– Потому что могу себе позволить быть благородным. – Ариан усаживается на место и продолжает смотреть на меня. – Теперь ты моя подданная, я обязан тебя защищать. И я не выполню своих обязательств, если ты, например, покончишь с собой из-за невозможности смириться с навязанным мужем. Состязания за жрицу когда-то были нормой. Это привело к дисбалансу в развитии стай, и распределение стало более рациональным, но сами состязания не запрещены. К тому же весело понаблюдать за брачными плясками.

– А какой у тебя личный интерес в этом деле? Кроме веселья.

– Надеюсь поймать убийцу жрицы на живца.

– Что? – Приподнимаюсь. Тут же бессильно опускаюсь на стул. Князь больше не кажется любезным и добреньким, а в его глазах чудится злой блеск. И вообще смотрит так, будто съесть хочет. – Я буду приманкой?

– Предполагаю, наглец, которому хватило смелости убить жрицу, не побоится и на тебя покуситься во время смотрин.

– Не хочу становиться наживкой.

– Предпочитаешь стать жертвой? – Ариан взмахивает рукой. – Кто-то украл и убил оборотня, волчицу со священным даром. В стаях пропавших не было, а значит, на неё напали изгнанники, непринятые полукровки или люди. Без их трупов невозможно отследить заказчика. Мы не знаем, добился ли он своей цели. И саму цель не знаем. Возможно, тебя захотят убрать, когда все расслабятся. И может не этот убийца, а кто-нибудь другой, чтобы ускорить получение жрицы своей стаей, ты же человек, твоё убийство не такой страшный проступок, как убийство чистокровной одарённой волчицы.

Возмущение захлёстывает меня, и первое, что срывается с пересохших губ:

– Расисты.

– Есть немного, – едва уловимо морщится Ариан. – Для сохранения способности к обороту приходится бороться за чистоту крови идеологическими способами.

– И как в сохранение крови вписывается брак со мной? – Раздражённо вонзаю вилку в мясо и отрезаю кусок. Закидываю в рот. Жую. Смотрю на Ариана.

– Сила жрицы подавит твои человеческие гены.

Сглотнув мясо, отрезаю следующий кусок, напоминаю:

– Дети наследуют половину хромосом от матери. Это не обойти.

– Тамара, разве я на человека не похож? – Ариан смотрит серьёзно, и мне опять кусок в горло не лезет.

– Похож неотличимо, – киваю я.

– Твои дети от оборотней в человеческой ипостаси будут такими же красивыми, как ты, а звериную форму получат от отца. Через два поколения, если продолжат смешение с оборотнями, станут неотличимы от чистокровных.

– Я так понимаю, подобные смешения у вас были, раз знаете последствия.

– Раньше жриц свободнее выпускали в Сумеречный мир, иногда они гибли. Или их убивали. И сила находила пристанище в человеческих женщинах. Некоторые из них соблазнили нашедших их оборотней. Всё их потомство прекрасно оборачивается.

Во все глаза смотрю на Ариана, начиная осознавать, как мне повезло, что скрещивание с людьми у них опробовано, а то убили бы меня и прикопали под кустиком.

– Охранять тебя буду лично, – произносит он своим бархатно-рокочущим голосом. – Постоянно.

Мурашки бегут по спине, переползают на живот. И мысли при этом приличностью не отличаются. Но на помощь приходит здравый смысл, и я уточняю:

– А если в меня выстрелят из снайперской винтовки?

– На всех открытых пространствах я буду начеку и в случае необходимости перекину пулю в другой мир.

– Но если ты такой сильный, пока ты рядом, никто не нападёт.

– Никто не будет знать, что я лунный князь. Представлюсь одним из лунных воинов.

– И что, никто тебя не узнает? – Оценивающе его оглядываю. – По запаху там или ещё как? Они твоего лица не видели?

– Не видели. У того, что я сверкаю, как новогодняя ёлка, есть и положительные стороны.

Нервно усмехаюсь, Ариан улыбается чуть более явно, продолжает неотрывно смотреть на меня и говорить:

– Проблема с запахом решаема. Форму оборота я способен менять. И оборотни узнают меня по проявлению лунного дара, а его я в состоянии скрыть так глубоко, чтобы показаться хоть обычным человеком. Я буду защищать тебя двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю.

– А когда поймаешь убийцу… можно мне не выходить замуж так быстро?

– Два месяца на раздумья – разве этого мало?

– Если влюбляешься с первого взгляда, то вполне достаточно. – Вздыхаю. – А если надо выбрать из группы неприятных кандидатов того, кто будет меньше раздражать, то уложиться намного сложнее.

– Почему ты считаешь, что все они будут неприятны? – Ариан склоняет голову набок.

– Тебе за оборотней обидно?

– Я сам оборотень. И да, мне неприятно, когда к представителям моего народа относятся предвзято.

– Не ты ли рассказывал, что меня могут легко убить просто потому, что я человек? Это что, непредвзятое отношение?

Смотрим друг на друга, смотрим.

– Скажешь, что это другое? – тихо спрашиваю я. – Что такая предвзятость – суровая необходимость?

Чувственные губы Арина слегка изгибаются в улыбке:

– Ты сама всё прекрасно понимаешь. Умница.

Щёки вспыхивают, поясняю:

– Я съязвила.

– Я тоже.

И улыбается ещё шире, в тёмных глазах – смешинки. Хочу сказать что-нибудь резкое, спорить, но его взгляд, выражение лица такие обезоруживающе милые, что, вздохнув, пронзаю мясо вилкой, на которой уже нанизан кусочек, и начинаю отрезать ещё один.

Ем. Голод притупился, так что наслаждаюсь фантастическим вкусом с чувством, с толком, с расстановкой. Под пристальным взглядом Ариана.

– Если не начнёшь есть и пить, – глядя в тарелку, предупреждаю я, – решу, что в еду и вино ты что-то подсыпал.

– Ничего не подсыпал. – Ариан медленно отодвигает бокал. – Просто вино мне, пожалуй, лучше не пить. А мясо… скажем так: обработка твоих ран повлияла на аппетит.

Смотрю на отражение его бокала в тёмном зеркале стола. На красивые мужские пальцы, застывшие у изгиба вилки. На расстёгнутый ворот, на пульсирующую на шее жилку. В глаза тёмные, странные, завораживающие.

– Невкусная оказалась? – низким, грудным голосом уточняю я.

Вокруг его глаз разбегаются мимические морщинки, точно лучики солнца.

– Откуда такой пессимизм? – улыбка чувствуется даже в рокочущем голосе. – Почему не предположить, что слишком вкусная?

– Невкусной быть безопаснее. – Хватаюсь за холодную ножку своего бокала. Несколько терпких согревающих глотков уже не так кружат голову. – А то раздерут на много маленьких Тамарочек и скушают.

– У оборотней много недостатков, но людей мы не едим. И свои вкусности от других защищаем до последней капли крови.

Смотрит. Как же он смотрит, даже колени дрожат. И беспокойство странное… приятное, но и страшное.

– Ладно, не буду мешать. – Ариан поднимается. – Когда поешь, поднимайся на второй этаж, мой кабинет за первой дверью слева. Решим твои проблемы с одеждой.

Киваю. Я сижу спиной к выходу, и Ариан идёт мимо: уверенный, по-звериному грациозный. И не спускающий с меня тёмного взгляда.

Оглядываюсь: он идёт, повернув голову, продолжая смотреть на меня. Утыкается плечом в косяк и выскальзывает в пронизанный солнцем коридор. Шагов не слышно.

Судорожно вдыхаю и поворачиваюсь к тарелке, а в памяти очень-очень ярко – как Ариан уходит, будто не в силах отвести взгляд. Странно. Может, насчёт моей вкусности он не приврал? Не по себе как-то. Даже аппетит пропал. И с одеждой вопрос хочется решить быстрее. Но идти за Арианом прямо сейчас, когда он такой… непонятный, страшно.

***

Если лунный князь за мной и посуду вымоет – это будет совсем перебор и обрушение мозга, поэтому, убедившись, что наелась, прибираюсь и завариваю зелёный чай с неизвестно чем (на металлической коробке только иероглифы). Правильно: и в кухне порядок, и Ариану больше времени опомниться после моего лечения.

После недолгих размышлений выставляю из посудного шкафа вторую фарфоровую чашечку, расписанную изящными цветами с золотыми проблесками.

И поднос имеется: серебряный, с узором, напоминающим завитки мороза на стекле.

Когда наливаю из пузатого чайника почти прозрачную жидкость в чашечки, руки подрагивают от волнения. Странно: среди голых оборотней в Лунном мире я была смелее. Возможно, тогда настолько фантастическая обстановка подавила страх и пробудила звериные инстинкты, а здесь среди современной техники я снова обычная немного трусоватая девушка.

Или дело в лунном князе Ариане? Что-то в нём пугает. Но и привлекает тоже.

– Животный магнетизм, – шепчу я, ставлю чашечки на поднос и, глядя на своё изрезанное узором отражение, поворачиваюсь.

Успеваю заметить метнувшуюся по полу у лестницы тень.

Или не успеваю – может, это игра света.

В доме тихо, ни скрипа, ни шороха.

– Так и до галлюцинаций недалеко, – качнув головой, направляюсь в кабинет.

Поднявшись на второй этаж, застываю перед первой левой дверью.

Она приоткрыта.

За ней свет и тихое шуршание. И Ариан. Может, дар лунной жрицы помогает ощутить его, но я действительно вдруг остро понимаю, что он там, в семи шагах от двери, перед которой застыла я. Сипло интересуюсь:

– Можно войти?

– Да, конечно.

Толкаю дверь. Ожидаемо роскошный кабинет. Много книг, кожаный диван, журнальный столик из чёрного стекла. Огромный стол, моноблок. И Ариан, сидящий в высоком кресле и уставившийся на экран. Стол больше подошёл бы антикварный, но этот выглядит очень современно, как и все вещи на нём.

Ариан смотрит на экран, а зрачки пульсируют.

Молча выставляю ему чашку чая.

Ариан, не глядя, придвигает мне белый планшет:

– Я зарегистрировал аккаунт в интернет-магазине, выбирай всю необходимую одежду, завтра утром она будет здесь. О деньгах не думай, считай это подарком за присоединение к Лунному миру.

– Или платой за свободу. – Опускаю поднос на край стола.

Жду, что Ариан заговорит. Но он очень упрямо смотрит на монитор.

Ладно, бог с тобой, золотая рыбка, раз уж не в силах вернуть меня к разбитому корыту, а можешь только дворянкой лунной сделать.

Прихватив планшет и чашку, с гордо поднятой головой направляюсь к двери. Уже закрываю её, когда Ариан бросает вдогонку своим выбивающим мурашки голосом:

– Спасибо за чай.

– Спасибо за вкусный обед.

Дверь с тихим щелчком входит в проём. Прислушиваясь к происходящему за ней.

– Тамара, какие-нибудь вопросы? – доносится из кабинета.

Вопросов у меня, наверное, много, но сейчас в голове удивительно пусто. Пойду, полечу нервы опустошением кошелька моей золотой рыбки. Или правильнее называть его лунной рыбкой? Лунным рыбом?

– Нет, ничего, – фыркаю я и ухожу в громадную спальню в багряных тонах, выделенную мне ещё перед купанием.

Надо признать, обстановка в доме выдержанная: вроде видно, что всё дорого, но без выпячивания, с долей продуманной небрежности. Разве только шёлковые обои слегка чересчур. Ну и может ещё узоры из сусального золота на кровати и комоде с тумбочками из тёмного дерева выглядят претенциозно. Но я придираюсь: обидно, что мне даже в однокомнатной квартире ремонт такого уровня не потянуть.

Шерстяной ковёр с длинным ворсом ласкает ноги, просто идти по нему одно удовольствие. Постояв на мягоньком, укладываюсь на шёлковое покрывало кровати. Чашка находит место на прикроватной тумбочке со стильной изогнутой лампой. Подтягиваю под грудь несколько подушек и запускаю планшет.

Пароля нет, открыта страница с разделами платьев и сарафанов, брюк, блузок, пуловеров там всяких, нижнего белья, обуви и аксессуаров для женщин. Лунный рыб щедрый, а мне везёт: помню свои размеры, иначе пришлось бы добывать сантиметровую ленту.

Чувства одолевают самые противоречивые: вроде хочется лунного рыба в расходы вогнать, а вроде жалко – приличный же. Зеваю. Добрый. Кусать не бросается опять же…

Снова зеваю, чуть челюсть не выворачиваю. И глаза слипаются, а в животе так тепло и сыто, и кровь, кажется, оттекает туда от измученного стрессами мозга.

Зевая, тыкаю в подраздел «Платья и сарафаны». Голова тяжёлая, но я борюсь: одежды надо на раз, а потом заберу вещи из квартиры… Отчаянно сражаюсь с усталостью. Так несправедливо: неограниченный счёт есть, а сил его использовать – нет… Зеваю. Прикрыв глаза, потираю переносицу. Нет, я должна справиться. Вот сейчас с закрытыми глазами посчитаю до десяти и займусь разорением лунного рыба. Раз, два, три, четыре…

***

Скользящее прикосновение горячих ладоней к лодыжкам… Распахиваю глаза: я на кровати, Ариан нависает надо мной, лунный свет окатывает его тёмные волосы и широкие плечи, мерцает бликами в глазах. Взгляд Ариана такой пронзительный, что не нахожу слов его прогнать. Тёплое дыхание касается губ. Сильное тело накрывает меня – горячее, тяжёлое. Настойчивый поцелуй обжигает, вмиг распаляет до дрожи. Дышать нечем. Обхватив Ариана за плечи, выгибаюсь, стон рвётся из меня, точно пламя, опалившее низ живота, ноги, которыми так хочется сжать мускулистые бёдра…

Стон рвётся из пылающей груди, и огонь усиливается, когда выгибаюсь, вжимаясь в целующего меня Ариана. Его язык проскальзывает по губам, но острее жар его тела, его упирающейся в меня плоти. Ариан суёт колено между моих ног, наконец позволяя обхватить себя. Острое удовольствие пронзает меня, судорожно вдыхаю…

И открываю глаза. Я одна в горячих объятиях махрового халата, в темноте, пальцы судорожно тискают шёлковое покрывало.

Задыхаюсь от желания.

Чувствую взгляд, слышу чужое дыхание сквозь перестук заполошного сердца.

Цепенея от ужаса, скашиваю взгляд: в углу, в темноте, кто-то стоит. Его глаза хищно вспыхивают зелёными фосфоресцирующими пятнами, точно глаза волка.