Глава 2

Катя тихо вошла в квартиру. Прислушалась. В комнате близнецов заливалась веселым смехом Сонечка. Мама с работы не пришла – в кухне тихо.

Она сняла слипоны, аккуратно поставила на подставку для обуви и на цыпочках прошла в детскую. Заставила себя переодеться в легкий домашний костюм и умыться. Прилегла на кровать и закрыла глаза: «Полежу чуть-чуть и пойду освобождать близнецов».

Очнулась от поцелуев и радостной воркотни Сонечки: «Я домик для куклы Маши построила. Вставай быстрей, пойдем смотреть».

Катя обсудила с освобожденными близнецами надвигающиеся ЕГЭ, выслушала очередную сказочную историю о приключениях кукольной царевны Маши.

В прихожей заскрежетал запор внутренней двери – вернулась с работы мама. У Кати страдальчески заныло сердце от предстоящего разговора. «После ужина! – сказала она себе. – Вот уснет Сонечка, да и близнецы закроются у себя в комнате. Никто не помешает!»

После «Спокойной ночи, малыши» она уложила дочку и вернулась на кухню. Мама домывала посуду.

– Мамуль, давай я домою! Ты посиди, отдохни. Не уходи только, мне с тобой все надо обсудить.

– Что «все»? – мама налила в чашку чай и взяла из вазочки конфету.

Катя молча расставила посуду, вытерла досуха раковину и села за стол. Не знала с чего начать. От напряжения стучало в висках. «Ну, давай же, давай, – подстегнула она себя. – Такого момента может больше не представиться! Завтра утром отчим вернется со смены».

Мама тревожно ждала. Она чувствовала, что разговор предстоит не из легких. Наконец Катя заговорила:

– Мам, я твердо решила – мы с Сонечкой уедем в деревню. Ты права, с отчимом мне тяжело. Нам всем тяжело, а тебе особенно. Я все понимаю, – из ее глаз на стол упали горошины слез.

– Подожди, дочка. Не все так просто…

– Я. Уезжаю. С Сонечкой, – отчеканила Катя.

На несколько минут в кухне повисло молчание.

– Ну что ж, – вздохнула мама. – Давай обсудим. Денег я пока не нашла. Смогу дать только на дорогу. На что ты с ребенком собираешься жить? Ведь нужно время найти работу, устроить Соню в детсад… Может, поговорить с Анатолием?

– Нет, нет, нет! Он пока ничего не должен знать, и денег у него не проси! – Катя резко побледнела.

– Я не могу отпустить тебя без средств. Тогда оставляй дочку с нами!

Катя внезапно успокоилась. Ей надоело препираться. Она приняла решение жить своей жизнью и не отступит от него.

– Мамуль, не переживай. Я справлюсь! Сколько сможешь дать денег, столько и дашь. Ни у кого не проси!

– А как же… – растерялась мама.

– У меня есть деньги. Довольно приличная сумма – сто тысяч рублей. Должно хватить на первое время. Я буду экономить! Ах да, – спохватилась Катя. – Деньги Алла Игоревна дала. Я связалась с ней, объяснила, что мы с Сонечкой уезжаем жить в деревню. Насовсем.

Катя потупила глаза, щеки ее заполыхали.

Мама тяжело поднялась и подошла к окну. Уткнулась лбом в стекло и долго пыталась разглядеть что-то в ночном дворе. Наконец она повернулась.

– Что ж, решила – значит решила. Наметим отъезд на следующую среду. Мне на работу к часу дня, а Анатолию в смену. Спокойно провожу вас. Надеюсь, недели на сборы нам хватит?

* * *

Катя сидела в детской среди вещевого развала и тупо смотрела в одну точку. Она никогда не могла бы подумать, что уложить правильно вещи для переезда – целая наука! А выбрать только то, что действительно необходимо, – вообще, высший пилотаж!

Она не имела о данной процедуре никакого понятия. Сбором вещей на отдых всегда занималась мама. Но то на отдых! А тут не в комфортабельный отель на две недели, а в деревенскую глушь надолго и отнюдь не загорать у ласкового моря под умиротворяющий шум волн. Да еще с маленькой дочкой. Есть от чего затосковать!

Мама не смогла Кате помочь со сборами. В детсаду срочно затеяли ремонт. Вечером до квартиры она доползала еле живая от усталости и помочь могла только советом.

Катя с тяжелым вздохом десятый раз принялась за дело. Никак не умещались все вещи в четыре огромных баула, хоть тресни! И не положить что-то нельзя – все нужно! После некоторых колебаний она решительно избавилась от нарядных вещей «на выход». Оставила в сумке одно самое красивое, по ее мнению, платье. «Мало ли, – рассудила, – а вдруг понадобится». К платью добавила босоножки на низком каблуке.

Сонечку тоже пришлось лишить нескольких нарядов. «Зачем они ей в деревне, – с грустью усмехнулась Катя. – Бульвара для прогулок там точно нет. Да и парка с аттракционами, скорее всего, тоже».

Наконец все сумки были уложены. От напряжения у нее немилосердно ныла поясница, налились каменной усталостью плечи. Она в изнеможении рухнула на кровать и прикрыла глаза. «Расслабляться рано, – мысли в голове наползали одна на другую, как дрова в развалившейся поленнице. – Койку детскую разобрать, постель для нее упаковать и натюрморт не забыть – это все завтра! А сегодня найти подходящее такси. Во что бы то ни стало!» – Катя со стоном повернулась на бок и удрученно ударила кулаком по подушке.

* * *

С такси ничего не получалось. Она и не подозревала, что уметь договариваться очень трудно. Найти подходящий вариант еще труднее. Ни то, ни другое Кате категорически не давалось.

В радужных ее мечтах поездка планировалась на комфортабельной иномарке. А вот и фигушки вам! Комфортабельные пассажирские такси не возят койки, узлы и баулы. Во всяком случае, Катя не смогла ни с кем договориться. Ехать на иномарке в сельскую глушь особых охотников не было!

Диспетчер посоветовала заказать грузовое такси с пятиместной кабиной для пассажиров. «Неудобно, конечно, с ребенком, но зато надежно. По любым ухабам проедет без проблем», – разъяснила она Кате.

Почему-то водителей пугал ребенок. «Водители боятся, что ребенок испортит рвотой салон. Да и детское кресло нужно», – объяснили в диспетчерской.

Наконец, когда она дошла почти до истерики, удалось договориться. Грузовая «газель» с пятиместной кабиной для пассажиров будет подана к подъезду в среду к девяти часам утра.

«Сегодня понедельник, – утомленно размышляла Катя, жадно поглощая на кухне бутерброд с чаем. – У отчима завтра выходной. В среду он уйдет в смену к восьми утра. Мама до обеда будет дома, спокойно нас с Сонечкой проводит. Близнецы уйдут в школу, жаль!»

При воспоминании о братьях на ее глаза навернулись слезы. Пришлось признаться близнецам, что уезжает. Попросила их держать язык за зубами. Братья поняли правильно, они знали о ее непростых отношениях с отчимом, их отцом. Трудно Кате придется без их поддержки!

Вот и сегодня близнецам удалось уйти из школы пораньше, и отправится с Сонечкой гулять.

Во вторник вечером Катю ждал сокрушительный удар. У мамы на среду неожиданно назначили проверку из гороно. У близнецов опять же, в среду, предварительное тестирование по математике – не сбежишь!

Катя металась по дому взъерошенной кошкой: «Ну и ладно, вещи все сложены! Главное – дождаться утром ухода отчима. Баулы стоят в кладовке. Он туда не заглядывает никогда. Только бы не задержался! – лихорадочно рассуждала она. – Братья до школы успеют разобрать и упаковать детскую койку. Попрощаюсь с ними, потом с мамой!» Она судорожно вздохнула и приложила ладони к пылающим щекам. «Господи, неужели я не справлюсь?!»

* * *

Катя проснулась рано. За окном мутно серел рассвет.

Ее сотрясал нервный озноб. Дрожащими руками она насыпала в ладонь несколько таблеток валерьянки, кинула в рот и жадно запила водой. «Все, начинается новая жизнь, – со страхом подумала Катя. – Как все сложится – не знаю, но по-прежнему не будет точно!»

Из кухни раздались приглушенные голоса. Вскоре проскрежетал запор закрывающейся за отчимом двери.

Катя быстро вскочила с постели. Зарождался первый день ее новой жизни.

* * *

Машину немилосердно потряхивало. Грузовая «газель» с пятиместной кабиной – это вам не легковая иномарка!

В детском кресле на заднем сиденье дремала Сонечка, к распаренному лобику прилипли кудряшки. Катя сидела рядом. Она со вздохом откинулась на подголовник. С содроганием вспомнила отъезд. Спасибо, близнецы успели перед школой разобрать и вынести к подъезду детскую койку. Мама истерично рыдала, припадая то к ней, то к Соне. В общем, весело получилось!

Остальные вещи Катя выволакивала и спускала на лифте сама.

«Газель» оказалась неопрятной и начисто лишенной комфорта.

Шофер, низкорослый полноватый парень с лоснящимся круглым лицом и ускользающим взглядом заплывших глаз, грузить вещи отказался. «Платите, девушка, – без обиняков заявил он. – Мне надрываться просто так – без охоты!» Сумму запросил немыслимую – тысячу рублей. Ошарашенная Катя молча заплатила.

В кабине оказалось душно, кондиционер не работал. Зато радио «Шансон» орало во всю мощь. В открытое окно немилосердно сквозило. Катя вежливо попросила убавить звук и немного прикрыть окно. Просьбу водитель исполнил, но не переставал буравить Катю недовольным взглядом линялых, непонятного цвета, глаз.

Ехали быстро, но Сонечке внезапно стало плохо. Таблетка от укачивания не помогла: дочку затошнило и вырвало. Хорошо еще, из кабины Катя успела ее быстро вытащить, иначе скандала за испорченный салон избежать бы не удалось. Она решила погулять с дочкой хотя бы полчаса.

– Разрешите, пожалуйста, а то мы не доедем, – дрожащим от расстройства голосом попросила она шофера.

– Нет проблем, пятьсот! – протянул наглец руку.

Катя отдала деньги.

– Долго еще ехать? – спросила хмуро. Внутри клокотало от ярости. «Вот такие скоты в войну своих предавали», – подумала она и с силой стиснула кулаки.

– Не очень, – весело ответил таксист. – Тридцать километров до райцентра Дубское, а там свернем с трассы вправо и в гору семь километров до Порецкого. Через час будем на месте!

Сердце Кати болезненно сжалось. Она умыла Сонечку, переодела и напоила водой. На свежем воздухе дочке стало легче. «Господи, помоги!» – прошептала она.

Измученная, Катя плохо разглядела Дубское. Запомнились многоэтажные кирпичные дома вдоль дороги, магазины с яркими вывесками, рекламные щиты, обилие зелени.

Посреди райцентра дорога свернула вправо. По небольшому мосту проехали мелкую речку с заросшими камышом берегами. Дорога пошла в гору, машина набирала скорость. По обе стороны в сиреневатой дымке стоял сосновый лес.

«Еще немного, еще чуть-чуть…» – слова из известной песни навязчиво крутились в сознании. Наконец въехали в Порецкое.

Машина притормозила у сельского магазина вблизи от автобусной остановки.

– Куда дальше? – обернулся таксист.

Катя вылезла из кабины, огляделась. Погода менялась. Небо заволокло тучами, легкий игривый утренний ветерок стих. Она вытащила из сумки смартфон и провела пальцем по экрану. Высветилось время – тринадцать часов тридцать минут. Три часа пути показались вечностью. Навалилась усталость.

Катя вынула из кошелька бумажку с адресом и направилась к пожилым женщинам, что-то бурно обсуждавшим около двери в магазин.

– Здравствуйте! Не подскажете, как проехать на улицу, – она заглянула в листочек, – Лесной тупик?

– А кого тебе там?

Катя вновь уткнулась в бумажку:

– Мне нужен дом Рябининой Клавдии Дмитриевны.

– Ты дачница, что ли? – смягчилась одна из женщин. – Сворачивайте направо, на развилке еще раз направо и едете до леса. Белый кирпичный дом. Ну, увидите! – помолчав, она со вздохом добавила. – Рано Клавдия умерла, пожить бы еще надо.

Потеряв к Кате интерес, женщины продолжили разговор.

Дом нашли быстро. Он оказался предпоследним в левом ряду. Водитель заглушил мотор, но выходить из машины не торопился.

– Разгружать сама будешь, красавица? – парень игриво подмигнул.

– Сколько? – безразлично подняла глаза Катя.

– Договоримся, – проворчал вымогатель. – Дочь только отведи подальше от дороги, пусть на траве пока посидит.

Катя прихватила из кабины старый детский плед, усадила на него Сонечку и вручила ей куклу Машу. Шофер лениво перенес на обочину вещи.

– Дальше сама как-нибудь справишься, – он поправил съехавшие с толстого живота широкие штаны на резинке и кивнул на кабину. – Пойдем, отдашь деньги, и я поеду!

Она устало забралась на заднее сиденье, где лежала сумка с деньгами и документами.

Вдруг дверь кабины за ее спиной резко захлопнулась. Водитель ужом за доли секунды оказался рядом. Потные неожиданно сильные руки жадно заскользили по тонкой спине. Вжикнула молния брюк, каким-то неуловимым движением парень ловко сдернул их вниз, потом рванул застежку легкой хлопковой рубашки. Клепки с треском мгновенно расстегнулись.

От неожиданности Катя впала в ступор, задыхаясь под тяжестью мужского тела.

– Отпусти, слышишь, сволочь, гад, урод! – она в бессильной ярости мотала головой из стороны в сторону.

– Ух ты, какая вкусненькая! – слюнявя ей грудь мокрыми губами, приговаривал шофер. – Я сразу просек, что мужика-то давно у тебя не было. Ничего, это мы сейчас поправим!

Толстые липкие пальцы уткнулись ей в живот и поползли вниз. Она отчаянно застонала.

Парень сильно прижал ей одну руку к спинке сиденья, вторую подогнул вбок под поясницу и приподнял ее бедра водитель заорал. а. В последний момент Катя рванула руку из-под поясницы и со всей силы вонзила ногти в жирную шею. От неожиданности водитель заорал.

В лицо Кате дурно пахнуло дешевыми сигаретами, луком и нелечеными зубами. От омерзения и перенесенного ужаса ее вырвало, и это спасло ее от окончательного унижения.

– Ах ты дрянь! Сучка безмозглая! Всего меня облевала и обивку изгадила, – щеку Кати обожгла увесистая оплеуха. Таксист, смачно матерясь, со злостью пнул ее в бок и перелез на водительское место. На его шее проступили три ярко-алых полосы с темными бусинками крови.

Шофер вытер потное лицо замызганным полотенцем, поправил футболку и зло прошипел:

– Деньги за проезд давай! Да пятихатку за разгрузку не забудь. Вали отсюда, шалава!

Она отсчитала деньги и бросила на сиденье. Со всей силы хлопнула дверцей и неторопливой походкой направилась к дочке. С трудом сдерживала рвущиеся из груди рыдания. «Все позади, позади», – успокаивающе, тонкой струной скрипки звучало в ее душе.