А я тем временем, пользуясь своей свободой, катался по окрестностям, изучая местность, дороги и заодно искал место для будущего тайника. Скоро осень, дожди, потом зима, снег и под ёлку уже ничего не положишь. По идее, нужно было бы выкопать небольшую землянку, но это время, да и в смысле отсутствия в ней влажности, вряд ли у меня получиться. Но в ходе поездок и изучение карты, которая была в распоряжение Кондрата, как начальника полиции, я нашёл это место. И копать не надо и сухое. Раньше в своих поездках и поисках больше, чисто психологически, ориентировался на восточном направлении, а когда всё-таки стал на карте разглядывать западную часть нашей местности и там-то увидел в пятнадцати километрах от города условное обозначения каких-то развалин. Осторожно по расспрашивал старожилов и они поведали о старинном монастыре, разрушенным аж 100 лет тому назад, когда было польское восстание в 30 годах прошлого столетия против царской России. При случае прокатился туда и с интересом полазил среди внушительных останков каменных стен, говоривших о былом величии. Лазил осторожно, опасаясь обвалов, но всё равно, потерял осторожность и чуть не погиб в этих развалинах. Залез в большой квадрат, образованный высокими, изъеденными ветрами и дождями кирпичными стенами, справедливо предполагая здесь главный храм монастыря. Увидел неясный рисунок на ближайшей стене и решил поглядеть его поближе. Пошёл и упал в дыру в полу, затянутую по краям густой травой и мелким кустарником. Ещё бы сантиметров двадцать в сторону и нанизался задницей на ржавый железный штырь и остался там навсегда. Да и так было больно, к тому же чуть не разбился о каменные плиты, оказавшимся полом тёмного, сводчатого коридора. Минуты полторы провалялся на плитах, постанывая и охая, ощупывая ушибленные места и проверяя всё ли в порядке. Слава богу, нормально, несколько с трудом поднялся и, честно говоря, немного запаниковал, так как дыра, через которую провалился, была высоко и как бы я там не прыгал или пытался вылезти, без верёвки ничего бы не получилось. Да её ещё надо было выкинуть наверх из дыры и за что-то там зацепиться. Ни зажигалки, ни спичек, естественно как у некурящего, с собой не было. Пришлось двинуться на ощупь в темноту и уже через десять шагов уткнулся в остатки дверей. Большой подвал метров десять в длину, судя по моим осторожным шагам. В кромешной темноте пошёл вдоль стены, шаря по ней руками, и больно ткнулся коленом в какие-то камни, оказавшиеся после долгого ощупывания каменными ступенями. Начал по ним подыматься и выбрался в ещё один коридор, где на своё счастье, в конце его, увидел тусклый свет, явившимся разрушенным входом. Как я тогда обрадовался! Больше там не лазил. Вернулся на следующий день, укомплектованным для блуждания по тёмным подземельям и в хорошей кладоискательской лихорадке. Но она быстро прошла, потому что, пройдя путь до места, где провалился – там и пришлось закончить. Если бы вчера завернул в другую сторону, то через несколько шагов уткнулся в непроходимый завал до самого потолка. А так я всё равно был рад. Подвал действительно оказался большим и сухим и полностью подходил под мои цели. Тем более, что судя по отсутствию других следов, кроме моих, тут никто не лазил наверно лет пятьдесят. Много было гнилого хлама под толстым слоем пыли, но часть его сдвинул к дальней стене, а большая часть просто рассыпалась в труху, когда только попытался что-то с ним сделать. Тщательно подмёл самодельным веником, исчихался весь, но остался доволен тайным местом.

Проблема с тайником была решена и теперь стал изучать местность в западном направление, где с удивлением обнаружил, на пятнадцать километров дальше разрушенного монастыря, достаточно оживлённую дорогу, за которой наблюдал из кустов часа два.

Хммм…., вот теперь можно попытаться пощипать и немцев. Я уже не раз пожалел, что отдал Климову всё оружие. Чёрт, надо было хоть ещё что-то оставить, кроме вальтера. Хотя бы ППШ… Лучше бы, конечно, немецкий автомат… А то ведь с одним парабеллумом много не навоюешь. Нужно было доставать ещё какое-то оружие. Желательно автомат. В городе было четыре автомата. Два в комендатуре и два в полиции – у Кондрата и Ефима. Те постоянно с ними шарахались, да и мне не хотелось их подставлять. У немцев забрать тоже не получиться. Да и не хотел я трогать наших немцев, рано ещё привлекать их внимание к своим делам. Вот и ломал голову – Где и как его добыть?

И тут помог случай. Через несколько дней после моих приключений в монастыре, проезжая на машине с Кондратом по улицам города, вдруг увидел у комендатуры немецкий мотоцикл с коляской, откуда вызывающе торчал ствол пулемёта и рядом немец в квадратных мотоциклетных очках, явно приехавший на этом мотоцикле, да ещё с автоматом.

– Ух ты…! – Восхитился я, – подкрепление что ли нашей комендатуре прислали? Да с пулемётом ещё….

Кондрат нагнул немного голову и посмотрел на немца сквозь лобовое стекло: – Да не… Это раз в неделю нашему коменданту с главной комендатуры привозят фельдъегеря почту. Приказы там, документы, распоряжения…

– Аааа…, понятно, – с деланным равнодушием протянул я, а сам себе сделал зарубочку, – вот оно – желанное оружие.

По какой дороге они будут возвращаться к себе, гадать не нужно – дорога туда, только одна. И остаётся только продумать – Как остановить немцев и как их уничтожить?

Тоже долго не думал, вспомнив прочитанное о Великой Отечественной войне и уже на следующий день, на мотоцикле промчался по той дороге, прикидывая место, где можно сделать засаду. Таких обнаружилось три места: прямые и ровные участки дороги, хорошо просматривались в обе стороны. И если вдруг появятся не нужные свидетели, когда буду потрошить немцев, можно быстренько скакануть в кусты и смыться. Но…, всё-таки выбрал четвёртое – довольно резкий поворот, как раз налево, укатанный и длинный глиняный участок дороги, немножечко под уклон, позволяющий набрать приличную скорость и не сбавлять её на повороте, потому что руль поворачивается от коляски, которая будет в этом случае противовесом, а за поворотом приличный откос и деревья, куда они потом улетят. И у меня будет несколько секунд, пока они там очухиваются, чтобы подскочить и легко перестрелять немцев. Немаловажным было и другое обстоятельство – я мог по лесным тропам близко подъехать на мотике к засаде и в случае неудачи также быстро оттуда смыться.

И вроде бы всё предусмотрел, но вот про «овраги» не подумал… И такие «овраги»…. Да ещё на совершенно ровном и неожиданном месте. Короче – смех и грех…. Это сейчас, вот здесь, стоя в церкви можно посмеяться, а тогда я был на грани гибели.

….. Проводив взглядом из придорожного густого кустарника немецкий мотоцикл, заезжающий в город, удовлетворённо хмыкнул. Они приехали в то время, что и раньше. Единственно, что меня смутило – их было не двое как обычно, а трое. И развалившийся немец в коляске за пулемётом, был в офицерской фуражке. Первая мысль была отказаться от засады. Всё-таки я рассчитывал на двоих противников, да и с двумя гораздо проще и легче разобраться, чем с тремя. Но с другой стороны, я долго готовился, удачно организовал себе алиби: якобы с утра поехал за грибами, а перед этим целую неделю всем рассказывал, как хочу жаренных грибов. Уехал на мотоцикле на виду у кучи народа, да ещё в противоположную сторону от места, где планировал саму засаду. В течение часа набрал грибов в лукошко. Спрятал корзиночку и рванул дальними лесными тропами на это место. А как оно будет в следующий раз? И как организовывать снова алиби? Да и что душой кривить, появился некий нездоровый азарт и настроился именно на сегодня? Тихо снялся с придорожного наблюдательного пункта, ушёл в глубину леса, где оставил мотоцикл и не спеша поехал к выбранному для дела месту. Обычно немцы, передавав почту коменданту в течение пятнадцати минут, обстоятельно обедали в комендантском взводе, после чего спокойно перекуривали и общались с другими солдатами взвода в пределах тридцати минут и уезжали обратно. Скорее всего, в этот раз, при наличие офицера, время пребывания у них сократиться, но всё равно времени, чтобы доехать до засады и приготовиться было достаточно.

Приготовление заняло буквально три минуты. Достал из-под кустов, заранее спрятанную крепкую и длинную верёвку. Ушёл на ту сторону дороги и привязал один конец к стволу берёзы и залёг там же, в ожидание немцев, прислушиваясь к округе. По идее немцы должны были уже появиться, но вместо звуков мотоциклетного мотора, с той стороны послышались пронзительные и тягучие скрипы медленно ползущей телеги.

Чёрт, не вовремя появившейся крестьянин мог сорвать всё. Не будешь же при нём устраивать бойню. Да и его тогда как свидетеля придётся валить.

«Быстрее проезжай…» – это было единственное моё желание в этот момент. И как это всегда бывает, эта чёртова деревенщина, наконец-то доехала до моей засады и как специально остановилась. Видите ли – ему пописать захотелось. Приспичило. Ссал долго, с довольными стенаниями чуть ли не на меня, потом долго сворачивал самокрутку и я уж думал теперь-то он поедет. Чёрта с два! Теперь, посасывая самокрутку, и пуская густые сизые клубы дыма, он неторопливо обошёл лошадь, добродушно потрепал её по морде, оглядел телегу и занялся устранением скрипа. Долго возился и чем-то смазывал ось колеса и лишь потом тихонько двинулся вперёд, сопровождаемым теперь лишь тихим поскрипыванием колеса.

Я всё это время скрипел зубами от злости, закатывал в бешенстве глаза, со злобой сжимая в руке вальтер и по-моему, если бы он проторчал ещё минут пять напротив меня – вышел и со сладострастием пристрелил его, а потом ещё и лошадь, убил телегу, раздробив пулями злосчастное колесо….

Но, слава богу, он уехал и теперь яростно молил бога, чтобы этот долбанный мужик успел до появления немцев убраться как можно дальше и не слышал моих выстрелов. А немцев всё не было и не было, что не прибавляло мне настроения. Посмотрел на простенькие часы и с сожалением констатировал вполне вероятный банальный облом своей операции. Наверно, они остались с ночевой. До вечера оставалось совсем немного, да и погода начала портиться, натягивая на небо тяжёлые, свинцовые тучи, прямо набухшие влагой и медленно волокущиеся по низкому небу.

– Блядь…., – от души выругался и в очередной раз глянул на потемневшее небо, – надо уезжать… А то вымокну, до нитки. Раз не повезло, то хоть сухим домой приеду.

Начал отвязывать от берёзы верёвку и вдруг услышал далёкий, такой желанный стрёкот.

– Чёрт…, чёрт… Успеваю…, – обрадовался и резким движением снова затянул узел на белой коре дерева, хватанул моток верёвки в руки и, пригнувшись, побежал через дорогу. Перескочил в прыжке мелкую канаву, заросшую густой травой, вломился в кудрявый, разросшийся куст и вот она следующая мощная берёза. Быстренько обежал, оборачивая её верёвкой, чуть продёрнул и выглянул поглядеть. Как она там легла на дороге? Нормально. А звуки весело бегущего по дороге мотоцикла уже доносились из-за близкого поворота. Я напрягся, крепко уцепился в крупный узел, приготовившись к рывку и начал про себя считать, глядя поверх куста на поворот: – Один, два, три…, четыреееее…., – и вот он. Из-за поворота вылетел, как я и предполагал на этом участке, на высокой скорости мотоцикл с тремя седоками.

– Пять! – Я ринулся вокруг берёзы, стремительно поднимая верёвку с дорожного полотна, одновременно натягивая и обматывая её вокруг ствола, чтобы сдержать, затормозить рывок верёвки двойной петлёй, когда на неё налетит такая масса. Всё сыграло как надо. Верёвка удачно взвилась и сразу туго натянулась. Увидев стремительно взлетевшее препятствие, водитель попытался затормозить, одновременно вильнув рулём влево, но было поздно и они со всего размаху налетели на верёвку. Водителя и седока сзади, выглядывающего из-за спины, снесло сразу и они с истошным воплем отправились в полёт над дорогой, а над офицером верёвка благополучно пронеслась по воздуху, даже не зацепив фуражку. Но это никак не повлияло на его незавидное положение. Оставшись без водителя, мотоцикл продолжил движение дальше, руль завернул ещё больше влево и через мгновение, с грохотом, слившись с воплем офицера, задрав зад, трёхколёсная машина устремилась под откос и скрылась из виду. Там долго ещё грохотало, но я этого не видел и не слышал. Мне нужно было, как только седоки слетели с мотоцикла, тут же отпустить верёвку или ослабить хватку, чтобы она сама от рывка вылетела из рук. А заглядевшись на всё это, я промедлили некую долю секунды, за которую меня мощно дёрнуло вперёд. Нет…, я и предполагал, что рывок будет и надеялся, что двойная петля верёвки намного уменьшит его. Но вот так…!!!! С такой силой. Я просто не успел отпустить узел на верёвке, мощно дёрнуло вперёд и меня со всей дури, телом и головой, впечатало в толстый, шершавый ствол берёзы, да ещё так, что я на мгновение потерял сознание. Хорошо хоть ненадолго, очнулся медленно сползающим по стволу к земле, оставляя кровавый след от разбитого лица. Кровь текла из носа, рта и по-моему со лба. Перед глазами плавали радужные круги, создавая тёмную пелену перед глазами, но она быстро исчезала. Сильно болела вся грудь, которой меня тоже припечатало к стволу. Но хоть соображалка работала. Медленно работала, но сумел понять – если я сейчас поддамся слабости и эмоциям, не пойду к дороге и не закончу дело, то мне во-первых: не уйти. Во-вторых: всё пойдёт «коту под хвост» и никакое алиби не сработает. Полозов меня расколет на раз-два, если не грохну немцев.

Я отпустил ствол и меня сильно мотнуло отчего тут же брякнулся задницей на траву. Кряхтя от усилий и боли медленно поднялся и, шатаясь из стороны в сторону, пошагал к дороге, доставая из-за ремня вальтер. Немцы на дороге тоже шевелились, громко стеная, пытаясь встать и слепо шарили руками по земле. Но их приложило об дорогу гораздо сильнее, поэтому шансов кончить их у меня было больше. Один немец, скорее всего задний седок, глухо стонал и перекатывался с бока на бок, а вот водитель стоял, растопырившись на четвереньках, и тянулся рукой к автомату, лежавшему от него в двух метрах. Тянулся, тыкался лицом в укатанную грунтовку, теряя равновесие даже в таком положении, но подымался, продвигался чуток вперёд и снова тянулся к далёкому автомату и опять бился лицом об землю. Но я уже вышел на дорогу, поднял парабеллум и нажал на курок, но вместо выстрела прозвучал сухой щелчок. Нажал ещё раз, целясь в спину ползущего немца, и опять осечка. А глянув на вальтер, понял – тому тоже досталось от удара об ствол и весь верх двигающегося затвора был в остатках коры. Сунул вальтер обратно за ремень, заторможено обошёл ползущего водителя мотоцикла и поднял с дороги автомат. Немецкой машинке тоже досталось от удара, но уже первая короткая очередь порадовала ровной строчкой на спине немца и тот сразу послушно и окончательно ткнулся лицом в дорогу. Второй очередью прикончил следующего, прекратив его молчаливое страдание, а по откосу, к дороге лез совершенно целенький офицер с пистолетом в руке, но без фуражки. Он даже успел выстрелить в меня с пяти метров и промахнулся. Всего на чуть-чуть и если прозвучит следующий выстрел, то во мне появиться аккуратная лишняя дырка. Но второй раз выстрелить он не успел и длинной очередью я его опрокинул назад и тело офицера безжизненно заскользило по траве вниз головой.

Фу… Всё. Дело шло к вечеру и вряд ли кто сейчас появиться на дороге. Можно было присесть и отдохнуть немного, прийти в себя, но с другой стороны понимал – если сейчас дам себе слабину, то потом просто не смогу мобилизоваться и закончить дело. Постоял, на дороге, покачиваясь из стороны в сторону, и пошёл глянуть, что там с мотоциклом.

Мотоцикл не перевернулся, как предполагал, а просто на приличной скорости скатился вниз, проехал метров двадцать и остановился, врезавшись в дерево. Но пока он ехал, видать его здорово трепыхало по неровностям. Крышка багажника была раскрыта и оттуда выпало от тряски половина содержимого. Пулемёт вылетел из коляски и воткнулся стволом в мягкую землю. Около дерева валялись коробки с лентами, сорвавшиеся от удара с мотоцикла вместе с креплениями. Посмотрел и сморщился от предстоящего, хотя могло быть и хуже. Например, мотоцикл перевернулся и его размолотило по земле, превратив в измятый кусок железа, а так только приличная вмятина в коляске. Теперь надо спуститься вниз и проверить – смогу ли завести мотоцикл? Если он заведётся, то тогда надо будет загрузить убитых на коляску. Отъехать подальше и скинуть трупы, отогнать мотоцикл с оружием в другую сторону и спрятать его, до лучших времён. Вернуться к своему мотоциклу и уехать домой. Гигантский при моём ущербном физическом состоянии объём работы.

Если не заведётся, самый плохой вариант, то придётся собрать оружие, убитых и мотоцикл оставлять здесь, а самому на своём мотоцикле мотать отсюда. Немцев хватятся сегодня к вечеру, а искать начнут завтра утром. Найдут их быстро. Но тогда, уже сейчас надо принимать кардинальное решение – уходить в партизаны.

Я ведь как планировал!? Сшибу немцев, выскочу, постреляю. Сам целенький и здоровенький. Если мотоцикл не пострадает, быстренько загружу их отвезу и спрячу, и возвращусь домой с грибами и даже если это моё алиби не сработает в полной мере и опять будут подозрения – сумею отбрыкаться. Опять же – если не заведётся и немцы будут тут валяться без оружия, то тоже отбрыкаюсь. Но другое дело, немцев найдут, а я весь разбитый… А уж сопоставить мой внешний вид с происшедшим, сделать правильные из этого выводы у Полозова мозгов хватит. И ведь тогда не сумею от следователя отбиться. И тогда остаётся, только один путь – в лес. Чего мне не хочется, да и рано. Вполне возможно меня сумеют от Полозова прикрыть братья, но тогда у них закономерно возникнут неприятные вопросы – За что я убил двух полицаев? И простыми ответами тут не отделаешься. Да…, закроют на их смерть глаза, отметелят, как пообещал Кондрат, но вот смерть немцев – это ведь совершенно другое. Немало важно будет и то, что своим уходом я подставлю всех своих близких. За немцев, немцы с них спросят очень жёстко и не посмотрят на прежние заслуги. Да и мне сейчас, вот в таком состоянии уходить в лес нельзя. Это я сейчас действую на адреналине, а закончится он – свалюсь в лесу на целую неделю и бери меня там голыми руками.

Постоял немного, прислушиваясь к себе и побрёл вниз. Мотоцикл завёлся с первой попытки, что встретил без эмоций, как будто так и надо. А дальше всё было совсем плохо, стеная от боли в груди, да и во всём теле, титаническими усилиями, даже пару раз кратковременно вырубаясь, я сумел погрузить не хилых немцев на коляску, собрал всё разбросанное имущество и оружие, тоже погрузил. Тихо доехал до недалёкого съезда в лес, завернул и пара убитых, лежащих сверху, нагло выпали на дорогу. Блядь…, я и так был без сил и в очень плохом состоянии, а тут это…. Одного ещё сумел затащить на коляску, а вот второго… Матернулся бессильно на весь лес, достал верёвку, привязал его за ногу и волоком потащил в глубину чащи, с трудом продираясь между деревьями и густыми кустами. В ходе такого бесцельного блуждания наконец-то уткнулся в большую яму, образовавшуюся на месте старого, когда-то поваленного ветром дерева, которое присутствовало рядом, щедро покрытое мхом. Вот туда и спихнул тела немцев, под огромное, растопыренное корневище. Мотоцикл сумел прогнать ещё метров двести и загнал в центр обширного и высокого кустарника. Там его и бросил: найдут, так найдут. Строить какие-то далёкие планы на этот агрегат у меня просто не было сил, да и желания. Вяло покопавшись в люльке, забрал оттуда всё оружие и личные документы убитых, сложив всё это в пятнистую плащ-накидку. Но поднять не смог. Во-первых, было очень больно, а во-вторых…, и думать не хотел. Волоком, безжалостно сдирая с лесной земли мох, топча папоротник, ломая мелкие кустики, с равнодушием оставляя таким образом хорошо видимый след, оттащил громоздкий тюк далеко в сторону. Сунул его под оправдавшие ранее себя густые еловые ветви, забрав оттуда только автомат и подсумки с магазинами. Потом около часа, только на одной воле, брёл к своему мотоциклу, периодически присаживаясь, пережидая боль и восстанавливая силы, при этом через силу соображая – Как буду объяснять своё нынешнее состояние и позднее возвращение с грибов? Поездку обратно помнил плохо. Помню, что ехал, ехал медленно, поэтому не убился, потому что несколько раз падал, когда мутилось сознание. Но доехал до нужного места, где спрятал автомат с патронами и туда же кинул неисправный вальтер. В грибном месте, забрал лукошко с уже подвядшими грибами и направился домой. В километрах трёх от деревни, вдоль лесной дороги был глубокий овраг, где и решил изобразить аварию вот с такими последствиями. Разогнать мотоцикл, перед краем оврага соскочить, а мотоцикл улетит туда, где и расхерачиться, а я потом полажу по склону, наделаю следов, как-будто оттуда с трудом выбирался и заявлюсь домой. Конечно, так себе, хлипенькое объяснение, но другого придумать не смог. Но всё оказалось хуже. Как только спрятал автомат, так минут через пять наконец-то разразилась сильнейшая гроза, которая помимо ярких и ослепительных молний, оглушительного грома, тучи в сильном ливне вывалили на землю массу воды. До оврага я то сумел благополучно доехать, но вот от своего плохого общего состояния, соскочить на краю не успел, так и улетел вместе с мотоциклом в темноту оврага. Больше я ничего не помнил.