И механизм на руке Эшлин, и аколиты Озириса Варда действовали при помощи магнитов. Единичный магнит мало чем отличается от обычного камешка. Два магнита могут притягивать или отталкивать друг друга. А вот из большего числа магнитов можно образовывать так называемые цепи, чтобы с их помощью совершать другие, весьма сложные действия. Именно так Эшлин управляла магнитами, парившими у нее над головой; именно так Озирис создал своих почти неразрушимых аколитов – их искусственные органы и позвоночник были усеяны магнитами.

Поэтому в первые недели войны Эшлин выдергивала хребты у аколитов с той же легкостью, с какой крестьянин выпалывает из земли сорняки.

По ее словам, это очень напоминало работу белошвейки: если обмотать невидимой магнитной нитью каждый магнит в контуре цепи вдоль позвоночника, а потом резко дернуть нить, то созданная Вардом схема разрушается, что даст Эшлин контроль над магнитами.

Поначалу казалось, что победа в войне близка: стоило Эшлин оказаться в нужное время в нужном месте, она бы разорвала аколитов в клочья, а из их магнитов сделала бы дополнительные кольца на руке.

Однако после событий в Фаллоновом Гнезде все изменилось.

Эшлин и Джолан укрылись в крепости Заповедного Дола, где вот уже три месяца занимались исследованиями, пытаясь понять, что пошло не так и как не допустить повторения этого кошмара.

Бершад очень надеялся, что они добились хоть каких-нибудь успехов.

Джолан выложил на поднос двадцать магнитов размером с виноградину. Все камешки были белыми, кроме одного черного в середине. Джолан поставил поднос на пол, к ногам Эшлин.

– Подожди, я подключу диагностику, – сказал он.

Джолан вернулся к столу и взял странное устройство, которого Бершад раньше не видел. Прибор размером с обеденную тарелку состоял из четырнадцати часовых циферблатов разного диаметра, соединенных винтами, шестеренками и пружинами. С одной стороны торчала рукоять для завода, а наверху виднелись два медных выступа, напоминавших козлиные рога.

Из карманов своего одеяния Джолан достал два проводка и быстро обмотал их кончики вокруг каждого из выступов, затем обернул один провод вокруг черного магнита в центре подноса, а второй вставил в крошечный разъем на одном из широких колец у локтя Эшлин.

Он три раза крутанул ручку и отпустил ее. Диагностический аппарат с гудением завертелся. Ручка остановилась.

– Знакомый контур, – сказала Эшлин. – Это цепь из хребта аколита, которого Сайлас убил в Верманте?

– Да.

Эшлин кивнула, напряженно морща лоб. Диагностический аппарат умолк.

– Так, все готово. Можно начинать.

Джолан отсоединил прибор от кольца Эшлин и от магнита, потом снова прикрылся щитом из драконьей чешуйки и жестом попросил Бершада отойти за каменный столб.

– Приступай, – сказал он.

Кольца на руке Эшлин начали вращаться. Пять магнитов над ее головой сместились и теперь зависли над подносом. Как только они заняли свои места, Эшлин начала постепенно ускорять вращение колец на руке, так что комариный писк сменился пронзительным прерывистым ревом, походившим на безумные вопли лесных демонов.

Неудивительно, что в крепость больше никто не заходил.

Несмотря на бешено вращавшиеся кольца и оглушительный шум, черный магнит не двигался.

Эшлин облизала пересохшие губы. Со лба стекали ручейки пота. Над влажными волосами поднялся пар. Бершад учуял едкий запах усталости. Кольца на руке Эшлин продолжали крутиться, но в куда более сложном ритме.

Наконец черный магнит завертелся. Над ним завихрилась струйка дыма, потому что деревянный поднос обуглился от жара.

– Прогресс, – сказал Джолан.

Белые магниты задрожали. Черный магнит кружил на одном месте как юла, поднос затянуло дымом.

– Давай же подчиняйся, – пробормотала Эшлин. – Впусти меня.

Белые магниты с грохотом подпрыгивали, едва не падая с подноса.

А потом черный магнит замер.

– Стоп! Тьфу ты!

Внезапно магниты Эшлин с шорохом слиплись в комок.

– Упустила контроль, – сказала Эшлин. – Попытаюсь осторожно высвободиться.

Она скрипнула зубами. Комок магнитов потрескивал от напряжения. Металлические инструменты поползли к краю столешницы. Бершад ощутил ноющую боль в спине, где застряли два стальных арбалетных болта.

– Бесполезно! – крикнул Джолан. – Воспользуйся аварийным выключателем!

Эшлин выругалась, с огромным усилием повернула руку перед собой и сжала кулак. Кольца остановились. Магниты рассыпались по полу. Боль в спине Бершада исчезла.

Эшлин стошнило. Она схватила поднос с магнитами и отшвырнула его в угол.

– Черные небеса! – раздраженно воскликнула Эшлин. – Чтоб они провалились, все эти хребты мерзких тварей, вместе с Озирисом Вардом и его проклятой защитой.

Ее снова стошнило, потом она встала, схватила табурет и хрястнула им об стену; две табуретные ножки переломились. Эшлин глубоко вздохнула.

– Я не вовремя? – спросил Бершад, выходя из-за столба.

Эшлин обернулась. Раздражение исчезло с лица.

– Сайлас, ты здесь!

– Принес еще одну мерзкую тварь, – сказал он, тряхнув мешком.

Эшлин с отвращением уставилась на мешок, будто на змеиное гнездо, затем подошла к большому столу, усыпанному обрывками бумаги и катушками проволоки, взяла бурдюк с водой и жадно отпила.

– Все магниты на хребте целы? – уточнил Джолан.

– Да. Нелегкая работенка, между прочим, – ответил Бершад.

– Не спорю, просто те, которые ты принес перед этим, были так покорежены, что толку от них никакого.

– Тот гад разорвал мне все мышцы в левой ноге, так что я не стал с ним нянчиться.

Джолан порылся в мешке, достал оттуда металлические шары, штифты и скобы – всю ту дрянь, которую Озирис Вард запихивал в аколитов, чтобы сделать их неуязвимыми.

– Если бы вы не прекратили этот свой опыт, то выдрали бы арбалетные болты у меня из спины, – сказал Бершад, потирая плечо.

– Кормо до сих пор их не извлек? – спросила Эшлин.

– Нет. Они засели глубоко в кости.

Эшлин глотнула еще воды, подняла руку:

– Знаешь, я и сама могу их извлечь. Это просто, если находишься рядом с обломками металла.

– Спасибо, не надо.

– Почему?

Бершад пожал плечами:

– Так уже не больно.

Эшлин удивленно вскинула бровь и посмотрела на него, будто зная, что он врет, но не стала настаивать.

В общем-то, она была права. Он не хотел расставаться с болтами именно потому, что они причиняли ему боль. Постоянно. За свою жизнь он совершил столько преступлений, что боль воспринималась как справедливое наказание.

Джолан разложил магниты по кучкам на столе.

– Теперь у нас есть с чем работать, – сказал он, но без особого энтузиазма.

– Всегда рад помочь, – пробормотал Бершад.

– Аколит тебя сильно искалечил? – спросила Эшлин.

– Не очень.

– Сколько мха ты принял? – поинтересовался Джолан.

– Немного.

– Щепотку? Десяток щепоток?

– Достаточно для того, чтобы спрыгнуть с крепостной стены на землю без вреда здоровью.

– Сайлас, не глупи. Джолану нужно знать, сколько божьего мха ты съел, чтобы точно рассчитать концентрацию раствора.

– Четыре щепотки, – буркнул Бершад.

Эшлин недоверчиво изогнула бровь.

– Ну ладно, семь, – признался он.

Она повернулась к Джолану:

– Готовь нейтрализующий раствор.

Джолан подошел к алхимическому столу у дальней стены и зажег горелку. В амбаре запахло кислотой и смолой. Бершад подавил рвотный спазм.

– Ненавижу эту гадость, – пожаловался он. – Когда я ее принимаю, дракониха на несколько дней исчезает. В прошлый раз пропала на целую неделю. Если мы хотим победы, то кочевница должна всегда быть со мной.

– Мы не добьемся победы, если ты превратишься в дерево, – сказала Эшлин.

– Ну так все равно когда-нибудь превращусь.

Эшлин отшвырнула бурдюк на стол.

– Мы так и будем переругиваться при Джолане или найдем какой-нибудь укромный уголок? Давай-ка прекратим этот спор. А раствор тебе все равно вколют.

Бершад вздохнул:

– Ладно.

– Великолепно, – сказала Эшлин, утирая взмокший лоб. – Симеон не ранен?

– Пару ребер сломал. Переживет.

– Он опять приволок головы? – спросил Джолан, не отрываясь от работы.

– Ага.

Джолан покачал головой:

– Это негигиенично.

– Так попробуй его разубедить. У меня пока не получается.

– Нет уж, спасибо.

Джолан добавил ложку густой черной смолы в кипящую жидкость.

Эшлин пристально вгляделась в лицо Бершада:

– Что еще случилось?

– Я нашел способ добраться до Вергуна, – сказал Бершад, вспоминая слова Ригара о маркировке драконьих логовищ. – Но придется подождать, пока воинство не передислоцируется поудачнее.

– Даже не верится, что прославленный драконьер проявляет чудеса выдержки и терпения.

– Ну да, есть немного.

Эшлин с улыбкой отошла к столу и принялась что-то записывать на обрывке бумаги.

– А почему в крепости теперь на одну башню меньше? – спросил Бершад.

– Извини, так получилось. Мы проводили опыт, а я потеряла сознание.

– Слушай, Эшлин, ты все время разрушаешь крепости. Может, тебе лучше проводить опыты в чистом поле?

– Ветер и влажность привносят дополнительные факторы и усложняют эксперимент. Поэтому для исследований в помещении мы разработали особые меры предосторожности.

– Аварийный выключатель?

– Да. Но сначала я должна перезагрузить систему.

Она завертела кольца на руке в каком-то определенном порядке. Бершад решил подождать до конца и через минуту спросил:

– И сколько всего надо сделать поворотов?

– Тридцать семь, – ответила Эшлин, не прекращая своего занятия. – На создание прибора ушло двое суток, но теперь стало гораздо легче проводить опыты. И разрушений меньше.

Наконец она повернула последнее кольцо. Устройство на миг заработало и тут же остановилось.

– Я могу закрыть систему самостоятельно, но она автоматически блокируется, если я теряю сознание. Кроме меня, ее способен открыть только Джолан.

– А почему только Джолан?

Переглянувшись с молодым алхимиком, Эшлин ответила:

– Временная потеря сознания может перейти в постоянную кому. Если это произойдет, то Джолан сможет продолжить опыты.

– Но это же…

– Это обычная предосторожность. Я почти никогда не теряю сознания.

– Ты слишком рискуешь.

– А ты слишком часто прыгаешь с крепостных стен.

– Но это не значит, что я не прав.

– Это значит, что у тебя двойные стандарты.

Бершад вздохнул и не стал спорить.

– А вообще как успехи?

Эшлин оторвалась от своих записей и рассеянно почесала голову пером, оставив чернильное пятно на щеке.

– Ты сам видел.

– Может, лучше все-таки еще раз попробовать в чистом поле? Вдруг что-то получится?

– Ну конечно. Раз уж я не могу справиться с набором магнитов на подносе, то вполне готова сразиться с ордой серокожих. Отличная мысль, Сайлас. Спасибо.

– Эшлин, я понимаю, ты боишься повторения Фаллонова Гнезда, но…

– Давай ты больше не будешь так говорить.

– Как?

– Так, будто это просто несчастная случайность, – сказала Эшлин и, помолчав, добавила: – Из-за моей самоуверенности погибли восемьдесят семь воинов.

Эшлин с таким успехом расправлялась с аколитами, что, когда лазутчики сообщили о прибытии пятидесяти серокожих в Фаллоновом Гнезде, решила устроить полномасштабный штурм, считая, что это обеспечит перелом в войне с захватчиками.

Но угодила в ловушку.

В хребты аколитов, бывших в Фаллоновом Гнезде, оказалась встроена специальная защита. Когда Эшлин попыталась ее взломать, случилось то же самое, что недавно произошло в сарае. К сожалению, тогда у нее не было аварийного выключателя.

Воинов поблизости от Эшлин расплющили свои же доспехи. Бершаду понадобился целый фунт божьего мха, чтобы оправиться от ран. Сотни бойцов уцелели, но их посекло осколками, как Оромира.

Бершад сглотнул:

– Мы с Симеоном вернулись в Фаллоново Гнездо и убили вот этого аколита.

– Зачем вы туда сунулись? – спросила Эшлин.

– Гарнизон там почти не защищен. Все солдаты ушли на юг, в погоню за отрядами Виллема. А наши убитые так и лежат в поле. Им надо было вложить в рот раковины.

Эшлин помотала головой:

– Похоронный ритуал ничего не меняет. Это я их убила.

– Может, и так. Но мы ежемесячно теряем сотни людей, понимаешь? Мы не выигрываем войну, а терпим поражение, только очень медленно. Очень скоро у нас не останется бойцов.

– Если сейчас я приму участие в бою, мы потеряем еще больше людей.

Бершад оглядел сарай, вспомнил о лагере под стенами крепости, о безвременно погибших воинах и почувствовал, что его душит ярость.

– Но вы хоть чего-то добились? – спросил он.

– Трудно сказать, – ответила Эшлин. – Это ведь не дерево срубить. Тут больше похоже на рытье колодца вслепую: может, вода уже близко, а может, ее и вовсе нет. Так что не…

– Не прячься за всякими сравнениями, просто скажи: тебе помогает все это барахло, которое я сюда ношу?

Эшлин посмотрела на мешок:

– Я честно пыталась взломать систему, самыми разными способами. Все безуспешно. Не знаю, что там поменял Озирис, но у меня ничего не получается. Мы думали, что диагностический аппарат поможет, однако он просто позволяет взглянуть на проблему под другим углом, а не решить ее. Вдобавок я не могу увеличить число колец на руке до тех пор, пока не взломаю систему Варда, поэтому способна удерживать в воздухе только пять магнитов.

– Тогда ради чего я таскаю вам всю эту хрень? – спросил Бершад.

Помолчав, Джолан сказал:

– Я начал разбирать устройства, которые Эшлин не может взломать. – Он указал в угол сарая, где на столе виднелась груда разрубленных магнитов, медных шаров, шестеренок, проводов, горки какого-то порошка и металлические опилки. – Хочу сконструировать хоть что-нибудь, чем мы сможем воспользоваться.

– Для чего?

Джолан пожал плечами:

– Пока не знаю. Но у нас скопилось столько деталей, что из них наверняка можно что-нибудь соорудить. – Он снял настой с горелки и набрал жидкость в большой шприц. – Готово.

Бершад сложил руки на груди.

– Сядь, пожалуйста, – попросил Джолан. – Я сделаю тебе укол.

– Я бы сел, но наша невозмутимая королева расколотила табурет.

Эшлин укоризненно взглянула на него, и Бершад сдался. Выругавшись, он сел на холодный пол рядом с Джоланом. Алхимик закатал рукав на левой руке Бершада, встряхнул жидкость в шприце и поднес иглу к коже.

– Погоди минутку, малец, – остановил его Бершад.

Джолан кивнул.

Бершад закрыл глаза, сосредоточился и мысленно обратился к драконихе, которая по-прежнему сидела на дайне у крепостной стены.

– Извини, детка, – пробормотал он. – Встретимся попозже, когда ты меня простишь.

Он кивнул Джолану. Тот вонзил иглу в руку Бершада и заполнил его вены огненной жидкостью, разлившейся по всему телу до легких и до самого сердца. Мысленная связь с кочевницей оборвалась. Звуки и ощущения, передаваемые драконихой, исчезли. Издалека донесся отчаянный драконий рев. Огромный дайн затрясся. Серокрылая кочевница взмыла в небо и скрылась вдали.

Бершад опустил рукав, остро ощущая пустоту внутри.

– Вечером Керриган должна вернуться из Данфара.

Эшлин подошла к сундуку, вытащила желтое пончо и надела его, тщательно прикрыв кольца на левой руке.

Поначалу Эшлин пыталась объяснить жителям Заповедного Дола, что ее волшебные умения – никакое не колдовство, а результат технологии и магнитных полей. К сожалению, ей никто не поверил, поэтому она стала скрывать устройство на своей руке.

Гораздо легче утаить от людей то, чего они боятся, чем объяснить им правду.

– Мы раздадим воинству провизию, а потом будем думать, как быть дальше, – сказала Эшлин. – Может, мы медленно проигрываем войну, но, пока у нас есть надежный источник поставок, время на нашей стороне. – Она указала на стол в углу. – А значит, у нас с Джоланом есть шанс отыскать верный путь к победе.