Человеку с молотком в руке все предметы кажутся гвоздями. Для моего отца самостоятельное инвестирование являлось решением любых проблем.

Сейчас я снова возвращаюсь в то январское утро к нашему телефонному разговору.

– Я не хочу самостоятельно заниматься инвестированием, папа, – сказала я. – Это слишком трудно, у меня нет времени, и это слишком сложно.

Отец усмехнулся, и я продолжила:

– Я очень занята. Я хочу сказать, что даже настоящие гении терпят неудачи на фондовом рынке. Это все слишком сложно. У меня нет времени учиться этому.

Папа рассмеялся:

– Ты хочешь сказать, что это сложно и ты занята?

– Я рада, что ты умеешь читать между строк, потому что я пытаюсь сказать именно это.

– Давай проведем кое-какие расчеты и посмотрим, сколько времени тебе может понадобиться, чтобы обрести возможность оставить свою работу и посвятить себя тому, что ты хочешь.

– Я не смогу этим заниматься, папа. Я знаю заранее, что ты скажешь, и я уверена, что мои перспективы ужасны, но я бы предпочла подойти к этому вопросу консервативно.

– Консервативно! – он поперхнулся. – Каково правило № 1?

– Не теряй деньги, – сухо отчеканила я.

– Что может быть консервативнее, чем этот принцип?

– Я полностью согласна, что главное – это не терять деньги, но разве фондовый рынок – это лучший способ их не потерять? Я не доверяю рынку. Наверняка существует более безопасный способ.

Папа наконец сдался и сменил тему, и вскоре мы закончили наш разговор. Я изначально знала, что он мне скажет, но надеялась, что в этот раз все будет по-другому. Я слышала эти слова тысячу раз. Папа создавал электронные таблицы, сыпал тысячами цифр, которые я не могла разобрать, и говорил, что если я научусь инвестировать, как Уоррен Баффетт, то все будет хорошо. Никакой конкретики. Никакой реальной помощи.

Я была слишком уставшей, чтобы инвестировать, как Уоррен Баффетт, что бы это ни значило. И я видела, как моему отцу удавалось работать с цифрами. У меня были свои таланты. Работа с цифрами к ним не относилась. Я была уверена, что я не тот человек, который должен погружаться в тему личных финансов.

Конечно же, должен был существовать другой путь к финансовой свободе. Я оттеснила этот вопрос на задворки своего сознания, чтобы сосредоточиться на работе в своей юридической фирме. Однако в течение следующих нескольких недель, когда я пыталась наладить свою так называемую жизнь, каждый раз, принимая лекарство от болей в желудке, я старалась ответить себе на вопрос: как мне вырваться из зарплатного рабства?

Проблема заключалась в том, что система финансовых услуг, которая на самом деле отрастила настолько гигантские ветви и корни, что ее следовало бы назвать финансово-промышленным комплексом, была не такой уж и дружелюбной по отношению к своим клиентам. Типы с лицами властелинов Вселенной, оравшие друг на друга в эфире телеканала CNBC, были мне отвратительны. Книги и газеты обращались ко мне на иностранном и непонятном для меня финансовом языке, а две крупные рецессии, свидетельницей которых я была, подтолкнули меня к выводу о том, что фондовый рынок – ненадежный деловой партнер.

Я уже чувствовала, что избегаю мира финансов, равно как и попыток учиться инвестировать самостоятельно. Тем не менее мне нужно было найти какой-то выход из своей ситуации.

Финансово-промышленный комплекс утверждает, что есть только два способа стать обладательницей больших денег:

1. КОПИТЬ. Перестать покупать интересные или приятные вещи, чтобы копить, копить, копить, и затем осуществлять только самые консервативные инвестиции;

2. ОТДАТЬ ДЕНЬГИ В ДОВЕРИТЕЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ. Отдать свои деньги финансовому менеджеру, которому необходимо платить комиссионные за привилегию распоряжаться моими деньгами, независимо от того, потеряет он мои деньги или нет.

Я, конечно, не хотела терять свои деньги, но также не хотела, чтобы их терял кто-то другой. Я крайне неудачно выбрала время для своего выхода на рынок труда. Я окончила колледж во время рецессии начала 2000-х годов, а юридический факультет – во время рецессии конца 2000-х годов, то есть оба раза в то время, когда финансово-промышленный комплекс находился в крайне бедственном положении. Эти люди, похоже, не учились на своих ошибках. Все выглядели гениями, когда рынок рос, но, когда он падал, обнажалась вся глубина их невежества. Копить деньги казалось безопасным вариантом, а безопасные варианты мне очень нравились. Я приняла простое решение.

Я решила копить деньги.

Я была в восторге от своего решения и начала судорожно искать информацию в интернете, чтобы узнать побольше об этой теме. Где же эти истории успеха восьмидесятилетних людей, копивших деньги всю свою жизнь и сейчас радостно подбрасывающих в воздух пачки долларовых купюр?

Таких историй я не нашла, но зато выяснила, что означает казначейская облигация, по-английски T-bill. Название звучит весьма забавно, хотя на самом деле ничего забавного здесь нет. T-bill^[4], или казначейская облигация, – это облигация, выпущенная Министерством финансов США под гарантии федерального правительства. Дело в том, что печатный станок находится в руках этого правительства. Поэтому она считается безрисковой инвестицией, по крайней мере, в той степени, в которой инвестиция в принципе может быть безрисковой. Это всемирный стандарт инвестирования с низким риском, и поэтому процентная ставка по десятилетним казначейским облигациям называется безрисковой ставкой. Любая инвестиция, более рискованная, чем эта, должна обеспечивать более высокий доход, нежели ставка по казначейской облигации, чтобы данная инвестиция себя оправдала.

Слава богу, в интернете можно найти объяснение подобным вещам, потому что запутанный язык, употребляемый в мире финансов, намеренно держит нас, обычных людей, на дистанции, когда дело доходит до принятия финансовых решений. Часто для выполнения даже самых простых операций требуется участие посредников. Демократизация доступа к информации в интернете позволила мне быстро выяснить значение сленговых выражений, используемых финансистами. Это было мое единственное оружие против них.

Я разработала собственный план по накоплению финансового состояния. Я собиралась, образно говоря, хранить свои деньги под матрасом^[5]. В моих планах было положить маленькое зернышко моего будущего успеха на сберегательный счет в банке, где, как я знала, оно будет в безопасности. Это зернышко не будет расти быстро – это было мне известно, – но, с другой стороны, оно и не уменьшится в размерах. Я собиралась откладывать столько, сколько смогу, не отказываясь от своего привычного образа жизни. Скажем, возможность вместе с подругой спонтанно выпить хорошего американо на фермерском рынке в Боулдере придавала вкус моей жизни, и я нуждалась в этих моментах. Я планировала и дальше работать на своей работе, пока физически была бы в состоянии это делать, выплачивая кредиты на учебу и полностью игнорируя взлеты и падения рынка. При этом я собиралась наблюдать за тем, как растет мой сберегательный счет, и, возможно, приобретать казначейские облигации, если бы процентная ставка росла. Если бы я смогла продержаться еще несколько лет без серьезных проблем со здоровьем, то у меня бы получилось перейти на менее ответственную должность в компании, связанную с меньшим стрессом. И все.

Такой сценарий я считала очень успешным. На самом деле мой отец тоже счел бы это успехом, ведь я буквально следовала правилу № 1: «Не теряй деньги».

Я мысленно похлопывала себя по плечу и была настолько воодушевлена своим планом, что, когда в конце января мой отец приехал на несколько дней в Боулдер, я сгорала от нетерпения, ожидая возможности поделиться с ним своими намерениями. У отца был запланирован ряд деловых встреч, но он постарался остаться на выходные, чтобы мы могли провести время вместе. Мы отправились на воскресный бранч в кафе в центре города, расположенное неподалеку от моего дома, и я с гордостью рассказала о своей задумке.

– Я решила копить деньги под матрасом. Я собираюсь их откладывать и думать о том, что потом с ними делать.

В ответ тишина. Я была уверена, что отец в данный момент сожалеет о том, что не написал в своих книгах ничего о сберегательных счетах как о возможном способе достижения финансового успеха в дополнение к осуществлению активных инвестиций. Се ля ви, папочка. Я задала вопрос:

– Почему до сих пор никто не додумался до этого гениального плана избежать потери денег?

– Копить? – переспросил он. – Просто копить?

– Да, я знаю, что сберегательный счет не дает высоких процентов. Я знаю, что это не стратегия роста. Но, по крайней мере, я не теряю деньги. Я буквально следую правилу № 1!

– А как же инфляция? – спросил отец.

Инфляция?

– Ты ведь знаешь, что такое инфляция? – переспросил он.

Ну, я вроде как знала. Я знала, что инфляция существует. Все знают, что такое инфляция. Инфляция означает, что цены растут, а покупательная способность денег со временем снижается. Я не знала, почему так происходит. Я слышала о том, что правительство печатает деньги и что увеличение количества денег в обращении означает, что деньги становятся менее… менее полезными… менее ценными… менее хорошими… просто менее…? Ладно, я не смогла дать точное определение слову «инфляция».

– Инфляция означает, что покупательная способность твоих денег падает, – стал объяснять отец. – Это происходит потому, что, упрощенно говоря, правительство стремится обеспечить население работой, поэтому оно поощряет займы. Когда денег становится больше, потребители покупают больше вещей, и со временем из-за увеличения спроса цены растут. Кроме того, поскольку компании пытаются удовлетворить возросший спрос, они повышают заработную плату или создают новые рабочие места, поэтому экономика растет. Это также приводит к росту потребления, что опять же ведет к увеличению спроса, росту заработной платы, увеличению количества рабочих мест и росту потребления. Это называется «благотворный цикл инфляции», – папа показал на свою колу (это была та доза сахара, которую он позволял себе по воскресеньям) и продолжил: – Когда я был ребенком, я покупал колу за десять центов, а сейчас она стоит доллар пятьдесят. Это та же самая кола. Ценность монеты в 10 центов рухнула невероятным образом. Когда Бенджамин Франклин написал свой известный афоризм: «Сэкономленный цент – это заработанный цент», на один цент можно было купить столько же вещей, сколько сегодня можно купить на один доллар. Со времен Франклина инфляция снизила покупательную способность цента более чем на 98 процентов.

– Все это вполне логично, – согласилась я. – Больше потребление, выше зарплаты, больше рабочих мест – это и есть благотворный цикл. Почему ты спросил меня про инфляцию?

– Единственный способ просто поддерживать сегодняшнюю покупательную способность тех денег, которые у тебя есть, – это делать с помощью своих денег еще больше денег.

– Нет, нет, нет. Ты всегда говоришь, что предпочитаешь «сидеть на наличных», вместо того чтобы инвестировать в компании с завышенными ценами и, возможно, терять деньги на рынке. Именно это я и делаю. Я «сижу на наличных».

– Хорошо, да, с технической точки зрения ты «сидишь на наличных». Но инфляция ударит по тебе, если ты в долгосрочной перспективе останешься «сидеть на наличных». Инфляция со временем снизит покупательную способность твоих долларов. То есть тот доллар, который ты отложила сегодня, завтра будет иметь буквально меньшую ценность. На следующий день его ценность будет еще меньше, еще на следующий день – еще меньше, через десять лет – значительно меньше, через тридцать лет – намного меньше, опустившись до сорока центов, и все это без каких-либо действий с твоей стороны.

При уровне ежегодной инфляции в 3 % покупательная способность одного доллара в течение 30 лет упадет до 40 центов

Через тридцать лет для того образа жизни, который сегодня обходится в 80 000 долларов в год, вполне может потребоваться ежегодно без малого 200 000 долларов.

В моем сознании стали проступать контуры той финансовой ямы, которую создает инфляция. Итак, мой банковский счет должен иметь 3 процента доходности или даже больше, чтобы мои деньги каждый год не дешевели.

– Подожди… Ты же не хочешь сказать, что процесс накопления буквально приводит меня к потере денег, хотя при этом я не делаю никаких неправильных поступков? Я должна осуществлять инвестиции лишь с той целью, чтобы оставаться в той точке, где я нахожусь сейчас? Я должна инвестировать только для того, чтобы держаться на плаву?

– Именно это я и хочу сказать, – папа, казалось, был поражен моим удивлением. Он продолжил тему: – Исторически средний уровень инфляции составляет 3 процента в год, поэтому ты должна ежегодно получать в среднем около 3 процентов прибыли, чтобы компенсировать инфляцию.

Не то чтобы я не понимала эти слова. Я все понимала, это все была правда. Но я никогда не рассматривала инфляцию как угрозу для своих сбережений. Мой папа высказывался в таком тоне, словно каждый взрослый человек знает, что необходимо инвестировать, чтобы не отставать от ежегодной трехпроцентной инфляции. Почему никто не говорил мне об этом раньше? Почему отец не рассказал мне об этом раньше? Неужели об этом знали все, кроме меня? Я задалась этими вопросами. Неужели я не справляюсь со взрослой жизнью? Неужели я прогуливала уроки в тот день, когда все обсуждали, как сделать так, чтобы получать 3 процента в год, потому что инфляция, как смерть и налоги, неизбежна?

– Я думала о накоплении как о приятном и нейтральном бездействии, – вздохнула я. – Я хотела просто откладывать деньги куда-то каждый месяц, чтобы их количество росло.

– Но так не бывает.

Папа еще больше усугубил ситуацию и рассказал мне, что цены на некоторые очень важные вещи растут со скоростью, даже превышающей инфляцию. Его родители купили свой первый дом в Портленде, штат Орегон, в 1951 году за 5000 долларов – столько мой дедушка, в то время начинающий бухгалтер, зарабатывал в год. Найти приличный дом, который можно купить за годовую зарплату бухгалтера, сейчас трудно, и это уж точно невозможно в таких престижных городах, как Портленд, где этот же дом сегодня стоит уже 300 000 долларов. При этом даже опытные бухгалтеры в Портленде зарабатывают примерно 40 000 долларов в год.

– Инфляция увеличила зарплату бухгалтера на 800 процентов за шестьдесят пять лет – в среднем она ежегодно подрастала на 3 процента. Однако по причине удачного местоположения, роста населения, государственных гарантий по кредитам на недвижимость и налоговой политики цена того же дома в Портленде выросла на 6000 процентов – в среднем рост стоимости дома составил около 7 процентов в год.

Отец продолжил:

– Если твои сбережения не будут расти, то тебе будет трудно, если вообще возможно, сходить после выхода на пенсию на ужин в хороший ресторан. Про здравоохранение я вообще молчу. Так что да, тебе придется инвестировать, чтобы просто держаться на плаву, и, возможно, тебе придется обеспечить доходность своих инвестиций в размере даже больше 3 процентов, просто чтобы не обеднеть.

– Но все говорят, что нужно копить! Это общая рекомендация! Копить! Сохранять свои деньги! Сберегать их в безопасном месте! Правило № 1 гласит: не теряй деньги!

Отец начал открыто смеяться над моими словами. Господи, помоги мне не заколоть этого человека вилкой. Я потеряю свою лицензию на юридическую практику.

– Люди, которые призывают копить деньги, имеют в виду, что деньги нужно беречь, а не тратить. Но по причине инфляции, а также того факта, что те вещи, которые люди покупают, завтра будут стоить дороже, люди тратят сегодня все свои деньги и все, что они могут занять. Поэтому нужно призывать людей копить, а не тратить. Но никто не говорит, что накопленные деньги следует хранить на сберегательном счете.

Черт возьми. Я чуть не съехала со стула от разочарования. То есть те люди, которые называли накопление денег выходом из положения, рассматривали это лишь как прелюдию к настоящей работе? Просто копить деньги было недостаточно?

– Просто копить деньги недостаточно, – сказал мой отец. То, как он сдерживал смех, еще сильнее злило меня.

– Инфляция будет активно уничтожать мои сбережения, – пробормотала я, все еще пытаясь осмыслить папины слова. Я медленно переваривала всю эту кучу столь неприятной информации: – Как ты мог не сказать мне об этом?

Папа расхохотался:

– Я говорил! Я тебе это говорил!

Я этого не припоминала. Если отец и правда это говорил, то он совершенно точно не потрудился убедиться в том, что я услышала его слова.

– Боже правый! – выпалила я, обращаясь главным образом к себе самой. – Итак, эту ситуацию невозможно изменить. Наша экономика и фондовые рынки будут влиять на мою жизнь, нравится мне это или нет.

– Именно так, – подтвердил папа в четырнадцатый раз. – У тебя такой вид, будто ты хочешь заползти под стол и спрятаться там.

– Нет, я не хочу прятаться, я просто хочу найти решение, которое не будет требовать от меня инвестирования моих денег! Я думала, что нашла это решение, а теперь ты утверждаешь, что это весьма надежный способ потерять мои средства!

Папа пристально посмотрел на меня:

– Да, так и есть.

– Я очень расстроена, – почти что закричала я.

Мне нужно было пройтись. Мы прогулялись несколько кварталов до моего дома, и папа даже не обратил внимания на то, как я, зайдя в свою квартиру, опустилась на ковер и приняла позу, которая в йоге называется «собака мордой вниз». Мои родители с детства воспитывали меня в духе трансцендентальной медитации и йоги, поэтому растяжка в асане – это мой способ не позволить разочарованию поселиться в моей душе. Я сделала глубокий вдох поясницей, чтобы набрать немного воздуха в солнечное сплетение и избавиться от этой ужасной паники, которая возникла от мысли, что в течение долгого времени я упускала что-то важное. Я все глубже погружалась в раздумья о том, что инфляция негативно скажется на моих сбережениях. Я начала чувствовать, как мой мозг делает кувырки, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. Я полагала, что нахожусь в полной безопасности, складывая свои деньги под матрас. Теперь же мне казалось, что под матрасом поселилась крыса, которая сгрызает один за другим мои с трудом заработанные и очень ценные доллары, используя их для обустройства гигантского крысиного логова.

Папа плюхнулся на диван, а я перебралась в свое большое кресло. Отец сделал то, что он делает всегда, когда хочет объяснить что-либо по теме финансов: он открыл программу Excel и создал электронную таблицу, а затем повернул экран ко мне. Я бросила на экран мимолетный взгляд. Электронные таблицы – это не мое, и мне совершенно не хотелось их расшифровывать.

Папа резюмировал: