Эх, будь радиус сканирования радиозонда хотя бы на триста километров больше! Тогда можно было бы узнать точнее, стоит ли ждать беды. Ветры в ремесле собирателя – коварное явление: они непредсказуемы, и приборы не всегда могут точно определить, в каком направлении те двинутся в следующую минуту. За ними нужен глаз да глаз, совсем как за диким жеребцом, на которого впервые накинули седло.

Собиратель сделал очередную пометку в своём блокноте:

«Наблюдать за скоростью южного ветра».

– После того, как окажемся на суше, – задумчиво произнёс Матвей, внося дополнительные записи наблюдений в журнал, – мне понадобится ещё раз собрать данные с метеодатчика.

– Для чего? – удивился Вадим Георгиевич. – Разве этой карты недостаточно?

– Её показания бывают не совсем точными. Погрешность тут, погрешность там, а потом из-за этого неверно делаешь расчёты, и вот уже над головой целый рой мерзляков. Радиозонд отображает лишь вертикальный профиль атмосферы, анализирует его и приблизительно накладывает на карту. Но если мы скомбинируем данные метеодатчика и радиозонда, то сможем получить более точный прогноз.

Прогрессист ухмыльнулся от промелькнувшей в голове мысли: «Да, он мастер своего дела!», почесал заросшую щетиной щёку и предложил:

– Зачем тогда высаживаться? Разве не проще сделать это сейчас?

– Метеодатчик работает только в радиусе пятидесяти километров. Будет лучше, если мы высадимся и проверим территорию, по которой нам предстоит проехать.

– То есть радиозонд работает на большей дистанции, но не всегда выдаёт точные данные, в то время как метеодатчик, наоборот, обеспечивает более точный прогноз за счёт малого радиуса действия?

– Можно и так сказать, – подтвердил Матвей, закончив последнюю запись в своей книжке, и посмотрел на старика, чьи усталые глаза резко контрастировали с его собственными ощущениями. Вновь оказавшись в шкуре собирателя с метеорологическим оборудованием наперевес, он почувствовал внутри приятное пробуждение той самой дикой энергии, которой ему так давно не хватало. Как ни крути, он всю жизнь только и делал, что занимался собирательством. Это было его призванием, его жизнью и, раз уж на то пошло, его бременем.

– Эй, подойдите все сюда! – крикнул как можно громче Матвей, созывая всех на палубе.

Через несколько минут возле вездехода собралась вся команда, за исключением капитана. Три дня назад, когда траулер зашёл в воды Северного моря, Лейгур отключил автопилот и взял управление судном на себя. Он спал по два часа в день, как и во время прохождения мимо дрейфующих льдов в Антарктике, после чего снова брался за штурвал.

Было бы глупо отрицать, что исландец превосходный мореплаватель и капитан, и тот факт, что Лейгур провёл корабль целым и невредимым через шторм, который настиг их недалеко от Ирландии, лишнее тому подтверждение. Только вот вовсе не хотелось воздавать ему заслуженные почести и дружески хлопать по плечу, зная его бесчеловечное преступление.

Иногда в мыслях Матвей хлестал себя по щеке, когда у него возникала идея отблагодарить капитана за его работу или желание выяснить, что исландец помнит о его отце. Страшно любопытно было узнать, о чём они беседовали, да и другие вопросы не давали собирателю покоя, но он заставлял себя держать язык за зубами, напоминая себе: «Он не просто убийца, Матвей, он детоубийца».

За размышлениями собиратель не сразу обратил внимание на Арину, которая встала прямо напротив него. Он бросил на неё рассеянный взгляд и поспешил снова уткнуться в экран планшета. До сих пор ему было непривычно видеть её лысую голову, хотя за это время она успела немного обрасти короткими жёсткими волосками. Матвей притворился, будто и не заметил столь значительного преображения названной сестры, однако страшно обиделся на неё за этот глупый поступок.

И всё же он старался держать эту обиду глубоко внутри.

– Ну? – с некоторым нетерпением обратился к нему сержант. – Путь безопасен?

– Путь в захваченных землях никогда не бывает безопасным, особенно, когда ты оказываешься здесь накануне весны, – отрезал Матвей.

Миша хмыкнул, выражая тем самым своё отношение к его предупреждению.

Собиратель повернул планшет в сторону собравшихся и ткнул в экран пальцем:

– Мы высадимся здесь, в небольшой гавани, к западу от города.

Затем раздвинул большим и указательным пальцами область на экране, увеличив участок карты с южной стороны, чтобы все могли его внимательно рассмотреть.

– Здесь? – с недоумением переспросил Вадим Георгиевич. – Почему не в порту города?

– Вам приходилось хоть раз побывать в любом из мегаполисов после Вторжения? – поинтересовался Матвей. – А мне довелось, и не в одном. Все эти города похожи как клоны: кучи обломков на дорогах и тысячи ржавых машин, не говоря уже об уничтоженной военной технике. Учитывая, что мы собираемся добираться до Москвы на этой махине, лучше не тратить время на преодоление груд мусора, а начать поездку в том месте, где препятствий будет меньше всего. Судя по карте, эта гавань нам вполне подходит.

– Мы надеялись отыскать судно, на котором сюда приплыла дочь начальника вместе с остальными членами экспедиции, – пояснила Надя. – Хотим убедиться, что они добрались до этих мест.

– Если с ними был Шаман, то он наверняка предложил им то же самое. Не в этой гавани, так в любой другой из тех, что есть в заливе. Возможно, даже со стороны Финляндии, всё зависит от погоды. Поверьте мне, если они добрались до этого места и отправились дальше в сторону Москвы, то уж точно не высаживались в самом городе.

– Значит, если они и доплыли сюда, то судно может быть в другом месте? – уточнил Вадим Георгиевич.

– Да, я в этом уверен, но где именно – не имею понятия. Как я и сказал, здесь полно мелких портов и гаваней. Они могли высадиться где угодно.

Миша переглянулся с начальником, и они молча пришли к взаимному согласию.

– Как скажешь, Матвей, – дал добро Вадим Георгиевич. – Есть ещё что-то?

– Да.

Собиратель указал пальцем на область метеорологической карты.

– В зоне, откуда мы начнём поездку, наблюдается минус восемь по Цельсию. Подобное значение в нашем деле считается относительно безопасным…

– А какие показатели считаются опасными? – совсем некстати поинтересовался Тихон.

Надя с укором посмотрела на мальчишку, но тот в ответ сложил руки на груди, как бы намекая, что ему плевать на её мнение.

Матвей же счёл вопрос парня уместным: собравшимся не лишним будет знать шкалу Дежнёва – одного из основоположников собирательного ремесла.

– Существуют четыре уровня опасности, каждый обозначен определённым цветом: красный, жёлтый, зелёный и синий. Синий – это когда температура воздуха минус пятнадцать градусов и ниже, полная безопасность, шансы встретить мерзляков равны нулю. Далее идёт зелёный уровень в диапазоне от минус пятнадцати до минус пяти градусов. – Он указал взглядом на экран планшета. – Наш случай. Здесь, хоть и с малой вероятностью, можно столкнуться с одним из их видов, который мы называем ищейками. О них-то я и хотел поговорить.

Среди собравшихся почувствовалось небольшое напряжение.

– Это такие мелкие сволочи, достигающие до колена ростом, с виду совсем слабые, но шустрые, как тараканы. Отличительной особенностью этих мерзляков является их устойчивость к температуре в зелёной шкале. В одиночку они слабые и почти никогда не нападают, но если их окажется хотя бы больше пяти… – Голос собирателя стал твёрже и громче: – Запомните главное правило: как только заметили мерзляка-ищейку, кончайте его сразу, без промедления. В противном случае эта тварь созовёт весь рой в радиусе десяти километров, и будет нам веселье…

Все в ответ оживлённо кивнули.

– Недооценивайте опасность ищеек, – продолжал наставлять Матвей. – Эти гниды сожрали немало собирателей, которым не хватило бдительности, чтобы их заметить, и скорости, чтобы прикончить. Поэтому настоятельно рекомендую не ходить никуда в одиночку и приглядывать друг за другом, ясно?

– В эту ищейку тоже нужно всадить целый магазин, чтобы убить? – подала голос Арина.

Прозвучавший вопрос поставил собирателя в тупик не столько содержанием, сколько тем фактом, кто его задал.

– Нет, Арин. Одну-две пули в башку будет достаточно. Как я и сказал, эти твари не такие крепкие, как их более крупные сородичи.

Девушка молча кивнула.

Её мрачный вид отталкивал Матвея. Ещё месяц назад Арина была совсем другим человеком, нынче же она изменилась до неузнаваемости. Всё своё время девушка проводила либо в компании с Надей, беседуя бог знает о чём, либо с книгой: она до сих пор читала Достоевского. За всю минувшую неделю они толком и не разговаривали, разве только перебросились парой дежурных фраз.

– Так, синяя, зелёная, а что насчёт остальных? – вновь проявил любопытство Тихон.

Внезапно с носа корабля раздались пронзительные крики, заставившие всех резко обернуться. Йован и вовсе дёрнулся от неожиданности. На леер с воплями уселась жирная чайка, предвестница скорого появления суши.

Почти минуту все сохраняли молчание, разглядывая первое живое существо, которое им довелось увидеть за пределами Антарктиды. Птица спрыгнула на палубу, сделала несколько шагов и улетела прочь, сопровождая свой полёт истошным ором, от которого по спинам людей побежали мурашки.

– Насчёт остальных давай повременим, – ответил собиратель пацану и сообщил всем: – Берег близко.

Команда стала расходиться, готовясь к высадке, а Матвей ещё несколько минут смотрел на леер, где только что сидела птица. Среди собирателей ходило поверье, что чайки – это души погибших в рейде собирателей и моряков, поэтому их крики кажутся похожими на вопли мертвецов. Появление чайки на борту перед самой высадкой на берег считалось плохой приметой. Это означало, что душа погибшего, некогда сложившего свою голову в этих краях, пытается предупредить путников, что пора развернуться назад и плыть прочь из этих мест.

Казалось бы – сущий пустяк, но у собирателей и моряков подобные знаки имели большое значение, заставляя даже самых матёрых искать другое место для вылазки.

– Вадим Георгиевич, – кажется, впервые за долгое время Матвей обратился к старику по имени.

Тот окинул его оценивающим взглядом и едва заметно ухмыльнулся:

– Да?

Собиратель осмотрелся, убедившись, что вокруг никого нет, и произнёс:

– Без обиняков, предлагаю в последний раз, но решать вам: давайте развернёмся прямо сейчас, не будем рисковать и прекратим эту экспедицию, пока не поздно. Вернёмся сюда через год, когда наступит подходящий сезон, и тогда добудем образец этого токсина.

– Чего? – На лице старика отразилось недоумение.

– Прошло уже сколько? Два с половиной месяца, как ваша дочь сюда прибыла? Говоря откровенно…

– Вот что, Матвей, – перебил прогрессист, – засунь своё откровение себе в задницу. – Он подошёл к собирателю так близко, что тот ощутил зловонный запах изо рта старика. – Машка жива, понял меня? Я голову даю на отсечение, что это так. Я не для того потратил столько ватт, ресурсов и времени, чтобы бросить всё у самого финиша. Мы высаживаемся, баста.

Не желая продолжать разговор, прогрессист отвернулся, собираясь уйти, но вдруг остановился и, повернувшись, добавил:

– Представь, если б на моём месте был ты, а вместо Маши оказалась Арина. Скажи мне, смог бы ты развернуться и удрать в последний момент, даже не попытавшись?

Матвей молчал, не в силах ответить на вопрос.

– То-то и оно, – ответил старик и зашёл в вездеход.

Собиратель молча постоял некоторое время, чувствуя себя разбитым и опустошённым. Прежний запал утих и теперь тлел крохотным угольком. Проклятая чайка, будь она неладна!

Затем поднял голову и заметил в панорамном окне мостика угрюмое лицо Лейгура, бросившего на мгновение взгляд в его сторону. Интересно, видел ли он чайку? Уж кто-кто, а он наверняка сведущ в приметах.

Чёрт бы побрал эти приметы…