Лету (греч. – забвение) Данте помещает в Земном Раю, откуда ее воды также стекают к центру земли, унося с собою память о грехах; к ней он добавляет реку Земного Рая – Эвною (греч. – обновление).

Сейчас перед поэтами Адриатическое море и, я думаю, не случайно. Это – первая цель, к которой они стремятся и которой достигают [Рис. А III.1]. Ближайший порт от города Римини – порт Анкона, из которого путь лежит на восток, в сторону Балканского полуострова.

Пояснения к иллюстрации. Южнее города Римини расположен порт Анкона, откуда Данте с Вергилием пересекают Адриатическое море на корабле (ладье Харона). Венецианский залив с портами Венеция и Триест, порты Хорватии и Черногории, пролив Отранто блокированы испанским флотом во время войны за Австрийское наследство (1740 – 1748 годы). Следуя в сторону Османской империи, поэты направляются в порты Адриатики, находящиеся под её контролем, скорее всего порт Дуррес на территории Албании.

А. III.1 Адриатическое море с основными портами.

 
Смущенный взор склонив к земному лону,
Боясь докучным быть, я шел вперед,
Безмолвствуя, к береговому склону. 81
 
 
И вот в ладье навстречу нам плывет
Старик, поросший древней сединою,
Крича: «О, горе вам, проклятый род! 84
 
 
Забудьте небо, встретившись со мною!
В моей ладье готовьтесь переплыть
К извечной тьме, и холоду, и зною. 87
 

Смущенный увиденным, Данте направляется к берегу моря. Навстречу беглецам, на волнах широкого потока, в ладье, появляется старик, поросший древней сединой.

Справившись с Атласом Звёздного Неба Яна Гевелия, нахожу, что прямо перед созвездиями Геркулеса и Северной Короны находится созвездие Волопас [Рис. А III.2], с ярчайшей звездой Северного Звёздного Неба – переменным красным гигантом Арктуром (звёздная величина +0,07).

А. III.2 Созвездие Волопас (BOOTES) из Атласа «Uranographia» Яна Гевелия 1690 года. Слева созвездие Большая Медведица (Ursa Major), в руках Волопаса сворки, ни которых сидит созвездие Гончие Псы – Астерион (Asterion) и Чара (Chara), под ними созвездие Волосы Вероники (Coma Berenices). Справа созвездие Северная Корона (Corona) за спиной созвездия Геркулес (Hercules), ниже голова созвездия Змея (Serpens), разевающей пасть на созвездие Северная Корона. Волопас опирается ногой на созвездие Гора Менала (Mons Menalus), в руках у него дубина. Созвездия Гончие Псы, Волосы Вероники и Гора Менала введены Яном Гевелием, из них прижилось только созвездие Гончие Псы. У Данте Волопас назван Хароном – перевозчиком в Страну Мёртвых.

Волопас кричит: – все, кто отправится с ним, должны навсегда проститься с небесами. Сев в его ладью, они будут переправлены к вечной тьме, холоду и зною, обречены на муки в кругах Ада. Обреченные забвению навсегда остаются в Лимбе. Круги Ада и Рая доступны только для избранных душ. В самом деле, сравни количество ежедневно прибывающих к Ахерону бесплотных душ с возможностями одного перевозчика – Харона.

 
А ты уйди, тебе нельзя тут быть,
Живой душе, средь мертвых!» И добавил,
Чтобы меня от прочих отстранить: 90
 
 
«Ты не туда свои шаги направил:
Челнок полегче должен ты найти,
Чтобы тебя он к пристани доставил». 93
 

Волопас, увидев Данте, кричит ему: – живым здесь быть нельзя и лучше тому уйти. Может быть, на этой ладье – корабле, типа современного Красного Креста, он перевозит убитых к месту захоронения или раненых в госпиталь?

 
А вождь ему: «Харон, гнев укроти.
Того хотят – там, где исполнить властны
То, что хотят. И речи прекрати». 96
 
 
Недвижен стал шерстистый лик ужасный
У лодочника сумрачной реки,
Но вкруг очей змеился пламень красный. 99
 

Вмешивается Вергилий. Он называет перевозчика Хароном.

Харон – мифический перевозчик в Царство Мёртвых. Зная, что поэт не осужден на адские муки, Харон считает, что ему подобает место в том легком челне, в котором Ангел перевозит праведные души к подножию Чистилища.

Вергилий объявляет Харону – Волопасу Высшую волю Пославшей его, а тому советует держать язык за зубами. Я вижу: – он наделён исключительными полномочиями.

Распорядитель похорон мгновенно умолкает, но глаза его – один из которых – красный гигант Арктур, самая яркая переменная красная звезда Северного звёздного неба – испускают красный огонь вокруг себя. Созвездие Волопас на иллюстрированных Звёздных Картах изображается бородатым (с шерстистым ликом). Данте называет его лодочником сумрачной реки, так как, с одной стороны, созвездие Волопас перемещается по чёрному ночному звёздному небу, с другой стороны, на Земле путникам предстоит ночное путешествие морем.

 
Нагие души, слабы и легки,
Вняв приговор, не знающий изъятья,
Стуча зубами, бледны от тоски, 102
 
 
Выкрикивали господу проклятья,
Хулили род людской, и день, и час,
И край, и семя своего зачатья. 105
 
 
Потом, рыдая, двинулись зараз
К реке, чьи волны, в муках безутешных,
Увидят все, в ком божий страх угас. 108
 

Раненые, особенно тяжелораненые на войне, слабы и бледны, практически наги, одеты только в нижнее бельё, а мёртвые отправляются на тот свет вообще без одежды. Приговорённые к Аду госпиталей раненые, обреченные Адским мукам проклятые души – нагие души, приходят в крайнюю тоску. Тут уже не до молитв Господу. Тяжелая ругань и проклятия роду людскому, своему рождению и часу своего зачатия – истинная симфония войны.

Потом, обреченно рыдая, раненые и похоронные команды движутся к реке. Не все смогут попасть на отплывающий корабль Харона. Беглецы устраиваются среди раненых на корабле, чтобы скрыться от преследующих их врагов.

Созвездие Волопас, стоя поперёк небосвода, гонит перед собой при движении остальные звёзды и созвездия. При этом часть звёзд и созвездий перед ним опускается за горизонт – в Ад, а другие звёзды и созвездия никогда не уходят за горизонт, можно сказать, что их Харон не берёт с собой.

 
А бес Харон сзывает стаю грешных,
Вращая взор, как уголья в золе,
И гонит их и бьет веслом неспешных. 111
 
 
Как листья сыплются в осенней мгле,
За строем строй, и ясень оголенный
Свои одежды видит на земле, – 114
 
 
Так сев Адама, на беду рожденный,
Кидался вниз, один, – за ним другой,
Подобно птице, в сети приманенной. 117
 
 
И вот плывут над темной глубиной;
Но не успели кончить переправы,
Как новый сонм собрался над рекой. 120
 

Созвездие Волопас, двигаясь по звёздному небу впереди созвездия Северная Корона, и движущегося позади него созвездия Геркулес, гонит перед собой все остальные звёзды и созвездия, так же пугая их своим красным глазом – ярким Арктуром. Бьёт веслом – прямым текстом названа весельная лодка.

Звёзды осыпаются с небосвода, как осенние листья с ясеня, падая на чёрную землю – ещё один точный образ.

Сев Адама, рожденный на беду, уподобляется стае птиц, дружно бросающейся на приманку в сети птицелова. Это – воины, которых косит шрапнель и пули.

Насколько точный образ: – посмотри на стаю перелётных птиц, слетывающихся перед дальним осенним перелётом. Поразительно, как они, не ломая строй, дружно разворачиваются, устремляясь вверх или вниз. Синхронность их движений поражает.

Гонимые Хароном – Волопасом звёзды плывут по черноте звёздного неба, а сзади них уже собираются новые толпы звёзд – душ, готовящихся к переправе. На Земле не успевают вывезти одних убитых и раненых, как война насыпает горы новых. На звёздном небе – это восходящие из-за горизонта новые созвездия, усеянные звёздами.

 
«Мой сын, – сказал учитель величавый,
Все те, кто умер, бога прогневив,
Спешат сюда, все страны и державы; 123
 
 
И минуть реку всякий тороплив,
Так утесненный правосудьем бога,
Что самый страх преображен в призыв. 126
 
 
Для добрых душ другая есть дорога;
И ты поймешь, что разумел Харон,
Когда с тобою говорил так строго». 129
 

Вергилий поясняет Данте, называя его сыном: – здесь собираются души из всех стран и держав, прогневившие Господа. Здесь, на поле боя, воюют солдаты, согнанные из многих стран.

Они так торопятся потому, что их теснит правосудие Господа. Хоть Ад и страшен, правосудие Господа – война – ещё страшнее. На звёздном небе звёзды не торопятся, но и никогда не прекращают своего вечного движения, выходя из темноты Ада при восходе и снова опускаясь в неё на закате.

Добрые души, не прогневившие Господа, идут другим путём, о котором говорил Харон, советуя Данте найти себе челнок полегче. Они переходят в Чистилище, минуя пропасть Ада.

 
Чуть он умолк, простор со всех сторон
Сотрясся так, что, в страхе вспоминая,
Я и поныне потом орошен. 132
 
 
Дохнула ветром глубина земная,
Пустыня скорби вспыхнула кругом,
Багровым блеском чувства ослепляя;
И я упал, как тот, кто схвачен сном. 136
 

Путники успевают скрыться на корабле – ладье Харона вовремя; пушечная канонада уже близко. Кончается Рождественское перемирие, испано-неаполитанские войска возобновляют артобстрел. До слуха поэта доносится гром пушечных выстрелов, на горизонте полыхает зарево пожаров. На небе занимается утренняя заря. Они скрываются в каком-то укромном месте; надо выспаться перед следующей ночью.

Я отмечаю ещё один возможный образ, стоящий перед глазами Данте. Простор сотрясся, дохнула ветром глубина земная – яркий образ землетрясения, вызванного и сопровождающегося извержением вулкана Везувий. При этом видна вспышка и багровый блеск огромной силы [Рис. А. III.3].

А. III.3 Ночное извержение вулкана при виде с моря. Поднимается огненный столп, из которого постоянно сверкают молнии. Выброшенный извержением пепел и дым образуют гигантский гриб, смещающийся по ветру, из которого сыплется пепел и камни. Всё это сопровождается ужасающим грохотом и землетрясением. В заливах может появиться цунами. Данте находился далеко от берега, поэтому самого извержения не видел. Видна была яркая вспышка, огненный столп, молнии, чёрное облако, слышался отдалённый грохот, ощущалось сотрясение воздуха и дрожь воды.

Поэты на пороге Ада, куда им предстоит бежать. Сзади их гонит страшная война. Необходимо торопиться. Для того чтобы спастись, необходимо переправиться через Адриатическое море. Появляется корабль, который может перевезти их под видом раненых. Едва они отплывают, артобстрел накрывает место их отплытия. Но, скорее всего, здесь изображено землетрясение, связанное с извержением вулкана Везувий. В своём путешествии по Адриатике, беглецы выходят на траверз Везувия, который отсюда не виден, но его извержение видно и слышно хорошо. Наступает день; Данте, измученный переживаниями бессонной ночи, засыпает, как убитый.

Реконструкция событий:

Несмотря на сильную качку, капеллан, после ночного перехода и погрузки на корабль, весь день спит мертвецким сном. Очнувшись ночью, в темноте на палубе, освещенной полной Луной, он привстаёт и оглядывается. Яков сидит рядом, посасывая трубку. Свежий ветер свистит в снастях, крепкая волна, догоняя, бьёт в мостик, раскачивая корабль, рассыпаясь брызгами.

«Отдохнули, Вашство?» – спрашивает Яков: – «Поешьте немного» – он протягивает ему краюшку хлеба и большой кусок сала. Потом вытаскивает из мешка бутыль и чарку, налив вина, протягивает капеллану.

«Хорошо!» – крякает капеллан, выпив чарку вина, зажевав хлебом с салом: – «А куда мы идём, Яков?»

«В Дуррас, в Албанию, что под турком» – отвечает Яков: – «Бог даст, до завтра дойдём».

Яркая, кроваво-красная вспышка на западе, по корме, внезапно освещает полнеба, и начинает полыхать, как на дальнем пожаре. Над горизонтом вырастает огромный огненный столп, расходящийся в высоте, как вершина огромной пинии, чернеющей тучей, освещенной снизу багровым пламенем. Скоро доносится ужасающий непрекращающийся грохот, чуть позже начинает ощущаться дрожь воздуха и воды; волны покрываются мелкой рябью.

«Везувий просыпается!» – уважительно говорит Яков: – «Вот уж силища, так силища, велик Бог, точно как тогда».

«Да, Везувий, да как сильно» – подтверждает капеллан: – «В точности, как тогда, когда дед пропадает. Как думаешь, Яков, облако нас не накроет?»

«Не должно» – говорит Яков, повертев головой, оглядывая волны и снасти, определяя направление ветра. Севернее снесёт, аккурат в то место, откуда отплываем, слава Богу. И следов наших там не останется. А что, деда-то не нашли?».

«Как найти, Яков?» – печально отвечает капеллан: – «Пеплом всё засыпано многометровым, жара там держится, да и Везувий не засыпает, никто туда не суётся, и теперь не скоро сунется».

«Да, велик Бог» – соглашается Яков: – «Крепко Громовержец своё стережет, не отдаст. Нам-то главное до суши добраться поскорей, Вашство, а то не могу, укачивает. Без люльки бы вообще сдох».

«Ничего, доберёмся» – подбодряет его капеллан: – «Держись».

«Ворочается Сварожище с боку на бок, никак не уложится» – уважительно шепчет возникший ниоткуда, Оськин. На корабле все, как завороженные, следят за невиданным зрелищем, один Сисим спит богатырским сном, постелив плащи на сундуки.

На горизонте грохочет и полыхает, чёрная туча, подсвеченная багровым пламенем, полыхающая молниями, вытягиваясь, смещается в правую сторону, растекаясь по небу. На корабле все затихают, только бородатый рулевой, с красными от ветра глазами, тянет какую-то свою заунывную песнь.