Глава 4. Закрытая комната

Мне снится сон – все тот же сон про лето в деревне у нашей бабушки, и даже во сне я понимаю, что видела все это уже много раз. Кожей ощущаю летний зной, щурюсь от яркого солнца, дыхание сбивается от затаенного восторга. Мы с Алей, совсем еще маленькие, бежим по тропинке, и благоухающие травы встают стенами вдоль нашего пути. Тропка все петляет, уводя нас дальше и дальше от деревни в неведомые неисследованные места, но вдвоем нам ничего не страшно. Такого чувства единения с сестрой я, пожалуй, не испытывала в реальности никогда, но сейчас, во сне, я буквально купаюсь в этом теплом ощущении безграничного взаимопонимания и доверия.

Внезапно узкая извилистая тропа превращается в мощеную дорожку, подводящую нас к чугунным воротам в высокой ограде. За нею мы видим великолепный яблоневый сад, дорога за воротами рассекает его, уходя прямо вперед к сооружению из белого камня.

Но лучше всего маленькие металлические фигурки обезьянок на воротах, словно карабкающиеся по прутьям наверх. Мы с Алей подходим близко и дотрагиваемся до этих миниатюрных обезьянок – несмотря на палящее солнце на ощупь они холодные, их так и хочется согреть в ладонях, если бы можно было отцепить от прутьев их крепкие лапки.

И тут на дорогу выходит высокий пожилой мужчина с длинной полностью белой бородой. Одет он в просторную рубаху, подпоясанную расшитым поясом.

– Никак гости пожаловали! – произносит он раскатистым басом. Его добрые глаза блестят из-под густых белоснежных бровей. Приоткрыв одну из створок ворот, он приглашает нас в сад. Аля первая без страха заходит в его владения. – Так вы близнецы! Вот уж повезло, так повезло! – радуется дедушка.

Заходя вслед за сестрой, я за что-то зацепляюсь рукавом, но обернувшись, вижу, что это та обезьянка, до которой я дотронулась первой. Она держит меня своей тоненькой ручкой с едва заметными пальчиками и глядит малюсенькими черными глазками, словно хочет чего-то. Но дедушка, провожающий нас вперед, оглядывается, и обезьянка мгновенно возвращается на место, снова претворяясь неживой.

Не помню этого момента, он кажется мне новым. Впрочем, каждый раз как я вижу этот сон, он немного меняется, акцентируясь на разных деталях.

В сопровождении доброго дедушки мы прогуливаемся по саду. Ухоженные аллеи расходятся и сходятся, замыкаясь на резные выкрашенные белой краской беседки и миниатюрные фонтаны со свежей ледяной водой. Ветви прекрасных деревьев низко склоняются под весом тяжелых наливных плодов, некоторые чуть ли не до самой земли. Ровные, ярко красные яблоки без малейшего изъяна, какие могли вырасти разве что только при помощи волшебства. Запах дурманит голову.

Несмотря на пылающее солнце, здесь не ощущается такой плавящей жары, так что можно, кажется, гулять вечно, но нам приходит время уходить. Напоследок, дедушка велит нам хорошенько оглядеться и выбрать себе по яблоку в подарок. Но выбирать тщательно, поскольку вместе с яблоком к нам от сада перейдет и некий волшебный дар.

Аля, восторженно оглядевшись, быстро выбирает свой подарок. Гладкое ярко красное яблоко словно сияет изнутри. Оно падает ей в руку, как только она протягивает ее к ветви. Я мешкаю как всегда. Все яблоки кажутся мне абсолютно одинаковыми, безупречно красивыми, все не то. Наконец, я вижу свое яблоко. Оно маленькое, кривобокое, робко выглядывающее из-за своих собратьев, зато не похоже на других. Висит слишком высоко, чтобы я могла достать до него, но, словно почувствовав внимание к себе, оно покачивается, срывается с ветки и падает на землю, затем поспешно подкатывается по земле к моим ногам, словно боится, что я передумаю. Так что я быстро поднимаю свое яблоко. Оно холодное, угольно черное и шероховатое на ощупь.

Дедушка с интересом наблюдает за нами, он благосклонно одобряет наш выбор. Только просит съесть наши яблоки прямо здесь, ведь волшебные плоды не полагается выносить из волшебного сада. Мы так и делаем. Оба яблока внутри оказываются сочными и сладкими на вкус.

На выходе я сама отворяю ворота, на которых маленьких обезьянок уже не видно. Мы оборачиваемся помахать дедушке на прощание. Он не машет нам в ответ и кажется грустным. Разочарованным. Размышляя, что же я сделала не так, я просыпаюсь.

***

Просыпаюсь, лежа на диване в чьей-то гостиной. Утреннее солнце бьет меня своими лучами прямо в лицо через незашторенные окна. Поворочавшись немного, встаю. Продирая глаза, пытаюсь понять, у кого из своих друзей-приятелей я заночевала, но окружающий интерьерчик в минималистическом стиле ничего мне не говорит. Семейных фоток на стенах не развешано, так что ничьи фамильные черты не навивают мне воспоминаний о гостеприимных хозяевах.

Так-с, встаю окончательно. Ложась, я даже кеды не сняла, так что мне не приходится ничего искать и это кстати, поскольку чувствую себя не в том состоянии, чтобы ползать тут подбирать свои шмотки. Вокруг очень чисто, и не похоже, чтобы мы вчера с кем-то зажигали. Бутылки со спиртным культурненько стоят в шкафу за стеклянными дверцами. Хорошая коллекция и не выпита, странно.

Почесывая ключицу, на которой обнаруживается свежий порез, из комнаты выхожу в коридорчик, а оттуда пытаюсь попасть на кухню – там вижу следы присутствия человечества на земле, вроде немытой чашки, но разглядеть не успеваю. Спотыкаюсь, и паркетный пол резко и неожиданно вдруг приближается к моему лбу!

Притормозив свое падение руками, я счастливо избегаю столкновения, но все же пол оказывается неприятно близко. Матюгнувшись для порядка, поднимаю голову и тут же напарываюсь на острый неприязненный взгляд косматой морды.

– Ах, простите за мой убогий лексикон, – извиняюсь перед хозяйкой дома, которая вольготно разлегшись на кухонном столе, продолжает окатывать меня презрением из своих желтых немигающих глаз. Но пушистая дымчато-серая кошка, оказывается не единственной формой жизни в этом притихшем доме. Тут же коленкой чувствую что-то теплое, быстро поворачиваюсь и вижу маленького розового поросеночка с несколькими пятнышками на боках и правом ухе. Его глазенки так же немигающе, зато вроде бы дружелюбно пялятся на меня в упор. В этот момент я и начинаю что-то вспоминать. – Этого не может быть! – говорю я себе.

Нет, на самом деле я все прекрасно помню, только такого просто не может быть, так? Ну, вампиры они такие… вампиры, они в сериалах, им по несколько сот лет, но они ходят в школу и влюбляют в себя подростков, и на них охотятся с мачете или колом, похожим на большой карандаш. А я вот взрослая тетя с проблемами, и мне почему-то снятся вампиры, занимающиеся бизнесом, и им нафиг все эти сопли не сдались, они просто хотят жрать кровь и хранить свои корпоративные тайны. И колом их не убьешь, а мачете еще поискать нужно.

И еще я купила свинью.

Все это больше похоже на бред, однако свинья вполне очевидно в наличии, что нивелирует любые возражения против реальности произошедших со мной событий. Раз есть свинья, значит, есть и вампиры, и упыри, и проклятые инзраки, и… летающий конь.

Подхватив свиненка на руки, выхожу из дома во двор, где у кустов смородины должно быть припарковано наше вчерашнее транспортное средство. Почти что с облегчением не нахожу ни самого деревянного коня, ни даже следов на лужайке от его приземления. Ну и к лучшему.

Но парочка проблем все-таки остается. Я опять застряла по неизвестному адресу, и я все еще не знаю, где Аля и как там ей в этом где. Прогуливая свиненка по лужайке, названиваю сестре по телефону, но тщетно. Звоню дяде Мише, но с аналогичным результатом. Такое чувство, что я одномоментно лишилась всей своей семьи – крайне неприятное ощущение.

Вернувшись на кухню, смотрю на большие круглые часы на стене. Уж полдень близится, а Натана все нет. Сомневаюсь, что он кинул меня в чужом доме, хотя после предательства вампира, с которым мы вроде бы тоже хорошо общались, я бы не удивилась. Однако тут я обнаруживаю на стуле его сумку, а во включенной духовке горшок с каким-то подозрительным варевом. Пахнет несъедобно, но приятно.

Подозревая, что этот кмет, или как они там себя называют, заночевал наверху и все еще дрыхнет, поднимаюсь по лестнице на второй этаж. Одна из двух спален стоит пустой, в смысле безлюдной, дверь второй не открывается. Замочной скважины не вижу, так что закрыто, видимо, изнутри на щеколду.

– Натан! – зову, одновременно стучась в дверь.

– Я здесь! – слышу его голос снизу. Однако пока Натан убедительно шумит на первом этаже, показывая, что он только что вернулся в дом, я явственно ощущаю, что в комнате за дверью тоже кто-то есть. Или мне кажется?

Замираю, прилипнув ухом к двери и затаив дыхание. Несколько секунд ничего не происходит, но вдруг я наконец слышу скрип и тихие шаги!

Это Натан поднимается за мной по лестнице.

– Идем, я принес поесть, – говорит он, прекрасно видя, что я тут делом занята и мне не до еды вообще-то. Жестами пытаюсь намекнуть ему на проблему, но он реагирует на это неправильно.

– Нет там никого, дверь просто заело, – Натан смотрит на меня снисходительно, что злит меня необычайно.

– Да ничего подобного! – я сердито нажимаю на ручку и толкаю дверь плечом. Она снова не поддается, зато я слышу, как что-то лязгает. Либо тут какой-то секрет, либо заперто изнутри! Дергаю, нажимаю так и сяк, но без толку, пока Натан не отодвигает меня от двери и спокойно не открывает ее с первого раза, ничего особенно для этого не сделав.

– Убедилась? – спрашивает он насмешливо, продемонстрировав мне комнату, которая как близнец похожа на ту первую спальню, в которую я заглядывала раньше. Все-таки проверив в шкафу и под кроватью, отодвинув занавески, загораживающую дверь на балкон, вынужденно отступаю обратно в коридор.

– Ладно, – не в силах ему что-либо предъявить, спускаюсь вниз, где на кухне возле стоящего на столе горшка с кашей уже образовалась темно-серая хозяйка дома, а внизу под столом засел один из непрошеных гостей.

Я все пытаюсь представить себе, как Натан допер сюда большой и горячий чугунок, а он уже достает оттуда сосиски, лежащие там поверх ароматной гречки. Учитывая, что последний раз я нормально ела позавчера, эти запахи лучше всякой магии прогоняют сомнения, так что без лишних слов присоединяюсь к компании едоков. Причем кошка ест у Натана прямо из рук.

– Это Буся – моя кошка, – представляет он свою питомицу. Значит, по поводу нее я тоже ошиблась, и она тут также нелегально, как и мы, что не мешает кошке подозрительно коситься на меня, словно я собираюсь увести у нее сосиску. Или хозяина. Поросенок же ест сам и выглядит вполне довольным.

– Так вы что с Бусей, – кошка с ужасом оглядывается на меня, услышав свое имя от чужака, – что-то вроде сквоттеров?

– Мы вынуждены временно скитаться. И ты кстати тоже. Мы – пока не найдем себе новый дом, а ты – пока ситуация не измениться.

– Вот этого я немножко не понимаю, – говорю я, помахивая вилкой. На сытый желудок меня снова потянуло на выяснения. – Зачем мне от кого-то прятаться? Ведь обо мне и моей ситуации знают только вампиры, а они теперь будут думать, что меня благополучно съели. Колдунам же никто из них докладывать не побежит, так?

– У Брезетного ордена есть своя провидица и очень неплохая. Она, насколько мне известно, регулярно сканирует пространство, выискивая благоприятные возможности для исполнения той миссии, которой их общество себя посвятило.

– И что я теперь не смогу вернуться домой?

– Там тебя им будет легче найти, – кивает Натан.

– Но мне надо, – говорю, нервно поерзав на стуле.

– Зачем?

– А что если Аля все-таки смогла вернуться домой? А что если колдуны возьмут дядю Мишу в заложники? К тому же мне нужно переодеться и полить цветы. И еще позвонить на работу, учитывая, что завтра понедельник.

– То есть у тебя много хороших причин, – Натан задумчиво гладит свою кошку. – Ладно, если я отведу тебя туда ненадолго, это не слишком сильно изменит вероятности.

Ой, не знаю, о чем он, но сразу вскакиваю, готовая уже сразу и идти.

– Погоди, у меня есть кое-что для тебя, – Натан достает из сумки любопытный сверток синего цвета и неожиданно опускается передо мной на одно колено. – Будет большая честь для меня, если ты примешь это в дар.

Я не падаю от такой пафосной подачи, только благодаря тому, что на восьмое марта мне примерно с тем же апломбом мой друг уже презентовал тапочки. А Натан торжественно обеими руками протягивает мне сверток, который при ближайшем рассмотрении оказывается свернутой вязаной шалью.