Цитаты из книги «На грани серьёзного»

– Маришечка, я тебя не так воспитывала, – тут же материализовалась из коридора Элинар. – И просила сто раз, у меня новый ковер. Сними, ради бога эти кроссовки. – Что у нас тут?! – выглянула из-за матери еще одна сестра Эрика. Точно, двойняшки. И не только по генам, но и по одежде. – О, привет! – весело улыбнулась вторая. – А ты и есть та самая невеста Эрика? Я – Наринэ! – А я – Маринэ, – первая протянула руку. – Только не перепутай. – Кира, – нерешительно вставила Скворцова. Стянув кеды и аккуратным движением затолкав их под диван, Маринэ уселась рядом с братом, а Наринэ – на стул напротив. Какое-то время они пристально изучали гостью, и когда неловкая пауза начала Киру основательно напрягать, Маринэ заговорила снова. И Кира с какой-то ностальгией вспомнила ту самую неловкую паузу. – Ты – классная, – вынесла вердикт Маринэ. – Скажи, Нар? – Ага. Я боялась, он приведет какую-нибудь… – Наринэ вытянула губы уточкой. – Точно! – поддержала ее сестра. – А ты вроде нормальная. – Спа… спасибо, – настороженно ответила Кира. – Так что? Со свадьбой уже решили? – Наринэ скрестила руки на груди. – Нам, в принципе, все равно, главное – не во время сессии, – пояснила Маринэ, и обе энергично закивали. Эрик ощутимо напрягся и помрачнел. – Так, исчезните обе! – рявкнул он. – Марш в комнату! Кира насторожилась: вот оно. Сейчас она увидит, как в Армении обращаются с женщинами. Даже ее собственный брат не повышал на нее голос. Тумаков отвесить в детстве мог, но за дело. А вот так, чтобы раз – и в комнату… Но пугалка Эрика на девчонок не произвела никакого впечатления. Наринэ расхохоталась, а Маринэ ласково потрепала брата по щеке. – Сто лет не видела тебя без бороды, – сказала она, проигнорировав выпад брата, и тут же с горящими глазами уставилась на сестру: – Слушай! А на что спорим, это Кира заставила его побриться? – Точно! – Наринэ закусила губу. – Признавайся, Эрик, кто тебя побрил? – Как тебе это удалось? – Когда он спал? – Нет, мы же пробовали. Он проснулся. Может, на спор? Я так и знала! – Маринэ просканировала недовольную физиономию Эрика и пришла к верному выводу: – Он проспорил! Надо было цеплять его… – А ну цыц! – Эрик угрожающе наклонился. – Еще слово, и папа узнает, что царапину на его машине оставил не сосед. Девочки разом замолчали, а Эрик довольно ухмыльнулся. Однако шантаж спас его ненадолго. – Так что со свадьбой? – Маринэ, видимо, физически была неспособна долго молчать. – Если в июне сессия, то, значит, в июле? – С ума сошла?! – перебила ее сестра, прежде чем Кира или Эрик успели открыть рот. – В июле жарко! – Зато можно на открытом воздухе, – возразила Маринэ. – Ну и фу, – Наринэ отмахнулась. – Будут торт, цветы, сама посуди. Куча ос! Тем более бабушка Сатеник опять скажет в Ереване. Значит, придется в доме дяди Гарика. Чтобы все гости поместились. Девушки тарахтели так быстро, что ни Кира, ни Эрик не успевали и слова вставить. – Не смеши! Проще бабушку сюда привезти! – А она поедет? Или обидится смертельно. Нет, в Армении лучше в августе. В конце. Инжиры будут, орехи свежие. Тетя Шушаника напечет свои фирменные… – А тебе бы только поесть! – надулась Маринэ. – Я хочу на открытом воздухе. Чтобы белая арка, цветы… Как в кино… К Кеосаянам даже работница ЗАГСа приезжала. Они все стояли… Слушай, Кира! А можно мы будем подружками невесты? – Только чур платья не лиловые! А зеленые можно? Нам идет зеленый! – Нет, ты чокнутая! – Маринэ закинула ногу на ногу. – Какой зеленый? Хочу синий. Или золотой на крайний случай. – Нет, цвет травы. – Золотой! – Кир, так какой лучше? Кира застыла с полуоткрытым ртом, как выпотрошенная скумбрия. К

– Мои мокасины! – возмутился он. – Твой кот испортил мои мокасины! Скворцова, это итальянская кожа! Сочувствие и без того не было главным достоинством Киры. Сейчас оно даже не проснулось. Напротив, она фыркнула и, не сумев вовремя натянуть физиономию, расхохоталась. – Он нарочно! – жаловался Саакян. – Как я теперь домой пойду? У меня весь салон провоняет! – Иди пешком! – Ага! Я припарковался за шлагбаумом, туда далеко… Погоди, ушастая гадина, я до тебя еще доберусь! Ответом ему было шипение из недр квартиры. – Кир, может, я это? Попробую отмыть туфли? Высушу… – А сам куда денешься в этот момент? – Она скрестила руки на груди. – Так это… Переночую… – Еще чего! Кира выпроводила коллегу с подмоченными мокасинами на лестничную клетку и отправилась на кухню. Сегодня Линукс определенно заслужил любимое угощение. Он всегда удивительным образом чувствовал, когда хозяйка открывает сгущенку. И едва Кира поставила банку на стол и в первый раз крутанула открывалкой, кот возник из ниоткуда, вскочил на табуретку и принялся завороженно наблюдать за ее действиями, как заядлый болельщик за финальной игрой Высшей лиги. – Не зря я гребла твой лоток все эти годы! – проговорила она, наливая густую сладкую жидкость в мисочку. – Мы с тобой не пропадем, да? Ответом ей была лишь загогулина длинного тонкого хвоста, потому что кот всем своим существом погрузился в поглощение лакомства.

– Прекрасно, жди меня в воскресенье. Лицо Саакяна вытянулось. – Господи, что ты затеяла? – Ничего, – Кира улыбнулась еще шире. – Черт… Надо было тащить тебя без предупреждения. Чтобы ты не успела сориентироваться. Он встал с дивана, скрипнув, и от этого звука Линукс пулей вылетел из своего убежища и ломанулся за дверь в коридор. – Его надо будет обсудить отдельно, – Эрик перевел дыхание и поежился. – Боюсь, для ребенка он может быть просто опасен. – Ну, конечно. У тебя нет знакомого живодера? – Не передергивай. – Мой дом, мой кот. Животные, кстати, очень хорошо разбираются в людях. Все, Саакян, выговорился – иди. Мне еще готовиться к интервью и первым съемкам. – Каким съемкам? – замер Эрик. – Как? «Большой стендап». – Так тебя все-таки взяли? Чего же ты молчала? – Я бы сказала, не начни ты играть в альфа-самца. Вот тридцатого как раз первое выступление, а на следующий день можно и к твоим родителям. – И ты не сбежишь? – недоверчиво переспросил он. – Тю! Не боись. Хотел семейный ужин, он будет незабываем. – Кир, пощади хотя бы моих родителей! – Успокойся. Все, иди, кому говорят. Поздно уже, – она встала, чтобы подтолкнуть его к двери, но он задержался. – Слушай, – он понизил голос. – Ты бы не выгоняла Катю! Она ведь не виновата… Это я про тебя спрашивал… – Хочешь держать тут своего шпиона? Не выйдет. – Прекрати! Я серьезно! Она ничего такого не сделала. Мои сестры вечно все выбалтывают, и никто их никуда не выгоняет… – Я тебе очень рекомендую, – она четко выговаривала каждый звук. – Держись подальше от моих дел. Если ты решил, что у тебя вдруг появились на меня какие-то права, засунь это решение себе в… – Я понял! – Он поднял руки. – У женщин есть право голосовать, работать и выгонять из дома родственниц.

– Давай сначала, – продолжил Саакян. – Ты планировала забеременеть той ночью. Это был опасный день и все такое? – В моем случае не опасный, а просто подходящий для зачатия. Овуляция произошла. От этого слова Эрик поморщился, но снова взял себя в руки. Наверное, потом дома будет мутузить боксерскую грушу часа полтора. – Хорошо. И ты планируешь родить моего ребенка, – уточнил он. – Как минимум нашего. Ага. – Отлично, – Эрик кивнул, словно что-то окончательно для себя решил. – Тогда в эти выходные я познакомлю тебя с родителями.

– Да ты издеваешься… – мрачно пробормотала она себе под нос. – Скройся в тумане. – Ты где ходишь? – наскочил он на нее, выпуская в промозглый вечерний воздух клубы пара. – И почему в таком виде? – Давай, озвучь это. Тебя сразу примут в сообщество подъездных бабулек. – Я серьезно! Ты что, пила? – Нет, у меня просто такая физиономия. Уйди Эрик, сделай доброе дело. – Нам надо поговорить, Кира, – он потер замерзшие ладони. – Как ты не окоченела?! Дай хотя бы согреться. – Ладно, – сдалась она. – Но ручонки держи при себе. Они поднялись в квартиру. Было на удивление тихо, и только полоска света под дверью Кати говорила о том, что она еще не съехала. Ей даже хватило ума не выйти поздороваться. – Что это с ней? – спросил Эрик, разувшись и кивнув на закрытую дверь. – Вещи собирает. Кира ушла подальше от любопытных ушей. В свою комнату. Линукс, уже предчувствуя перемены, снова с хозяйским видом возлежал на ее диване. – Почему Катя собирает вещи? – требовательно осведомился Эрик. – Я ее выгнала. – За что?! – За тебя. – На улицу. – Я маршрут не уточняла. Давай, беги, предложи бедняжке кров. И прочие услуги.

– Я ведь тебя все равно найду, – Кира скинула туфли и, обнаружив на колготках вполне ожидаемую зацепку, выругалась. – Иди сюда, кому говорят! Линукс испуганно прижал уши, шмякнулся на пол и, пробуксовав по скользкому ламинату, учесал в кухню. С тем же ужасом в глазах из-за приоткрытой двери на Киру посмотрела Катя. Видно было, что она хочет куда-то сбежать, но совесть не позволяет. – Я ведь предупреждала, – Кира стиснула кулаки. – Я тебя предупреждала: молчи. – Я молчала… – Не ври! – Да правда! После нашего разговора молчала. А вчера… – она с опаской попятилась к себе, и Кира двинулась на нее. – Ну, я случайно! Мы выпили… Я не умею пить, ясно? Я просила, чтобы тебе ни слова! Какая ему разница? Почему… – В общем, так, – Кира выплевывала каждое слово. – Сейчас я пойду проветрюсь, но чтобы завтра тебя здесь не было. У тебя есть ночь. Ищи жилье, звони друзьям, в общагу. Бери больничный, езжай в Нижний. Мне все равно. Но чтобы больше я тебя не видела. Никогда, поняла? – Кир, ну прости! Я же… Я не знала… Ну, подумаешь… Ничего такого… – И не дай бог, ты мне попадешься хоть на одном семейном сборище. Если приехала я, ты должна придумать, что угодно, но чтобы мы больше не встречались. Я повторять не буду. Ясно? – Но Кира… Подумаешь, проболталась… Неужели из-за этого… – Тебе – ясно?!

– Где Ара? Где твоя борода? Что вчера было? – мрачно спросила она, обеими ладонями сдерживая свою несчастную черепушку от взрыва. – Бороду я сбрил, – он провел пальцами по подбородку и улыбнулся еще шире. – А Ара вчера так и не пришел. Кира аккуратно заглянула под одеяло: хвала высшим силам, хотя бы Саакяна прикрывали синие семейники. – Вообще-то я сообразительная, – она перевела взгляд на Эрика и поджала ноги. – Но ты уж мне поясни. Какого лешего все это значит?! – Голова болит, наверное? – спросил он безо всякого сочувствия. – Раскалывается. – Провалы в памяти? – Я не собираюсь выяснять отношения, Эрик. Только факты. – Для такой страстной кошечки – ничего не жалко, – он потянулся и откинулся на подушку, заложив руки за голову. – Вчера ты доказала, что выиграла спор. И я побрился. Хотел поступить как джентльмен и спасти тебя от… грехопадения. – Сколько раз мне теперь прочитать «Отче наш», падре? Серьезно, Эрик, кто тебя просил?! – У тебя был до жути несчастный вид. И я по наивности решил, что это из-за Арарата. Поэтому я пошел к нему и рассказал про спор. – Ты… Что?! – Рассказал, – подтвердил Эрик. – Он, конечно, расстроился немного. И не очень хотел с тобой после этого говорить… Мы решили, что в номере тебя дождусь я и порадую видом своего мужественного подбородка. Правда, я не знал, что ты настолько обрадуешься. – Я понятия не имела, что это ты! – Ну, знаешь, никто не просил тебя выключать свет. К тому же ты была просто в дрова. – И ты… То есть мы… Все произошло? – Я честно не собирался, – он медленно оглядел ее, и на какое-то мгновение ей показалось, что он видит сквозь одеяло. – Но ты была… Настойчива. Знаешь, я понятия не имел, что новая ты – такая горячая штучка. – А почему не сказал, что ты – не Ара?! – Я говорил. Но разве ты меня слушала? Затыкала мне рот и сулила необыкновенные ощущения. Без резинок. Сказала, что у тебя все под контролем. Я ведь тоже человек, в конце концов. – Без резинок… – обреченно повторила она и потерла виски. Значит, все же реализовала задуманное. Пусть и на автопилоте. – И мы не предохранялись? – уточнила Кира. – И все было? – Ну, не все, что я хотел бы попробовать… – Эрик игриво вскинул бровь. – Но да, основные базы пройдены. – Вот и отлично, – она кивнула. – А теперь будь добр, отвернись, я пойду к себе. Пожалуй, впервые в жизни она видела Саакяна таким обескураженным. – Стой… И ты не будешь психовать? – Не-а. – А всякие истории с возможной беременностью? – Все под контролем. Папой я тебя не сделаю, не бойся. – То есть… – он сел, выпрямился и впился в нее неверящим взглядом. – Спокуха, Эрик, – она хлопнула его по плечу. – Взрослые люди. Перепила, бывает. Ты тоже вроде не в обиде. Давай не будем устраивать сцену прощания. Ошиблись, разошлись, никаких обязательств. И не делай круглые глаза, ты сам, наверное, говорил женщинам это раз двести. Я бы сказала, что мне понравилось, но уж извини, ни черта не помню. Наверное, ты так постарался, что мне отшибло память. А теперь будь добр, отвернись, мне еще к выступлению готовиться. – Но… – Ладно, чего теперь скрывать… – вздохнула она, откинула одеяло и, набросив вчерашнюю

– Хотела от меня избавиться, маленькая развратница? – едва слышно шепнул Эрик Кире, пощекотав ее ухо бородой. – Много чести, – фыркнула она. – Вот бы ты с таким усердием готовила номер на фестиваль… – он осуждающе качнул головой. – Одна ерунда на уме. – Номер на фестиваль у меня давно готов, – отрезала она. – Намазаться кремом… – он скривился. – Никакой фантазии. Вот если бы ты искупалась… – И свалилась с пневмонией? Не дождешься. – Как знаешь. Я знал, что тебе не по плечу ход конем. – Иди к черту, ишак недоделанный… – Чего это вы шепчетесь? – нахмурился Арарат. – Давайте лучше выпьем.

Однако в холле Григорян появился не один. Следом, сияя, как начищенный червонец, вышагивал не кто иной, как Эрик. – Напросился, значит? – прищурилась она. – Эрик хорошо знает эти места, – пояснил Арарат, касаясь губами ее щеки. – Вызвался быть проводником. К тому же, раз он за рулем, мы с тобой сможем выпить. Не против? – Прекрасная идея! – протянула она, нежно улыбаясь своему спутнику. Но как только он отвернулся, бросила колкий убийственный взгляд Эрику. – Не бойся, я всего лишь прослежу, чтобы все было по-честному, – тихо проговорил Саакян, но весь его вид сулил обратное

– Привет, – протяжно произнес мужской голос, и, обернувшись, Кира едва ли не нос к носу столкнулась с Араратом Григоряном, благо его нос располагал. – Чудесно выглядишь. – Вранье, – она взглянула на него из-под ресниц. Григорян растерялся:. – Почему? – Эрик говорит, ты раздаешь комплименты всем подряд. И поэтому они ничего не значат. – Может, и так, – ухмыльнулся он. – Значит, хочешь правды? – Даже если она убьет меня, – кивнула Кира. Он убрал волосы с ее лица и сделал шаг назад, чтобы как следует оглядеть. Повернул вокруг своей оси, прищурился, закусил губу. – Вот я ищу недостатки, – он лукаво заглянул ей в глаза. – И не могу найти. Хороша! – Слава богу! – Кира с облегчением выдохнула и расстегнула верхнюю пуговицу джинсовой рубашки, будто ей внезапно стало жарко. – Не обманули! – Кто? – рассеянно спросил Арарат, не отрывая взгляда от ее пальцев. – В салоне красоты. Ну, знаешь, все эти процедуры… Маникюр, там, маска… Полная эпиляция… – она вздохнула полной грудью, проследив, чтобы от этого движения натянулись оставшиеся пуговицы. – Хорошо, что эти мучения не прошли даром. Из всего сказанного до Григоряна долетели только кодовые слова «полная эпиляция». Он сглотнул, облизал губы, глаза его подернулись пленкой и сделались похожими на маслины. Он уже приоткрыл рот, намереваясь что-то сказать, как его окликнул усатый. – Слушай, у меня такие сумасшедшие дни с этими выступлениями… Может, после фестиваля сходим куда-нибудь? – понизил голос Арарат. – Хорошая идея, – беззаботно улыбнулась она. – Я первый раз в Латвии и еще не видела Ригу. Будешь моим гидом? – Конечно! Оставишь телефончик? – Спроси у Эрика.