Для более адекватного понимания сказанного необходимо пояснить, что, говоря о «непосредственном акте восприятия движения», мы имеем в виду непосредственно-чувственное восприятие движения, рассматривая его иначе, нежели в рамках традиционного представления о восприятии движения, когда акт восприятия движения понимается как акт образования соотношения между объектами, имеющими определенные, нам уже известные отраженные характеристики. Понятно, что это также есть непосредственный акт восприятия движения, осознаваемый субъектом именно как акт восприятия. И человеческая деятельность, и действия с объектами базируются именно на этом уровне восприятия. Мы считаем, что изучение этого уровня восприятия движения, выявление соответствующих ему механизмов, конечно же, необходимо для исследования психических процессов отражения. Однако дело заключается именно в том, что в психологии и физиологии сенсорных систем, во-первых, изучение традиционно понимаемого ощущения движения строится на тех же самых основаниях, что и изучение восприятия отношений объектов, уже отраженных и наделенных определенными свойствами; и, во-вторых, не учитывается, что закономерности и механизмы восприятия движения на уровне уже отраженных объектов не могут быть выявлены и научно описаны без знания закономерностей и механизмов другого уровня – непосредственного акта восприятия движения, где имеет место психическое отражение, приводящее к идеальному отображению тех характеристик и свойств объектов, которыми исследователи оперируют как уже готовыми продуктами отражения, годными для использования в жизнедеятельности человека на уровне действий с объектами.

Аналогичная ситуация сложилась и при изучении физиологических механизмов перцепции движения. В качестве примера возьмем одно из последних достижений в этой области – исследование детекторов направления движения на основе использования микроэлектродной техники. Здесь также выбор предъявляемого стимула – светящейся точки, движущейся с заданной скоростью – опосредован знанием законов физико-метрического движения, и микроэлектроды регистрируют изменения в детекторах в зависимости от движения (или покоя) и скорости движения этого стимула. Понятно, что в таком случае исследователь, ставящий эксперимент, исходит из следующих предположений. Во-первых, метрические характеристики стимула должны восприниматься одним нейроном или ансамблем нейронов подобно тому, как воспринимает глаз или нервное окончание чувствительного нейрона кожи. Во-вторых, восприятие движения есть процесс, запускаемый раздражением сетчатки и заканчивающийся ответом нейрона зрительной коры головного мозга, кодированным в изменениях электропотенциалов. И третье: что должно обязательно существовать соотношение между метрическими характеристиками стимула и электрическими характеристиками ответа нейрона как реакции на этот стимул.

Нетрудно заметить, что ход рассуждений исследователя базируется на интроспективном представлении о восприятии движения как результате уже отраженного движения и на тех исходных основаниях традиционной психологии восприятия движения, с анализа которых мы начали эту работу. В данном примере изменен только отражатель: вместо глаза или его сетчатки берутся нейроны или нейронные ансамбли, а логическая схема стимул-реакция, их изоморфность остаются теми же, что и в макромоделях отражателя. Следует также отметить, что здесь логика реальности одного уровня системы отражения автоматически переносится на другой ее уровень, т. к. основы изучения макросистем отражателя, действующих на уровне целостного предметного акта восприятия в его уже отраженной форме через логику его отношений с уже отраженными характеристиками объектов, и адекватность этих характеристик субъективно отраженным данным восприятия, выраженная в виде изоморфности, переносятся на уровень нейронного отражения движения. По этой причине такие эксперименты нужно расценивать только как констатацию экспериментально установленного факта изменения характера электроактивности нейрона при разных условиях стимуляции, но вопрос о связи этого факта с пониманием закономерностей восприятия движения остается открытым.

Таким образом, какого бы уровня восприятие движения мы ни рассматривали, всегда в основе его изучения – уже отраженная законченная форма представления об объекте, подлежащем восприятию. Вследствие этого и в соответствии со второй исходной предпосылкой, изучение психологических процессов конкретного акта восприятия сводится к поиску в субъекте, как отражателе, принципов, механизмов, способов организации этого уже отраженного, упорядоченного, идеального, сконструированного эмпирическим сознанием человека объекта. Иначе говоря, исследователи восприятия движения ищут такие принципы и механизмы, которые соответствовали бы процессу субъективного отражения: от стимула в виде упорядоченного объекта к психическому образу этого же объекта. Получается, что идет поиск механизмов возможной реализации субъективного отражения идеального объекта в идеальный образ, хотя при этом подразумевается, что исследуются механизмы реализации психического отражения реального объекта в идеальный образ. Причины такого понимания содержания психического отражения, лежащего в основе изучения восприятия движения, кроются, как уже отмечалось выше, в эмпирическом сознании человека, опирающемся на данные опыта его действий с объектами, когда адекватность реального объекта психическому образу является необходимым и достаточным условием жизнедеятельности. Следствием этого требования адекватности является третья предпосылка об изоморфности между объектом и образом восприятия. Она направляет изучение восприятия движения по пути анализа механизмов, приводящих к адекватности в конкретном акте восприятия. Вследствие этого, когда в конкретно-экспериментальных работах выявляются не подчиняющиеся этому требованию изоморфизма феномены восприятия движения, они объявляются иллюзиями восприятия движения и порой становятся объектом специального исследования, что влечет за собой возникновение гипотез и экспериментальных методик выявления принципов и механизмов непосредстенно-чувственного отражения движения.

Важно отметить, что, поскольку объект берется в его идеальной – пространственно-метрической – форме, в экспериментальной процедуре в качестве объекта восприятия он предъявляется испытуемым в виде всевозможных пространственно-временных отношений и сочетаний. Корни такого допущения – в метрической бесконечности физико-математического представления о пространстве и времени, характеристиками которых и наделяется объект, выступающий в качестве объекта восприятия движения при изучении процессов психического отражения движения. Вот почему в традиционной психологии считается, что психический процесс восприятия движения изучается, когда имеет место образование субъективного образа движения объективно неподвижных объектов (например, последовательное зажигание через краткие промежутки времени неподвижных ламп), и такое экспериментальное исследование теоретически осмысливается психологией восприятия движения не в качестве феномена, демонстрирующего возможности физиологических механизмов зрительной системы, а в качестве закономерностей психологического процесса восприятия движения и считается высшим достижением в области изучения психологии восприятия движения (так освещается этот вопрос, в частности, в сборнике «Восприятие: механизмы и модели» и других).

Ни в одной проблеме психологии восприятия не обнаруживается так явно противоречие между выбранным объектом отражения и его образом, т. е. при изучении отношения между двумя идеальными явлениями, как при изучении проблемы восприятия движения. И это не случайно, так как объективная природа движения не имеет постоянно-индивидуальных форм предметности, а субъективный образ этого движения не может быть выражен в предметно-индивидуальной форме, и именно поэтому движение как объект восприятия и его образ представляются в психологической науке только через те пространственно-временные характеристики, которые содержатся в эмпирико-теоретическом сознании человека в уже упорядоченной форме, пригодной для деятельности в окружающей его среде.

Более того, в традиционной психологии не только проблема восприятия движения, но и вообще все проблемы, относящиеся к процессам непосредственно-чувственного отражения, формулируются и изучаются аналогичным образом. Например, при исследовании процесса узнавания объект, подлежащий узнаванию, изначально описывается через признаки, являющиеся уже отраженными пространственно-геометрическими образованиями; затем же, анализируя опознание объектов через эти же признаки, исследователи ищут психические закономерности узнавания. Поэтому не случайно, что при физиологическом подходе к изучению сенсорных механизмов были «открыты» нейроны, «узнающие» эти признаки, а в кибернетике проблему распознавания образов формулировали на основе разных способов математического описания заранее отраженных человеком признаков или систем признаков и заявляли, что таким образом моделируют человеческий способ узнавания.

Многолетнее изучение проблемы константности восприятия величин, громкости, цвета, движения и др. привело нас к мысли о необходимости выявления тех исходных предпосылок, на основании которых строится традиционное понимание и исследование процессов непосредственно-чувственного восприятия. Анализ проблемы константности восприятия показал, что при изучении процесса отражения в непосредственно-чувственном акте восприятия объект или его объективное свойство, подлежащее восприятию, также берется в его уже отраженной идеальной упорядоченной форме как выделенное свойство, имеющее метрическое пространственно-временное описание. Например, сначала принимается, что объект, который подлежит восприятию, имеет такие пространственные параметры как величина и удаленность. При этом величина понимается как отдельная объективно-метрическая характеристика объекта, а удаленность – как отдельная объективно-метрическая характеристика того пространства, которое выражает меру объективного отношения между объектом и субъектом; т. е. как отдельная величина удаления объекта от субъекта^[7].

Вследствие этого в традиционной психологии непосредственно-чувственное отражение пространственных свойств объектов сводится к изучению отношений между отдельно взятыми идеальной метрической величиной объекта и идеальной метрической величиной его удаленности, выраженными посредством абстрактного математического понятия угла зрения и законов физиологической оптики об изменении величины проекции объекта на сетчатке, которая, по своему метрическому сходству с величиной объекта, выступает вместо самого объекта. В результате, проблема константности восприятия величин объектов преобразуется в проблему, выражающую факт несоответствия между изменениями величины изображения на сетчатке и постоянством воспринимаемой величины объекта при его различном удалении от наблюдателя.

Создание абстрактных отношений между уже отраженными на разных уровнях эмпирического и теоретического сознания идеальными данными восприятия и данными, упорядоченными в понятиях познания, приводит к тому, что факт постоянства величин в непосредственно-чувственном отражении, имеющем место в процессах восприятия пространственных свойств объектов, превращается в абстрактный обособленно существующий абсолютный феномен восприятия. Абсолютизация этого феномена приводит к его отрыву от других феноменов восприятия – таких как уменьшение воспринимаемой величины объекта при значительной его удаленности, восприятие перспективы, глубины, удаленности, разноудаленности объектов и т. д. – которые при ориентировке и функционировании субъекта в окружающей его среде не менее важны, чем постоянство восприятия величин объектов этой среды. Ведь если бы субъект воспринимал величины разноудаленных объектов только константно, он не смог бы воспринять величину дальнего объекта в его перспективном уменьшении; следовательно, не мог воспринимать глубину, удаленность и другие очень важные свойства объективной среды, не мог бы отражать отношения между объектами и отношения между собой и объектами, чтобы адекватно функционировать в этой среде.

Следовательно, для понимания содержания процессов непосредственно-чувственного отражения мы не можем опираться на уже воспринятые результаты отражения, в какой бы физико-математической форме не выражались их соотношения – хотя при традиционном анализе данных изучения восприятия движения, константности величины и т. д. именно так и происходит. Ведь уже воспринятые данные упорядочены сознанием как возможное отражение каких-то определенных абстрактно-обособленных свойств и отношений объектов и выражают содержание целей действия человека с этими единичными свойствами или отношениями, тогда как содержание процесса непосредственно-чувственного восприятия заключено в том, что в нем заложена возможность отражения всех возможных свойств и отношений объектов, в необходимых для выполнения любых целей и задач действия пределах, допустимых данной системой отражения. Отсюда следует вывод о том, что при изучении процессов непосредственно-чувственного отражения анализ принципов и механизмов восприятия уже отраженных абстрактно изолированных свойств и отношений должен быть заменен поиском таких принципов и механизмов, которые содержат в себе возможность реализации отражения различных свойств и отношений и между объектами, и между субъектом и объектами, необходимых для адекватных действий субъекта-отражателя с объектами. Хорошим примером исследования таких принципов и механизмов, реализующих отражение всевозможных свойств и отношений объектов и отражение отношений между субъектом и объектами, является изучение константно-аконстантного восприятия величин.

Наше исследование константно-аконстантного восприятия величин показало, что для психического отражения величин, удаленности и разноудаленности объектов, глубины, перспективы и т. д., для обеспечения возможности их непосредственно-чувственного восприятия достаточно образования в разные моменты времени отношений между величинами двух и более объектов, проявляющихся в момент фиксации взора наблюдателя на одном из этих объектов. В момент фиксации образуется отношение между величинами разноудаленных объектов, при котором величина нефиксированного объекта, в силу анизотропности анатомо-физиологических структур отражающей системы, воспринимается уменьшенной относительно воспринимаемой величины этого же объекта в тот момент, когда он фиксируется взором наблюдателя. Это общее определение отношения величин имеет следующее конкретно-экспериментальное содержание. Когда испытуемому предлагается фиксировать один из равновеликих и равноудаленных от наблюдателя объектов (стержней), то в момент фиксации воспринимаемая величина нефиксированного объекта всегда оказывается меньше величины фиксированного объекта.

Проявление эффекта уменьшения нефиксированного объекта в условиях, когда равновеликие объекты находятся на разных расстояниях от наблюдателя, выражается в том, что в случае фиксации взора на ближнем объекте воспринимаемая величина дальнего объекта, как нефиксированного, в этот момент уменьшается, что дает непосредственно-чувственное восприятие уменьшенности величины дальнего объекта (аконстантное восприятие), а также восприятие перспективы; а при фиксации дальнего объекта уменьшается воспринимаемая величина ближнего объекта, поэтому относительно него величина дальнего объекта воспринимается равной величине ближнего объекта, что соответствует константному восприятию величины дальнего объекта.

В силу мгновенности процессов, происходящих в момент фиксации, между данными двух впечатлений возможно создание различных отношений, поэтому для обеспечения необходимого результата восприятия в соответствии с целями действия выбирается любой из этих моментов динамики: или данные одной фиксации, или данные соотношения нескольких различных фиксаций. В результате непосредственно-чувственного акта наблюдатель, на основании уже воспринятых результатов, может установить, что перед ним разноудаленные объекты, когда разные этапы процесса соотношения величин объектов дают впечатления о том, что объекты имеют одинаковую величину и что они удалены от наблюдателя на неодинаковые расстояния. Это и обуславливает восприятие глубины, перспективы в отличие от случая с равноудаленными объектами, когда соотношение данных различных моментов фиксации дает иные впечатления.

Не вдаваясь в подробности процесса образования разнообразных отношений, приводящих к любому необходимому для обеспечения жизнедеятельности результату восприятия пространственных свойств и отношений объектов, или процесса образования отношений между субъектом и объектами окружающей субъекта объективной среды, в более общем виде мы хотим констатировать следующее.

Во-первых, отметим, что именно анизотропная природа отражательной системы является причиной возможности спонтанного образования отношений между свойствами объектов: посредством искажения объективных свойств она способствует составлению различных отношений между ними в различные моменты времени. Благодаря этому в отражательной системе – в пределах ее возможностей для отражения и регистрации отношений объективных качеств внешней среды – при спонтанном образовании отношений делается возможным появление в динамике любого отношения объективных межобъектных и объектно-субъектных свойств.