полностью заваленным бумагами.

Напротив неё стоял шведский журналист Франк и в задумчивости покусывал дужку своих очков. Шо́ффер развалился в кресле у ближнего угла огромной библиотеки дворца и читал Священное писание, принадлежащее миссионеру Йоганну Грюберу. Луиза стояла на самом верху огромной лестницы у книжных полок, которые шли по кругу, поскольку само помещение библиотеки было круглым. Внизу находился Рерих, и тоже что-то перечитывая, периодически общался с девушкой. После отъезда полковника Красновского, жены и сына Николая Константиновича в Индию, вместе с раджой Аджитом Раджаном, Луиза была тем человеком, с кем Рериху было приятнее всего общаться. Можно даже сказать, что они нашли общий язык. Лама Симкха часто уходил с остальными монахами медитировать, то в горы, то в пагоды Красного Дворца. Но, бывали моменты, когда Луиза заставала его медитирующим в обсерватории, которую она часто посещала, чтобы отдохнуть от окружающих или просто подумать. Тогда они сидели вдвоём молча, какое-то время, и уже стали привыкать к своему безмолвному общению. Иногда девушка описывала то, как ненавидит эту красотку Петру, в самых ярких прилагательных, зная, что монах, все-равно, её не понимает. А ей становилось легче. Однажды ночью они особенно долго пили чай Бо, который уже успели полюбить и смотрели на звезды, сквозь круглый купол обсерватории. Купол, поистине был удивительным: стёкла соединялись между собой в некое подобие мозаики, их разделяли прямые линии из тонкого метала, а также фигуры, имитирующие звёзды и планеты. С одной стороны помещения, на ступеньках стоял телескоп, направленный к стеклянному потолку, с другой – старинные водяные часы, изготовленные из дерева исписанные белыми иероглифами и пассажный инструмент, для ручного определения времени по звездам. В центре под куполом находился небольшой стол, с отверстиями на крышке и маленькими ящичками для карт и хронографов.

Девушке также не хватало русского полковника, она часто о нём думала, переживала, как он себя чувствует. Когда Красновский уезжал, Луиза передала ему своих трав, посоветовав заваривать их в чай. Он принял травы с благодарностью, поцеловал ей руку и долго смотрел в её бирюзовые глаза. Возможно, при других обстоятельствах, у них бы могло что-нибудь получиться. Теперь Луиза была рада хотя бы присутствию огромного молчаливого ламы.

За Петрой все время увивался британский полковник. В последние дни они даже стали вместе завтракать, и мило беседовать, чем дико бесили Шо́ффера.

– Здесь сотни карт, и ни одной буквы, только цифры!– жаловалась собравшимся в библиотеке фрау Майер.

– Я тоже не ожидал, что их будет так много!– возмущался Франк Хёден.

– Возможно – это координаты широты и долготы,– заметил Шо́ффер, оторвавшись от книги.

– Мы все это уже проверяли, цифры абсолютно хаотичны, нет привязки к географическим координатам,– ответила Петра.

– В хаосе тоже есть порядок, – подал голос из-за книжных полок Рерих. – Должна быть какая-то система. Просто мы её не нашли. Пока не нашли.

– Хотелось бы, чтобы мы её обнаружили. А вы, профессор, мало чем помогаете, – заметил Шо́ффер. – Не стоило отпускать вашу семью, тогда бы вы работали упорней.

Рерих мысленно послал его к черту.

– И для чего вообще нужен камень?– возмущался Хёден.

– Не знаю,– ответила Петра, и вдруг подняла свои глаза и посмотрела как-бы сквозь журналиста. – Но я, кажется, догадываюсь, кто может знать!– её осенило.

– И кто же? – спросил швед. Шо́ффер заёрзал в кресле.

– Йоганн Грюбер!

В библиотеке воцарилась тишина.

– Но он же давно умер!– не выдержал Хёден.

– Вот именно,– Петра загадочно улыбалась. – Мы вызовем его дух, с помощью Спиритического сеанса! Не зря же руководство направило меня сюда. Я ведь не только переводчик, но и пробовала себя несколько раз в качестве медиума на подобных сеансах.

– Мне нравиться эта идея! – воскликнул Шо́ффер, закрывая книгу.

– Соберемся сегодня ночью, в полночь, здесь. Я все подготовлю,– сказала Фрау Майер и отошла от стола, погрузившись в собственные мысли.

– Я в этом не участвую,– твердо заметил Рерих.

– Но нас должно быть, хотя бы пять человек,– возмутилась Петра, поворачиваясь к профессору.

– Лучше я отправлюсь в горы сегодня вечером, медитировать с монахами. Спиритические сеансы – это не богоугодное дело,– заметил Николай Константинович.

– Сказал человек, который ушел от православия к буддизму,– парировала Петра.

– Я по-прежнему соблюдаю каноны церкви. Но теперь я еще и уверен в существовании религии, объединяющей в себе все остальные практики – проторелигия, если хотите.

– Ваше дело, можете не присутствовать на сеансе. Попросим полковника Ньюмана поучаствовать с нами,– ответила девушка.

– Или майора Кёлера!– воскликнул Шо́ффер и так резко возник рядом с Петрой, что та, даже подпрыгнула.

– Луиза, вы с нами? – спросил он, поднимая голову вверх, поскольку фрау Шварц все еще стояла высоко на лестнице у книжных полок.

« Видимо придется, вы же от меня не отцепитесь»,– про себя подумала она, а вслух сказала:

– Конечно!

Когда чуть за полночь Луиза вошла в библиотеку, всё уже было готово к сеансу. Комнату освещали только свечи, все собравшиеся сидели за столом. На Петре было черное платье с длинными рукавами и большим декольте. Волосы она каким-то образом уложила крупными волнами по последней моде. Луиза решила надеть коричневую атласную рубашку в крупный белый горох с объемным бантом, вокруг горловины. Свои огненные локоны она перехватила шелковой лентой. Девушка нашла в своем чемодане одну-единственную юбку, и решила надеть её. Юбка была шерстяной, прямого покроя, длиной чуть выше щиколоток. Она даже обула туфли, вместо своих бессменных высоких кожаных сапог. Луиза выглядела очень мило и нежно, а Петра загадочно и соблазнительно. Между молодыми женщинами возникло негласное соревнование, в том, кто же из них красивее. И это в двенадцать часов ночи! Отъевшись за неделю бараниной и козьим сыром, Шо́ффер снова округлился. Сквозь серую рубашку стал выпирать живот. Он довольно поглаживал лысеющую макушку головы и совсем не выглядел сонным, в отличие от Хёдена. Британского офицера решили не приглашать, чтобы постараться сохранить сеанс в тайне. Поэтому рядом с дипломатом сидел его охранник – Рудольф Кёлер. Один его взгляд, внушал страх. Глаза излучали дьявольский огонь, огонь смерти, особенно сейчас, в пламени свечей. Рудольф носил черную униформу, был высоким и жилистым, на щеке у него красовался шрам, что добавляло его образу еще большую враждебность. Лицо с римским профилем, лицо убийцы! Луиза видела, как хорошо он обращается с оружием. На её глазах он расстреливал в долине повстанцев. Без сожаления, без жалости.

– Фрау Шварц,– обратилась к Луизе Петра,– входите, но оставьте дверь чуть приоткрытой, чтобы дух смог уйти после нашей встречи.

Девушка пожала плечами, и не до конца прикрыла за собой дверь. Единственное свободное место было возле Кёлера. У Луизы перехватило дыхание, и вспотели руки. Она присела рядом.