Позови меня в даль светлую, где теряются огни
Ветви скованы омертою, не дотронься, не взгляни
Междометья шепчут матерно: «Подожди ещё чуток»
Над венком из лунных кратеров сонный шелестит песок
Удивлённое желание. Флегматичный пан Отказ
Как шпиону – спецзадание, наш лабаз всегда при нас
И летят, как чайки, стольники самолётиками в Крым
В падишаховые домики под экраном золотым
Игра в гляделки – как водка без опохмелки
Игра в гляделки – сжигая дни и недельки
Игра в гляделки – такие вот карамельки
Игра в гляделки с планетой,
девальвировавшей себя…
Есть природная гармония и в койотах, и в ежах
Криминальная симфония. Буало и Нарсежак
Погибает нерпа белая. Бантик падает в мазут
Под прямой древесной стеллою зайцы травушку грызут
То же в царстве человечества. Только проще и страшней
Если кто очнётся вечером в цирке траурных теней —
Рассмеётся, что избавился, что оставил обертон
Обертон непонимания, разделения сторон
Игра в гляделки – от стрелки до перестрелки
Игра в гляделки – get lost под эгидой welcome
Игра в гляделки – такие вот карамельки
Игра в гляделки с планетой,
девальвировавшей себя…
За невыраженным росчерком глинобитная стена
Это так себе, не очень-то. И за ней живёт ОНА
И останется – раскинуться на ковре сосновых лап,
Чёрным сном во граде Иннсмуте зафиксировав ЭТАП
И не песня, и не ария, а сплошной дагерротип
Фотография, как камера, из которой нет пути
Значит, будем отрываться мы. Курс на лампу, мотыли!
Шерлок Холмс спросил у Ватсона
Шерлок Холмс спросил у Ватсона
Шерлок Холмс спросил у Ватсона:
«Как проехать в центр Земли?»
Корабли уплывут на кленовый восход
Ты ударишь в меня, как в подёрнутый лёд
И на ярмарке красок не станет теней
Каждый луч под дождём будет ал.
Цирк уехал и клоуны бродят кругом
Телефонный звонок пролетит мотыльком,
Мотыльком, что разбился в нордическом сне,
И останется только кристалл
Падай, милый, падай в свой ад
Вниз по кольцевой на дно
И пускай где-то бродит на озере Чад
Твой изысканный… Мне всё равно
Скажем так. Первый день был похож на «Твин Пикс»,
А второй – на его же нелепый ремикс,
А на третью неделю Дианы сплелись,
Как лианы, в змеиный клубок.
Гобелен, он на то, извини, и КОВЁР
Чтобы лани попали в ЗАГРОБНЫЙ ШАТЁР
И охотник – рок-стар, он стреляет на бис
И останется только клинок
Рикки, Тикки, и Тави, и Джекил, и Хайд
Спят в нордическом сне пять нормальных ребят
Или трое. Но «Троя» не катит давно,
Разве только что под «Зверобой»
«Зверобой» – это взлёт. Иногда – тротуар
Осень красит кленовые листья в нуар
Параллельного мира вокзал-теремок
Дракулёнок вернулся домой.
Вот такие проблемы. Такие дела
Саламандра раскрыла большие крыла,
Очевидные, словно бы no of course
Параллельные, как санный след
Это песня про Землю и микрорайон,
Где минуты тобой были взяты в наём
На подёрнутом льду расплывётся вопрос
И останется только ответ.
Мохамед вышел на последний раунд
Какой релиз вам, псы, какой вам саунд?
Get lost! – и магазин кромешной ночью
Стеклянный остров разорвался в клочья
Кинжалом в горло Акке Кнебекайзе
А я же фюрер здесь, я всё же кайзер
Моя Империя в плену республик
И в моих венах ваш новокаин
Звените рюмками ценою в рублик —
Я самый лучший. Я всегда один
Мутным потоком грызёт биомасса
Центр коньковского зноя
Фильтр
(между ними и мною)
Здесь каждый день реальнее «Твин Пикса»
Здесь каждый час – подобие ремикса
И окажись в квартире Бликса Баргельд
Он не отметил бы, что всё нормально
Когда, озвученный собачьим лаем,
Экспресс ползёт в посёлок Николаев,
Капкан туманов – вот что мне досталось
Смотри, весна, в прицел, как в синеву
Где всё, что можно – лишь, забыв усталость,
Прожить свой срок, как в фильмах Джона Woo
Вздёрнуть Россию да и Украину
Как пираты – взять и на рею!
Фильтр
(между мною и нею)
Размытым заревом открылись реки
Печать легла на сомкнутые веки
Все наши фильмы пересняла «Трома»
Мой нерождённый сын остался дома
И за окном темнеет Мелиора,
Где правит Морра, а страшнее – скоро
Белым пятном улечься на карте бы,
Привести страну в чувство зимой
Моя белая-белая-белая гвардия
Умрёт вместе со мной
Барсы-подснежники третьего класса
В десятисортном Риме
Фильтр —
между нами и ними.
Родное Подмосковье
Не знает Кэри Гранта
Сиамка Холи-Молли
В предчуствии инфаркта
Киношники и критики
Маньячат в разных залах.
Два мира, две политики, —
Ты правильно сказала,
Что НИКАКОГО ИНТЕРНЕТА НЕТ
Не будет комплимента
Ни Сцилле, ни Харибде
Ко мне идут два мента —
Быки в моей корриде
В шинелях цвета пыли,
Совсем не виртуальны
Но место им в могиле
Под кроной нашей пальмы,
Где НИКАКОГО ИНТЕРНЕТА НЕТ
Нету никакого интернета
Только кровоток по венам лета
Только замок солнца на ладони
У моей расчувствованной сони
Замок солнца – верная примета
НЕТУ НИКАКОГО ИНТЕРНЕТА
Среди пустого вельда,
Кишащего мышами,
Сидит сиамка Зельда
И хлопает ушами.
Сидит сиамка Зельда
Среди пустого вельда
Даёшь стакан портвейна
Для рыцаря из Эльда,
Где НИКАКОГО ИНТЕРНЕТА НЕТ
Взяв плату материнскую,
Доедете до Минска
И живо там запишете
Два очень жёстких диска
Компьютеры устали
И ждут, когда же вирус!
А мы сперва бухали,
А после отрубились
И НИКАКОГО ИНТЕРНЕТА НЕТ
Нету никакого интернета
Только кровоток по венам лета
Только замок солнца на ладони
У моей расчувствованной сони
Замок солнца на ладони лета
НЕТУ НИКАКОГО ИНТЕРНЕТА
Только замок солнца на ладони…
Мудрость пришла внезапно
Стрелою в фамильный герб
Каплей портвейна «Анапа»
На отмель, где видели нерп.
Весело вьётся дорога —
Да прямиком в Шангри-Ла
Армия Господа Бога
Дезертировала.
Браунинг вложен в руку
Руку сожми в кулак
И в шерсть вплетай лженауку,
Сверстник мой, волколак,
Чтоб покатились росы
По шкале до нуля
Космос – всего лишь проза
Поэзия – вот Земля
Ночь завершилась трэшем
Трэш обернулся китчем.
Мир по определению не трагичен…
Бросишь, бывало, кубик —
Выпадет ничего.
Сыграем в «любит-не любит»
Под солнцем, знаешь кого
Снег на ладони тает,
Как воск от лица огня.
Catland`а не бывает
Для молодых ребят
Catland бывает вомбатам,
Опоссумам, хоть мышам
А здесь расщепляет атом
Коробок гашиша.
Здесь, если двери в пещеру —
«Банзай» не всегда «Сезам»,
И полудурок Щера
Не находит своих Сюзанн
Детектор лжи очень точен, —
Сказал вдребадан пьяный мичман.
Мир по определению не трагичен…
Трусов рождала планета
Морлоков плодил Герберт Веллс.
Дверь открывается в лето
По технологии «Стелс».
Как не понять таксистам
Вагонеток, ушедших в Мальмстрем,
Вот так и горит рашн-резистанс
В пламени теорем.
Время сметает башни
Андромед и Кассиопей
День завтра станет вчерашним,
А еще говорят: «Не пей!»
В южных широтах льдины
Пропоют последнее «мурк»
Перекрести своё имя
Перед входом в Рулетенбург
Обездолен не очень
Но зато сполна обезличен —
Мир по определению не трагичен…
Стая сильна
Недобитым – хана
Всех добивает она
Каждая нация
Есть интонация
Жизнь абсолютно одна.
Сверкает планета Нета боками из зла и злата
И в каждом моём моменте секунды – те же стигматы
Стальные канаты нервов уходят в меридианы
И лапы хвойных деревьев роняют свои медианы
Когда умирают боги, о них остаётся память
Когда умирают люди, они часто дохнут, как твари
Когда умирают звери, их тени сходятся в крестик
Когда умирает верность, то любой вариант уместен
Расплывчатые пейзажи моих непонятных улиц
Мы жили. Однажды даже на краю рассвета проснулись
Спросите чьё-либо мнение: на что это было похоже?
Вербное воскресенье и заброшенный храм в Камбодже.
Ну а здесь в ледниковой зоне, где не слышно звёздной подсказки
Не выглядит моветоном смешать основные краски
Клумбы, могилы, клубы, несброшенные одежды…
И кровь растворяет кубик, кубик моей надежды
Вот так всё и происходило на одной из мельчайших родин —
Любимый герой – Годзилла, любимое слово – «Сходим!»
Глоток Земфиры там… «Лидии»… И опять прибиваться к стае
Планета Нета не видит. Не чувствует и не знает
Рок-группа составит райдер. В гитару воткнётся штекер
Пойдёт в лабаз гастарбайтер. Его прикончит streikbrecher
Уснёт над тобою Космос. И в мангровой роще панда
Сопит антрацитовым носом, теряя след Чайлд-Роланда
Смотри – черепаха, панцирь горой
Несёт на себе весь шар земной
Движется медленно, тихо ползёт
Всех нас знает наперечёт
На панцире правды несёт тяжкий груз
Там долг и любовь заключили союз
Она любит реки, фьорды, моря
И даже такого парня, как я…
И ещё раз: вот вам аллеи, растерянные в дороге,
Где, от ненависти стекленея – шли мои носороги
Шли мои крестоносцы, теряя копья и шлемы
Мир решит все вопросы, оставив одни лишь проблемы
Огненный остров Коньково и ни одного силуэта
Клёво? Конечно, клёво! И я всем благодарен за это.
Одна посреди зоопарка…
Один на фоне зверинца…
Вторая и третья арка, перерезанные границей…
Спит удивительный мир под сосновыми лапами
Амбициозно-печальных лоскутных огней
Альтернативно, как будто фантомные атомы,
Мы погружаемся в наше отсутствие дней
В том погружении взломщик простится с Сезамами
Гавань забудет о том, кто таков Магеллан
Многим придётся расстаться с своими Сюзаннами
Мало кто выберет нужную из Сюзанн
Люди теряют друг друга. И ладно. И нахер их…
Город как город – дешёвый прикол Сатаны…
Всё будет съедено солнечною росомахою
И субмарины достигнут своей глубины
Адреналиновый ливень пробьёт наши зонтики
Вдребезги рухнет на землю сердечный витраж
И из осколков я сделаю острые кортики
С ними возможно подняться ещё на этаж
Лифт принесётся к тебе. Улетающий вексель мой
Этой «испано-сюите» не нужен маршрут
В вихре слезинок и в танго нежнейшей аннексии
Нас оккупирует солнце коротких минут.
Сегодня, как и каждый день, ради тебя я буду
вновь смертельно пьяным
Прольётся водка. Оросит руины храмов моих Внутренних Пхеньянов
А за окошком Карфаген. Он бьётся пульсом и сверкает бирюзою
Аля-улю, мой странный зверь, ты сбился с курса,
не дошёл до мезозоя
И с каждой каплей крови, спирта ли, теплеет золотистый край лагуны
Но слышен хохот, топот ног. По берегам моим менты идут, как гунны
И вовсе не менты, а просто… Все друзья, все мои бывшие подруги
И даже Данте бы запарился определить, в каком им место круге
Терактом нежности мне в вену коготки свои вонзила Эна
Я долго прожил на земле. Земля – не я. Она теряет свою цену.
Земля страшна. Земля больна дезориентацией отсутствия покоя
Я помашу ей на прощанье коготками поцарапанной рукою
Который год меридиан крест-накрест падает на плечи параллели
Здесь жили люди иногда. Прошли года и эти люди охуели
Над ними ангел пролетал. Заплакал:
вот дисциплинарный санаторий,
Где, чтоб никто не отдыхал, они придумали отъезд и мораторий
Мой друг однажды поместил свой дом
в большой полиэтиленовый скафандр
И ограничил круг общения Марикой Рёкк и Царою Леандер
Не прав он. Лучше жить, как я,
и лучше пить среди бутылочного звона
О проекте
О подписке