Аластер в дорогом с иголочки светло-сером костюме, стоит у дверей, пропуская гостей в конференц-зал. Он совсем не рад видеть своего подчиненного, с безумным взглядом маячащего позади них. Когда все вошли, его первый ассистент – Умбра, худощавая брюнетка в очках без диоптрий, делающих ее красивое лицо более деловым – красноречиво зыркает в его сторону и проходит в зал вслед за ними. Дойл – его второй ассистент – затворяет двери в зал, и угрюмо складывает руки на широкой груди. Аластер вздыхает и сурово смотрит на рыжего:

– Киган, какого черта?

– У нас проблема, – мямлит тот. – Одна из девушек, которых я привел вечером,…я не знаю, что с ней делать, она не поддается гипнозу. Мне пришлось ее придушить…

– Мы тут делом заняты, а ты про еду?! – возмущается Дойл.

– Но она очнулась!

– Ну, так убей ее! – цедит Аластер.

– Но я не могу! Вы же знаете, я…все что угодно, только не это!

Дойл раздраженно закатывает глаза.

– Хорошо, – Аластер снисходительно хлопает рыжего по плечу, – как только закончим здесь, я приду и сам все улажу. – Просто проследи, чтобы за этого время ничего не случилось.

Киган, просияв, поспешно кланяется и бежит прочь.

– Молодежь! – пожимает плечами Аластер, поймав недовольный взгляд Дойла.

***

Чуть не впечатавшись в какую-то конструкцию, я снова перехожу на шаг. Черта с два меня теперь найдут в таком тумане, даже если очень захотят. Другое дело, куда же мне теперь самой-то идти? Видно разве что на пару метров вперед, да и непонятно где это я теперь вообще, даже приблизительно.

Ноги несут меня по мощеным улицам, изобилующим всякими арками, двориками, мостиками через мелкие узкие речушки. Пустынные и тихие улицы черт знает где. Тусклый свет идет от редких уличных фонарей.

Когда я случайно набредаю на скамейку, то просто опускаюсь на нее, решив дожидаться рассвета и какой-нибудь ясности. Правда, холодно, но терпимо.

Зябко поежившись, сжимаюсь в комочек, пытаясь устроиться поудобнее, положив голову на спинку скамейки. Даже глаза прикрываю, все равно ведь не видно ничего, но все же расслабиться не получается, я продолжаю боязливо прислушиваться.

Непонятных звуков хватает, хотя и очень тихих. Кроме того, явно ощущается чей-то пристальный взгляд, хотя как кто-то что-то может увидеть сквозь такую сплошную завесу тумана? Я снова открываю глаза и оглядываюсь вокруг себя. Рядом со мной по-прежнему никого нет, а уже в паре метров от скамейки все утопает в молочно-белом вязком тумане.

Но время идет и ничего не меняется. Я уже устаю бояться и постепенно успокаиваюсь. Кажется, с приближением рассвета даже потихоньку теплеет, что делает жизнь вполне сносной, и веки снова пытаются сомкнуться и отдохнуть.

Минут пять все вокруг пребывает в блаженном покое, пока в отдалении не раздается дикий вопль. В ужасе я вскакиваю со скамейки, пытаясь по продолжившимся крикам и визгам определить, убивают там уже кого-то или еще пока нет. Но постепенно шум начинает нарастать, и к голосам присоединяется нервирующий грохот, напоминающий неслаженное громыхание десятков барабанов и скрежет сотни качающихся старых деревьев под гул шквального ветра. Что бы это не значило, оно заставляет меня снова бежать прочь сквозь склизкий холодный туман. И хотя что-то разглядеть можно разве что только в нескольких шагах от себя, я все продолжаю оглядываться на бегу. То, что надвигается позади, видится мне огромным черным пятном и имеет тысячу быстро мелькающих ног. И эти ноги двигаются гораздо быстрее моих двух.

Понимаю, что бегу уже вовсе не по городской улице, только врезавшись плечом в толстый ствол и рухнув на землю. К счастью, нагнавшее меня тысяченогое чудовище с грохотом проходит в стороне, судя по звуку повалив на опушке леса несколько деревьев. А я так и лежу, уткнувшись лицом в траву, пока сопровождающий его гул окончательно не стихает в отдалении.

– Что за нафиг? – спрашиваю я у опустившейся тишины. Теперь вокруг совсем темно. На ощупь я нашариваю среди травы и старых иголок корень дерева, а потом и протаранивший меня шершавый ствол. Продолжаю цепляться за него, поднимаясь с земли.

Что ж, оказывается, тьма в лесу не совсем сплошная, и недалеко горит огонек, однако, хотя я стою одна в темноте и непонятках, после всего случившегося на вопрос стоит ли идти к нему, я склонна ответить отрицательно. Однако огонек решает приблизиться самостоятельно, при этом он не издает никаких странных звуков, не валит деревья на своем пути, и все это в целом выглядит обнадеживающе. Так что снова убегать пока не спешу.

Огонь горит в старомодном масленом фонаре, который держит в вытянутой руке молодой человек, появившийся из чащи леса.

– Привет, – обращается он ко мне, остановившись в десятке шагов.

– Привет, – откликаюсь неуверенно, с удивлением глядя на него. Парень худощав и невысок – ниже моих метра шестидесяти пяти. Выглядит как старшеклассник, его одежда вполне может сойти за школьную форму – белая рубашка, небрежно выпущенная из черных брюк, и черные ботинки. На воротничке рубашки и манжетах черные полосы. Коротко постриженные темно-русые волосы и приятное лицо. Единственное примечательное – глаза у него какие-то необычные, ярко-зеленые, гипнотизирующе глубокие, от которых не просто отвести взгляд.

– Как ты сюда попала? – спрашивает парень дружелюбным тоном.

– Бегом, – невесело усмехаюсь я. – Что это за фонарь такой у тебя?

– ЭТО тебя интересует больше всего?

– Ну, не только. Я совсем потерялась, что это за место?

– Лес, – парень очень заразительно улыбается, и хоть он и дал совершенно, до издевки бесполезный ответ, я не могу не улыбнуться сама.

– Пошли, провожу до дома, – предлагает он.

– До какого дома? – подозрительно щурюсь на него.

– До твоего, или ты еще куда-то хочешь попасть?

– Но ты же не знаешь, где мой дом?

– Но ты-то знаешь, – пожимает плечами парень.

– А вот и не знаю! Я же понятия не имею, что это за лес такой! – Завожусь я, хотя и понимая, что не справедливо требовать со случайного прохожего исчерпывающих объяснений обо всем и вся. – И туман, и гостиница эта с долбанутыми придурками, пытающимися делать вид, что выхода оттуда нет, и эта грохочущая черт-знает-чтовина…

Мой новый знакомый на секунду замирает, словно уловил в моих словах, что-то любопытное для себя. Он смотрит вдаль, за мое плечо, потом переводит взгляд обратно на меня, больше не улыбаясь.

– Тебе и не нужно ничего знать, скоро ты окажешься дома и думать забудешь обо всем.

Я тяжело вздыхаю, начиная понимать, что и этот симпатичный молодой человек, к сожалению, увы, так же не в себе, как и все остальные. Хотя, не могут же все вокруг быть сумасшедшими, скорее это у меня одной крыша поехала. Это бы все объяснило, хотя и было бы крайне досадно.

– Ты не сошла с ума, – будто бы читает он мои мысли. – Я мог бы тебе все объяснить, но…

– Давай объясняй! – тут же хватаюсь за этого я.

– Но в твоем положении это совершенно лишняя информация, – отрезает парень, снова глядя за мою спину.

– Ерунда! – Я как бы невзначай и сама оборачиваюсь назад, но не вижу в тумане никаких изменений. Хотя после света фонаря, на который я до этого смотрела, сложно было бы разглядеть что-либо в темноте.

– Есть шанс, что ты позволишь просто отвести себя домой? – как будто потеряв терпение, резко интересуется парень. Он словно хочет поскорее уйти с этого места, пока кто-то нежелательный не появился на сцене, но упрямство родилось раньше меня. Ну, то есть, в те семь минут, которые разделяют нас с Алей.

– Конечно, нет, я никуда с незнакомцем не пойду, – в подтверждение своих слов, я еще крепче обнимаю дерево.

– Даже из леса, полного чудовищ? – уточняет парень.

– Каких таких чудовищ? Не видела ни одного.

– А как же черт-знает-чтовина? – мягко напоминает он.

– Она была не в лесу, а в городе, а в лес она боится заходить, – вываливаю я на него свои куцые наблюдения. – И вообще, почему ты так хочешь меня куда-то отвести? Я бы на твоем месте со мной не связывалась.

– Ну, хотя бы потому, что это моя работа.

– То есть твоя работа сумасшедших из лесов выуживать?

– В том числе. Моя работа поддерживать порядок и выводить случайно попавших сюда людей.

– Из леса?

– Из леса, из болота, из мглы, тумана, мрака, тьмы, кошмара, – перечисляет он со вздохом, – откуда придется.

Из кошмара, значит. Вторая часть его фразы заставляет меня задуматься, занявшись переоценкой увиденного за последний час. В принципе, я могла бы и дальше успокаивать себя тем, что все встреченные персонажи играют в некую свою выдуманную реальность, сговорившись о неких правилах, и наивно полагают, что я в них посвящена и играю с ними. Однако, та гремящая костями гигантская хрень – явно не просто плод воображения, не декорация и не спец-эффект. То есть она могла бы быть, он уж больно сложно выполнена. Да еще это молодое деревце, попавшее в свет фонаря. Его листва неожиданного цвета. Хотя, конечно, сейчас середина сентября, и растительности в самый раз сейчас поменять цвет наряда, но она все же какая-то неестественно красная, как и редкая травка под ногами. Кошмар – необычно яркий и осязаемый – единственное объяснение всему тому, на что я смотрю сейчас.

– Хорошо, веди, – сдаюсь.

Парень кивает, но вместо того, чтобы куда-то идти, он проходит вокруг меня, разглядывая землю под ногами.

– Как тебя хоть зовут-то? – интересуюсь, с тревогой глядя на его маневры. Если это и вправду сон, он, по идее, должен вытащить какое-то имя из моей памяти. Например, имя коллеги или актера из фильма, который смотрела недавно.

– Натан, – не отвлекаясь от своего дела, отвечает парень, но у меня с этим именем никаких ассоциаций. Разве что, домовой Нафаня из мультика. Между тем, парень неожиданно останавливается и подбирает с земли длинную толстую сухую ветку.

– А меня Ада, – представляюсь я, хотя мое имя, похоже, его совсем не волнует. – Это зачем?

– За надом. – Натан расчищает небольшой участочек земли носком ботинка и ставит на него столбом найденную ветку. – Возьмись за нее левой рукой.

Как только я это делаю, он тушит фонарь, и мы остаемся стоять в темноте. В сравнительной темноте, сквозь деревья вижу, как зарделось небо над горизонтом.

– Теперь представь себе место, куда хочешь попасть, и иди вокруг палки против часовой стрелки и вперед.

– Это как? – не догоняю я.

– Просто иди туда, куда ты хочешь попасть.

Порядком вымотавшись, я больше не спорю и не переспрашиваю. Для простоты закрываю глаза и иду по кругу, думая, о своей комнате и том, как же хочется там поскорее очутиться, и узнать, что сестра уже давно успела вернуться из клуба, потому что ее-то оттуда никакие подозрительные личности не похищали.

– Пришли, – шепчет на ухо Натан. В этот момент я еще ощущаю его дыхание на своей коже, сквозь веки пробивается слабый свет. Я протягиваю руку вперед, и та касается чего-то знакомого, возможно, изголовья моей собственной кровати. Разжав левую руку, я открываю глаза.

Теперь я и в правду стою посередине нашей общей с Алей комнаты, лицо повернуто к окну, за которым виднеются первые проблески зари. Ни моего нового знакомого, ни палки-выручалки рядом нет, как будто действительно все было только сном. Но на мне все то же порванное платье, разряженный телефон в сумке и никаких признаков прихода сестры. Дяди Миши тоже нет, но ему-то полагается быть на смене.

Поставив мобильник на зарядку, я поспешно набираю номер Али, но тщетно. Послонявшись по пустой квартире, набираю снова.

Голова раскалывается на части, а воспоминания снова все больше покрываются туманом. Если б я нашла сейчас Алю дома или хотя бы услышала ее голос по телефону, но наверняка забыла бы уже обо всем, решив, что все это мне привиделось, и завалилась бы скорее спать. Но оказавшись дома одна, я не могу успокоиться.

Эх, нужно было, представлять себе не свою квартиру, а чертов клуб – приходит в голову сумасшедшая мысль. Как его теперь найти? Ни адреса, ни названия в памяти не отложилось. Даже если бы я прошла мимо входа, не узнала бы его сейчас. Единственное решение, что приходит на ум – найти того мажора, что привел нас с собою в клуб.