Глава 2

Я не знаю, как у вас,

А у нас, в Неаполе,

Бабы во поле дают,

И рожают на поле.

Русские народные частушки

Не надо, чтоб люди так сильно друг друга

Любили. Пусть узы свободнее будут,

Чтоб можно их было стянуть и ослабить,

А так вот, как я эту Федру люблю,

Любить – это тяжкое бремя.

Еврипид

Марина проводила мужскую фигуру задумчивым взглядом. Муж, значит. Она заняла место исчезнувшей принцессы, и теперь у нее, Марины, внезапно появился муж. Она не рассказала этому непонятному человеку о сцене перед алтарем – посчитала, что такая информация может всегда пригодиться. Но вот только ситуация от такого умолчания понятней не стала. Куда подевалась Марианна? Отправилась на место самой Марины на Землю? Умерла? Исчезла? Затаилась внутри тела? Прочитанная гора фэнтези ответ на этот вопрос не давала. При этом существовал еще один, довольно актуальный вопрос: как себя вести в непривычной эпохе, с людьми, которых видишь первый раз? Ведь существовал же какой-то этикет, да и манера обращения…

Тело Марины начало «подавать признаки жизни». Сесть получилось со второго раза. Держась за резной столбик кровати, Марина кое-как поднялась. Перед глазами все плыло, сама она пошатывалась. «Запри дверь», – легко сказать. Сначала до этой двери нужно каким-то образом дойти… Ноги казались ватными и подгибались при каждом движении, руки тряслись, как у завзятого пьяницы, но, порадовавшись, что неизвестная Марианна не поскупилась на мебель в просторной комнате, Марина, цепляясь за все подряд, все же задвинула защелку на двери и привалилась без сил к стене. Осталась мелочь – кое-как дойти до туалета.

Небольшая дверка на противоположной стене открывалась внутрь и прятала за собой огромный железный чан и дырку в полу.

– Сервис, блин, – пробормотала расстроенно Марина.

Этак ванну придется принимать исключительно со служанками. Или с мужем. При мысли о последнем Марину передернуло. Видеть лишний раз его злобное уродливое лицо совершенно не хотелось.

Вернувшись в комнату, Марина подошла к окну. Судя по высоте, второй-третий этаж. Чужой мир… И как здесь жить? Да и вообще, долго ли предстоит тут жить? При мысли об оставшихся на Земле родных на глаза навернулись слезы. Витя обязательно полицию вызовет, едва приедет и увидит, что сестры нет дома. Ира начнет подружек общих обзванивать. И ни один, ни другая даже не догадаются, что все вместе они могут уже не собраться…

Марина в очередной раз хлюпнула носом, раздраженно вытерла глаза рукавом и удивленно уставилась на узорчатую вышивку на тонкой ткани платья. На рукаве сверкали и переливались всеми цветами радуги фигурки незнакомых птиц и животных.

– Чтоб вас, – потрясенно выдохнула Марина. – Магия…

В дверь постучали, затем послышалось:

– Ваше высочество, позвольте войти. Мне нужно осмотреть вас.

Прозвучали слова двусмысленно, хоть и сказаны были официальным тоном.

«Никого, кроме меня, не пускай», – вспомнила Марина слова мужа и решительно направилась к двери – нашелся командир, будет он ей указывать, как жить и что делать. Идти было тяжело, но хотя бы ноги слушались, и то радовало. Защелка отодвинулась, и в спальне появился красавец мужчина, то ли фотомодель, то ли звезда местного «Плейбоя»: выше Марины, явно с мускулами, с мужественными чертами лица, шальными карими глазами и черными волосами, забранными в хвост.

Незнакомец шагнул в комнату, закрыл за собой дверь и по-хозяйски обнял Марину.

– Ну здравствуй, милая, – мурлыкнул он, – я скучал.

Детство Марины прошло среди мальчишек. Все же старший брат и отец-военный, от этого никуда не деться, а значит, и ее, и Иру воспитывали по-мужски. Мать, школьная учительница, постоянно была занята тетрадями и знаниями других детей, а на собственных внимания практически не обращала. А потому Марина с малолетства была обучена разным приемам, которые очень часто помогали ей в жизни. Вот и сейчас всего одно резкое движение коленом, и непонятный наглый альфа-самец, не пришедшийся Марине по душе, скрючился на полу, шипя сквозь зубы оскорбления и прикрывая самую дорогую часть тела.

– В следующий раз оторву, – равнодушно сообщила Марина, отходя от гостя.

– Убью, – процедил сквозь зубы тот.

– Меня? – уточнила, ничуть не испугавшись, Марина.

В ответ – русский мат, ядреный, сочный, такой, которым в присутствии Марины никто никогда не говорил.

– Так ты тоже попаданец? – заинтригованно уточнила она. – Россия? Или СНГ?

– Ты вообще кто? – наконец-то разогнулся незнакомец. – И где Марианна?

«Ах, вот кого он решил полапать», – запоздало догадалась Марина.

– Понятия не имею, где принцесса. Меня зовут Марина. Двадцать три года. Россия, – представилась она. – А ты?

– Сергей, оттуда же, – фыркнул мужчина. – Драться зачем?

– Не люблю слишком наглых незнакомцев, – пожала плечами Марина.

Её обожгли грозным взглядом. Сергей с трудом доковылял до кресла, сел и вытянул ноги. Марина, недолго думая, уселась на кровать. Теперь они могли смотреть в глаза друг друга.

– Так зачем ты пришел? Принцесса вроде уже замужняя женщина.

Сергей хмыкнул.

– Сто пудов у тебя ни разу не было серьезных отношений, иначе ты не задавала бы такие глупые вопросы. Замужняя. И что? Её мужу до жены дела нет. А мы с ее высочеством неплохо проводили время вместе.

– Ясно, – ничуть не смутилась Марина. – Сплошной разврат. Ты тоже в чье-то тело перенесся?

Сергей качнул головой.

– В своем сюда попал. Сначала, как и ты, сообразить не мог, где очутился и как отсюда выбраться. Шутка ли – в двадцать семь вдруг узнать, что есть другая реальность. Потом неделю пил и баб тр… В общем, ты поняла. Но ничего, уже три года живу тут, привык, имуществом кое-каким обзавелся.

– Намекаешь на то, что и я привыкну? – нахмурилась Марина.

– А куда ты денешься, – пожал плечами Сергей. – Нас с тобой никто не спрашивает. У тебя скоро истерики начнутся, так что не удивляйся. Слышал я о переселении душ, не всегда добровольном. Та еще «радость».

– В смысле, откат пойдет?

– Ну вроде того. Марианна была избалованной и крикливой. Так что никто не удивится, когда ты посуду бить начнешь.

Марина закатила глаза.

– Какая прелесть. Мало того, что понятия не имею, куда попала и как себя вести, так еще и хозяйка тела – истеричка.

– Ей можно, она принцесса, – ухмыльнулся Сергей. – Насчет того, куда попала… Мир не знаю. А государство – Латия. Век тут примерно восемнадцатый – начало девятнадцатого, если сравнивать с Землей, культура напоминает Западную Европу того времени. На престоле сидит король. Его сын, принц Ричард, наследник престола. Веди себя так, будто все тебе должны. Марианна не заморачивалась любовью к близким и уважением к ним.

– Сучка была эта ваша Марианна, – проворчала Марина, не стесняясь в выражениях. – Кстати, где она? Если ты попал сюда в своем теле, то я заняла ее. А сознание? Душа то есть?

– Полагаю, на Земле, в твоем теле.

На этот раз ругалась Марина, от все своей щедрой русской души, опять же без малейшего стеснения.

Сергей с восхищением посмотрел на нее.

– Классная подборочка. Даже я не все знаю. Где слышала-то?

– Места знать надо, – ничуть не смутилась Марина. – Сергей…

– Серж. Здесь все меня зовут. Серж.

– Ок, ладно, пусть Серж, – кивнула Марина. – Делать мне что? Дальше, имею в виду. Муж уже был тут, сказал в четырех стенах сидеть. Но я же взвою от безделья!

– Здесь тебе не современная Россия, не двадцать первый век с его практически полной вседозволенностью, – пожал плечами Серж. – Здесь дамы ведут хозяйство, сплетничают, танцуют на балах, изредка выезжают на охоту. Всё. Никаких особых развлечений не предвидится.

– Потрясающе, – недовольно сморщила нос Марина, – всегда мечтала попасть в патриархальный магический мир. И брюки тоже носят только мужчины? – она с намеком посмотрела на белоснежную рубашку и черные мужские брюки.

– Увы, – насмешливо хмыкнул Серж, – максимум бриджи под юбку для верховой езды.

– Гадство, – тоскливо вздохнула Марина. – А ты здесь кто? Какую должность занимаешь?

– Астролог я, – Серж поднялся. – самый крутой при дворе маг после твоего мужа. Ты ела-то давно?

– Я или это тело? – Марина и сама слышала звуки голодного желудка. – Не помню уже.

– Тогда я пошел. А ты вызывай служанок и обедай. Вечером что-то вроде бала. Тебе нужно на нем блистать.

Злорадно сообщив эту ужасную весть, Серж вышел и негромко хлопнул дверью. Марина снова вздохнула. Гадство. Какое же все это гадство! Полная несправедливость! А они с сестрой, между прочим, собирались на днях свадебное платье покупать. Не Марине, нет, Ире. Она через месяц замуж выходит. И уже без любимой сестренки…

Еще раз хлюпнув носом, Марина мрачно пожелала сбежавшей Марианне какой-нибудь гадости вроде недельного поноса и снова подошла к окну. Нет, все же третий этаж. Вон вдалеке верхушки деревьев виднеются. Практически вровень с окнами. Ну или деревья здесь настоящие великаны. Как эта дура вообще на обмен душами решилась? И главное, кто ей подсказал жертву? Почему именно иномирянка? Нашла бы себе зашуганную служанку, в нее и переселилась бы, заодно спесь свою поумерила бы, когда полы мыть начала. Нет же, нужно было испортить незнакомому человеку жизнь.

С такими мыслями Марина внимательно огляделась. Для вызова прислуги подходил только колокольчик, привязанный к вмурованному в стену кожаному шнуру. Слабо себе представляя, как работает эта простенькая конструкция, Марина сильно дернула за язычок колокольчика, но звона не услышала. Усевшись на постель, она угрюмо уставилась на картину, висевшую на стене напротив. Веселые, практически счастливые пастух с пастушкой возле отары овец на фоне огромного мрачного замка смотрелись сюрреалистично.

В дверь негромко постучали, затем в комнату осторожно заглянула знакомая кудрявая головка.

– Вызывали, госпожа?

– Принеси обед, – приказала Марина, надеясь, что правильно сформулировала свое желание.

Головка исчезла. Дверь закрылась.

Глава 3

Мы с миленочком в палатке

До утра играли в прятки.

Прыгали, барахтались,

Так и не натрахались.

Русские народные частушки

Любить – значит желать другому того, что считаешь за благо, и желать притом не ради себя, но ради того, кого любишь, и стараться по возможности доставить ему это благо.

Аристотель

Ричард с детства лютой ненавистью ненавидел зеркала. Они открыто показывали его уродство, ничуть не стесняясь и не боясь его возможной реакции. Глупые селяне и недалекие горожане до сих пор искренне верили, что некроманты в зеркалах отобразиться не могли, потому и завешивали свои жилища такими дорогими аксессуарами. Ричард прекрасно знал, что это – полная, дичайшая чушь. Он, некромант, великолепно в них отображался, хотя с удовольствием стал бы невидимкой для тех сотен зеркал, что были развешены во дворце. Вот и сейчас, случайно столкнувшись взглядом с самим собой, он, выщерив зубы, злобно ухмыльнулся бесчувственной гладкой поверхности.

Некромантов повсеместно ненавидели и боялись. Неважно, сколько силы у тебя было. Если ты подчинялся Танаросу, богу смерти, то мгновенно становился отверженным, изгоем в обществе. Каждый из некромантов при рождении чем-то «жертвовал». Кто – долголетием, кто – здоровьем, кто – скопленными его семьей богатствами. Прадед Ричарда, один из сильнейших магов смерти, был лишен семейного счастья. У самого Ричарда Танарос забрал красоту.

Каково расти отверженным, Ричард знал не понаслышке и прекрасно осознавал, что с его внешностью и силой у него никогда не появятся ни друзья, ни возлюбленная. В принципе так оно и было, пока три года назад, сразу после своего тридцатилетия, Ричарда вдруг не потянуло в лес. Раннее дождливое утро, сонное и хмурое, к длительным конным прогулкам не располагало, но интуиция упрямо твердила, что нужно ехать, причем немедленно. Впрочем, здесь, в этом мире, никто не знал слово «интуиция». Скорее «воля бога». И Ричард подчинился: оделся потеплее, взял запасную одежду, баклагу с вином, завтрак на всякий случай и, с трудом сдерживая недовольство, направился в лес. Высокие темные силуэты деревьев, видневшиеся вдали от дворца, легко могли напугать любого из суеверных жителей. Ричард суеверным себя не считал и сосредоточенно пытался определить нужное направление. Определил, затем кое-как, преодолевая нежелание ставшей вмиг строптивой гнедой лошади, добрался до оврага рядом с лесом, взглянул вниз и мрачно выругался. Там, в вязкой жиже, обнаружилась скрючившаяся человеческая фигура. Ричард понятия не имел, зачем богу смерти понадобился неизвестный, но спасать неудачника нужно было именно ему, Ричарду, собственноручно. Натренированное постоянными физическими упражнениями тело, несмотря на искалеченную ногу, помогло спуститься по не очень пологому склону.

Ричард наклонился над лежавшим без сознания легко одетым незнакомцем. «Надо же, жив», – с досадой проворчал он. Сил после магического ритуала, проведенного на кладбище прошлой ночью, все еще не хватало. Вернее, хватило бы их на что-то одно: или на левитацию непонятного мужчины, или на самого Ричарда. Но не оставлять же здесь того, за кем погнал сам покровитель.

Взмахнув рукой, Ричард произнес необходимое заклинание, и тело поднялось в воздух и послушно поплыло наверх, туда, где, обездвиженный магией, стоял конь с необходимой поклажей. Удостоверившись, что незнакомец в порядке, Ричард мрачно посмотрел на склон оврага, словно на своего кровного врага. Ни единого корня, выступавшего из земли, ни травинки, ничего – сплошная земля, размеченная до грязи непрерывным дождем. Выбирался Ричард долго, тренируясь в орочьем языке и постоянно вспоминая их обсценную лексику. Ругался он красочно, без повторов. Можно было бы – сам себя слушал бы с наслаждением. Выбравшись все же наверх, Ричард неверяще посмотрел на оставшуюся внизу жижу. Вот же приключение на его голову.

Тот овраг он припоминал Сержу потом не раз.

– Почему ты вообще оказался там один, без слуг? – спросил как-то друг.

Ричард в ответ лишь скривился.

– Ты сейчас издеваешься? Магии, чтобы удержать их, у меня на тот момент точно не хватило бы. А по своей воле меня никто сопровождать не стал бы. Я мог бы приказать им отправиться туда и привезти тебя. Но вряд ли ты попал бы во дворец живым.