Цитаты из книги «На грани серьёзного»

– Да? Ну, ошибся, бывает. Пару дней. Все равно там выходные, много не потеряешь. Больше погуляешь по Риге… – У меня планы были, Эрик! – Она схватилась за виски. – И как теперь… Черт, я понятия не имею! Зря ехала? – Антон? – Саакян хмыкнул. – Подождет пару дней. Ты вон и без него неплохо проводишь время… – Да при чем тут это! – раздраженно отмахнулась она. – Я должна быть в Москве двадцать третьего. Кровь из носу, понимаешь? – Ну, будешь двадцать четвертого. Мой косяк, я лично куплю тебе билет. Довольна? – Ты не понимаешь! – она готова была биться о стену своей, а лучше – его головой. – Объясни! Слушай, ну мне стыдно. Но не конец же света! Что может быть такого срочного, чтобы отменить важное выступление? Она смотрела на него несколько мгновений, но так и не решилась разделить причину своего беспокойства. Не с ним. Он, как обычно, все испоганит своими шутками. Она так и слышала его голос: «Донор? Ты всегда можешь попросить у меня!» Нет, обойдется. – Так что? – переспросил Эрик. – Я должна подумать. Завтра скажу, – она подошла к окну гардероба за курткой. – А как же ужин? – Расхотелось.

– Как вас зовут? – осведомился Арарат, придвинувшись к ней. – Мы сто раз сталкивались за кулисами и в стендап-клубе. Кира Скворцова, бывшая команда физтеха. – Прости, что не узнал, – притворно ужаснулся Арарат. – Откуда в физтехе такая красотка? – Эта красотка обычно не вылезает из драных джинсов! – встрял Эрик, перегибаясь через стол. – Я и сам ее сегодня не узнаю. – О, так ты с Эриком? – сдулся Арарат. – Хочешь, поменяемся местами? – Боже упаси! – Кира отчаянно замотала головой. – Я сама по себе. И сегодня – совершенно свободна, – добавила она, бросив мстительный взгляд на Саакяна. Тот скептически хмыкнул, демонстрируя полнейшее безразличие, и повернулся к своему соседу

– Куда ты несешься? – Саакян еле поспевал следом. Но она видела перед собой лишь неоновую вывеску с тарелкой и вилкой и летела к ней, как мотылек на свет. – Подожди, стой! – Двести метров заставили Эрика запыхаться. – Дай я хоть куртку возьму, а то ты прямо так и кинешься есть. Она послушно замерла и позволила ему стянуть с нее бесполезную вещицу. И вдруг осознала, что сзади слишком тихо. – Что там? – Она обернулась. – Чего ты там увидел? У меня паук на спине, да? Стряхни! Она убрала волосы на бок. – Это… что? – ошалело выдавил Эрик. – Где? – У тебя спина голая! – И? – Она свела лопатки. – А лифчик где? – пробормотал он. – Пусть это будет тебе загадкой на вечер, – Кира самодовольно подмигнула и, расправив плечи, двинулась в зал. Она пыталась соблазнительно покачивать бедрами, как делают роскошные дивы, но вышло так, будто у нее расшатались тазовые суставы. В конце концов она споткнулась и чуть было не потеряла туфлю. Плюнула на эту затею и перешла на обычный шаг среднестатистического пешехода. – Не знаю, кого ты изображаешь, – догнал ее Эрик: от его растерянности не осталось и следа, и лицо вновь выражало львиное превосходство. – Но выходит так себе. Завязывай с этим, мать, пока не свернула лодыжку. – Тебя забыли спросить, – буркнула она, прислонившись к дверному косяку, чтобы поправить задник балетки. – Вон наш столик, – Эрик кивнул в сторону шумной компании.

Саакян ждал ее внизу и, едва увидев, чуть подался назад, чтобы лучше рассмотреть. – Ты ли это, Скворцова? И у кого ты сперла платье? – Я одного не понимаю: как тебе до сих пор удается кого-то цеплять с такими манерами? – атаковала она, пытаясь не казаться задетой. – Веди к еде, иначе я закушу тобой. – Маленькая акулка, да? Тебе понравится, – он легонько подтолкнул ее вперед. – Сомневаюсь. Твоя борода застрянет у меня между зубами. – А ты начни с филе. – Мерзкий ты тип, Саакян! – Она мотнула головой и скривилась: – Только ты мог отбить аппетит человеку, который не ел весь день.

Но не успела она поднести к замку ключ-карту, как из соседней двери вылетел Эрик. – Где тебя носило?! – возмутился он. – Ты что, дежурил здесь, чтобы напугать меня? – проворчала она, заходя к себе в номер и рассчитывая, что он проявит деликатность и отстанет. – Случайно увидел с балкона. Думал, ты потерялась. – Да, мы, девственницы, очень легко теряемся. – Ха-ха, – протянул он. – Почему ты не на репетиции? – Она недовольно смотрела, как он по-хозяйски усаживается на ее кровать. – Так я и был на репетиции. Сейчас перерыв на ужин, потом снова. Пока все равно у Томска прогон. – Приятного аппетита. – Пошли с нами! – Он провел рукой по волосам. – Команда угощает. – Эрик, что мне там делать? Вы вечно говорите по-армянски. – Пойдем-пойдем! Хороший ресторан и свежайшая рыба. Что скажешь? – Слушаюсь и повинуюсь, Эрик-джан, – она склонила голову. – Можно мне теперь принять душ? Или это тоже лучше делать с вашей командой? – Ты злая женщина! – Он встал и направился к двери, но на полпути обернулся: – Только это… Оденься поприличнее. Ну, хотя бы не в шорты. – По-твоему, я хожу по ресторанам в шортах? – Она подбоченилась. – Да нет! И твои ноги не такие страшные, как я думал,

– Что я? – Когда ты собиралась рассказать про своего мистера Офисный Планктон? Вы уже назначили дату? – Саакян, с каких пор я должна отчитываться о своей личной жизни? – Я же не скрываю от тебя своей. – Ты и не спрашиваешь, хочу ли я о ней слушать. – Ты просто не в духе, – Эрик невозмутимо сверился с навигатором. – Скоро поворот. Смотри в окно, здесь потрясающие виды. Однако не успела Кира погрузиться в созерцание прибалтийских сосен и аккуратных домиков, как Саакян снова нарушил тишину: – Так что, он тебя так просто отпустил? Недальновидно. – Это тебя не касается, но у нас с ним ничего серьезного. – Свободные отношения? – И никаких обязательств. – Тогда он тем более идиот. – Эрик! – возмутилась она. – Какая вожжа попала тебе под хвост?! Мне что, сдохнуть старой девой? Или каждого парня приводить к тебе на одобрение? – Старой девой? – протянул он сладострастно. – Значит, ты еще никогда не… – Саакян, еще слово – и тебе не жить! – В этом нет ничего постыдного, – продолжил Эрик, и Кира поняла, что он ловит девиц этим липким голосом, как паук мелкую мошкару. – Я всегда готов предложить тебе услуги экскурсовода по миру плотской любви. – Придурок. Останови машину. – Да я же шучу! – Останови, я сказала. – И что, пойдешь пешком? – Катись в свой мир плотской любви. – Скворцова, честное слово! – Он притормозил у обочины и повернулся к ней: – Где твое чувство юмора? Ну, прости, окей? Не хотел тебя задеть. Вы, девственницы, такие обидчивые… Она устало прикрыла глаза и потерла переносицу. Он просто издевался! А она каждый раз велась на его гадкие подколы. – Езжай, – выдохнула она наконец. – Но только потому, что мне жалко денег на такси. – Без обид? – Мне тридцать два, Эрик. Я прошла огонь, воду и медные трубы. И если кому и нужен экскурсовод, то не мне. Уж скорее я тебя чему-то научу, чем наоборот.

– В Юрмалу едешь? Вопрос был неожиданным, как удар под дых, и Кира застыла с открытым ртом. – Что? – растерянно переспросила она. – Музыкальный фестиваль КВН. Моя команда едет. – Хочешь, чтобы я поехала в группе поддержки? С разрисованным лицом и пушистыми помпонами? – Скворцова, поверь, ты – последняя, кого я хотел бы видеть в короткой юбочке. Нет, теоретически я готов, но для этого ты должна как следует проставиться. Кира вздохнула. – Только армянин может так заставить женщину раздеться, чтобы еще и развести ее на выпивку, – протянула она. – Гениально! Мать, я забираю эту фразу. – Конечно, сам-то ты придумать не можешь. – Ты удивишься, но я не препираться звоню. Ты поедешь в Юрмалу? – Тю! А твои модельные макаронины зачем? – Макаронины для удовольствия, ты – для дела. – Это должно было звучать как комплимент?

Сытый Линукс с безразличным видом запрыгнул на подлокотник и устроился рядом, пялясь куда-то в другое измерение. Длинное и ушастое создание больше напоминало гуманоида, чем кота, но со временем Кире удалось к нему привязаться. Линукс достался ей от однокурсника Мельникова. Тот страдал аллергией, поэтому родители завели котенка корниш-рекс. Фигурой он походил на сфинксов, но при этом был покрыт курчавой, как каракуль, шерстью. И не линял. Однако семья Мельникова эмигрировала в Канаду, и породистое существо пришлось приютить Кире.Поначалу ей казалось, что Линукс ее не переваривает, но потом она узрела, как он относится к чужакам, и поняла: кошак к ней благосклонен. Иногда ей даже казалось, что он мурлычет, но хищный взгляд узких зрачков предостерегал от излишней фамильярности

собой… – Лучше иди, женщина. – Но Эрик!.. Правда, прости! Пойдем, посидим, выпьем… – она потянулась к нему, заискивающе

Что пишет? – Хозяйство свое прислал, – Ольга вздохнула.