О да, это царица знала хорошо. Род Мерха славился бесшабашной храбростью. Павах со своей осторожностью был скорее исключением – потому-то Хекетджит его и недолюбливала, а после неудачи с покушением так и вовсе возненавидела. Не раз старуха в открытую сетовала, что внуком ей приходился не Метджен.

– Какие условия связывали род Мерха с культом? Мы ведь не знаем, – заметила Амахисат, возвращая мысли и подозрения Хатепера к Сатеху. – Не думаю, что даже Императору Идаэт расскажет об этом открыто. Но Боги, род Мерха весь этот год отрицал свою вину, убеждал нас, что Павах действовал самостоятельно… и вдруг – такое признание.

– Что бы ни случилось тогда в поместье, это изменило для Идаэт всё.

Что ж, по крайней мере, бывший телохранитель мёртв – хоть одна приятная новость за сегодня! Вот только Амахисат так и не знала, при каких обстоятельствах Паваха устранили, и что он успел разболтать перед смертью. Или всё-таки не успел?.. Со всем происходящим она действительно уже начинала бояться теней. И как же нужен был сейчас Колдун!

Некоторое время они с Хатепером ещё обсуждали последние события, но когда разошлись, царица была уверена: Великий Управитель пригласит Идаэт на разговор… ведь сама она собиралась сделать то же самое.

Тем же вечером, ближе к ночи, новая глава рода Мерха явилась к царице. И хотя женщина едва держалась на ногах, казалось, после разговора с Императором ей стало спокойнее. Или это было лишь спокойное принятие своей участи?

Амахисат отослала слуг, предложила Идаэт кресло, и женщина с благодарностью села, сложив руки на коленях.

– Великий Управитель ждёт меня, но к тебе я пришла первой, госпожа.

– Я рада, что ты выжила, – сказала царица. – Я найду способ помочь вам…

Идаэт вдруг вскинула голову, и её зеленоватые глаза блеснули.

– Не нужно, госпожа. Всё уже решено. Владыка был милостив и удовлетворил мою просьбу… Те из нас, кто остался, отправляются в Леддну, под начало Хармехи из рода Кха.

– В Леддну? – удивилась Амахисат.

– Я помню Хармехи, он достойный. По крайней мере, и смерть наша будет достойной – не позорная казнь, но возможность в последний раз послужить возлюбленной Империи. Потеря земель и титулов – ничто в сравнении с этим.

Идаэт говорила с таким спокойствием, словно уже похоронила себя. По сути, так и было.

– Твой род погибнет…

– Он сказал, так мы будем прощены.

– Кто сказал? – царица подалась вперёд, пригвождая взглядом свою союзницу. – О чём ты говорила с Владыкой? Что намереваешься сказать Великому Управителю?

Идаэт закрыла глаза, собираясь с мыслями. Когда она снова посмотрела на царицу, её взгляд был тёмным, тяжёлым.

– Великий Управитель ведь расследует дело культа Сатеха? Я скажу ему то, что он ожидает услышать: о таинственных жрецах, дела с которыми вела моя мать.

– Это мудро, – милостиво кивнула Амахисат. – Я надеюсь на тебя… все мы надеемся.

– Имя твоё и твоего сына не прозвучало ни разу и не прозвучит. Я могла совершить многое, но я – не предательница, – с горечью Идаэт хрипло рассмеялась. – Разговор с Владыкой… он мало что изменил во мне – после того, что я видела той ночью… Бойся, госпожа моя, – голос женщины упал до едва слышного шёпота, – потому что охотник не принадлежит Берегу Живых… У нашей пламенной смерти было лицо Хэфера Эмхет…

* * *

Его гнев Идаэт встретила стоически, даже равнодушно. Секенэф мог сдвинуть что-то в её сознании, а возможно, разум её изменился ещё после прихода Хатеп-Хекаи-Нетчери. Спокойно она призналась, что да, древний род Мерха никогда не видел сына безродной жрицы достойным преемником их великого Императора, как бы царевич ни был талантлив. Другое дело – его брат, Великий Управитель, пусть и сочувствующий эльфам. И да, род Мерха ненавидел эльфов в достаточной степени, чтобы удерживать у себя младшего принца. В конце концов, эльфы погубили слишком многих их родичей – кого в бою, кого в позорном плену.

Подозрения в связи Хекетджит и Иссилана Хатепер отбросил сразу – ненависть этих рэмеи ко всем жителям Данваэннона была слишком сильна и с годами, как оказалось, ничуть не угасла. Нет, за изначальным похищением принца стоял кто-то другой.

Назначение Эрдана Тиири новым эмиссаром Идаэт сдержанно осуждала, но подчеркнула, что теперь её род потерял силу и влияние, поэтому её личное мнение не имеет значения.

На вопросы Великого Управителя Идаэт отвечала почтительно, но скудно, заверяя Хатепера, что, увы, о делах своей матери знала немного, а от жрецов Сатеха всегда предпочитала держаться подальше. Что она понятия не имела, кто передал пленника матери, но была рада, что принц оказался у них – только вот мать, к сожалению, запрещала его убивать. Хекетджит неохотно делилась многими тайнами даже со своими близкими, а теперь за ней пришёл охотник, и уже не спросишь.

Заминку вызвал лишь один его вопрос – видела ли Идаэт лицо этого таинственного охотника? Женщина повторила то, что уже сказала в зале: «Я не знаю точно, что видела», а потом говорила что-то о мёртвых рода Мерха, о том, скольких они потеряли в войне, и как важно теперь было успокоить мёртвых достойной смертью живых. В целом все эти последние рассуждения уже граничили с горячечным бредом, и дипломат едва сумел выудить разумные зёрна из речей воительницы.

Великий Управитель знал, что угрозы и увещевания бесполезны. Император отдал Идаэт некий приказ, нарушать который она явно не собиралась, потому и не говорила всего. И к тому же, она уже была обречена – чем Хатепер мог её напугать, тем более после увиденного? Пришлось удовлетвориться её кратким рассказом. Вряд ли и царице женщина сумела поведать больше. А вот Секенэфу…

Но час был поздний, и в ту ночь Владыка не принял брата – слуга сообщил Хатеперу, что Император уже изволил отойти ко сну. Даже если Секенэф не спал, очевидно, он приказал не беспокоить его, и приказ этот относился даже к самым близким.

А на следующий день возвращалась Анирет, и готовилось торжественное назначение нового наследника трона.

* * *

Сэбни замер, опустив взгляд, не решаясь вмешиваться. Только он и Верховный Жрец Джети были свидетелями прихода этих гостей Обители, потому что даже среди Таэху были единственными, кто знал. Старый Кахеп не в счёт – его знания о произошедшем были смутными, но именно он помог подобрать эти свитки в закрытых архивах.

– Здесь собрано многое из того, чем мы владеем, – мягко повторил Джети. – Самое важное. На основе этих свитков Безумная Серкат сумела восстановить запретное искусство.

– У неё были на это годы, – глухо прозвучало из-под собачьего шлема. – У меня нет даже месяцев… Бесполезно.

Последнее прозвучало жутко, нездешне – и этому слову отозвались тени в углах, огни в светильниках. Казалось, даже воздух вокруг стал жарче, суше – словно они были не в покоях Верховного Жреца, а в песках Каэмит. Сэбни и охнуть не успел, как старинный драгоценный свиток в руке воина вдруг начал тлеть.

Пальцы Владыки сомкнулись на запястье царевича, и тот как будто опомнился, выронил свиток. Тут же стало легче дышать.

В присутствии Императора он, должно быть, всё ещё мог обуздывать свою Силу… или это Сила Императора обуздывала его? Сэбни уже не понимал, а когда пытался смотреть внутренним взором – то, что он видел, почти ослепляло его.

Он помнил наследника трона, Хэфера Эмхет, совсем иным – даже когда они отыскали его в общине Ануират, уже изменившегося в жерновах всех тех событий, которые он пережил. Теперь нечто иное поселилось в этом теле – нечто такое, чему Сэбни не знал определений, кроме оброненного бедным безумцем Инени древнего титула.

Украдкой целитель взглянул на Джети. Верховный Жрец был чуть бледнее обычного. Неужели даже он боялся этого создания? Нет, не может быть.

Владыка скрестил руки на груди, выжидающе глядя на Джети. Казалось, что в этой звенящей напряжённой тишине между ними состоялся некий безмолвный диалог. Верховный Жрец снова посмотрел на царевича и произнёс:

– Я лично могу провести тебя в недра Обители, провести сквозь эпохи, но и это потребует времени… и терпения, деликатности. Потому что ты можешь уничтожить и себя, и то, что вокруг, мой господин, – прямо закончил он. – Быстрого пути нет. Разве что… Мы – жрецы Той, что была обожжена Сатеховым пламенем ещё на заре времён. Мы… знаем, как усмирять Его огонь. И ради твоей безопасности мы могли бы усмирить тебя. Купить тебе время. Но тебе придётся остаться здесь, с нами.

– Усмирить меня… – от тихого смеха царевича Сэбни стало не по себе. – Усмирить! Это предлагают мне союзники?

– Такой приказ я не могу отдать, – покачал головой Император.

– Даже ради его безопасности? – печально уточнил Джети.

– Ты призвал меня, чтобы я служил трону, защищал его, а не добровольно похоронил себя в Обители Таэху!

Владыка обернулся, и под его долгим взглядом царевич – или то, что жило в нём теперь – отступил, с усилием поклонился, принимая его волю.

– Тогда мы не сумеем обучить тебя, господин… – выдохнул Джети. – Нет таких способов, которые тебе угодны.

– Будет так, как выберешь ты, Хэфер Эмхет, – Сэбни отметил, как Император подчеркнул имя, словно надеялся вызвать к жизни то, что ещё существовало, сокрытое в глубине. – Только помни о том, что ведёт тебя.

– Я… помню… – теперь голос царевича звучал по-прежнему. – Я выбираю… вернуться к своей охоте… сколько бы времени у меня ни оставалось.

Сэбни внимательно смотрел на Владыку, и потому заметил, как на миг, только на миг тот с болью закрыл глаза.

– Ты справишься, – уверенно проговорил Император, положив ладонь на плечо царевича. – Ты не один.

– У меня нет права не справиться, мой Владыка.

– Мы будем ждать тебя, если ты всё же решишься, господин мой Хэфер Эмхет, – проговорил Джети, аккуратно собирая свитки.

Сэбни хотел было спросить о Нэбмераи – о воине Богини, который прошёл посвящение в песках, а теперь стал стражем царевны. Возможно, он мог бы помочь? Или другие, подобные ему?.. Но слова умерли на губах, не родившись. Верховный Жрец уже всё сказал, и не ему было вмешиваться в то, чего он до конца не понимал.

– Есть новости от Интефа? Мне известно о расследовании Великого Управителя, – Император пристально посмотрел на Верховного Жреца.

– Увы. Надеюсь, он всё ещё жив… Но древний храм Владыки Каэмит мы пока так и не нашли. И ни следа жреца-чародея.

– Если придётся, я найду его сам, – сказал царевич – о храме или о жреце? Потом он повернулся к Сэбни. – Отведи меня к Инени.

Целитель растерянно посмотрел на Верховного Жреца. Рядом с царевичем Хэфером его подопечный действительно несколько… оживал. Но ведь теперь это был не совсем Хэфер?

Джети чуть кивнул в знак согласия.

– Как тебе угодно, господин, – Сэбни поклонился.

Когда они уходили, Верховный Жрец уже тихо обсуждал что-то с Императором.

До комнаты целитель довёл своего спутника такими путями, чтобы им никто не встретился. Заводить разговор было боязно, хотя, наверное, и стоило бы рассказать о недавнем визите царевны Анирет. А может, Хэфер и так знал? Ведь Владыка-то знал точно. Когда они вошли, Сэбни всё-таки решился нарушить тишину:

– Госпожа царевна была здесь недавно. После встречи с ней он стал… беспокоен. И хотя слова, как ты помнишь, почти не даются ему, её имя он повторяет иногда.

– Она была очень дорога ему, – проговорил царевич неожиданно тепло и, когда дверь за ними закрылась, снял шлем.

Его лицо было почти прежним, и вместе с тем неуловимо изменилось – жёсткое, не то осунувшееся от усталости, не то высушенное его внутренним огнём. И глаза теперь мерцали красноватым золотом – совсем не как у других Эмхет. Сэбни не нравился этот взгляд. И он предпочёл бы, чтобы все Эмхет уже оставили его подопечного в покое.

Точно почувствовав его мысли, Хэфер сказал:

– Не бойся, я не причиню вреда ни ему, ни тебе. Мудрый Кахеп пишет его историю, не так ли?

– Да, господин.

– Я должен рассказать ему, чем всё закончилось… Вечность и память.

Он шагнул за тростниковую перегородку, оставив целителя осмысливать его слова.

Тихо Сэбни приблизился, давая им возможность уединения, но готовый прийти на помощь Инени в любой момент. Бывший телохранитель снова не спал – сидел у окна, перебирая свой солдатский пояс. После прихода царевны Анирет это напоминание о прошлой жизни помогало ему сохранять подобие равновесия, насколько мог судить целитель.

Хэфер сел на пол рядом с ним, заговорил тихо, успокаивающе. Он приходил редко, но после этих визитов воину действительно становилось спокойнее.

Обрывки фраз долетали до целителя.

– … отомстил за нас обоих… Они больше не навредят тебе. А скоро тебе совсем нечего будет бояться… Сестра подарила тебе свой амулет, да? Знаешь, она ведь сама собирала нить бусин к нему…

Сэбни покачал головой. Царевна не ведала, сколько на самом деле он знал – и хорошо! Нэбмераи пытался добиться ответов – для неё – но безуспешно. Противостоять его сокрушительной воле было… нелегко. Но к счастью, племянник Джети тоже не знал, что целитель оказался так глубоко вовлечён в эту историю. И хотя Нэбмераи не доверял никому, тихий Сэбни вызывал мало подозрений. Владыка и Верховный Жрец приказали сохранять всё в тайне – исключений быть не могло.

О чём же всё-таки Инени пытался сообщить царевне? Это явно было очень важно для него. После встречи с Анирет у него случился тяжёлый приступ – даже привыкшему ко многому Сэбни тяжело было видеть его таким. Он ещё хорошо помнил воина прежним. Эмхет были справедливы, но далеко не всегда – милосердны…

– Ани… рет…

– Да-а-а, Анирет приходила. Она тоже не будет держать на тебя зла, когда всё узнает. А я расскажу ей, обещаю. Когда всё закончится…

– Сокол… Живы…

– Да, расскажу, что мы живы. И про бурю… Я заберу тебя домой. Только сделаю всё, что должен…

Перед глазами затуманилось, и Сэбни сморгнул, подавив судорожный вздох, чтобы не нарушить покой этих мгновений. Тихий мерный голос не воина Сатеха, а сокола Ваэссира, убаюкивал расколотый разум. И хотелось верить, что всё действительно будет хорошо.

Через некоторое время царевич вышел к нему.

– Сэбни, в следующий раз я могу вернуться нескоро. А если что-то случится со мной – расскажи Кахепу, как всё было, сам.

Целитель поклонился, мысленно моля Владычицу Таинств, чтобы была милостива к ним всем.