Никакого другого оружия у меня все равно не имелось. Ладно бы ведьмой была, такая бы и с пустыми руками управилась, но во всем, что не касалось благословения, я была самой обычной девушкой и старшим научным сотрудником.

Брюнет смотрел прямо, ожидая приказаний. Не поклонился, даже головы не склонил.

– Будь добр, отвези мою… жену, – судя по тому, как поперхнулся этим словом барон, ему оно тоже давалось непросто, – в столицу. Маргарита хочет заехать домой за вещами, далее вам нужно заглянуть к поверенному.

– Да, милорд, – так же бесстрастно отозвался стражник. – Приступать немедленно?

Барон отчего-то нахмурился. Зыркнул на брюнета из-под бровей и протянул ему уже слегка замусоленный листок с моими условиями.

– Пусть Харпер внесет это в договор, – велел он отрывисто. – Наши условия сам ему продиктуешь.

Я удивленно подняла брови. Ничего себе!

Муж оказался наблюдательным.

– Вас что-то удивляет? – поинтересовался он. Потом догадался: – А! Я доверяю Доналу, как самому себе. Он наш доверенный слуга.

Показалось, или на щеке брюнета дернулся мускул?

– Уверена в этом, – ответила я сладко, не удержавшись от укола: – Он ведь даже перед алтарем вас замещал!

И даже бровью не повела, когда на мне скрестились два недовольных взгляда.

Часть 2. Теоретическая часть

Погода испортилась. Поднялся ветер, тучи заполонили небо, готовясь вот-вот пролиться дождем. Начальник стражи молча топал за мной, хотя «топал», пожалуй, было бы неправдой. Несмотря на внушительные габариты, двигался он плавно и бесшумно, тенью скользя за моим плечом. Брр, на нервы действует!

В сером колодце замкового двора ветру разгуляться не давали каменные стены, и все же дуло ощутимо. Под отдаленный рокот грома я поежилась и поскорее нырнула в автомобиль. Следом так же неслышно забрался брюнет, разом заполнив салон теплым пряным запахом.

– Миледи, – короткий взгляд, – вам удобно?

– Вполне, – отозвалась я, отворачиваясь к окну.

Кому какое дело, если мне хочется отодвинуться от него подальше? Правда, в тесном салоне для этого пришлось забиться в угол.

Негромкое «кхм» брюнета, кивок водителю – и автомобиль сдвинулся с места.

От грозовых туч дневной свет померк, и несмотря на ранний час, стало казаться, что уже наступили сумерки. Я теребила ремешок сумки – не от нервозности даже, а чтобы убедиться, что уж сейчас-то тело мне подчиняется! И смотрела на проплывающие за окном пейзажи: рощи, поля, деревеньки. Мелькнул вдали поезд. Показалась серо-синяя гладь реки, можно было даже разглядеть яркие пляжные зонтики на берегу. Безмятежная картина – совсем как вчера… И меня отчего-то начало потряхивать.

Вечером происходящее казалось нереальным, поэтому я воспринимала его удивительно спокойно. Не верилось, что кто-то в здравом уме мог умыкнуть девушку прямо с улицы. Как же свидетели, как же хваленая полиция?

Зато теперь навалилось все разом.

Сестры, наверное, с ума сходят. Меня кольнула вина, хотя уж я-то точно была тут ни при чем. Брюнет, настоящий виновник моей пропажи, сидел себе рядом и даже в ус не дул.

Лишь когда показались пригороды, начальник стражи нарушил молчание:

– Куда сначала, миледи? К вам или к адвокату?

Держался он так легко и непринужденно, словно похищение девиц было для него в порядке вещей. Подумаешь, одной больше, одной меньше!

– Домой, – буркнула я и водитель, ловящий каждое слово, понимающе кивнул.

По стеклам застучали первые – на удивление крупные – капли дождя. В стороне небо прочертила молния.

Из приоткрытого окна тянуло холодком и свежим запахом грозы. Я чуть поежилась – было зябко – но окно закрывать не стала. Иначе в нос бил запах одеколона моего спутника, и становилось совсем погано.

Что-то я расклеилась… И чуть не взвизгнула, как школьница, когда на плечи легла пропахшая мужчиной ткань.

Донал сидел вполоборота. В тесном салоне ему явно было неудобно – не развернуться толком, даже привстать нельзя, иначе он рисковал протаранить головой крышу.

В одной рубашке он выглядел еще более крупным и пугающим. Как будто он не пиджак снял, а намордник.

– Заберите! – рявкнула я, сбросив теплую ткань. По голым плечам тут же прошелся ветер, заставив кожу покрыться мурашками.

Он качнул головой и снова набросил на меня свой пиджак.

– Вы замерзли, миледи.

– Не называйте меня так, – попросила я хмуро.

Снова попытаться избавиться от проклятой тряпки? Не сомневаюсь, он опять меня закутает.

– Почему же? – он положил руку на колено, второй опираясь на сиденье авто. – Теперь вы – баронесса Мэлоуэн, а я служу барону.

От этого «служу» веяло горечью. Зацепил-таки его муженек!

– Действительно, как я могла забыть?

Мой сарказм пропал втуне.

Брюнет чуть подался вперед, вынуждая меня совсем уж откровенно вжаться в угол. Короткие темные волосы, белая полоска старого шрама, хмурый серый взгляд, – все вместе почему-то выглядело устрашающе. Как будто не человек, а готовый к прыжку волк.

Надо бы сказать какую-нибудь колкость, но… Я чувствовала себя испуганным мышонком, над которым нависла откормленная кошачья ряха.

Он поморщился чуть заметно. Качнулся назад, позволяя мне перевести дух.

– Не надо бояться, миледи. Я не причиню вам зла.

И это настойчивое «миледи» заставило меня взбелениться. Со злости я позабыла недавний страх, даже руки перестали мелко трястись.

– Еще большего зла? – уточнила я язвительно.

– Вы на меня обиделись? – спросил он, кажется, со вполне искренним удивлением.

Во всяком случае, насмешки на его невозмутимом лице я не отыскала, как ни старалась.

– Какой смысл обижаться на того, для кого я всего лишь… самка? Или инкубатор?

Он нахмурился. Сжал губы, разглядывая меня с непонятным выражением.

– Вы не правы, – наконец вымолвил он. – Я вас уважаю и много о вас наслышан.

Мимолетное удивление (откуда?) смыло волной гнева.

– Уважаете? – переспросила я и, качнувшись вперед, ткнула его пальцем в широкую грудь. Взгляд мужчины изменился, опасно потемнел, плечи окаменели. Мне было плевать, меня уже несло. Страх, злость, беспомощность – все пережитое клокотало внутри и грозило совсем затопить рассудок.

Резкий кивок брюнета… И плотину сдержанности прорвало.

– Мистер Грин, вы издеваетесь? Во-первых, вы заковали меня в наручники. Во-вторых, похитили. В-третьих, принудили к браку. Это, по-вашему, уважение?!

По правде говоря, даже «свекровь» не вызывала у меня такого бешенства. Лишь желание хорошенько погладить ее… утюгом. Зато этот служака, искренне не понимающий, что такого он сделал…

Он помолчал. Только темно-серые, грозовые – совсем как небо снаружи – глаза выдавали, что он не так спокоен, как хотел бы казаться.

Брюнет отвернулся, разрывая зрительный контакт, и пожал плечами.

– В конце концов, вы ведь получили в мужья барона, так чем вы недовольны?

– Вы забыли спросить у меня, нужен ли мне муж вообще и барон в частности!

– Любой девушке нужен муж, – заявил он с такой глубочайшей убежденностью, что я поняла: все, сейчас буду бить.

Спасло его упрямую башку от расправы только громкое «кхе-кхе» водителя.

– Простите, сэр, миледи. Мы приехали.

Лишь теперь я поняла, что автомобиль припаркован в нескольких шагах от знакомых ворот.

– Спасибо… Майкл, – сказала я, вспомнив его имя.

Просияв, он выбрался наружу. Раскрыл зонт и распахнул мне дверцу.

Я стряхнула с плеч пиджак и, не глядя на начальника стражи, вылезла из салона. Проклятье! Я стояла на единственном более-менее сухом пятачке, передо мной разливалась лужа, обойти которую не было никакой возможности. Вся улица превратилась в сплошной поток воды.

Водитель поднял над моей головой зонт, и я благодарно кивнула.

Потом хлопнула дверца с другой стороны… и меня бесцеремонно подхватили на руки.

– Что вы делаете? – прошипела я придушенно.

Под щекой была обтянутая тонкой рубашкой мужская грудь.

– Несу вас, – сухо ответил брюнет, шагая по лужам. – Иначе вы замочите ноги, миледи.

Водитель с бесполезным зонтом мялся в стороне. Держать его над начальником стражи у него не было никакой возможности – тот был на полторы головы выше.

– Отпустите! – потребовала я, трепыхаясь в руках брюнета. – Ну же!

– Перестаньте, – он прижал меня чуть крепче, теперь шевельнуть я могла разве что пальцами ног. – Вы капризничаете, как ребенок.

Ребенок?!

Я ужом вывернулась из его рук – откуда и силы взялись? – и покачнулась на каблуках, почувствовав под ногами землю. Хотя нет, скорее воду, поскольку стояли мы посреди лужи.

Чтобы посмотреть ему в глаза, пришлось задрать голову.

– Мистер Грин, – отчеканила я, – не смейте больше так делать. Никогда, слышите меня? Чувствовать себя беспомощной – отвратительно!

Я почти кричала, он молча глазел на меня. По его коротким темным волосам стекала вода, заливала хмурое лицо, мокрая рубашка облепляла крепкий торс… Вояка! И ни проблеска понимания в оловянных глазах.

– Вы ведь об этом даже не думали, да? – закончила я устало, смахивая текущую с челки воду. Пора заканчивать истерику. Дождь-то летний, теплый, но все равно приятного мало. – Вам все равно, что я пережила, когда вы вчера уволокли меня в машину, а потом тащили в спальню? Теперь вы снова хватаете меня и куда-то несете!

Он разомкнул губы только чтобы проронить:

– Так было нужно.

– Ну конечно, – я дернула плечом. – Только желания вашего хозяина имеют значение, ведь так?

Ох, кому я пытаюсь это объяснить? Он всего лишь верный пес. Любимый волкодав, который любого порвет по мановению хозяйской руки.

Бесконечно долгое мгновение он разглядывал меня сверху вниз, потом сделал шаг назад. Отдаляясь, уходя от спора.

– Вы промокли, миледи, – констатировал он, смерив меня странным взглядом.

Выглядела я, должно быть, как мокрая курица. Волосы прилипли к шее и лбу, платье облепило тело, в туфлях хлюпало.

Ослепляющая раскаленная злость схлынула, оставив меня усталой и обессиленной. И чего, спрашивается, завелась? Нет, повод для отповеди у меня был более чем убедительный, но толку-то?

Я лишь рукой махнула и, уже не пытаясь найти брод – все равно мокрая насквозь – прошагала к калитке. Надавила на кнопку звонка. И держала долго-долго, пока изнутри не раздалось хрипловатое контральто:

– Да иду я, иду!

Щелкнул замок, брякнул засов, дверь приоткрылась. Под ноги мне с возмущенным: «Мя-я-я-у!» бросилась трехцветная кошка, Марвела или попросту Марка. Потерлась носом о мои озябшие ноги, тронула лапкой коленку.

– С ума сошла, зачем под дождь? – ласково попеняла я, подхватывая дрожащую живность на руки.

– Мне, значит, под дождь можно? – ворчливо поинтересовалась Ирэн, почесав ногу об ногу.

Я хмыкнула, оглядев ладную фигурку сестры. Макушкой Риш доставала мне до подбородка, зато у нее были формы мне на зависть и коса до пояса.

– Ты в резиновых сапогах и под зонтом.

Сестра польщенно заулыбалась. Своей практичностью она заслуженно гордилась – еще бы, при папеньке-гноме! Родитель, правда, в жизнь дочки не вмешивался, предпочтя откупиться солидным банковским вкладом, но кровь все же не водица.

– Заходи. Мы как раз чай пьем, – она посторонилась, давая мне дорогу.

Прижимая к груди мокрую кошку, я вынырнула из-под защиты козырька над калиткой и припустила по мокрой дорожке к веранде, где за столиком устроились Джули и Стефан, жених Риш.

В дождь на веранде особенно уютно. Можно кутаться в плед, пить горячий чай и смотреть на бегущую по стеклам воду. Плетеный столик, несколько кресел, сундук в углу и множество цветочных горшков, расставленных там и сям, создают расслабленную дачную обстановку.

Мужчина махнул рукой и поприветствовал меня:

– Грета, добрый день. Рад вас видеть.

Встать он не мог – на коленях у него обосновалась черная кошечка, еще подросток, неугомонная Лисиль.

– Взаимно, Стефан, – кивнула я.

Догадливая Риш принесла полотенце, в которое я обернула дрожащую, похожую на мокрую крысу, Марку. Мне же достался теплый плед, окутавший замерзшие плечи, и мягкие тапочки-зайчики.

– Торт будешь? – предложила Риш, как ни в чем не бывало, и налила мне чаю.

Чай она заваривала необыкновенный – душистый, крепкий, с травами. На столе красовались плошки с вареньем: клубничным, черносмородиновым и малиновым, посыпанный сахарной пудрой «хворост» и еще торт. С розочками.

Торт, несомненно, был вкладом Стефана. Риш обожала масляный крем, хотя редко себе его позволяла. При ее росточке стать поперек себя шире – дело пары пустяков. Стефан же, высокий худощавый блондин, был без ума именно от «сдобной» фигуры невесты. После нескольких кровопролитных стычек был заключен мир: Стефан приносил торт не чаще раза в месяц, в остальное время обходясь менее калорийными презентами.

– Привет, Грета! – помахала мне тонкой рукой Джули, не отрываясь от своего куска. Лакомство она уплетала за обе щеки, к вящей зависти Риш.

Младшая сестра оставалась тоненькой, как веточка, какие бы кулинарные излишества себе ни позволяла. При ее работе ресторанного критика это было несомненным плюсом.

– Привет, – я села за стол и с благодарностью глотнула горячего чаю с медом. Даже прижмурилась довольно. – Вы что, меня даже не искали?

– С чего бы нам тебя искать? – удивилась Риш, принимаясь раскуривать трубку. Об этой ее слабости знали все, кроме мамы.

– Ничего, что я с работы вчера не вернулась?

Я пила чай маленькими глоточками, поглядывая на сестер поверх ободка чашки. Стефан привычно не вмешивался в наши разборки, вместо этого наглаживал обеих кошек, облюбовавших его колени. Держать язык за зубами Стефан умел, сказывалась адвокатская практика.

– Твоя мисс Уоткинс звонила, – ответила Риш, гипнотизируя взглядом торт и посасывая черенок трубки. – Сказала, что ты едешь на какую-то конференцию.

– Без вещей?! – уточнила я едко.

Почему-то было очень обидно. Я-то считала, что они тут с ума сходят, весь город на уши поставили, а они чаи распивают! Конечно, секретарша наврала им с три короба, но… Кстати, зачем она это сделала? Не шутки же ради.

– Я тоже удивилась, – кивнула Риш, попыхивая трубкой. – Кстати, новое колечко? Дашь глянуть? Любопытная вещица, где взяла?

Я машинально потерла золотой ободок, украшенный гербом баронов Мэлоуэн, и посмотрела на сидящих рядышком сестер, таких разных и так неуловимо схожих. Обе невысокие, темноволосые и очень хорошенькие. Круглое личико средней сестры, Ирэн, покрыто золотистым загаром, темно-медные прямые волосы собраны в толстенную косу, зато у Джули молочно-белая кожа и иссиня-черные кудри. Вот глаза у них одинаковые – голубые-голубые, совсем как у меня.

– Замуж вышла, – призналась я.

В наступившей тишине звяк ложечки Джули показался оглушительно громким.

Потом Риш отложила трубку и встала.

– Кажется, ты бредишь. Схожу за градусником.

– Я ведь тебе говорила, что тут что-то не так, – негромко заметила Джули, вертя в тонких пальцах ложечку. – Ретт не стал бы волноваться по пустякам!

Ретт, «семейный» призрак, на самом деле кровным родичем нам не был, что бы там ни талдычили злопыхатели. Мама купила дом, польстившись на удивительно низкую цену, и вскоре выяснилось, что в комплекте с недорогой недвижимостью шел старый ворчливый призрак и духи трех псов, похороненных в саду под яблоней. Поначалу ночами они выли и бросались на кошек, но Джули сумела их угомонить.

Практичная Риш лишь фыркнула, выражая тем самым мнение о предчувствиях духов.

– Сиди, – вздохнула я. Сама бы не поверила, расскажи мне кто-то эту историю. – Я не шучу. Вчера меня похитили…

Рассказ занял немного времени. Вдаваться в свои переживания не хотелось – я ведь старшая, должна подавать пример сдержанности и здравомыслия – к тому же это было чревато. Риш вполне могла схватить любимую лопату и настучать Доналу по маковке. Не то, чтобы мне было его жалко, но ведь мог и сдачи дать!

Поэтому я старалась абстрагироваться от недавних переживаний и излагать только факты.

Сестры слушали молча. Риш теребила рукодельный браслет на запястье, позабыв о тлеющей трубке, Джули отстукивала пальцами марш.

Когда я умолкла, тишину нарушил почему-то Стефан:

– Что вы теперь собираетесь делать, Грета? Пойдете в полицию?

Практичная Риш фыркнула.

– И покончит со своей репутацией на веки вечные?

– Зато преступник будет сидеть в тюрьме, – мягко возразил ей любящий жених, не переставая гладить тихо мурлычущих кошек.

– Не такой ценой! – отрезала Риш, и тут я была с ней согласна.

Как это скажется на сестрах, даже думать не хотелось. К тому же с моей карьерой будет покончено. Женщина и наука для многих оксюморон, а если вдобавок пойдут мерзкие слухи… Тот же мистер Эверетт, почтенный редактор «Научного вестника Уортфинского королевского университета», не преминет плюнуть в мою сторону.

Я стиснула пальцы. Подгадили мне «свекровь» с Доналом, ничего не скажешь.

– Хочу решить дело миром, – вздохнула я, смочив пересохшее горло глотком чая. – Трудно ведь будет доказать, что это было похищение?

Адвокат подумал и нехотя согласился:

– Вы правы. Но если сейчас вы об этом не заявите, потом точно никто не поверит.

На колени мне забралась трехцветная кошка. Мурлыкнула и свернулась клубком в выемке пледа.

– Чтобы себя обезопасить, мне нужен договор, – проговорила я, гладя теплую шерсть. – Поможете?

– Разумеется, – с готовностью пообещал он. – Могу даже поехать с вами. Все равно у Риш, – нежный взгляд на мою насупленную сестрицу, – дела.

– Поход на рынок я могу и отложить, – проворчала она, теребя кончик косы. Даже о дразнящем торте позабыла! – Хочешь, я поеду с тобой, Грета?

– Не надо, – качнула головой я. – Спасибо.

Мою свекровь она точно убьет, и, возможно, Донала в придачу.

Сестренка пожевала губами и, подойдя к сундуку, принялась в нем рыться.

– Да где же… а, вот. Держи!

Она гордо протянула мне серебристый металлический кубик, резной, очень красивый, размером чуть больше спичечного коробка.

– Спасибо, – я озадаченно покрутила в руках непонятную штуковину и сдалась: – Для чего это?

У Риш, как и у всех женщин семейства Саттон, бывают приступы вдохновения. Проще говоря, на нас временами находит. Я запираюсь в лаборатории, Джули… тоже не скучает, а Риш вовсю использует свою практическую сметку: вяжет, шьет обувь, плетет браслеты, сажает цветы. Или вот кузнечным ремеслом занимается, под настроение. В ее изделиях всегда есть толика магии, только распознать с виду, что для чего служит, весьма затруднительно.

– Замок, – коротко ответила Риш, вспомнив, наконец, о своей трубке. – С неделю назад мне приснилось, что он понадобится. Так что пользуйся.

– Я же не столяр, – напомнила я укоризненно.

Она фыркнула.

– Я тоже. Приложи к двери и пожелай, чтоб она была заперта.

– Второго у тебя, случаем, нет? – вырвалось у меня, когда я оценила всю прелесть подарка. Прицеплю его на дверь в спальню мужа, еще было бы неплохо запереть вход из коридора.

– Чем богаты, – Риш пыхнула трубкой.

– По-моему, это плохая идея! – решительно вмешалась Джули, до сих пор слушавшая нас молча.

– Есть другие? – осведомилась я, покосившись на сестру. Дождь поутих, небо посветлело, через просвет в тучах проглянуло солнце, осветив бледное лицо Джули.

Она молча кусала губы, бездумно ковыряя кусок торта.

– Ладно, – вздохнула я, поднимаясь. Попыталась ссадить кошку на свободный стул, но она так возмущенно разоралась, что пришлось брать ее с собой. – Пойду собирать вещи.

– Я помогу, – подхватилась Джули.

***

Со сборами мы покончили быстро. Нужно было собрать лишь самое необходимое. Куда больше, чем тряпки, мне нужны были кое-какие реактивы и готовые образцы тканей, получить которые в полевых условиях и без посторонней помощи не представлялось возможным. Упаковывать с собой домашнюю лабораторию я не пыталась. Во-первых, она была более чем скромной, а во-вторых, муж обещал купить все новенькое.

Джули несколько раз порывалась меня отговорить, однако не преуспела. Выбор у меня был невелик: или полиция и огласка, или полюбовное расставание через год, если мы с Фицуильямом не уживемся. Джули же кроме смутных дурных предчувствий ничего предъявить не могла.

Лучше бы брала пример с Ирэн. Наша практичная средняя сестра не видела смысла переживать о том, что еще не случилось, в остальном дела обстояли не так уж плохо. Я ведь нашлась, живая, здоровая и даже замужняя!

В конце концов Джули забралась с ногами на подоконник и нахохлилась, как замерзший воробей, предоставив мне самой заканчивать сборы.

Я же, вооружившись загодя составленным списком, рылась в туалетном столике и гардеробе.