– Что нельзя уже было отказать, вот как! – выпалил Рыжий. – Не понимаю, как. Я согласился сразу же. Но, так как денег у меня нет, а друг мой молчал, я сказал, что деньги нужно найти. Тогда он сказал, что будет ждать два дня. А через два дня, если я найду деньги, я должен буду прийти на тоже место и постоять пять минут.

– И…

– Я нашёл деньги.

– Где?

– Занял у друга.

– Друг с тобой?

– Нет, он сказал, что не будет участвовать.

– Молодец, умный друг, но злой, раз деньги тебе дал и не воспрепятствовал. Дальше что?

– Я пришёл, постоял. Ничего не произошло. И я поехал обратно на метро. А в метро ко мне подошёл кто-то сзади и сказал: «Двадцать третьего, в «Бомбе», в десять вечера, деньги в журнал, на стойке». И всунул мне в руку журнал. Это всё.

Манчини задумался.

– Сделаешь всё, как тебе сказали. Только без глупостей. С тобой ничего не случится, если, ну, сам понимаешь. Всё.

Рыжего увели. Леонардо остался с Ремоном.

– Если каждый день они проводят по несколько подобных операций, то, сколько же у них людей? – задумчиво произнёс Леонардо.

– Ты не передумаешь? – спросил Ремон.

– Нет. И завтра последний день, когда мы можем дать добро. Давай, теперь по Князю. Всё пробили, что я просил?..

Единственным, что как-то, хотя бы территориально, как Максим выражался, связывало его и Белоснежку, было местом, где они познакомились. Поэтому, выслушав в среду доклад Сары, составленный на основании письма некоего Валдиса, к которому Максим затаил подозрение, на следующий день, в четверг, вечером, он, взяв с собой Акиру, направился в клуб «Бомба». На всякий случай, он предупредил Маргариту о своем намерении убедиться в том, что нужно либо забыть обо всём, как о случайном недоразумении, либо выработать другую тактику, в зависимости от того, что будет на Триумфальной площади в пятницу. Каких-либо надежд на то, что он сможет что-то разузнать о Белоснежке, он не питал, а шёл он в клуб, потому что ему просто хотелось повидаться с Купером. Перед выходом у него возникло желание позвонить Жанне Роллан. Он поймал себя на мысли, что беспокоится из-за неё после встречи со Шнайдером в прошлую пятницу. Поймал он себя на этой мысли уже давно, но все никак не решался ей позвонить.

«Думаю, что чего-то серьезного и страшного там произойти не должно. Как-никак, такой уровень, публичные люди… и всё такое. К тому же, думаю, Шнайдер не стал рассказывать Жанне о том, что он пытался мне угрожать. Или стал? Но, а если я позвоню? Причем просто так, это уже будет означать что-то? И, что ж, Томас, значит, ты окажешься прав?..»

Шёл девятый час. Максим набрал на телефоне домашний номер Жанны. В трубке послышались гудки, за которыми включился автоответчик. Максим, не найдя что сказать, повесил трубку.

Народу в «Бомбе» было всегда много независимо от дня недели. Даже лучше сказать так: народу там было много всю неделю, а в выходные его было очень много. Четверг, несмотря на то, что в этот день нужно готовить силы к пятнице, не был исключением. Купера не было. Где он, никто не знал. Максим с Акирой, за неимением свободных столиков, сели за барную стойку.

– Вообще, пока я тут тусовался, – заметил Максим, – мне показалось, что Джон отсюда вообще не вылезает. Только иногда. Мне в голову не приходило, что он может иметь что-то во внешнем мире. Я даже не знаю, где он живет.

– Живет он, кстати, далеко отсюда. Так что, если не дождемся, к нему поедем? – спросил Акира.

– Да нет. Я вот просто думал, посвятить его во все эти мистические дела. Как-никак тут это всё началось. Я про Белоснежку… Что-то к нам не подходит никто. Смотри, даже очередь образовалась. Эти люди, вообще, работают где-нибудь, или живут по кабакам?.. Ты что будешь?

– А ты что?

– Виски.

– Макс, я думал, ты завязал.

– Ну, чисто символически.

– Хорошо. Давай и мне тогда.

Максим пошёл к очереди. По пути он встретил знакомого Купера, Рыжего. Тот сидел за стойкой и пил пиво из кружки.

– Привет! – поздоровался Максим, – Чего читаешь? – спросил он, заметив, что Рыжий прижимает ладонью толстый красочный журнал, лежащий на стойке. – «Рок-фронт»! Хорошее название.

Рыжий вздрогнул, а увидев Максима, скупо улыбнулся, кивнул, и, ничего не ответив, уставился в свою кружку.

Максим вернулся минут через десять с двумя тройными виски.

– Ну, рассказывай, как там твое исследование королевских привилегий протекает?

– Я хочу попасть к оракулу.

– Так, ещё одно модное слово появилось. Видно, я много чего пропустил.

– А ты всё время прикалываешься надо мной, вот я и не рассказываю. Между прочим, я опять встретил Шнайдера. Так что, тут не всё так смешно… наверное…

О том, что клуб «Бомба» находится под контролем полиции и время от времени туда наведываются представители соответствующих органов, Манчини знал. Поэтому, первое, что сделали его люди, это проверили обстановку в клубе и его окрестностях, и пришли к выводу, что как раз сейчас, клуб «пасут». Змей готов был пойти на всё, поэтому не стал отменять свое наблюдение. «Если те, кто сливает наркоту, люди серьезные, а это как пить дать, то, наверняка, они тоже поглядывают, – думал он, – а может, это они и есть, а может это и те, и другие. Как бы ни перестреляли друг друга все. А если кто из конкурентов ещё своих бойцов подкинет, то тут станет чересчур жарко».

Ян Гашек сказал Симбе, что придет, но куда и что будет делать, не открыл, пообещав лишь, что его не обнаружит никто, способный повлиять на то, чтобы его друга лишили пенсии. Завалился он в клуб ещё часов в восемь с двумя подругами, и всё это время, до десяти часов, сидел с ними за столиком у стены, недалеко от входа. Ему был виден весь зал. Несмотря на короткую встречу, произошедшую четыре недели назад, Гашек узнал Максима, когда тот вошёл в клуб. «Как тесен мир! – подумал он. – И как это я его лицо запомнил? Есть ли тут какая-то связь? Не зря он показался мне подозрительным. У меня профессиональное чутьё».

В клубе сидели три человека Леонардо. Один из них должен был отзваниваться сразу, как только, что-то будет происходить. Это были его новые люди. На всякий случай, предполагая, что полиция поставит по всему периметру камеры, а полиция так и сделала, он пустил в дело новичков, которых никто никогда не видел. Симба, поддерживая связь по рации с тремя другими точками, в которых также ожидалась продажа героина, сидел в фургоне, в ста метрах от клуба и рассматривал на мониторах его помещение, ругая про себя Гашека, который неизменно попадался ему на глаза.

Ферт, один из людей Манчини, сидел за столиком, в двух шагах от Рыжего, и не спускал с него глаз. Его напарник находился в центре зала. Рыжий предполагал, что за ним следят обе стороны. Он старался не оглядываться по сторонам и упорно смотрел в свою кружку с пивом, горько сожалея о том, что не послушал Купера. В журнале, который дали ему в метро одна из страниц была оформлена в виде конверта, куда он и положил сто пятьдесят рублей: пятнадцать бумажек по десять рублей. Где-то полчаса он просидел совсем без движения, так, что Ферту уже начало казаться, что он умер от страха.

В десять часов клуб ломился от посетителей. Официанты, коих в клубе было не так много, разрывались между клиентами и не успевали обслуживать всех, поэтому многие гости предпочли позаботиться о себе сами. Бар осаждали. Ферт начинал сильно нервничать, когда Рыжий скрывался за толпой. Не обращая внимания на давление со всех сторон, – посетители сидели за стойкой почти вплотную друг к другу, – он крепко держался за свое место. В двадцать минут одиннадцатого он вдруг встал и куда-то пошёл. Ферт направился за ним, перекинувшись взглядом с напарником. Рыжий шёл в туалет, догадался Ферт. Он следовал за ним по коридору, слегка пошатываясь, изображая пьяного. Подходя к двери туалета, Ферт заметил, что руки Рыжего пусты. Где журнал? Где деньги? Его одежда не позволяла спрятать его куда-либо. Ферт запаниковал. Он забыл о том, что он пьяный, резко развернулся и бросился в зал. В мгновение он успокоился и вышел из коридора, вернувшись в роль пьяного. Напарник взглядом выразил удивление. Ферт подошел к стойке, к тому месту, где сидел Рыжий и быстро бросил на неё взгляд. Журнал, прижатый недопитой кружкой пива, лежал на том же месте. «Лопух!» – пометил Ферт Рыжего и направился обратно к туалету, по пути применив звание «лопух» к себе – он оставил объект без присмотра. Перед этим он как бы невзначай натолкнулся на напарника и шепнул ему: «Журнал».

Гашек заострил свое внимание на Максиме. Он пару раз вставал со своего места, стараясь быть для последнего незамеченным, подходил к барной стойке, где тот расположился с Акирой и, становясь к нему спиной, стоял так по несколько секунд, оглядывая зал.

Симба разгадал его маневр, но никак не мог понять, на что показывает его друг. Сам Гашек старался обратить на Максима внимание лишь на всякий случай, поскольку его подозрение ни на чем, кроме интуиции, не основывалось. Он это прекрасно понимал и продолжал следить за обстановкой в целом.

Автомобиль Манчини стоял в ста метрах от клуба, с противоположной фургону Симбы стороны, около телефонной будки. Его человек, прослушав только что по телефону отчет, сообщил ему о произошедших в клубе передвижениях.

– Рыжий!.. А, это не он, – ошибся Максим, увидев сначала журнал «Рок-фронт», а после человека, в чьих руках он был. – Я так понимаю, это единственная разрешенная в этом клубе пресса? Давай, до двенадцати ждем? Да?

– Давай. Волк сказал, что Джон собирался подойти. Но, с пометкой «может быть»… Что ты говоришь? Единственный? Он, между прочим, слишком дорогой. Это я про журнал. Раз в квартал выходит. Двести страниц. Журнал! Это целая энциклопедия. Причём, про рок там от силы четверть всего объема. Рекламы море. В общем, рок-н-роллом это не назовешь.

– У тебя с ним что-то дурное связано? – весело поинтересовался Максим. – Не взяли туда?

– Я не особенно и хотел. Про «Аллергию» и Купера я им на три страницы накатал!

– Можешь не продолжать. Хотя, продолжай.

– Да, не буду, – оскорблено проговорил Акира. – Ну их!

– Вот это правильно. К тому же, у тебя тут короли и кубки.

Ферт вздохнул с облегчением, когда, входя в туалет, увидел Рыжего, выходящего из кабинки. «За это время он мог только войти и выйти, – подумал он. – В руках ничего нет».

Рыжий сел на свое место. Его никто не занял. «Странно, – подумал Ферт, – какие они тут воспитанные!» Он тут же оглянулся и увидел похожую картину в нескольких местах: там, где что-то оставлено – недопитый бокал, какая-то вещь, – места не занимали. – Он же ещё мог и попросить кого-нибудь, чтоб присмотрели… За деньгами?.. Чёрт возьми, что-то не так. Хотя, мое место тоже никто не занял. Удачно я стаканчик не допил. О чём я думаю? Чёрт!» Ферт перекинулся взглядом с напарником. Тот посмотрел за спину Ферту и задержал взгляд, давая тому понять, куда смотреть. Ферт обернулся. В зоне видимости, на которую мог обратить внимание напарник, попадали два столика, за которыми сидели ничем особенно не привлекающие внимание люди. Пили, курили, разговаривали. Что еще можно тут делать? Но тут он заметил одного человека, листающего журнал. Тот самый журнал, что был у Рыжего. Ферт резко обернулся и встретил взгляд напарника, направленный уже в другую сторону. Он проследил за ним и наткнулся на ещё один такой же журнал. «Черт! Черт! Что это?»

– Рок-фронт! – воскликнул Максим, – у вас тут скидки что ли? Или это тот же самый? Рыжий в аренду свой рок сдал? Вон, «Куросава», твоим обидчиком как тут зачитываются. Чёрт!

– Я Такеши. Что такое? Что с тобой?..

Максим побледнел.

– Не может быть, твою мать? – шепотом проговорил он. – Я уж решил, что это был сон. Нет, присосались, все же, ко мне. Акира, оставайся на месте.

Бросив взгляд на журнал, Максим решил убедиться, что и на этот раз хозяином его был не Рыжий. Он убедился в этом, не усмотрев в нём никакого сходства с Рыжим. Но, зато, когда он вгляделся в лицо незнакомца, то разглядел в нём сходство с сигаретным стяжателем, тем, за которым он гнался, после того, как его выставили из театра оперетты. Это был он! Максим быстро поделился с Акирой своим наблюдением, и, видя, что незнакомец направился к выходу, ринулся за ним следом. На этот раз он решил сам проследить за ним. «Махнемся местами, – подумал он, – если ты, вообще, следил за мной. И… если, это ты. Нет, это ты, сомнений быть не может!»

– Журналы? – повторил Леонардо, прищурившись, глядя на докладчика, только что повесившего трубку телефона-автомата. – Ты сменись, а то уже минут двадцать ошиваешься около будки. Так, и давай отъедем быстро. Мотор сменим, – обратился он к шоферу. Минута на всё.

Гашек начал терять терпение. Ничего не происходило. По рации Симбе также ничего не передавали. В остальных трех точках было тихо. «Что же ты мне показывал, Ян?» В отличие от Гашека, сосредоточившегося на Максиме, у Симбы, вообще, не было никаких зацепок.

Рыжий продолжал сидеть на том же месте. Он заказал ещё одну кружку пива.

– Вот бы камер понаставить везде в клубе. А то, что они там гадают? – сокрушенно размышлял вслух Манчини. Он поменял автомобиль и уже подкатывался с противоположной стороны к клубу, проезжая мимо фургона, в котором сидел Симба.

– Мне кажется, что мы зря теряем время, – сокрушенно размышлял вслух Симба.

– Сдается мне, ты опять влипнешь, – сокрушенно предположил вслух Акира, провожая Максима взглядом. – И почему мне оставаться на месте?

«Ну что ты всё сидишь?» – сокрушенно возмущался про себя Ферт.

«Что же ничего не происходит?» – просто сокрушался Гашек. Но сокрушался он недолго. В этот самый момент он увидел вставшего со своего места Максима, который, как ни старался, не смог скрыть своего возбуждения и всем своим видом показывал, что он на что-то решился, или задумал что-то неладное. Он сделал несколько шагов. Ян отметил, что взгляд Максима к чему-то прикован. И именно к этому чему-то он, видимо, и направляется. Гашек попытался выяснить, что так привлекло внимание Максима, проследив за его взглядом. К выходу не спеша шёл мужчина. Именно на него, не отрываясь, смотрел Максим. «Что тебя в нём привлекло?» – подумал Гашек, глядя на незнакомца, и встал. В этот самый момент, когда он смотрел на незнакомого мужчину, возможно вызвавшего интерес у другого незнакомого мужчины, перед Яном возник третий незнакомый мужчина, невысокого роста и заискивающе произнес:

– Извините, ненадолго позволите? – И положил ему руку на плечо.

У Яна в глазах погас свет. Он, нащупав свое кресло, сел в него. Постепенно пропал звук.