3 ноября ГВБВД

Хэл услышал, как звонит телефонная консоль, когда бросил сумку на пол и снимал с шеи ключ от комнаты. Сам телефон когда-то принадлежал Орину, и сквозь его футляр из прозрачного пластика было видно все телефонные внутренности.

– М-мяулло.

– Почему у меня всегда такое чувство, что я своим звонком отрываю тебя от процесса самоудовлетворения? – это был голос Орина. – Всегда так много гудков. К тому же ты всегда после этого какой-то запыхавшийся.

– После чего.

– В твоем голосе есть какая-то потная торопливость. Ты что же, один из 99 % подростков мужского пола, Хэлли?

Хэл не любил разговаривать по телефону после того, как тайком накурится в насосной. Даже если под рукой была вода или другая жидкость, чтобы смочить горло. Он не знал, почему. Просто ему было не по себе.

– Что-то ты больно бодрый, О.

– Мне ты можешь признаться. В этом нет стыда. Позволь сказать тебе, мальчик, я сам многие годы качал руку на этом холме.

Хэл подсчитал: более 60 % того, что он говорил Орину по телефону с тех пор, как брат с этой весны внезапно снова начал звонить, было ложью. Он не знал, почему ему так нравилось врать Орину по телефону. Он посмотрел на часы.

– Ты где?

– Дома. Прожаренный до хрустящей корочки. За окном +90.

– Речь идет о Фаренгейте, я полагаю.

– Этот город сделан из стекла и света. Окна – всегда как фары дальнего света, которые летят на тебя. В воздухе марево, словно бензин разлили.

– Итак, чем обязан?

– Иногда я ношу темные очки даже в помещении. Иногда на стадионе поднимаю руку, смотрю на нее, и, клянусь тебе, сквозь нее просвечивает. Как этот прикол, знаешь, когда светишь фонариком в ладонь.

– Руки, как я посмотрю, сквозная тема нашего сегодняшнего разговора.

– По дороге с парковки на улице я видел, как пешеход в пробковом шлеме споткнулся, как бы схватился за воздух, а потом рухнул ничком. Еще одного финикийца срубила жара, подумал я.

Хэлу вдруг пришло в голову, что, хотя он врал о незначительных деталях в телефонных разговорах с Орином, ему никогда не приходило в голову, что брат мог поступать так же. Это спровоцировало припадок зацикленного мариахуанового мышления, который – опять – быстро привел Хэла к сомнению в том, действительно ли он такой уж умный.

– До SAT^[46] осталось шесть недель, и Пемулис как репетитор по математике все сильнее меня разочаровывает. Это к вопросу о том, чем я тут занимаюсь целыми днями.

– Когда он упал на тротуар, лицо у него зашипело. Как бекон на сковородке. Он там так и лежит, я из окна вижу. Он больше не двигается. Все его избегают, обходят. Кажется, даже если к нему прикоснуться – обожжешься. Мальчишка-латинос удрал с его шлемом. У вас там снег еще не пошел? Умоляю, опиши еще разок снег, Хэлли, для меня.

– Значит, ты проводишь дни, представляя, как я весь день мастурбирую. Ты это хочешь сказать?

– Вообще-то я даже подумываю открыть в ЭТА целый ларек с «Клинексами».

– Это, конечно же, значит, что тебе придется общаться с Ч. Т. и Маман.

– Я и еще один дальновидный запасной квотербек наводили справки. Прощупывали почву. Оптовые скидки, статус предпочтительного поставщика. Можно заодно создать линию лубрикантов без запаха. Что думаешь?

– О.?

– Я сижу и даже скучаю по Новому Орлеану, малой. Скоро рождественский пост, там в это время лучше всего. Французский квартал в пост такой старомодный и мирный. И еще в пост там почему-то почти никогда не идет дождь. И все обязательно это прокомментируют, этот феномен.

– У тебя какой-то странный голос, О.

– Жара сводит с ума. Может, еще и обезвоживание. Я правильно сказал? И все вокруг бежевое и пыльное. В помойках раздуваются и спонтанно взрываются мешки с мусором. Такие внезапные дожди из кофейного и апельсинового жмыха. Мусорщикам на баржах приходится носить асбестовые перчатки. Еще я кое с кем познакомился. Возможно, с кем-то очень особенным, Хэлли.

– Ой-ой. Ужин. В Западном крыле звонит треугольник.

– Эй, но Хэлли? Погоди. Повиси еще. Шутки в сторону. Что вы все знаете о сепаратизме?

Хэл на секунду замер.

– В смысле, в Канаде?

– А есть еще какой-то?

Реабилитационный пансионат пансионатного типа[49] для алкоголиков и наркоманов «Эннет-Хаус» был основан в Год Воппера суровым – настоящим материалом для гвоздей – хроническим наркоманом и алкоголиком, который провел большую часть сознательной жизни под надзором Массачусетского департамента исправительных учреждений, пока не открыл для себя общество Анонимных Алкоголиков в ИУМ-Уолпол и не пережил в тюремном душе на четвертый месяц трезвости неожиданный опыт полного смирения и духовного пробуждения. Этот реабилитировавшийся наркоман/алкоголик – в своей новообретенной скромности так дорожившей традицией анонимности АА, что отказывался пользоваться даже именем и был известен среди бостонских АА просто как Мужик, Который Не Пользуется Даже Именем, – в первый же год условно-досрочного открыл Эннет-Хаус, преисполнившись решимости передать другим хроническим наркоманам и алкоголикам то, что сам так легко обрел в общем душе.

Эннет-Хаус арендует бывшее врачебное общежитие в Энфилдском военно-морском больничном комплексе Управления по делам ветеранов Соединенных Штатов. В Эннет-Хаусе могут разместиться на девятимесячный период проживания и лечения 22 пациента мужского и женского пола.

Эннет-Хаус не только был основан, но и отремонтирован, обставлен и декорирован все тем же безымянным местным экс-мошенником из АА, который – т. к. трезвость автоматически не влечет немедленную святость – возглавлял отборные команды из торчков на ранней стадии реабилитации в полуночных налетах на местные склады мебели и товаров для дома.

Легендарный анонимный основатель был чрезвычайно суровым старым хрычом из бостонских АА, который страстно верил, что любой человек – и неважно, насколько широкий след слизи он за собой оставляет, – заслуживает того же шанса на трезвость через полное смирение, что выпал ему. Эта излишне суровая любовь^[47] почти эксклюзивно присуща суровым старым бостонским хрычам[50]. Иногда он – основатель – в годы становления Хауса даже требовал от новоприбывших жильцов есть камни – т. е. буквально камни с земли, – чтобы продемонстрировать готовность пойти на что угодно ради дара трезвости. В конце концов Управление службы лечения наркотической зависимости Массачусетского департамента общественного здравоохранения потребовало искоренить эту практику.

«Эннет», кстати говоря, не было именем или какой-то его частью безымянного основателя Эннет-Хауса.

Каменная диета – ныне мрачная байка из местного мифотворчества, долженствующая иллюстрировать, как легко все достается нынешним жильцам Эннета, – возможно, была не такой уж долбанутой, как посчитали в Управлении СЛНЗ, т. к. многое из того, что деды из АА требуют от новичков терпеть и во что верить, кажется не менее долбанутым, чем лопать полевой шпат. Например, мучиться в трезвости так, что чувствуешь в глазных яблоках пульс; терпеть ломки такие, что пишешь на обоях шедевры в технике разбрызгивания каждый раз, когда берешь в руки чашку кофе; привыкнуть к тому, что отныне только формы жизни в уголках глаз будут отвлекать от голосов в голове, лопочущих со скоростью бензопилы; сидеть молча, пока какая-нибудь старушка в чулках, облепленных кошачьей шерстью, обрушивается на тебя с объятиями и велит составить список вещей, за которые ты сегодня благодарен: тут уж и гальку попросишь, что уж там.

Смерть безымянного основателя от кровоизлияния в мозг в возрасте шестидесяти восьми лет в год Простого-для-установки-Апгрейда для материнской-карты-с-миметичным-качеством-изображения-ТП-систем-«Инфернатрон»/«ИнтерЛейс» для дома, офиса, или мобильного варианта от ЮСИТЮ2007[51] осталась незамеченной за пределами сообщества бостонских АА.

Из внутреннего имейл-меморандума САН-ННА22-3575634-22 через систему Интерлейс, штаб оценщиков ущерба, «Страховые компании «Стейт Фарм Инк.», 26 июня Года Молочных Продуктов из Сердца Америки

ОТ: мюррейф@clmshqnne22.626INTC0M

КОМУ: пауэллдж/санчесм/пэррик@ clmhqnne.626INTCOM

СООБЩЕНИЕ: чуваки, зацените. вот это я понимаю неудачный день ок. бостонский регион 22, эта весна, заявка на компенсацию, свидетели от нашего бостонского отдела заявляют, что заявитель был в состоянии алкогольного, а по отчету больнички промиллей в крови на 0.3+, так что выдохните – по 357-5 у нас все норм, но свидетели и представители CYD подтверждают основные факты ниже, вот только первая страница, зацените:

Дуэйн Р. Глинн

176N б-р Фанел

Стоунхем, Масс. 021808754/4

21 июня ГМПИСА

Отдел регистрации несчастных случаев на рабочем месте

State Farm Insurance

1 Стейт-фарм плаза

Нормал, Илл., 617062262/6

Добрый день,

Отвечаю на ваш запрос о дополнительной информации. В графе № 3 формы как причину несчастного случая я указал «пытался работать в одиночку». Вы в своем письме написали, чтобы я более подробно изложил происшедшее, и я полагаю, что нижеследующие детали будут исчерпывающими.

Я по профессии каменщик. В день несчастного случая, 27 марта, я работал в одиночку на крыше нового шестиэтажного здания. По завершению работы мною было обнаружено, что у меня осталось порядка 900 кг кирпича. Вместо того чтобы с трудом нести кирпич вниз вручную, я решил спустить его в бочке с помощью блока, который как нельзя кстати был приделан к стене здания на шестом этаже. Закрепив веревку на уровне земли, я поднялся на крышу и загрузил в бочку кирпич. Затем спустился и развязал веревку, держа ее крепко, чтобы обеспечить медленный спуск 900 кг кирпича. В графе № 11 формы отчета о несчастном случае указано, что сам я вешу 75 кг.

Из-за резкого рывка, заставшего меня врасплох и внезапно взнесшего меня в воздух, на меня нашло затмение и я забыл отпустить веревку. Само собой разумеется, меня на большой скорости понесло наверх. Поблизости от третьего этажа я встретился с опускающейся бочкой. Отсюда трещина в черепе и сломанная ключица.

Только слегка замедлившись, я продолжил быстрое вознесение, не останавливаясь, пока пальцы правой руки не попали по вторую фалангу в шкив. К счастью, к этому времени я избавился от затмения и сумел удержаться за веревку, несмотря на нестерпимую боль. Однако приблизительно в это же время бочка с кирпичом ударилась о землю, и от силы удара о землю у нее вылетело дно.

Лишившись веса кирпича, теперь бочка весила приблизительно 30 кг. Я еще раз ссылаюсь на графу № 11, где указан мой вес в 75 кг. Как вы можете себе представить, не выпуская веревки, я начал довольно быстрый спуск вниз. Поблизости от третьего этажа я встретился с поднимающейся бочкой. Так объясняются переломы лодыжек, порезы ног и нижней части тела.

Встреча с бочкой достаточно заметно замедлила мое падение, чтобы смягчить столкновение с землей, усеянной кирпичом. Однако, как ни жаль сообщать, когда я лежал на кирпиче в нестерпимой боли, не в силах подняться или пошевелиться и глядя на пустую бочку в шести этажах надо мной, на меня снова нашло затмение и я, к сожалению, выпустил веревку, вследствие чего бочка

Самый ранний сохранившийся письменный комментарий Хэла Инканденцы на какую-либо хотя бы отдаленно кинематографическую тему, написанный в седьмом классе на курсе мистера Огилви «Введение в исследования интертейнмента» (2 семестра, обязательный), Энфилдская теннисная академия, 21 февраля Года Чудесной Курочки «Пердю», четыре года спустя после заката эфирного телевещания, год спустя после ухода из жизни д-ра Джеймса О. Инканденцы, полученная оценка – всего лишь 4/4+, несмотря на в целом положительный отзыв, – в основном в силу того, что заключительный ¶ сочинения, как указал Огилви, не согласовывался с предваряющим его текстом и не подкреплялся ничем, кроме субъективной интуиции и риторических приукрашиваний

Инспектор Стив Макгаррет из «Гавайи Пять-О» и капитан Фрэнк Фурилло из «Блюза Хилл-стрит» демонстрируют, как изменилось наше североамериканское представление о герое с «Гавайи Пять-О» 1970-х до э. с. до «Блюза Хилл-стрит» 1980-х до э. с.

Инспектор Стив Макгаррет – классический модернистский герой действия. Он действует. Такой он персонаж. Камера всегда следует за ним. Он редко оказывается вне кадра. У него одно дело в неделю. Зрители знают, в чем состоит дело, а также к концу первого акта – кто виновен. Поскольку зрители знают истину раньше Стива Макгаррета, в сериале нет интриги, есть только Стив Макгаррет. Драма «Гавайи Пять-0» – видеть героя в действии, видеть, как Стив Макгаррет расхаживает и расследует, уверенно приближаясь к истине. Уверенное приближение – суть того, что делает модернистский герой современного экшена.

Стива Макгаррета не тяготят административные хлопоты инспектора полиции штата, или женщины, или друзья, или эмоции, или любого рода конфликтующие задачи. На его арене деятельности нет отвлекающего мусора. Таким образом, инспектор Стив Макгаррет целеустремленно действует, чтобы сделать истину, которую зрители уже знают, предметом закона, правосудия, современного героизма.

В отличие от него капитан Фрэнк Фурилло – герой, которого было принято называть «пост»-модернистским. Другими словами, героем, чьи ценности отвечают более сложной и корпоративной эре Америки. Иначе говоря, герой реакции. Капитан Фрэнк Фурилло не расследует дела и не приближается целеустремленно к истине. Он управляет участком. Он бюрократ, и его героизм – бюрократический, с гениальным умением лавировать на замусоренных аренах. В каждой серии «Блюза Хилл-стрит» на капитана Фрэнка Фурилло с самого начала первого акта со всех сторон наваливаются мелкие неурядицы. Не одно, а целых одиннадцать сложных дел, каждое с подозреваемыми, стукачами, следователями, разъяренными лидерами общественных групп и семьями жертв, и все требуют удовлетворения их требований. Нужно поручить сотни задач, умаслить сотни эго, дать сотни обещаний, сдержать сотни обещаний из прошлых серий. Бытовые проблемы двух-трех офицеров. Выплата заработной платы. Журналы дежурств. Коррупция, которая искушает и терзает. Начальник полиции – политическая пародия, гиперактивный сын, бывшая жена, которая осаждает кабинку за матовым стеклом, где находится кабинет Фрэнка Фурилло (тогда как кабинет Стива Макгаррета из 1970-х до э. с. больше напоминает библиотеки поместного дворянства, за двумя тяжелыми дверями и отделанные роскошным тропическим дубом), плюс холодно привлекательная государственная защитница, которая хочет поговорить, зачитали ли Миранду такому-то задержанному на испанском и может ли Фрэнк не кончать так быстро, вчера ночью он опять кончил быстро, может, ему стоит обратиться к специалисту по стрессам. Плюс все еженедельные моральные дилеммы и выборы, которые ставит перед капитаном Фрэнком Фурилло его беспристрастный бюрократический героизм.

Капитан Фрэнк Фурилло из «Блюза Хилл-стрит» – «пост»-модернистский герой, виртуоз приоритезации, компромисса и управления. Фрэнк Фурилло сохраняет здравомыслие, самообладание и превосходный внешний вид перед лицом отвлекающих, негероических задач, от которых бы инспектор Стив Макгаррет обмяк, спал с лица и жевал бы кулак в административном смятении.

Еще более от инспектора Стива Макгаррета капитан Фрэнк Фурилло отличается тем, что его редко снимают в центре мизансцены или с передних ракурсов. Обычно он только часть исступленного панорамирования камеры сериала. Напротив, операторы «Гавайи Пять-0» даже не пользовались тележкой, предпочитая твердые крупные планы лица Макгаррета со штатива, которые в наши дни больше напоминают романтический портрет, чем кинодраму.

Какой герой приходит на смену ирландизированному современному ковбою Макгаррету, одиночке действия, ведущему одинокое стадо в закат? Фурилло представляет совсем другой вид одиночества. «Пост»-модернистский герой был героическим членом стада, ответственным за все, в чем участвует, ответственным перед всеми, и его одинокое лицо безмятежно вопреки давлению, как коровья морда. Герой действия с прищуром («Гавайи Пять-0») становится героем реакции с кротким взглядом («Блюз Хилл-стрит», спустя десятилетие).

И, как мы до сих пор наблюдали на уроках, мы как североамериканский зритель с тех пор отдавали предпочтение стоическому, корпоративному герою реакционной честности – как некоторые утверждают, «запутавшемуся» в реакционной моральной неоднозначности «пост-» и «пост-пост»-модернистской культуры.

Но что нас ждет дальше? Какой североамериканский герой может надеяться превзойти безмятежного Фрэнка? Нас ждет, предсказываю я, герой не-действия, кататонический герой, более чем спокойный, далекий от любых раздражителей, которого таскает туда-сюда мускулистая массовка, чья кровь которой звенит от аминов ретроградства.

Единственная мнимая статья гигантской «журналистки» «Елены» Стипли с сыпью после электролиза, опубликованная до начала мягкого профилирования пантера «Кардиналов» Феникса Орина Дж. Инканденцы, и ее единственная мнимая статья, имеющая хоть какое-то отношение к старой доброй метрополии Бостона, 10 августа Года Впитывающего Белья для Взрослых «Депенд», четыре года спустя после того, как теоретик от оптики, предприниматель, академик тенниса и авангардный режиссер Джеймс О. Инканденца покончил с собой, засунув голову в микроволновую печь

Журналу «Момент» стало известно, что, увы, от взора североамериканской публики скрывали трагическую кончину второго североамериканского гражданина, ставшего обладателем внешнего искусственного сердца «Джарвик IX». Замена дефектного сердца на внешнее искусственное сердце «Джарвик IX» стала столь чудесным спасением для 46-летней бухгалтерши из Бостона с необратимым рестенозом сердца, что спустя уже несколько недель она была в состоянии вернуться к активному образу жизни, который вела до болезни, и следовать столь активному распорядку дня благодаря удивительному переносному протезу, установленному в стильную сумочку «Этьен Энье». Желудочковые вены вели к шунтам на ее руках и несли воды драгоценной крови между живым и активным телом и удивительным сердцем в сумочке.

Однако ее трагическая, безвременная и, как скажут некоторые, столь насмешливо-жестокая кончина стала жертвой столь знакомого нам заговора молчания, который замалчивает ненужные трагедии, если те проливают страшный свет общественного мнения на толстокожее равнодушие представителей власти. Лишь неустанный поиск и бесстрашное журналистское упорство, за которые читатели уважают «Момент», и вывели трагические страшные обстоятельства ее кончины на чистую воду.

46-летняя реципиентка внешнего искусственного сердца «Джарвик IX» активно занималась шоппингом в Кембридже на фешенебельной Гарвардской площади Массачусетса, когда вор-трансвестит, наркоман с криминальным прошлым, столь хорошо известным представителям власти, причудливо облаченный в коктейльное платье без бретелек, шпильки, драненькое боа из перьев и рыжий парик, варварски вырвал жизненно необходимую сумочку из рук ничего не подозревающей женщины.