Крылья совы над моей голубятнею
Можно не пить, но напиться понятнее
Листья шуршат озверевшими чипсами
Вкрадчиво, вкрадчиво входят в эклипс ко мне
Белые волны прибоя в последней мольбе
Волнам – комфорт при отсутствии зрения
Дом мой под снегом, Империя, Эн и Я
Гамлеты, Гамлеты, где ваша Дания?
Солнце сжигает росу привыкания —
Эквивалентно – к любви и к прицельной стрельбе
Чтоб…
Нет такого зверя
Ни за что нет такого зверя
Никогда нет такого зверя,
Что не мечтал бы проснуться в клетке твоей
Сколько царапин на старой пластиночке
Кто хочет крови – тем чёрные рыночки, льдиночки
Хочешь истерики? – Рюмка с Лимоновым
И завтра с похмелья тебя возьмут сонного
Блеском свинцовым и розой зелёной – в расход
Что же ты, маленький, требуешь многого?
Сердце в конверт. Перекрыли дорогу нам
Вот они рядом лежат, запечатаны
Весело мчаться к распаду на атомы
Старше не стали мы. Просто ещё один год
Помнишь, Love-love, уикенды над сферами
Как над собой – над вишнёвыми эрами
Их милосердия, их сострадания
Гамлеты, Гамлеты, как ваша Дания?
Рай под ладонью. Но рай оказался закрыт
И оставалось над старыми картами
Южных морей – ваши райдеры с чартами
В пепел – и водка персидскою тканью нам,
И просто жить, и лететь над туманами,
И заселять Минотаврами внутренний Крит
Пусть не найти нам экспрессов, которые
Наши квартиры не сделали б норами
Но просигналит нам сломанной веткою
Сойка, убитая над «малолеткою»
Фил Панксатонский сплетёт разноцветную нить
Мы растворимся в реальности герцами,
Молнией, оменом – всем розенкрейцерам,
Бывшим приятелям, големам, alien'ам
Дёргаться поздно – мы знаем, как правильно —
Лечь, и упасть, и в прибое предутреннем быть
Нет такого зверя
Ни за что нет такого зверя
Никому нет такого зверя,
Чтоб не мечтал очутиться в клетке твоей.
05.11.2003
В. М.
32 с половиной часа. Кнебекайзе летит к Бетельгейзе
Девка кинула пацана, продала, как в романах Чейза
Ретро-вирус попал ей в кровь, и она улетела в лето
Набирай теперь «тройку» и «ноль», осуждая её за это
Чтоб наутро – зелёный свет, если утром проснёшься пьяным
Дружелюбны хвосты комет. Заповедны тропы к полянам
Написать бы парочку книг, родить дочь, посадить секвойю
Но придуман нам маленький мир, чтобы мы не стали собою
Хоть бухай, а хоть взлети над Красной Пресней —
Дрессированная нерпа не воскреснет
Да, Любовь побеждает Смерть – это повод повеселиться
Без возможности уцелеть, без желания раствориться
И нам пела капелла нерп, компетентных в искусстве пения:
«Жили-были Любовь и Смерть. Остальное – без объяснения»
И воздушный наш поцелуй был как взлёт на воздушном шаре
Но зверьё разграбит Клондайк. И менты объявят сафари
Превратится в пушнину Грааль. «Только пепел в глазах» («Корона»)
Отклоняет диагональ от созвездия Ориона
Хоть три раза прогуляйся к Лотте Эйснер —
Дрессированная нерпа не воскреснет
Черепахой сверхсветовой пролетали года и годы
Уходили братки в запой в плане коннотативного хода
Относили в лабазы прайс. И зачем той нерпе монета?
Что хотелось бы нам от вас? Улететь со скоростью света!
Умножать богатства страны… Множить можно одни вопросы —
Почему нет такой цены, чтоб отдать за медвяные росы?
Что поделает брат-якут против сотни красных тачанок?
Где мои 15 минут с самой лучшей из однополчанок?
С каждым шагом дивный мир всё интересней —
И дрессированная нерпа не воскреснет
На холодный пустой вагон наш ответ – тяжесть фляжки в сумке
Наших текстов боится огонь. Но дожди стирают рисунки
Кольцам снится морское дно в тишине алых губ кораллов
Этой армии всё смешно. Даже смерть своих генералов
Услыхав про потерю бойца, на привале солдат смеётся…
Нерпа видела подлеца, но решила, что обойдётся…
Свет приходит с далёких гор и в закате спит, пламенея
Люди строят монетный двор, дальновидные – им виднее
Ну а песня – всё равно всего лишь песня…
Дрессированная нерпа не воскреснет
Не воскреснет, не воскреснет никогда.
9.04.2002
В моём расплывчатом саду
Коты играют в чехарду
Медведь-коала призван наблюдать
Туман над взлётной полосой
Пропитан мёдом и росой,
Но всё равно придётся улетать
У самолёта два крыла
Ты ничего не сберегла
Нам не бродить в полях, разрезанных комбайном
Полей принципиально нет
Мы запечатали в конверт
И отправляем в неизбежность нашу тайну
Мой курс как прежде на закат
Летят навстречу сто Гекат
Я сильно пьян. Мне снова не найти штурвала
Ты говорила: фейерверк
Но мишки сдохли. Свет померк
Мы были просто отголоском карнавала
Глоток. В ушах играет ska
В иллюминаторах тоска
Мне надоело быть пилотом самолёта
Но слышен шорох перемен
Я приземляюсь. Город N,
Где в каждом доме просто Адская забота
Так. Что я вижу? Южный Крест
Темно. В гостиницах нет мест
Кругом валяются сердца и их осколки
Иду. Погоня за спиной
Тот переулок стороной
Здесь на прохожих нападают мышеловки.
Какой, однако, городок!
В метро на выходе – сурок
На тонких уровнях кусает росомаха
Сюда я больше ни ногой
Поеду в городок другой
Где мой билет до станции Омаха?
И прямо с экрана
Слёзы Чёрного Тигра проступают сквозь титры
Снежные зебры нежности падают вниз
Был хеппи-энд? Да вот он, yes.
Я повстречал её и здесь
У главпочтамта за трубою водосточной
У нас всё общее – и тень,
И жизнь длиною в целый день
И в этой жизни всё красиво и непрочно
И каждую секунду…
Слёзы Чёрного Тигра проступают сквозь титры
Снежные зебры нежности падают вниз.
Июль 2002
Чайная плантация на туземном острове —
То ли Полинезия, то ли Соловки
Рыбы рвут аквамарин плавниками острыми
Ночь глубоководная и долгие деньки.
Джейсон там работал по колено в чайной пыли
Презирал он слабый пол, предпочитая шнапс
Знаем, знаем, говорил. Дескать, не забыли
Взгляды ваших глаз и коготочки ваших лап-с
А Медея была дочь главного плантатора
Джейсон её видит – всё, и больше не нужны слова
В детстве о такой мечтал, съезжая с эскалатора
До того, как чёрт занёс сюда, на Самоа
Здравствуй, милая моя
Есть подарок для тебя
Два билета в никогда…
Бегство было медленным, но зато успешным
И кораллы цвета губ, и губы как закат
Вот альтернатива всем движеньям КСПшным
Вот что могут сделать двое. Так что так-то, брат.
Невелик запас воды, но есть запас «martini»,
И медузы светятся, и попадают в тон
Фиджи, Тонга, Токелау, риф Мари-Мартины
Хоба на! Зелёный свет. Город Веллингтон —
Вот они спешат вперёд двойственным десантом
«Три короны» – славный бар. Выпьем за любовь
А смех Медеи – он такой, что без вариантов —
Только солнечным лучом по вене прямо в кровь
– Что же будет дальше? – говорили по соседству
– Сами, что ль, не знаете, где наш Аустерлиц?
У любви, как у людей, непрочен стержень детства —
И осколки над Землёй армадой чёрных птиц
Здравствуй, добрый журналист, падкий на сенсацию
Вот тебе оттенок всех несбыточных надежд
Чайная плантация – как галлюцинация
Джейсон здесь. Медея уезжает в Будапешт.
Джейсон смотрит в небо. В небесах горящий Китеж
С облака свисает перерезанная нить
Милая моя, да мы с тобой могли бы выжить
Если б нам с тобой не надо было вместе жить.
21.08.2002
Ярость циклона сжимается в мёртвую точку
В городе-зомби, но это ещё цветочки
Вымрет весна, как морская корова и мамонт
В чёрных тонах все холсты современных Сезаннов
Десять Алис не отыщут мой мирный атом
Мёртвая рысь прогулялась по координатам
Детям – лабаз. А девчонкам – цветы из дыма
Вот и весь сказ. Молодец был мой друг Мисима
Меньшее зло распускается вдоль обочин
В лапах – бухло. Но и это тоже не очень
Сверстницы ждут. Но и это тоже не катит
В воздухе жуть. В небе облако с надписью «Хватит»
Морды битлов. Только музыка здесь другая
ON или OFF – нам без разницы, дорогая
Встретишь в ночи – поцелуй мой взорванный вечер
Выбрось ключи – всё равно не откроешь «нечет»
В масках русалок нас видели на карнавале
Цифра, аналог – и вот нас отцифровали
И всё не так – но у нас не просят прощенья
Как бумеранг – вечное невозвращенье
А за окном – Санта-Клаусы дарят подарок
Слёзы ментов, кшатриев, их иномарок
Бродят в ночи стада отборнейшей дичи
Шепчут весне: «Этот день уже не трагичен»
Так всё и будет под изрешечённым покровом
Добрые люди прокричат нецензурное слово
Русский поэт набухается до озверенья
А мёртвую рысь на том свете накормят вареньем
Ленточки скотча буквально прямо с экрана
Сонным песочком засыпан след каравана
Как мотылёк, только искренней и красивей
Солнце моё, мы уходим с тобой из России
Тропой бескорыстной любви
Уходим под воду в нейтральной воде
Подводные скаты помашут нам вслед
Хвосты их начертят в воде кельтский крест
Морские ежи нам подарят ножи
И все варианты равны нулю
Из России – с любовью.
22.08.2002
Громко и нагло шумят тамтамы войны
В небе проносятся сны сумасшедшей весны
Слева дымится родной пролетарский завод
Справа летает невидимый самолёт
Падай, не падай – повсюду родная земля
Путь к горизонту находится ниже нуля
Рельсы покрыты следами ухоженных лап
Сердце как пламя. Трамвай направляется в штаб.
Сломанный ключик танцует у дверцы зимы
Был Новый Год, но его не заметили мы
Если не жрать, притупляется клаssовый нюх
Я разрушаю ваш солнечный город для двух
Сердце не камень, не ножницы и не смерть
Нервы на взводе: задействованы на треть
Падай, не падай – повсюду расплавленный цирк
Наши кумиры – Колоколов и Дырк
Где-то по центру Земли находится крот
Мы придём к власти и, может быть, он к нам придёт
Деньги отменит, чтоб мы похвалили его
Ради великого равенства Ничего
Встань же, Империя, чтобы подняться с колен
И заверни моё сердце в полиэтилен
Чтоб я смогла написать леопард через «ю»
И подтвердить этим идеологию
Мадам Баклажкина
Купи «Калашников»
Сорви настурцию —
За революцию!
Вперёд на подиум
Умрём за Родину!
Вперёд на Страшный Суд
Пусть нам бухло несут!
Август 2002
Пони удачно вписался в диаметр арены
Одиссей закупился пластинкой ансамбля «Сирены»
Слушает и не может никак одуплиться
Отчего у матросов на палубе пёсьи лица.
Метаморфоза – был Плиний, а стал Овидий
В этой шкатулке лишь то, что ты хочешь увидеть
Братство и равенство смерти – хайль, банзай
Волга и Лена в экстазе впадают в Дунай.
Напрасно ты в слезах просил кого-то
Узнать, когда летают самолёты
Тебе, видать, не объяснили в школе —
Летают лишь с травы и алкоголя
Пьяницам часто мурлычат из космоса барсы
Я переснял киношку фон Триера Ларса
Там Бьорку вооружили серебряной пулей
А её сына казнили на электрическом стуле.
Кровь расплывается в контуре брошенных зданий
Джейсон приносит Медее цветочек вниманий
Но чтобы добиться внимания – нужен IQ
И ловкость и наглость, чтоб оказаться в раю.
Меланхоличный ребёнок, воспитанный в шкафе
Грустно плывёт среди мутной воды в батискафе
Бездна темна и ему никогда не покатит
Ни любовь на все времена, ни смех каракатиц
Всем Белоснежкам – усмешка нейтрального зверя
Сонным песочком засыпано таинство прерий
И никакого сиянья арктических глаз
Чтоб в их разрядах прорваться в последний KINGSAJZ.
Октябрь 2002
О проекте
О подписке