Глава 45

Она пришла в себя в кромешной темноте и жуткой духоте, приоткрыла глаза, позволяя им немного привыкнуть, но свет, даже скудный, сюда не доходил. Внутри всё ещё жгло, саднило, но, конечно, со вспышкой боли, опалившей её так сильно, что она потеряла сознание, было не сравнить. Что ж, по крайней мере она жива – и то хорошо.

Лоза чуть пошевелилась. Руки и ноги затекли, и к тому же были связаны, хвост – примотан к левой ноге. Лоза не могла не оценить – связывали её умело. Высвободиться будет непросто.

Она экономила дыхание, да и не хотелось дышать глубоко – воздух был наполнен странным запахом, смутно знакомым. Ещё немного пошевелившись, она поняла, что заперта в каком-то длинном ящике… а потом осознала, что была здесь не одна.

И, презрев всякую осторожность, заорала во всю мощь лёгких.

Вдалеке вспыхнул свет – неяркий, но заставивший её зажмуриться. Оказалось, крышка была задвинута не до конца, давая доступ к воздуху. Лоза вжалась в стенку перед собой, спиной чувствуя своего тихого соседа, от которого хотелось оказаться как можно дальше. От страха и омерзения её трясло, но она постаралась взять себя в руки.

Деревянная крышка сдвинулась ещё немного, и сверху показалось знакомое лицо.

– Уже пришла в себя? – улыбнулся Колдун. – Чудненько.

Лоза крепко выругалась. Того, кто лежал рядом с ней, она боялась гораздо больше, чем мага – хотя следовало бы, наверное, наоборот. Но инстинктивный ужас перед мертвецами был с ней давно, очень давно – с тех пор, как она участвовала в нескольких грабительских вылазках в некрополи и навидалась там… такого, в общем, навидалась, что к некрополям потом не приближалась вообще.

– Вытащи меня отсюда, – прошипела она.

– Хорошо. Но развязывать, уж извини, пока не стану – вдруг опять накинешься?

Он отодвинул крышку целиком, и запоздало Лоза поняла, что ведь эта мумия, с которой она оказалась заперта в одном саркофаге, была здесь не единственной. И вот сейчас она выберется из ящика, а вокруг будут ещё десятки таких же молчаливых запелёнатых в погребальные полотна свидетелей её давних дел.

Колдун без особых усилий вытащил её из саркофага и усадил рядом. Заглядывать внутрь она не стала, дождалась, пока он захлопнет крышку и сядет напротив. Как женщина и ожидала, они были в гробнице. Выбитые в теле скал ниши хранили тела, и запах, царивший здесь, был застарелым запахом бальзамирующих составов. Особенный запах – такой она ни с чем не перепутает. Лоза поспешно сфокусировала взгляд на собеседнике. Тот выглядел невозмутимым и посвежевшим с их недавней встречи – даже одежду уже успел сменить. А взгляд его серо-стальных глаз был почти доброжелательным.

Она заставила свой голос звучать твёрдо:

– Что тебе нужно?

– Я уже говорил, но ты вздумала на меня накинуться. Не люблю такого, знаешь ли, – он прищёлкнул языком, словно речь шла не об угрозе его жизни, а о каком-то досадном промахе вроде разбитой чаши.

– Ты говорил… об охотнике. А теперь зачем-то притащил меня сюда.

– Здесь безопасно, – он развёл руками – ни дать, ни взять радушный хозяин, приглашающий к себе домой.

– Кому как, – глухо отозвалась Лоза. – Извини… и правда не стоило на тебя кидаться. Нервы подвели.

– Да, бывает.

– Так зачем я здесь?

– Тебе не интересно даже – где?

– Всё равно ведь не скажешь, – она поёрзала, постаравшись устроиться удобнее, насколько позволяло её положение.

– Ты всегда была очень умной женщиной, помимо того, что красавицей, – подмигнул Колдун. – Итак, ты здесь, потому что так безопаснее и лучше – причём не только тебе. А ещё потому, что тебе нужно кое-с-кем встретиться. От этого зависит очень многое.

– Это по поручению царицы?

– Вот царицу как раз не стоит упоминать, пока… А дать пару имён – почему нет? – он пожал плечами. – Но в твоих интересах, если за этими именами будет что-то стоять. Например… как думаешь… если охотник не найдёт тебя – куда он направится дальше?

– Куда угодно, – фыркнула она. – Я не знаю, какую цель он ставит перед собой. Но хотя бы скажи, что вырезали их… а точнее, сожгли… не по приказу Владычицы.

– Нет, это не её охотник, – задумчиво ответил Колдун.

– Неужели самого Императора? – выдохнула она.

– Как знать?

– Но ты тоже замешан в этом! И в истории наследника ох как крепко замешан.

– Ага, – он кивнул странно равнодушно.

– Мы же в одной лодке, – она пустила в свой голос те вкрадчивые интонации, которые обычно помогали ей договориться даже в самых невероятных ситуациях. – И наверняка что-нибудь придумаем. Вместе.

– Конечно. В общем, ты пока подумай, а я раздобуду нам еды.

– Ты что… оставишь меня здесь одну? – возмутилась она, пряча за гневом страх.

Но этот страх он, кажется, почуял.

– Свет оставить? – осведомился маг, поднимаясь. – Правда, фитилёк через некоторое время прогорит. Но ты не беспокойся – сюда никто не придёт, и никто тебя не потревожит.

– Эй, стой!

Колдун направился прочь по узкому коридору.

– Я ненадолго. Знаешь, я тоже не очень люблю некрополи, – бросил он через плечо, – хотя никогда ничего не крал у мёртвых.

Откуда он знал?..

Маг скрылся за поворотом. Где-то вдалеке скрипнула и закрылась дверь, а последующий звук возвестил, что дверь эту чем-то завалили снаружи.

Лоза содрогнулась, притянула колени к груди, чтобы стать совсем незаметной. В полной тишине, нарушаемой только потрескиванием огонька в светильнике, внимательные взгляды мертвецов обратились к ней.

Он вернулся спустя целую вечность, когда призрачные голоса вокруг уже заполнили всё. Светильник давно прогорел, но маг затеплил новый и пристально посмотрел на неё – единственный живой здесь.

– М-да… – многозначительно изрёк он, качая головой.

– Расскажешь кому-то – убью, – тихо пообещала Лоза, превозмогая накатившую волну животного ужаса, державшего её гораздо крепче верёвок.

Сердце до сих пор трепыхалось где-то в горле пойманной птицей, да и, наверное, прибавилось седых прядей. Похолодевшими затёкшими руками и кожей лица она всё ещё чувствовала прикосновения сухих пальцев, слепо шаривших во тьме, ощупывавших её, узнаю́щих. Запах бальзамирующих составов впитался в её плоть – теперь никакими благовониями не пригасить.

– Ты подумала? – спросил он, садясь напротив и кладя между ними сумку с какой-то снедью. – Пить будешь?

Лоза отрывисто кивнула, и Колдун приставил к её губам флягу. Жадно она отхлебнула несколько глотков разбавленного вина, откашлялась.

– Будь я охотником, я бы пошла за крупной птицей… Сурер.

– Старший военачальник Сурер? – переспросил Колдун. – Твой любовник? Он ведь состоит в военном совете самого Владыки…

– Да-а-а, – усмехнулась Лоза. – Мой непримиримый ветеран… Он может преломить ход любого сражения. И принести ради цели любые жертвы. Но до Сурера охотник не доберётся, – она хрипло рассмеялась. – Если, конечно, ему не под силу сжечь целый гарнизон.

* * *

Идаэт не делала тайны из своего возвращения в столицу, но Амахисат оценила её жест – она уведомила царицу о своём прибытии заранее, черкнув в послании тайный знак, что всё оставалось по-прежнему, и её верность не изменилась. При этом новая матриарх рода Мерха просила Императора об аудиенции. Как к этому относиться, Амахисат пока не знала. Возможность переговорить наедине до аудиенции, не вызывая подозрений, им не представилась – даже Хатепер не призвал Идаэт в обход Владыки, потому пришлось соблюдать всю возможную осторожность.

Но, по крайней мере, после таинственного исчезновения Тэмириси – убийцы сработали быстро и деликатно – притих род Эрхенны, и царица уже направила военачальнику Шепсесу свои самые тёплые заверения в поддержке и защите. Он тоже намеревался прийти во дворец в скором времени, но на аудиценции с Владыкой не настаивал.

Приём просителей сегодня проходил в малом тронном зале. Секенэф милостиво выделил время, дал понять, что выслушает Идаэт последней, когда прочие разойдутся.

Её появление в зале, да и вообще во дворце, вызвало немало пересудов. Амахисат не ожидала, что дела после пожара настолько плохи. Гордая воительница из рода Мерха и правда едва передвигалась, опираясь на своего стража. Её руки, видневшиеся из-под длинных одеяний, и её лицо были полностью скрыты повязками. Но Идаэт, как ни в чём не бывало, заняла своё место среди вельмож, игнорируя вопросы о том, что с ней произошло.

Секенэф выслушивал своих чиновников невозмутимо, и царица брала с него пример, никак не показывая охватившего её волнения. Лишь почувствовав на себе пристальный взгляд Идаэт, она позволила себе посмотреть на женщину, и та едва уловимо кивнула. Заметил ли Хатепер, стоявший у трона Владыки? Об этом Амахисат предпочла не думать.

Давно уже дни, полные привычных дел, не текли так долго, как этот. Царицу раздражала неспешность просителей, обстоятельность речей и отчётов вельмож, их набившие оскомину споры. Она должна была узнать, с чем прибыла Идаэт! Но приходилось ждать и не выдавать себя ни словом, ни жестом.

Наконец присутствующие, кланяясь царской чете и Великому Управителю, потянулись прочь из зала. Идаэт терпеливо ждала. Когда Император жестом велел приблизиться, она с достоинством прошла вперёд и преклонила колени перед троном. Украдкой Амахисат бросила взгляд на супруга. Ни толики сочувствия или удивления – как будто всё само собой разумелось.

– Итак, ты теперь глава рода Мерха, Идаэт, – проговорил Секенэф. – Почему не отзывалась нашим вестникам?

– Прости, Владыка мой, вестники нашли меня лишь недавно, – её голос звучал тихо, хрипло, и каждое слово явно давалось с трудом. – После смерти матери, да примет Страж Порога её мятущуюся душу, я отбыла в Обитель Таэху. Хотела увидеть того, кого наш род отторг за его страшное преступление… кто в прежней своей жизни приходился мне сыном.

Амахисат внутренне похолодела. Обо всём, что касалось Паваха, отчёты осведомителей были скудными. Бывший телохранитель Хэфера не то исчез, не то был казнён – никто толком не знал.

– И что же? – бесстрастно спросил Император.

– Я понимаю, что твоя воля была исполнена, Владыка. Мёртв, – глухо ответила Идаэт. – И я прошу прощения у госпожи царицы и господина Великого Управителя. Как только я получила вести от них, то прибыла сразу же.

– С чем ты пришла?

Идаэт подняла голову, встречая взгляд Императора. Сердце царицы пропустило пару ударов.

– Я прошу тебя отправить тех из нас, кто остался, на границы, по твоему усмотрению. Я дала клятву, что мы будем щитом твоему войску, мой Владыка, и я намерена эту клятву исполнить.

– Кому ты поклялась? – подал голос Хатепер.

– Я… не знаю точно, что видела, – призналась Идаэт, отводя взгляд. – Прежде мёртвые не являлись мне так отчётливо. Но я сделаю то, что должна. Тот, кто убил мою мать, отпустил меня и верных мне только для того, чтобы я исполнила это.

– Ты желаешь выдвинуть обвинения? – спросила царица, и её голос звучал так же ровно, как голос Владыки.

– Нет, госпожа моя, – покачала головой Идаэт. – То, что случилось с нами, мы сами навлекли на себя. Так или иначе, но род Мерха повинен в покушении на наследного царевича Хэфера Эмхет и ответит за это. Один из его убийц был нашей крови. За других я говорить не вправе.

Лицо Секенэфа и его взгляд остались такими же бесстрастными, непроницаемыми, даже когда речь зашла о его любимом Хэфере.

– Ты отдавала приказ тому, кто прежде был твоим сыном?

– Нет, Владыка мой. Но я знала об этом приказе. Род Мерха желал видеть на троне другого Эмхет, более достойного.

– Кого же? – вкрадчиво спросил Император.

Идаэт медленно обвела взглядом Хатепера и Амахисат. И только в тот миг царица поняла по-настоящему, насколько же эта женщина была верна их делу, насколько высоко ставила честь.

– Род Мерха поддерживает твоё недавнее решение, мой Владыка. Мы рады возвращению Великого Управителя в прямую ветвь рода Эмхет, и будем рады его восхождению на трон.

– Ты хочешь сказать, что вы посягнули на золотую кровь, чтобы помочь возвыситься мне?! – воскликнул Хатепер, подавшись вперёд. – Это самое возмутительное, что я только мог услышать! Как ты вообще…

Император вскинул руку, прерывая брата.

– Мы услышали тебя, Идаэт из рода Мерха. Но твой род действовал не в одиночку.

– Да, мой Владыка. Но род Эрхенны ответит за себя сам… Я же приму любую кару из твоих рук, но прошу о той, которая успокоит мёртвых. Мы готовы отдать свои жизни в новой войне. Распорядись ими, как сочтёшь нужным – направь нас в сражение как солдат, или вовсе без оружия, мы не сбежим с поля боя. Наша гордость и честь тому порукой.

Она склонила голову.

– Я прошу оставить нас, – мягко велел Секенэф, обращаясь к Амахисат и Хатеперу.

И хотя они оба единодушно не желали того, им пришлось подчиниться, покинуть зал.

– Владыка получит ответы, – успокоил её дипломат уже в коридоре, хотя и сам, похоже, не находил себе места. Слова Идаэт вывели его из равновесия – царица редко видела названного брата таким разгневанным.

Никто не решился бы приблизиться к ним просто так, без уважительной причины, и потому разговор продолжать они могли относительно свободно.

– О каких мёртвых она говорила, как думаешь? – понизив голос, спросила царица. – О своих павших?

– Не знаю, – мрачно покачал головой Хатепер. – Но думаю, Император удовлетворит её просьбу. Удивительно, что охотник пощадил её.

– Не ему ли она поклялась?.. – задумчиво царица потёрла висок, чувствуя разгорающуюся от напряжения боль между рогами. – А может, рехнулась с горя.

– Но кто-то всё-таки устроил пожар в их поместье, – нахмурился дипломат. – И послал род Мерха на гибель. Идаэт не побоялась прийти к Владыке, не побоялась принять это условие… Очевидно, не принять она боялась ещё больше. А испугать её способно немногое.