И мы гребли! Мы старались, но течение не давало нам разогнаться. Дед держал леску в руках, следя за тем, чтобы она была внатяг, мы потели на веслах. На реку опустилась настоящая ночь, и от этого дух захватывало особенно сильно! Ночью на реке! Тишина, слышен только плеск весел и иногда скрип коростеля откуда-то. Небо раскинуло над нами звездный полог, стало прохладно. Комарье, увидев такую знатную добычу, вилось над нами тучами. Спасал только дедов самосад и наш бесконечный оптимизм. Поначалу волнение зашкаливало, но скоро монотонная работа веслами взяла свое – всех мыслей было только о том, чтобы сделать еще один гребок…

Внезапно дед дернулся, резко взмахнул рукой и тут же принялся быстро выбирать леску, которая скручивалась у его ног.

– Деда, что там? Деда?! – мы с Генкой тут же бросили весла, и нас начало сносить вниз.

– Гребите! – рявкнул дед и заработал руками еще быстрее.

За кормой забултыхало, раздался характерный шлепоток – щука! Но не та самая, это точно. Мы схватили весла и принялись грести с удвоенной силой. Взмах дедовой руки, и на дне лодки запрыгала щука. Была она немаленькой, деду примерно до локтя, но это все не то. Мы с Генкой разочарованно протянули:

– Какая маленькааааая…

– Маленькая? – дед рассмеялся. – Это не маленькая, это хорошая щука. Пара кило в ней точно есть.

Он ловко подхватил ее под жабры и принялся высвобождать блесну, разжав рыбине зубы припасенной палочкой. Щука смотрела на нас черными злыми глазами, и от этого взгляда становилось как-то неуютно. Наконец высвободив блесну, дед снова забросил ее в воду. Глухо булькнув далеко за кормой, блесна канула в черную воду. И вновь потянулось томительное ожидание и тяжкая работа. Дед сказал:

– А ну давайте я вас поменяю. Надевай – он протянул мне верхонку. – Держи леску. Почувствуешь удар – резко подсекай, сильно. Понял?

– Я часто-часто закивал головой, надевая верхонку и принимая леску. Дед греб мощно, ровно. Генка с открытым ртом смотрел то на меня, то на леску в моих руках. Над лесом поднялась луна, и дорожка света задрожала на воде. Я ощущал всем нутром, как блесна играет под веодой, привлекая ту самую щуку. Резкий удар! Я дернул рукой и ощутил сильное споротивление на том конце лески.

– Деда, поймал! – голос мой сорвался на тонкий сип.

– Так тяни, раз поймал – дед не переставал грести.

Я принялся быстро выбирать леску, стараясь делать все как дед. Щука забилась, леска пошла по кругу, в сторону камышей…

– Не пускай, запутает!

Я уперся ногами в корму и заработал с удвоенной силой. Щука чуть меньше первой запрыгала на дне, собирая на себя леску.

– Молодец! – дед подмигнул мне и сказал уже Генке:

– Помогай давай. Держи ее крепче. Сейчас блесну тащить станем. Дед сложил весла и взялся вытаскивать блесну, попутно объясняя:

– Зубы у нее очень острые, пальцы вмиг распустит. На-ка – он протянул Генке палочку. – Вставляй ей в рот и разжимай зубы.

Генка сопел, пытаясь справиться с порученным делом:

– Ух какая силища у нее! А если ТА попадется? Что ж с ней делать-то?

Наконец, блесну осободили.

– Бросай – дед смотрел на меня. – Постарайся, чтобы вся леска вылетела.

Я привстал, раскрутил блесну над головой и бросил, стараясь зашвырнуть ее как можно дальше. И чуть не все не испортил – блесна упала у самых камышей. Оглянулся на деда растерянно. Но тот сказал:

– Нормально, в самый раз. Щука любит под камышом стоять. Держи давай…

Дед успел только пару раз опустить весла в воду, как могучий рывок едва не вырвал леску из рук. Я изо всех сил рванул леску на себя, и под камышом тяжело бултыхнуло, а потом в неверном лунном свете я увидел огромный белесый щучий живот! Та самая щука (а это точно была она) крутнулась колесом и ушла в глубину.

– Деда, утятница! – я не знал что делать.

– Держи крепко! Генка, помогай держать. Смотрите пальцы не обрежьте! – дед направил лодку к берегу, работая веслами с невообразимой скоростью.

Генка вцепился в меня как клещ, силясь удержать, а я держал леску. Щука не билась, она просто давила вниз. Шнур вдруг пошел по кругу – щука неотвратимо шла к середине плеса, на глубину.

– Деда, она на глубину тянет!

– Держи, сейчас – нос лодки ткнулся в берег. Дед выскочил в воду, затолкнул лодку подальше на берег, подхватил меня и поставил на берег. Сам запрыгнул следом, встал за моей спиной, обхватил меня рукой за пояс и сказал негромко:

– Ну, теперь тяни.

Я изо всех сил потянул шнур на себя, пытаясь стронуть рыбину с места. Генка выбрался из лодки и стоял рядом, не зная что делать.

– Генка, в лодке еще верхонка есть, давай! – глаза деда горели нешуточным азартом. Генка опрометью метнулся к лодке, зашарил в поисках верхонки. Минута, и он уже рядом, вручил рукавицу деду. Тот натянул ее на мою вторую руку:

– Вот так надежнее будет.

И началась борьба. Щучища никак не желала двигаться с места, я сопел и упирался ногами в скользкий берег, дед держал меня за пояс, а Генка метался вокруг:

– Вот это да! Щука! Как же?! – он не замолкал ни на минуту.

Дед на мгновенье отпустил мой пояс, и меня окатила волна леденящего страха. А ну как дернет? Я ж сразу в реку улечу!

Дед спешно стянул через голову майку, протянул Генке:

– Наматывай на руку, помогать станешь.

Вдвоем дело пошло. Щука нехотя пошла к берегу.

– Тяни, тяни – приговаривал дед, напряженно глядя в воду.

И мы тянули, стараясь изо всех сил. Вдруг на самой границе видимости появилось бревно. Откуда оно здесь? Вот только что ничего не было, и…

– Ох и здорова мать – дед присвистнул, и только тут я понял, что это не бревно. Это щука!

Дед прихватил леску руками, помогая нам. Щука вдруг изогнулась, вновь показывая белесый живот, и гулко ударила хвостом по воде, рванувшись в глубину! Мы с Генкой даже подались к воде, но дед был начеку:

– Держи ее! Крепко держи. Сейчас мы ее…

Щука ворочалась и никак не хотела идти к берегу, но силы ее не бесконечны. Вот она вновь всплыла, уже гораздо ближе к берегу, и лениво шевелила огромными, не меньше дедовой ладони, плавниками.

– Тяните – свистящим шепотом сказал дед и шагнул к самой воде, присел, вытянув вперед руку.

Потянули, и щука пошла к берегу. Пошла!

От напряжения ныли плечи, в горле пересохло, дыхание сбилось, колени дрожат…

– Не спешите, помалу давайте – дед не отрываясь следил за щукой.

Вот рыбина уткнулась носом в берег. Дед рывком схватил ее за жабры, но она рванулась в сторону, и дед рухнул в воду, а щука вновь устремилась на глубину. Ну нет! Теперь мы тебя точно не отпустим!

Мы с Генкой уперлись пятками в землю:

– Какая она огромная! – сдавленно просипел Генка.

– Ага – мой голос звучал не лучше.

Дед не спешил выбираться из воды, он взялся за лесу, потянул. Разворачивая рыбу головой к берегу:

– Иди сюда, красавица, не упирайся – он приговаривал как будто бы про себя. И щука вновь пошла к нам. Улучив удобный момент, дед подхватил ее поперек туловища сразу за головой, схватил за жабры и с хеканьем выбросил ее на берег!

Щука была огромной. Исполинской. Невероятной! Она тяжело ворочалась на берегу, собирая на себя мелкий сор. Мы с Генкой повалились на росную траву, глядя не в силах поверить на гигантскую рыбину. Мы ее поймали! Дед выбрался из реки, сел с нами рядом, тяжело дыша:

– Вот она, ваша утятница. Попалась. Теперь вы рыбаки!

– Деда, но это ж ты ее поймал…

– Я? – изумлению деда не было предела. – Ну нет, это ваша добыча. Ты блесну забросил, вместе вы ее держали и вываживали, а я только на берег выкинул, велика хитрость.

Мы с Генкой переглянулись и заорали что-то восторженное. Щука смотрела на нас своими черными глазами, заставляя сердце холодеть от значительности свершенного.

Пасть щуки была такой, что в нее точно спокойно могла пролезть не только утка, но и гусь, точно. В длину она была почти как лодка (ну или мне так показалось?), огромный малиновый хвост был шире весла! Пойманные до этого щуки рядом с ней казались мальками….

Немного еще посидев, дед выломал в кустах прочный сук, продел его под жабры и сказал нам:

– Пошли домой, рыбаки.

Мы с Генкой с двух сторон подхватили палку, рывком подняли рыбину и пошли в горку. Хвост утятницы волочился за нами, оставляя в росной траве серебрящийся в лунном свете след. Тяжеленная рыба дернулась, и мы попадали. Дед усмехнулся:

– Ваша добыча – вам и нести…

Как мы дошли до дома, я теперь уже и не знаю. Сил не осталось вовсе. Но на предложение деда передать рыбу ему только упрямо дернули головами.

Бабушка, увидев наш улов, всплеснула руками:

– Да как же вы ее одолели? Как смогли? Ой-ой-ой…

Мы упали во дворе, тяжело дыша и глядя в ночное небо. Счастье, безграничное, бесконечное счастье затопило меня с головой. Попалась!

– Генк, а помнишь, я говорил, что поймаю?

– Помню – Генка, как и я, дышал словно загнанная лошадь.

– Поймал ведь. Мы поймали!

– Ураааааа! – наш с ним громкий крик пролетел над ночной деревней, заставив соседских псов залиться лаем.

– Тише вы, оглашенные! Всю деревню поднимете – бабушка хоть и строжилась, а глаза ее смеялись…

Нужно ли говорить, что утром мы стали героями? Вся деревня пришла посмотреть на гигантскую рыбину. Дед подвесил ее под навесом, и хвост ее касался земли. В ее утробе мы нашли щуку побольше первой пойманной. Генке досталась порция щучьего мяса – честно заслужил. Котлеты из той щуки показались мне самыми вкусными в жизни, а засушенная голова до сих пор висит над дверью, напоминая мне о той удивительной рыбалке…