Он двинулся ко мне, грозно держась за эфес своего меча, вложенного в телепающиеся на широком поясе ножны. Я привстал. Сильный запах гари ударил мне в ноздри. Гигант приближался, криво ухмыляясь и продолжая сжимать в руке меч. Ногой я отбросил в сторону кресло и принял боевую стойку. Великан захохотал и начал медленно вытаскивать из ножен зазубренный клинок. Пора, решил я, и сделал выпад, целя незваному гостю в сердце. Когда острие моего меча коснулось его кожи, я услышал звон, и с ужасом увидел, как Схайорел упал на пол. Я отпрыгнул назад, а этот парень стоял шагах в двух от меня, полностью обнажив клинок. Рядом с ним стоял Гор и улыбался. В комнату влетел Дик, и как раз в этот момент гигант бросил свое оружие себе под ноги, и оно упало, громко звякнув.

– Познакомься, Мэтлок. Это лорд Носсир, друг и боевой соратник моего отца, ― разрезал тишину радостный голос Гора.

– Я принес весточку от Винсента, а вы чуть не изрубили меня в капусту. Спасибо, Гор, что спас меня от смерти. Это было бы забавно, проделать такой путь и умереть у самой цели.

Гор пожал плечами и вложил свой меч, которым он отразил мой удар, в ножны. Дик опустил занесенный клинок и, в сердцах сплюнув на пол, сказал:

– Лорд, почему Вы сразу не сказали, что Вас послал Винсент?

– А что бы это изменило? ― поставил его в тупик Носсир.

У меня мелькнула мысль, что Лжескворт мог подослать ко мне убийцу, принявшего облик Носсира. Ментальное поле моего мозга накрыло его сознание. "Все равно бы мне никто не поверил, а начали бы проверять. Винс теперь передо мной в большом долгу, ведь это он послал меня в самое логово врага, и я рисковал своей жизнью только ради того, чтобы сообщить этому Мэтлоку, что армии Аркола вступили в Бермандию". Прочитав мысли лорда, и удостоверившись в том, что он действительно посланник Винсента, я шагнул вперед и пожал ему руку. Моя ладошка утонула в его громадной ладони, и я приветствовал Носсира:

– Добро пожаловать, лорд Носсир. Мы вам очень рады.

Когда лорд помылся, переоделся и поел, то поведал всем о том, что я уже знал. Винсент жив, набрал новое войско и напал на Бермандию. Сейчас он ведет бои с отрядами противника в нескольких днях пути от Тровера, причем ведет успешно. Желая побыстрее сообщить нам, что помощь близка, он послал к нам Носсира, преодолевшего все преграды и доставившего нам эту радостную новость. Больше всех радовался Гор. Его отец не погиб, а успешно добрался до своего королевства и вновь повел войска на Бермандию! Я видел, как парень гордится своим отцом, и позже, когда все ушли спать, а мы остались в столовой пропустить по кружке вина, сказал ему, что Винс – действительно настоящий герой. Мы потягивали красную и густую, как кровь, жидкость, а Гор рассказывал мне, как Носсир учил его в детстве драться на мечах, стрелять из лука, метать копье. Я узнал, что когда я находился в Арколе, лорда Носсира в стране не было. Он путешествовал по Подлунному Миру со своей сестрой Нилой. Затем Гор опять начал вспоминать свое детство, а я сидел и думал о том, что у меня их было два – одно настоящее, другое мнимое, и о том, где же они все-таки пересекаются, где же сливаются эти две реки.

Вечером следующего дня мы уже в открытую, не скрываясь и не прячась, напали на гарнизон, расположенный в Тровере. Битва была недолгой, так как весь город ополчился против болотных монстров и людей, верных королю-оборотню. Я лично внимательно осмотрел каждого поверженного, но Курта Ирвинга среди мертвых не обнаружил. Мне необходим был этот человек, или кто он там на самом деле, чтобы выяснить некоторые детали этой довольно-таки подзатянувшейся истории. И еще я хотел отомстить за Луизу, за ее отца, за своих казненных слуг. Вообще-то я уже не чувствовал той злости по отношению к Курту, которую испытывал непосредственно после рассказа Луизы о его звериной жестокости – время сглаживает все. Но оно не может сделать так, чтобы я совсем позабыл о тех унижениях, которым ежедневно подвергалась несчастная девушка, и поэтому Ирвинг еще ответит за свои поступки. Месть, возведенная в принцип, ставшая самоцелью, – вот что двигало мной, вот о чем я только и думал теперь.

Мы не остановились на достигнутом. Солнечным морозным утром ворота Тровера распахнулись, и в заснеженную степь высыпалось наше немногочисленное разношерстное войско. Впереди, на гигантском белом коне, конфискованном мною в конюшне мэра города, облаченный в собольи меха, ехал я. Морроу, Гор и Носсир мчались чуть позади, возглавляя отряд всадников, состоящий из добровольцев-горожан. Замыкали же кавалькаду Дик и Генри, ведя за собой своих воинов. Снег ослепительно блестел на солнце, сверкал яркими искрами света. Мой конь, пробивая огромными копытами наст, летел навстречу ветру, мощной грудью разрывая колючие потоки воздуха. Зима была в самом разгаре, и холод проникал даже под теплую шубу, заставляя меня стучать зубами. Мороз кусал лицо, сжимал своими клещами легкие, но я продолжал всаживать в бока скакуна шпоры и несся на восток, туда, где Винсент сражался с армией Лжескворта.

Семилианна и Толсон остались в городе. Они, конечно, порывались принять участие в походе, но я был категорически против и настоял на том, чтобы они ждали нашего возвращения в Тровере. Я спешил на помощь Винсенту, желая скорее вступить в бой. Клубы пара валили из ноздрей коней, их громкое фырканье в сухом зимнем воздухе летело над равниной, далеко обгоняя отряд. Скрипел под копытами снег, ветер щипал ноздри, но мне уже не было холодно – бешеная скачка и предчувствие битвы согревали меня. А белая степь уходила из-под ног вспотевших скакунов, их горячее дыхание жгло мне спину. Солнце уже клонилось к западу, а мы все мчались и мчались, неслись прочь от заходящего светила.

На ночь мы расположились под открытым небом. Вытерев коня, накормив и напоив его, я поужинал сам и стал готовиться ко сну. Расстелив у костра несколько меховых плащей, я лег, поплотнее завернулся в них и закрыл глаза. Распространив свое ментальное поле на весь наш небольшой лагерь, отдавая часть своей энергии воздуху и очищенной от снега земле, я заставил их чуть-чуть нагреться, сгладив таким образом усилившийся к ночи мороз. Как только взошло солнце, мы, продрогшие до мозга костей, оседлали коней и вновь помчались сломя голову на восток. Местность из равнинной постепенно превращалась в холмистую. Сначала нам попадались одинокие маленькие пригорки в белах снежных шапках, потом они становились все больше и больше, сбивались в группы и, наконец, перед нами выросла целая гряда холмов. Скорость наша из-за этого резко снизилась, но до наступления темноты мы все равно добрались к месту сражения.

В долине, растянувшейся между холмов, шла битва. Дым от сотен факелов; красное на белом; снег, перемешанный с грязью; знамена, вьющиеся на ветру; люди, кричащие от ярости и боли; монстры, словно светящиеся зеленые пятна; ржание коней; вопли умирающих; грохот, лязг и звон оружия. Мы врезались во фланг врагу и наши мечи, на которых плясали красные блики от факелов, смердящих и коптящих, поднимались и опускались, чтобы через мгновение вновь обрушиться на врага. Вокруг нас было так много болотных тварей, что, когда коню Морроу оторвали голову, воин продолжал раздавать удары налево и направо, оставаясь в седле на непадающем из-за тесноты трупе скакуна. Иногда я видел в толпе людей в мундирах королевских гвардейцев, и тогда я прорубал себе дорогу к этим мерзавцам, предавшим свой народ, и они умирали от моего меча. Когда первый солнечный луч пробил своим острием черную дымовую завесу и упал на истерзанную стонущую землю, битва еще не окончилась. Я едва держался на коне, рука, сжимающая меч, онемела, голова раскалывалась от зловещего воя ужасных уродов из Южных болот. Солнце осветило долину, и я увидел, что впереди, гарцуя на красивом вороном коне, дерется Курт. Я рванулся туда, рубя чудовищ, ряды которых уже сильно поредели. Мой не меньше меня уставший конь топтал большими копытами этих тварей, сбивал их мускулистой грудью, дико вращая яблоками глаз.

– Курт! Я вызываю тебя! – перекрикивая шум сражения, прокричал я. – Я, Мэтлок, герцог Чистой Земли, вызываю тебя на смертный бой!

– Я готов сразиться с тобой, Мэтлок, – прокричал он в ответ, и монстры расступились передо мной.

Страшный удар его меча пришелся мне по плечу возле шеи, так как я вовремя наклонил голову. Меня спасла добротно сработанная кольчуга, спрятанная под шубой. Разноцветные круги перед глазами, дикая боль. Мой конь подался назад, тем самым я выиграл несколько мгновений необходимых мне для того, чтобы прийти в себя. Я нырнул под вновь занесенный над моей головой меч и набалдашником рукояти Схайорела врезал Курту по почке. На доли секунды он согнулся от боли, но когда я обрушил клинок на его голову, он быстро отразил мой удар. Мы кружились в смертельном танце битвы, а наши мечи пели песнь тому, кто одержит верх. Им оказался я. Выбрав удачный момент, я схватил меч двумя руками, и, вложив в удар все оставшиеся у меня силы, плашмя врезал Курту по уху. Гремя доспехами, он рухнул на землю. Когда через пару минут монстры, набросившиеся на меня, были изрублены мной и моими товарищами, я подъехал к Ирвингу и спрыгнул с коня. Фаворит Лжескворта все еще был без сознания. Связав его и перекинув через луку своего седла, я снова ринулся в бой.

К полудню враг дрогнул и побежал. Мы не преследовали его, так как изнурительный марафон битвы вымотал нас до предела. Когда я, совершенно обессиленный, увидел бешено скачущего к нам Винса, то улыбнулся и оглянулся назад. Удивительно, но примерно половина моего отряда уцелела! Гор, Морроу, Носсир, Дик, Генри и другие воины воодушевленно вопили:

– Победа! Победа! Слава королю Аркола Винсенту! Слава герцогу Мэтлоку!

Позже, когда позади остались крепкие дружеские объятия, слова приветствия и слезы радости, по дороге к лагерю аркольцев, расположенному в двух часах медленной езды, Винсент рассказал нам свою историю. Умело прячась от патрулей в нишах, переулках и подворотнях, незамеченным он выбрался из Тровера, потеряв, правда, при этом последние не седые волосы. Только сейчас я понял, что поступил глупо, последовав примеру Винса. Ведь если бы его схватили тогда, то гвардейцы начали бы проверять каждую женщину, вышедшую на улицы города, и юбка Семилианны не спасла бы меня. Ну да ладно, все обошлось и у Винса, и у меня.

– Без особых приключений я прибыл в Аркол, где собрал из остававшихся там резервных полков, наемников и крестьян новое войско и двинулся на Бермандию. Здесь я успешно вел против Скворта боевые действия, пробиваясь к Троверу, чтобы вызволить вас. Но как вижу, вы и сами смогли освободиться, да еще и мне помогли, – закончил свой короткий рассказ Винсент.

Держа за узду лошадь, на которую мы переложили еще не очнувшегося Курта, и вяло понукая своего жеребца, я сообщил своему другу о том, что Скворт, скорее всего, мертв, а Бермандией правит оборотень. Винс присвистнул, но откуда у меня такие сведения, спрашивать не стал. Он сказал:

– Ты знаешь, что он участвовал в сегодняшней битве? Я видел его штандарт.

– Черт! – процедил я сквозь зубы.

Такая возможность! Ведь сегодня можно было захватить в плен и Лжескворта, но теперь он, наверное, во весь опор мчится на юг, чтобы пополнить в болотах свою заметно поредевшую армию.

В лагере мы подкрепились большими кусками жареного мяса, запивая его вином и закусывая хлебом, а потом легли спать. Винс предоставил мне и Гору два места в своем теплом шатре. Я лежал и слушал, как он рассказывает сыну об Эстелле и о родившейся у нее дочери, сестре Гора.

– Отец, а как назвали девочку?

– О, это очень красивое имя. Мы с твоей матерью долго спорили и, в конце концов, решили назвать ее…

Я уже ничего не слышал, я плыл через бескрайнее море черной крови, и черное солнце светило сверху. Мне опять снился странный сон.