Глава 3

Сказ иной, третий. Беспокойная ночь

Кажется, только закрыла глаза, только-только почувствовала кожей свежую мягкость чистых простыней, только с удовольствием отдалась накатившей волне блаженства, затягивающего в сонную, ленивую негу, как громкий стук в дверь вернул в сознание. Судя по тому, что за окном тьма-тьмущая, я успела проспать, как минимум пару часов. Приподнялась на локтях, потрясла головой, прислушалась:

– Баб Стефанид! Баб Стефанид! – это голосит тринадцатилетняя Елочка. Точно, из Нижнего Куреня за бабулей прислали, к Аньшане.

– Да тише ты! – цыкнула в окно на девчушку бабуля. – Весь дом перебудишь. Иду я, иду.

– Ой, баб Стефанид, поспешайте, боязно-то как!

– Да что тебе там боязно, дурында, чай не впервой мамке рожать-то!

Слышно, как хлопает дверь, и голоса удаляются от избы.

– А ежели что не так пойдет? – раздался тонкий голос Елки.

– А что там может не так пойти? – пробасила бабуля. – Что ж, мамка думаешь, без меня не справится? Да у любой бабы это изнутри прописано…

Голоса, наконец, удаляются настолько, что перестают быть слышимыми, а я блаженно потягиваюсь в постели и переворачиваю подушку прохладной стороной. Все-таки, как же хорошо, что не за мной…

И тут… как будто повторился недавний сон. Опять, словно только-только сомкнула веки, меня выдернули из сна стуком в дверь. Первая мысль была – наверно, приход Елки за бабулей мне приснился, такое бывает с Йагинями, называется вещие сны. Не успела я толком прийти в себя, и уже приготовилась услышать голос Елочки «Баб Стефанид! Баб Стефанид!», как раздался совершенно другой голос, принадлежавший по всей видимости, взрослой женщине:

– Тетя Стефанида! Тетя Раифа! Вы дома?

На этот раз в окно ответила посетительнице бабуля Рая:

– Тише, Малашка, заходи. Что у тебя стряслось?

Слышно было, как хлопнула дверь внизу и голоса стали едва различимыми. Однако вскоре я услышала знакомые шаги на лестнице и в горницу мою ожидаемо вошла баба Рая.

– Сеня, – прошептала она. – Спишь?

– Нет, ба, – сонно отзываюсь я.

– Да, заснешь тут, пожалуй, – согласилась баба Рая, на ходу повязывая платок. – Вот что, Сеня: в Погребцах у Ласки малые что-то занедужили, животами маются. Малашка вон за помощью прибегла, видать худо детишкам.

– Бабуль, так давай я сбегаю? – сказала я, приподнимаясь на кровати. Жалко бабулю стало, все-таки далеко до Погребцов… – Туда и обратно?

– Сиди дома, сказано же! – проворчала бабуля, которой явно самой не хотелось идти куда-то ночью. – Сама схожу, погляжу. Я быстро, – и за бабулей закрылась дверь.

Я блаженно перевернулась на другой бок, пребывая краем сознания где-то там, на тропинке, освещенной полной луной, что ведет к нашему дому, слушая монотонный разговор двух женщин, удаляющихся в сторону Погребцов.

Мне показалось, или из комнаты двойняшек раздались сдержанные, но радостные восклицания?

Как ни растаскивай их по разным спальням, маленькая некромантка иногда перебирается к брату – «он боевой чародей, он защитит, мне так спокойнее».

А вот то, что на доме стоит волшебная защита, которой позавидовал бы даже его светлейшество княже наш, пресветлый Гартман Наднино Дино Нандо, ее почему-то не успокаивает.

Остатками бодрости постаралась прислушаться – нет, видимо, показалось.

Благословенная тьма…

Тук-тук-тук. Нет, это не ночь, это издевательство! Сговорились они там все, что ли?

– Эй! Уважаемые Йагини! Э-э-эй! Есть кто дома-то?

Я набросила на плечи платок и споро сбежала по ступенькам. За дверью обнаружилась молодая женщина одетая по-городскому, что я заметила, когда пригласила ее внутрь. Женщина испуганно, но с какой-то испытующей надеждой смотрела на меня, мяла платочек и не решалась начать разговор.

– Вы что-то хотели, уважаемая? Если по поводу нежелательной беременности, то обратились не по адресу. Бабули этим не занимаются, – произнесла я и нахмурила брови.

Уж очень мне не понравилось, как бегают глазки у этой городской мамзельки, и как не решается она завести разговор. Приглядевшись, поняла, что скорее всего вижу перед собой компаньонку или горничную благородной дамы – одета вошедшая хоть по последней штольградской моде, но без особого шика.

– Барышня, милая, мне нужна госпожа Стефанида или госпожа Раифа. Это очень срочно, – голос женщины сорвался, похоже, она и в самом деле здорово нервничает. Увидев мои вопросительно приподнятые брови, поспешила добавить: – Нет-нет, никаких прерываний беременности. Моя госпожа никак не может родить…

О, пресветлая Дидилия!* (* богиня женского плодородия у славян)

Вот только роженицы мне этой ночью не хватало! Не успела обрадоваться, что к Аньшанке бабуля ушла, так вот же, пожалуйста! Судя по всему, ехать мне сейчас, несмотря на наказы бабок сидеть дома, в Штольград, к какой-то городской фифе… Уж лучше бы к знакомой Аньшане в Нижний Курень… Все это я додумывала на ходу, заскочив в горницу, чтобы повязать голову платком, накинуть синий кафтан, и подпоясаться поясом потомственной Йагини.

Наказ-наказом, а ну как ее госпожа и вправду окочурится? И пусть я даже не узнаю об этом, никогда себе не прощу, если выгоню сейчас эту женщину из-за страха перед княжеским чародеем, чтоб его. Конечно, соваться в Штольград сейчас опасно… Но с другой стороны, ночь на дворе, надеюсь обернусь до рассвета!

Я заглянула в комнату к Никодемке, ожидая увидеть обоих двойняшек, но увидела только одного братишку – светло-русые кудри растрепались, губы приоткрылись, и полуулыбка на них слегка обозначала ямочки на щечках – Демка сейчас как никогда похож на ангела.

Странно, я думала, что мне не показалось, что я и вправду слышала из его горницы их с сестренкой смех. Ну-ка, а как она? Маленькая Йогана тихо посапывает на боку, сунув кулачок под подушку. Окно в ее горнице настежь открыто – юная некромантка на дух не выносит жары. Когда была поменьше, так и норовила раздеться и сигануть в Данину, к мавкам, которые, несмотря на вздорный, да что там вздорный, прямо скажем – паскудный нрав, всегда привечали маленькую Йагиню, как свою. Я осторожно прикрыла Йожку сбившимся в комок одеяльцем и тихо покинула горницу. Ничего, на доме мощная защита, да и кто-то из бабуль скоро вернется.

Появилась перед испуганно дернувшейся гостьей уже под личиной бабы Стефы. Что ж это она так шугается? Первый раз что ли, видит перед собой лесную целительницу? Это вряд ли. Что-то там не так с ее госпожой, как пить дать, чую. Но эта не скажет. Судя по отчаянному выражению глаз, на дне которых плещется, силится всплыть наверх, но остается на своем месте, какая-то тайна, девушка очень предана своей хозяйке.

– Что ж, девка, поближе-то никакой знахарки не нашлось?

Женщина испуганно захлопала глазами, а я подала ей знак – мол, на выход, и продолжила гудеть:

– В Штольград? – спросила я и женщина кивнула.

– Язык ты проглотила, милая? – грозно нахмурив брови, ласково осведомилась я.

– Простите, госпожа…

– Стефанида.

– Простите, госпожа Стефанида. А как вы узнали, что нам в Штольград?

М-да. Похоже, совсем беда у девушки с логикой из-за переживаний за госпожу. Городскую от деревенской или хуторской так сложно отличить!

– Так на то ж, милая, я и Йагиня, – решила я добавить нам веса в глазах простодушного народа. – Что ж ты поближе-то помощи не попросила? Дом Знахарок к вам поближе будет, да и на самой окраине Штольграда дом Имитативных волшебниц, которые гомеопатической волшбой владеют?

Мы вышли на широкую тропинку и здесь ожидаемо ждал экипаж, запряженный двумя весьма приличными меринами гнедой масти, с белыми пушистыми манжетами над копытами, как я люблю. Девушка ответила уже в карете:

– Так ведь лучше вас и госпожи Раифы во всей Светлой Империи никого нет.

– Ну, сказала, – я засмеялась, как засмеялась бы бабуля, услышав такую неприкрытую лесть. – Чай, случай-то у хозяйки не совсем обычный, а? Ежели к доктору не обратились?

– Как не обратиться, – всплеснула руками женщина. – Первым делом за ним послали, но только не нашли. Непонятно, где он, а госпожа уже десять часов мучается…

– Десять часов, говоришь, и доктора не нашли, – повторила я задумчиво.

Да, городские изнеженные барышни не в пример слабее селянок, но за десять часов не найти доктора… Сдается мне, не особо старательно искали. Да и при современных микстурах и волшебных оберегах, которыми можно запастись заранее в избытке в любой аптекарской лавке… Что-то это мне не нравится. Я постаралась не хмурить брови, чтобы еще больше не пугать и без того бледную девицу.

– Так ведь это еще не срок, милая, – решила ее успокоить. – Не переживай.

Странно, но женщина как будто заволновалась от этих слов еще больше.

Экипаж остановился перед высоким нарядным домом. Даже я знаю, что это дом местного главы.

Значит, рожает его молодая женка, которую продали, точнее, отдали за него четыре года назад. И дите, которое никак не может появиться на свет, не первое, насколько я помню. Первым делом жена подарила штольградскому главе очаровательного, здорового малыша. Непонятно тогда, почему сейчас роды так затянулись – второго рожать обычно легче.

Взглянув на перекошенное от усилий лицо молодой роженицы, стало все понятно.

Юная, и, пожалуй, что смазливая женка обстоятельного главы оказалась по совместительству женой песиглавца…

Повезло, что за мной, то бишь за бабулей догадались послать.

Раздав команды помогающим роженице женщинам, я начала плести заклинание, способствующее безопасному извлечению песиглавца из тела человеческой матери.

– Сам-то дома? – хмыкнула я, одновременно ощупывая твердый, как камень живот роженицы.

Женщина испуганно покачала головой. Я махнула свободной рукой и набросила на нее легкий стазис – почему этой дурехе никто не объяснил, что тужиться надо только в момент схваток, да и то, происходит это по большей части само собой! Вон, глаза краснющие, все в полопавшихся капиллярах!

Я начала делать подстройку дыхания – чем объяснять ей сейчас, как это правильно делается, проще проделать вместе с ней. Рожать песиглавца – это, я вам скажу, не мед пить.

– Нет, он уехал по делам, – прошептала обессилевшая без пяти хвилин мамаша.

А вот этого мне не надо: я споро скомандовала дежурившей неподалеку служанке заварить пакетик с укрепляющими травами, который достала из сумы. Время у нас есть. Но чую, отец малыша несется сюда во весь опор. Издалека мчится, поэтому и роды тяжелые. Ну, да об этом мы с ним мы после поговорим…

– По делам, – протягиваю, – Значит, повезло тебе, девка. Что мужу-то о дите скажешь?

Очередной приступ схваток оставил мой вопрос без ответа. Точно. Папаша уже на подходе. Только не тот папаша, что глава сего города, а тот, что видимо, какой-то заезжий наемник-песиглавец.

– Где сударыня Малена? – донесся мужской голос после того, как хлопнула входная дверь.

Ничего такой голос, низкий и бархатистый, но молодой, и даже, как будто с интеллигентными нотками. Хотя это, видимо мне от духоты почудилось и от вцепившихся мертвой хваткой в мою ладонь пальцев жены главы Штольграда.

Откуда у песиглавца взяться интеллигентным интонациям? А кем еще может оказаться этот мужчина, ежели не отцом мучавшего сейчас мать изнутри малыша?

К слову сказать, обычно песиглавцы «крадут» себе женщин, для акта оплодотворения, так сказать. Но с женками своими они не живут – селят их обособленно, в специально созданных для этого общинах, где хатки возводятся рабочей силой по найму – песиглавцам не по статусу о ком-то проявлять заботу, даже если это матери их будущих детей.

И стоит только появиться на свет маленькому – а песиглавцы бывают только мужского пола, но прекрасно имеют потомство от обычных женщин, как отец забирает его у матери и растит самостоятельно.

Мать же вольна остаться в поселении жен, правда, шансов, что тот же самый песиглавец захочет сделать с ней еще одного ребенка, невелик. Для песиглавца женщина – это в первую очередь, способ размножиться, а во вторую, потешиться. Ну, или в первую – потешиться, во вторую – размножиться, песиглавец их разберет, этих песиглавцев! Матери песиглавца выплачивается откуп, и она вольна покинуть поселение и обосноваться где угодно – откуп за нового песиглавца говорят, довольно солидный.

Понятия «женка» у песиглавцев вовсе не существует, как такового.

Понятие «жена песиглавца» придумали люди, чтобы как-то обозначать женщин, согрешивших с песиглавцем. К слову, зачастую «жены» остаются жить в поселениях, продолжая рожать детей другим песиглавцем. В общем, как-то сложно это все, но так на то они и песиглавцы?

Вместо ожидаемого волосатого громилы огромного роста, со шлемом-головой страшного рыжего пса поверх собственной, с выдвинутой вперед мощной челюстью и едва обозначенными остро отточенными клыками перед верхней губой, повернув голову, я увидела молодого человека, в щегольском черном костюме, в шляпе-цилиндре и с тростью, который смотрел на меня с неменьшим удивлением. Может, я ошиблась – и папаша новоявленный именно он?

– Этот, что ли, папашка-то? – прогудела я бабулиным голосом, вопросительно взглянув на женку главы.

Испуганно вскрикнула и вышеупомянутая женка, и сам претендент на место папки, а входящая за ним молодка, чем-то похожая на ту, что меня сюда привезла, вымолвила:

– Сударыня Малена, княжеский чародей, как вы и просили.

Вид у боевого чародея – а его импозантность, белые перчатки и тросточка с серебряным набалдашником в виде головы обезьяны не смогли ввести меня в заблуждение – мягко говоря, испуганный. По всему видать аристократическая бледность сейчас на пределе своей аристократичности, а и без того немаленькие глаза дюже непристойно выпучены на то, что происходило в светлице. Как будто здесь свиней режут, ей богу! Обычная, встрепанная, орущая, рожающая дама!

– Вы не предупреждали меня, – забормотал этот храбрец, переводя взгляд туда-сюда, лишь бы не на женку местного главы. Сфокусировался на мне, вздохнул с облегчением и продолжил: – Сударыня…

– Стефанида, – подсказала я.

– Сударыня Стефанида, я по всему видать, здесь лишний, вы и без меня прекрасно справляетесь. Я лучше… как это… покараулю. Мало или что.

И правда – «мало или что». Что и говорить, в подходящий момент этот чародей пожаловал в дом к местному главе. И возможно, если бы я не была так занята с роженицей и песиглавцем, который наконец-то решил появиться на свет, я бы, наверно, испугалась, несмотря на искусно скрывающую лицо личину.

Но мне никак нельзя отвлекаться, и поэтому я просто раздраженно махнула в его сторону свободной рукой, и опять приступила к плетению сложного заговора: нужно помочь несчастной, все-таки, нелюдя рожает.

Бедная женщина голосит так, будто ее режут, но дыхание больше не сбивается, силы, после десятичасового марафона, восстановились, а подстройку дыхания я продолжаю делать вместе с ней.

Уже вот-вот – окинув привычным взглядом картину происходящего полностью, я увидела в широко раскрытых глазах женки главы Штольграда непримиримую решимость, и, можно так сказать, даже злость.

Это хорошо, что она наконец разозлилась – это чувство придаст ей сил, и силы эти очень нужны женщине именно сейчас.

Полностью погруженная в происходящее, я приняла крупного, розового орущего младенца, родившегося с длинными для новорожденного черными волосами на голове и загривке и причудливой формой ушей и крохотными зубками – в принципе, это, пожалуй, единственное визуальное отличие детеныша песиглавца от человеческого. А суровый воинственный вид взрослых особей – так вы еще деревенских мужиков не видели, когда жены домой с купленным заговором трезвости приходят.

Будучи с головой в волнительном процессе, занимаясь обработкой пуповины и пеленанием малыша, я не расслышала, как дверь в покои женки главы открылась, и вошел собственно, виновник торжества.

Обернувшись, я смерила песиглавца недовольным взглядом, и он потупил глаза, понимая, что я совершенно права.