Петроград был наполнен войсками. Писатель М. М. Пришвин отметил в своём дневникe: „'И кого ты тут караулишь?' – говорит женщина своему солдату. И так видно, что он не знает, кого он караулит: враг свой.“⁹⁰⁴

При предварительной стрельбе войсками вверх, толпа не только не рассеивалась, но встречала подобные залпы смехом.⁹⁰⁵ Население также оказывало полиции массовое сопротивление. Горожане бросали в неё кусками льда, камнями, бутылками и палками, а также всеми подручными предметами. Были отмечены случаи, когда вслед жандармскому взводу бросали петарды.⁹⁰⁶

В представителей закона бросали и ручные гранаты. Револьверы пускали в ход гораздо чаще.⁹⁰⁷ Некоторые рабочие заранее отточили себе на производстве самодельные кинжалы, как в революцию 1905–1907 годов.⁹⁰⁸ В столице шли ожесточённые уличные бои.⁹⁰⁹

Вечером командующий Петроградского военного округа телеграфировал в Ставку, что толпа была рассеяна. В подавлении беспорядков, кроме петроградского гарнизона принимали участие 5 эскадронов 2-го запасного кавалерийского полка из Красного села, 100 лейб-гвардии сводного казачьего полка из Павловска. В Петроград были также вызваны 5 эскадронов гвардейского запасного кавалерийского полка.⁹¹⁰

Несмотря на растущее противостояние и царь, и его окружение упорно отказывались видеть в событиях революционную составляющую. Все они демонстрировали перед лицом революции невероятную слепоту.⁹¹¹ Даже на краю пропасти абсолютизм был не в состоянии взглянуть реальности в лицо.⁹¹²

Царь требовал у командующего войсками Петроградского военного округа С. С. Хабалова прекратить беспорядки, „недопустимые в тяжёлое время войны с Германией и Австрией.“⁹¹³ Императрица написала Николаю II письмо, в котором жаловалась, что стачки и беспорядки в городе были „более чем вызывающи.“⁹¹⁴

Александра Фёдоровна продолжила в высокомерном, типично аристократическом стиле: „Это хулиганское движение, мальчишки и девчонки бегают и кричат, что у них нет хлеба, – просто для того, чтобы создать возбуждение, – и рабочие, которые мешают другим работать. Если бы погода была очень холодная, они все, вероятно, сидели бы по домам. Но это все пройдет и успокоится, если только Дума будет хорошо вести себя.“⁹¹⁵

Между тем в столице было очень холодно. Народ, несмотря на мороз, выходил на улицу. А Дума по-прежнему отказывалась „хорошо“ себя вести. 25 февраля (10 марта) Прогрессивный блок Госдумы отозвался на кровопролития и единодушно принял резолюцию. В ней он заявил: „Правительство, обагрившее свои руки народной кровью, не смеет более являться в Гос. Думу, и с этим правительством Гос. Дума порывает навсегда.“⁹¹⁶ В тот же день Николай II издал указ о прерыве занятий Государственного Совета с 26 февраля (11 марта) и назначении срока возобновления занятий не позднее апреля, „в зависимости от чрезвычайных обстоятельств“. Такой же указ о прерыве занятий был издан и в отношении Госдумы.⁹¹⁷

Совет старейшин ознакомился с указом о роспуске и постановил Госдуме не расходиться, а депутатам оставаться на своих местах.⁹¹⁸ Неспособность царского режима к диалогу лишь подбросило масла в огонь народного гнева.⁹¹⁹ Как отметил один современник о роспуске Думы, „это уже не оскопление, а прямая политика безумия.“⁹²⁰

Просчёты монархии играли Госдуме на руку. Она осталась единственным актёром на сцене. Население и многие военные мобилизовались на защиту политического органа.⁹²¹ Позже караул Думы был заменён войсками, перешедшими на сторону народа.⁹²²

На протяжении следующих дней в Петрограде шли уличные протесты и бои. Вагоновожатые и кондуктора забастовали, присоединяясь к восставшим. Уличное движение окончательно прекратилось.^{923 924} Оживление было неописуемым.⁹²⁵

В дни Февраля было зафиксировано немало случаев, когда солдаты и казаки стихийно защищали народ от конной полиции. Писательница Т. А. Богданович описала, как это происходило. В одном месте, на площади против Николаевского вокзала, отряд полицейских бросился с шашками наголо разгонять собравшуюся там толпу.⁹²⁶

По словам Богданович, тут как раз проезжал воз дров, народ быстро расхватал дрова и стал кидать ими в полицейских: „Те вытащили револьверы и уже хотели было стрелять, но в это время сзади выехал отряд драгун, офицер скомандовал 'вперёд', и они врезались между толпой и полицией. Полицейские струсили и быстро ускакали с площади, а толпа закричала драгунам 'ура!'.“⁹²⁷

Интеллигентка Л. В. Шапорина описала другой случай. Она записала в дневнике, что у Знаменской пристав отсёк руку студенту, нёсшему красное знамя: „Казаки же зарубили пристава“.⁹²⁸ Многие солдаты были возмущены тем, что некоторые военные, „иуды“, расстреливали толпу.⁹²⁹ Были случаи, когда солдаты, ефрейторы и взводные убивали собственных офицеров, стрелявших в народ или требовавших над ним расправы.⁹³⁰

26 февраля (11 марта), после возвращения в казармы Павловского запасного батальона солдаты взбунтовались. Рота эвакуированных запасного батальона объявила командиру роты, что не будет стрелять в народ.⁹³¹ Начальству пришлось вызвать части другого полка. Они арестовали всю роту и отправили её под арест.⁹³² Зачинщики были посажены в Петропавловскую крепость и ожидали военно-полевого суда.⁹³³

В ночь с 26 февраля (11 марта) на 27 февраля (12 марта) команда Волынского полка, которая участвовала в расстреле на Знаменской площади, также решила отказаться от применения насилия по отношению к демонстрантам.⁹³⁴

Представитель Волынского полка Ф. Д. Чопенко вспоминал, как утром 27 февраля (12 марта) ефрейтор Орлов застрелил офицера Лашкевича, после его попыток усмирить команду. Взводный Кирпичников обратился к команде и сказал: „Пойдём на улицу, присоединимся к рабочим и будем умирать вместе. А сейчас прощайтесь один с другим, если не выиграем, то каждый оставьте по одному патрону для себя.“⁹³⁵

Взбунтовавшиеся Волынцы отправились к соседним полкам – Преображенскому и Литовскому. Преображенцы и Литовцы присоединились к Волынцам и перешли на сторону народа.⁹³⁶ Восставшие полки разогнали барьеры городовых около Орудийного завода. Они согнали их с Литейного и соединились с рабочими Выборгской стороны.⁹³⁷

Восстание Петроградского гарнизона имело огромную роль. Отныне революцию было невозможно остановить силой. Вооружённые солдаты и рабочие повели ожесточённую войну с полицией и правительственными войсками. Перешедшие на сторону народа солдаты вели себя на улицах как в атакуемом городе. Чтобы отличать своих от неприятеля некоторые солдаты прикрепряли красные повязки на серые военные папахи и вязали их на рукава.⁹³⁸

Появились линии, где засели люди: „наши“ и враги – „они“.⁹³⁹ С переходом военных полков на сторону восставших военные стали раздавать оружие населению. В городе появились группы рабочих и подростков, вооружённых револьверами, винтовками и солдатскими шашками.⁹⁴⁰ 27 февраля (12 марта), из разгромленного Арсенала рабочими было похищено 40 000 винтовок.⁹⁴¹ Их мгновенно пустили в дело.

В столице были отмечены случаи жестокого самосуда над противниками.⁹⁴² Особенно обратило на себя внимание противостояние между протестующими и полицией. На жандармов и городовых смотрели как на Протопоповских сатрапов, жестоких лакеев кровавой реакции. Именно они как никто другой почувствовали на себе всю накопившуюся ярость против царского режима.⁹⁴³

Полицейских избивали, убивали и сбрасывали с крыш, на которых они укрывались с оружием.⁹⁴⁴ По словам одного свидетеля, за полицией охотились со злобой и крайним ожесточением.⁹⁴⁵ Эсер В. М. Зензинов вспоминал, как полицейские были разорваны толпой.⁹⁴⁶

Один из свидетелей тех дней А. И. Боярчиков вспоминал топот копыт жандармской конницы, в панике бежавшей из столицы от Февральской революции. Он отметил, что городовые занимали чердаки домов на перекрестке, создавая очаги сопротивления восставшему народу: „Но против них была устроена облава, в которой наряду с солдатами участвовали женщины – торговки с улиц, знавшие городовых в лицо. Опознанных хватали и немедленно судили судом Линча…“⁹⁴⁷

После обстрела митингующих из засад, с крыш и чердаков разоружение „фараонов“ стало всеобщим лозунгом. То, что городовые действовали исподтишка, стреляя в толпу из укрытий, разъярило народ ещё больше. Полиция была объявлена „вне закона“.⁹⁴⁸ На одной из улиц было вывешено объявление с фотографиями городовых и надписью: „вот кто пил нашу кровь“.⁹⁴⁹

Л. Д. Троцкий верно передал атмосферу Февральских дней. Он писал: „Полиция – лютый, непримиримый, ненавидимый и ненавидящий враг. О завоевании её на свою сторону не может быть и речи. Полицейских избивают или убивают. Совсем иное войска: толпа изо всех сил избегает враждебных столкновений с ними, наоборот, ищет путей расположить их к себе, убедить, привлечь, породнить, слить с собою.“⁹⁵⁰

Важным фактором революции стало то, что Февральские события ознаменовались подавлением свободной прессы и информационной блокадой. Царский режим делал всё, для того, чтобы изолировать революцию и не дать ей распространиться.⁹⁵¹ 25 февраля (10 марта) газеты вышли не все, вечерних не было.⁹⁵² Позже исчезли и газетчики.⁹⁵³

Историк С. М. Дубнов вспоминал, что в газетах не было ни звука: „Цензура военная.“⁹⁵⁴ Была положена резолюция о недопущении в печати речей Родичева, Керенского и Чхеидзе. Более того, власти потребовали не допускать вымаранных „белых мест“ в газетах, а также каких-либо заметок по поводу этих речей.⁹⁵⁵

„Правительственный вестник“ и другие официальные издания не говорили о революции ни слова. Они исправно делали вид, что всё благополучно.⁹⁵⁶ Остальные газеты в столице практически не выходили. Вышли лишь политически индифферентные издания „Земщина“, „Христианское чтение“ и либеральные „Русские ведомости“. Наборщиков „Нового времени“ снимали насильно. С момента приказа о роспуске Госдумы телеграфные сообщения в регионы были также прекращены.⁹⁵⁷

И лишь в ночь на 1 (14) марта информационная блокада была прорвана телеграммой на все железнодорожные станции страны. Железнодорожники были призваны на сторону Временного комитета Госдумы.⁹⁵⁸

Конфликт народных масс с представителями самодержавия стремительно усугублялся. 27 февраля (12 марта) 1917 года столица была формально объявлена на осадном положении, с запретом выходить на улицу после 9 вечера.⁹⁵⁹ Однако запрет этот был смешон. К тому моменту власть сама находилась на осадном положении и владела лишь площадью у Зимнего дворца.⁹⁶⁰

Сердце империи превратилась в военную зону. Повсюду были толпы народа и мало полиции. Войска были наэлектризованы до предела. По всему городу восставшие рабочие настойчиво перетягивали оставшихся военных на свою сторону, объясняя, что все они борятся за общее дело. Цепной реакции солидарности военных с населением было не остановить.⁹⁶¹

Большевик Ф. Ф. Раскольников стал свидетелем того, как Дерябинские казармы были внезапно осаждены цепью вооружённых рабочих. Их представитель стал агитировать матросов-новобранцев осеннего призыва. Те были политически несознательны и не поддавались. Рабочие настаивали. Свидетель отметил, что дипломатические переговоры между рабочими и молодыми матросами продолжались до позднего часа, пока рабочие не заявили, что они дают матросам на раздумье целую ночь, а наутро явятся снова.⁹⁶²

Подобное лоббирование и переговоры происходили в десятках мест, принося ощутимые плоды. Характерной деталью стало то, что большинство солдат выходило на улицу без офицеров. По словам современника О. А. Ерманского, отсутствие офицеров резко отражалось на поведении самих солдат: „Они как бы переставали быть солдатами, а становились просто людьми.“⁹⁶³

После восстания полков те стали „снимать“ полки, соседние с ними, так же как рабочие в последние дни „снимали“ рабочих с заводов и фабрик. На протяжении 27–28 февраля (12–13 марта) всё больше военых стало переходить на сторону восставших. Общение с членами Госдумы на Дворцовой площади и внутри Таврического ускорило этот процесс.⁹⁶⁴

Следующим шагом восставших стало освобождение заключённых из тюрем 27 февраля (12 марта).⁹⁶⁵ Политически важным стало освобожение Рабочей группы Центрального Военно-промышленного комитета (ЦВПК) из „Крестов“.⁹⁶⁶

В ЦВПК изначально входили группы буржуазии, враждебно настроенные к царскому режиму. Рабочая группа, состоящая в основном из меньшевиков, продвигала активную линию в защиту идеи рабочего представительства. Она стала революционным центром, связанным с восставшими и призывавшим к демонстрации и свержению монархии. Бойкотировавшаяся РСДРП(б), Рабочая группа была единственной нитью, связанной с рабочей массой и революцией.⁹⁶⁷

Тюремная охрана не оказывала толпе сопротивления. Одной угрозы взорвать динамитом ворота „Крестов“ оказалось достаточно. Таким же манером была взята и Тюрьма предварительного заключения, где также находилось много политических заключённых.⁹⁶⁸ После освобожения заключённых здание „Предварилки“ подожгли.⁹⁶⁹

Была захвачена и тюрьма Литовский замок, а позже и Петропавловская крепость.⁹⁷⁰ Бледных, растерянных, заросших щетиной заключённых в арестанской робе выпускали на свободу. По свидетельству очевидцев, их обнимали, целовали, поднимали на руки, тащили.⁹⁷¹

27–28 февраля (12–13 марта) большинство полицейских участков столицы было разгромлено и сожжено.^{972 973} Личные дела уничтожались преимущественно выпущенными на волю уголовными элементами.⁹⁷⁴ По улицам Петрограда разносилась масса бумаг и разорванных дел.⁹⁷⁵

Вечером 27 февраля (12 марта) город на Неве был иллюминирован заревом пожаров.⁹⁷⁶ По свидетельству рабочего организатора А. Г. Шляпникова, горело здание Окружного суда, пламя пожирало особняк Губернского Жандармского Управления, пылал Александро-Невская часть, горело тюремное управление, Литовский замок и так далее.⁹⁷⁷

Символы империи вроде двухглавого орла срывали с правительственных зданий и швыряли в огонь. Как заметил один очевидец, старый режим обращался в пепел, и никто не сожалел о этом.⁹⁷⁸ Вспоминая тот понедельник, писатель Алексей Ремизов свидетельствовал, что в обед он вышел на волю посмотреть, что там: „А там земля шаталась. И вековая стена вот-вот рухнет.“⁹⁷⁹

Вековая стена действительно рушилась. Революция была у всех на устах. Несмотря на это царь по-прежнему демонстрировал полнейшее непонимание ситуации. Все последние дни он удовлетворялся успокоительными телеграммами Протопопова и не обращал внимания на панические телеграммы председателя Госдумы М. В. Родзянко. 27 февраля (12 марта) Николай II сказал министру Императорского Двора В. Б. Фредериксу: „Опять этот толстяк Родзянко мне написал разный вздор, на который я ему не буду даже отвечать.”⁹⁸⁰

„Вздором” было предложение Родзянко немедленно поручить лицу, пользующемуся доверием страны, составить новое правительство.⁹⁸¹ Пока царь жаловался своему доверенному Фредериксу, толпа в Петрограде приступила к разграблению особняка последнего. Его дом на Почтамтской был сожжён.⁹⁸² На окраинах и мостах завязывались настоящие сражения.⁹⁸³

В тот судьбоносный понедельник представители царского правительства собрались на своё последнее заседание в Мариинском дворце. Чувствуя свою полную беспомощность, члены Совета министров ходили растерянные, ожидая ареста. Совет министров ходатайствовал о назначении над оставшимися верными войсками военачальника с популярным именем и о составлении „ответственного министерства“.

Царь согласился на назначение Н. И. Иванова командующим Петроградским Военным округом. Однако он признал перемены в личном составе министерства при данных обстоятельствах „недопустимыми”.⁹⁸⁴

Неспособность царя, правительства и военных удовлетворить требования народа была очевидна для всех. К тому моменту власть фактически ликвидировала себя сама. Министр А. Д. Протопопов был в бегах. Государственный Совет висел на волоске. А председатель Совета Министров Н. Д. Голицын подал царю телеграмму о прерывании занятий Совета и Думы в связи с чрезвычайными обстоятельствами.⁹⁸⁵

Члены Госдумы, напротив, проявили инициативу и мобилизовали народ в свою поддержку. В Февральские дни Временный Комитет Государственной Думы (ВКГД) принял на себя функцию исполнительной власти.⁹⁸⁶ Председатель М. В. Родзянко выпустил листовку. В ней говорилось, что Временный Комитет Членов Госдумы при тяжелых условиях внутренней разрухи, вызванной мерами старого правительства, нашел себя вынужденным взять в свои руки восстановление государственного и общественного порядка.⁹⁸⁷

Ещё до образования ВКГД в Таврическом дворце был стихийно организован другой орган – Совет рабочих депутатов. Позже он был переименован в Совет рабочих и солдатских депутатов (Совет РиСД).^{988 989}

Совет состоял преимущественно из меньшевиков-оборонцев, членов Рабочей группы, К. А. Гвоздева, Б. О. Богданова, только что освобождённых из „Крестов“, М. И. Скобелева и нескольких других.⁹⁹⁰ Меньшевик Н. С. Чхеидзе был избран председателем Совета. А. Ф. Керенский и М. И. Скобелев были избраны его товарищами (заместителями).⁹⁹¹

27 февраля (12 марта) 1917 года исполком Совета РиСД выпустил воззвание к гражданам, в котором поддержал Думу. Исполком объявил, что что первое собрание заседающих в Госдуме представителей рабочих, солдат и населения Петрограда состоится вечером в здании Госдумы. Далее в воззвании говорилось: „Всем, перешедшим на сторону народа войскам, немедленно избрать своих представителей по одному на каждую роту. Заводам избрать своих депутатов по одному на каждую тысячу. Заводы, имеющие менее тысячи рабочих, избирают по одному депутату.“⁹⁹²

День 28 февраля (13 марта) 1917 года, окончательно показал, что власть находится в руках Временного комитета и Совета РиСД. Вооружённые столкновения в столице ещё продолжались. Но на стороне революционеров помимо военного и морального был и тактический перевес. Телефонистки на центральной станции умышленно перестали соединять лояльное самодержавию военное начальство со взводами.⁹⁹³

Соединившись, толпы захватили артиллерийские орудия из мастерских Орудийного завода. 28 февраля (13 марта) революционное движение было на гребне волны. Искусствовед Н. Ф. Финдейзен записал в своём дневнике: „Творится что-то, перед чем движение [1]905 года – игрушка.“⁹⁹⁴

Генерал-лейтенант С. С. Хабалов с его остатками войск был окончательно изолирован.^{995 996} В результате правительственные войска сдались, а революция в столице победила. Итогом дистанцирования Госдумы от ненавистной монархии стало то, что авторитет Думы возрос экспоненциально. Народ массово переходил на сторону нового политического центра.⁹⁹⁷

В этом помогло распространение информации. Объединённые газетные репортёры спешно организовали издание „Известия Комитета Государственной думы“. Эти „Известия“ в революцию стали единственной вышедшей газетой. Газету развозили по районам столицы и разбрасывали по улицам.⁹⁹⁸ Власти также распространяли листовки с фактами происходящего.⁹⁹⁹

Тысячи людей устремились в центр Петрограда, чтобы послушать речи выступающих, приветствовать думцев и обещать им верность революции.¹⁰⁰⁰ В столице царила настоящая феерия.¹⁰⁰¹ По свидетельству очевидцев, военные части переходили на сторону восставших с молниеносной быстротой.¹⁰⁰²