Цитаты из книги «Частные случаи»

художники от Дюшана до Уорхола и далее представляют искусство как массовое бессознательное, воплощенное в технологиях; Йозеф Бойс тоже апеллировал к космическим процессам и энергиям, чтобы выйти из-под контроля искусствознания и художественной критики. Искусство Шютте не столь агрессивно, и он не представляет свое творчество как откровения бессознательного. Образы, которые использует Шютте, слишком хорошо определены, слишком ясны, чтобы их можно было принять за нечто взрывное и экспрессивное.

Зритель тем самым утрачивает способность судить о произведении искусства. Наоборот, произведение искусства начинает судить зрителя. По мнению Кандинского, душа зрителя становится участницей космической драмы – битвы между противоположными духовными принципами, и некоторые произведения искусства, стимулируя те или иные реакции, режиссируют роль зрительской души в этой внутренней драме. Отсылки Кандинского к душе и к бессознательному здесь служат своего рода мостом через эстетический разрыв между зрителем и

Стремление избежать критического осмысления, вне всяких сомнений, характерно не только для творчества Шютте, но в целом для немецкого искусства после Второй мировой войны. На первый взгляд, такое стремление противоречит классической модернистской стратегии, требующей полагаться на теоретические манифесты, внятные программы, сильные убеждения, четко определенные и жестко сформулированные эстетические принципы и ясные демаркационные линии.

Персонажи «Объединенных врагов» выражают агрессию и презрение; их лица – старческие, застывшие в гримасе злобы, и объединяет их именно ненависть. Их общность основана не на любви, а на вражде.

Их можно воспринимать как утопические пространства будущего. Отчасти функциональные, отчасти нефункциональные, они находятся где-то между произведением искусства и архитектурным проектом. Однако при более пристальном рассмотрении эти модели предстают вовсе не утопическими. В интервью с писателем и куратором Джеймсом Лингвудом Шютте признаёт, что, несмотря на то что русский продуктивизм, конструктивизм в целом и Баухаус оказали на него сильное влияние, он всё же ставит в вину конструктивизму монотонность современных городов и считает постмодернистскую архитектуру признаком освобождения от модернистской догмы

Намеренная, сознательная утрата идентичности для многих художников не трагедия, а шанс. С архивами истории и памяти у них сложные отношения: с одной стороны, музей дает системе исторической памяти возможность сохраняться, особенно в наше безрелигиозное время, когда нельзя более полагаться на вечную память Бога; с другой стороны, тот же самый архив, та же самая система категоризации могут быть использованы и фактически используются для разрушения, изоляции и убийства.

«Жизнь знает, что делает, и если она стремится разрушить, то не нужно мешать, так как в помехе мы преграждаем путь новому представлению в себе зарожденной жизни. <…> Сжегши мертвеца, получаем 1 г порошку, следовательно, на одной аптечной полке может поместиться тысячи кладбищ»

Из этого сравнения следует, что всё, что уже представлено в музее, в нашей культуре автоматически считается принадлежащим прошлому, то есть уже мертвым.

Жорж Батай в рамках свoей «всеобщей экономики» применяет эту модель добровольной утраты к искусству, предполагая, что художник тогда снищет величайшую славу, когда наиболее безвозвратно растратит себя, потеряет себя в своем произведении.

Чтобы иронически продемонстрировать свою субъективность, он демонстрирует утрату субъективности.