Каждый фронтовик имеет право на свой взгляд на войну. У одних он - из окопа, у других – из штаба полка. Мне ближе тот, что из окопа. Да, возможно он «узкий» и «приземленный», и надо бы шире смотреть на такие глобальные события, как война, и выше бы надо подняться … Но нет, мне ближе из окопа, потому–то и читаю, в основном, книги Астафьева, Некрасова, Носова. ..
А еще, возможно, близок он мне потому, что оба мои деды погибли в ту войну, а они были рядовыми.
Читая эту книгу, я будто встретилась со своим дедом Павлом. Тем, который погиб в самом начале войны при бомбардировке эшелона, когда они еще только ехали на фронт. Бабушка говорила об этом даже как будто с досадой - вот, мол, другие-то воевали, а он и до фронта не доехал. Хотя, может, это мне только так казалось по малолетству. И вот здесь я прочитала про это – бомбежка эшелона, идущего на фронт. В чистом поле, где негде спрятаться, неожиданно, самолетами с неба, непуганых новобранцев, у которых и оружия-то никакого еще нет. С этого эпизода начинается этот роман. Вот оно:
«Для меня небо потемнело от самолетов. Чистое, летнее, теплое, оно загудело, задрожало, звук нарастал. Черные летящие тени покрыли нас. Я скатился с насыпи, бросился под ближний куст, лег ничком, голову сунул в заросли. Упала первая бомба, вздрогнула земля, потом бомбы посыпались кучно, взрывы сливались в грохот, все тряслось. Самолеты пикировали, один за другим заходили на цель. А целью был я. Они все старались попасть в меня, они неслись к земле на меня, так что горячий воздух пропеллеров шевелил мои волосы.
Самолеты выли, бомбы, падая, завывали еще истошнее. Их вопль ввинчивался в мозг, проникал в грудь, в живот, разворачивал внутренности. Злобный крик летящих бомб заполнял все пространства, не оставляя места воплю. Вой не прерывался, он вытягивал из меня все чувства, и ни о чем нельзя было думать. Ужас поглотил меня целиком. Гром разрыва звучал облегчающе. Я вжимался в землю, чтобы осколки просвистели выше. Усвоил это страхом. Когда просвистит — есть секундная передышка…
Звук пикирующего самолета расплющивал меня. Последний миг моей жизни близился с этим воем. Я молился. Я не знал ни одной молитвы. Я никогда не верил в Бога, знал всем своим новеньким высшим образованием, всей астрономией, дивными законами физики, что Бога нет, и, тем не менее, я молился.»
Ей-Богу, это я вжималась в землю от ужаса, переставая дышать и уже заранее умирая от страха. Я встретилась со своим дедом через много лет и поняла, что он испытал в последние минуты своей жизни!...
Одно горькое утешение было у бабушки – тогда молодой вдовы с двумя дочерьми - он не пропал без вести! Погиб и есть похоронка. А сколько их сгинуло тогда в жуткой мясорубке первых месяцев войны!
Дальше о книге
Это книга о ленинградском ополченце, недавнем выпускнике университета, ушедшем на фронт в самом начале войны. Лейтенант Д. – так называет его автор, говоря при этом, что они с ним давно уже разные люди. В чем-то они похожи, конечно, но во многом уже не понимают друг друга («-Вы пишете про себя?». « –Что вы, этого человека давно уж нет»). Художественное осмысление того большого и трудного пути, который прошел его лейтенант с первых довоенных месяцев до первых послевоенных лет и составляет содержание этой книги. Это, по сути, воспоминания, написанные уже с современных позиций и нынешним языком (немножко странно было встречать такие выражения как «выглядел будь спок», или «все было тип-топ»))).
Вот мы вместе с ним в начале пути - прощаемся с друзьями и с молодой женой. Затем пошли фронтовые будни: нехватка всего необходимого и страх, животный страх и паника. Неразбериха первых месяцев, да и всех последующих тоже:
«У начальства выигрывал тот, кто атаковал, кладя людей без счета, кидая в бой всё, что мог, кто требовал еще и еще, кто брал числом, мясом. Сколько было таких мясников среди прославленных наших генералов! Когда-нибудь найдется историк, который перепишет историю Великой Отечественной, прославив тех, кто берег солдатские жизни, продумывая операции, чтобы не подставлять солдата, смекалил, выжидал как ловчее обставить, обойти противника…
Интересно, как выглядели бы репутации некоторых прославленных маршалов, когда им зачитали бы убитых»
Больше всех досталось от Гранина-лейтенанта Д. хитромудрым особистам да штабным и тыловым крысам. Как и с каким знанием дела он по ним прошелся! Сколько случаев рассказал абсурдных в своей нелепости...
А как кстати ополченцам пришлись стихи Киплинга, вечные спутники всех солдат всех войн!
Вдруг Трубников запел, тоненько, с вызовом:
День-ночь, день-ночь мы идем по Африке,
День-ночь, день-ночь все по той же Африке.
И только пыль, пыль от шагающих сапог.
И отдыха нет на войне солдату.
— Что за песня? — спросил Авдеев. — Такой не знаю.
— Это Киплинг, — сказал я.
Здесь только пыль, пыль, пыль от шагающих сапог.
И отдыха нет на войне солдату».
На войне быстро взрослеют и сразу же старятся. Вот и лейтенант Д. приобрел огромный и тяжелый жизненный опыт. Столько людей повидал в их самые трагические моменты, столько характеров, столько ситуаций – парадоксальных, трагических и комических, он понял, пережил и прочувствовал - хватит не на одну жизнь! Узнал людей и советский народ – такой, как оказалось, разношерстный. Навсегда запомнились ему слова простой крестьянки:
— Отечество! Интересно, что мы имели с этого Отечества? — вдруг вскипела она. — Голодный трудодень? Раскулачивание? Похоронки? Нам хуже не будет, — злость ее нарастала, — на хрена мне такое Отечество?»
Вот уже прозвучали победные залпы. Отгуляли, отшумели молодые фронтовики, прошла эйфория первых послевоенных дней. Взялись строить, восстанавливать, налаживать быт. Но вот отчего так горька новая жизнь?
Время наше кончилось. В смысле вольницы. Чего ради мы воевали? Опять помалкивать? Не пойдет!
И снова тыловые генералы «впереди на боевом коне». И не справедливость правит новой жизнью, как мечталось на фронте, а блат и кумовство.
Не могу не упомянуть об образе жены Риммы – таком реалистичном, во многом неудобном, но это настоящая боевая подруга. Та, что всю войну делала броню для танков в далеком Челябинске и, как умела, молилась: «Будешь по жердочке идти через поток- не дам упасть тебе», храня его. Та, что так умела ждать и терпеть, но и могла жестким словом «привести в чувство».
Новая книга Д. Гранина по праву займет достойное место в ряду других произведений «прозы лейтенантов» о юных, подчас безусых, еще и не знавших взрослой жизни, но успевших на той войне и состариться и погибнуть. Встанет в ряд, чтобы вернуть их к жизни, хотя бы в нашей памяти, его друзей - Сашу Морозова, Левашова, Мерзона, Трубникова, Медведева и многих других, которые остались там навсегда!
Сейчас все это странно,
Звучит все это глупо.
В пяти соседних странах
Зарыты наши трупы.
И мрамор лейтенантов-
Фанерный монумент-
Венчанье тех талантов,
Разгадка тех легенд.
>Борис Слуцкий.