Цитаты из книги «Слушай свое тело»

Если в случае нехватки внимания мы довольствуемся шлепками, критикой и оскорблениями (cold pricklies / «холодные колючки») – это вполне приемлемо. Но все же приятнее, полезнее и более вдохновляюще получать ласку, комплименты и поцелуи (warm fuzzies / «теплые пушистики»). (Здесь мы ссылаемся на классификацию знаков признания Карлы Хаймовиц и сохраняем американскую терминологию из-за отсутствия подходящих терминов.) Существует еще два вида знаков признания. Один из них – искусное сочетание приятного и неприятного, оскорбления или удара, замаскированных под проявление мягкости и доброты (warm pricklies / «теплые колючки»): «Ты очаровательная маленькая девочка», – говорят нежным голосом, сильно ущипнув за щеку ребенка, или «Браво, вы вовремя!», или «Разве он не замечательный? Он сегодня не описался». Существуют также хорошие слова, преподносимые в негативном ключе, с грустью, гневом или обидой (cold fuzzies / «холодные пушистики»). «Вот они, твои конфеты!» (раздраженным тоном), или: «Хорошо, что у тебя все получилось» (имея в виду: «У меня-то никогда не получится, я всего-навсего бедная жертва», – сказанное усталым тоном). «Теплые колючки» и «холодные пушистики» оставляют горьковатый, сомнительный привкус, и этим они отличаются от «теплых пушистиков», которые порождают приятные ощущения, и от «холодных колючек», которые однозначно неприятны.

«Отсутствие вознаграждения порождает апатию, но избыток вознаграждения снижает его ценность и порождает чувство пресыщенности» (Дж. Хоманс).

Американский клинический психолог Тайби Кэлер показал, что при недостатке знаков признания мы склонны придерживаться поведения и отношений, которых от нас требовали наши родители, дававшие нам эти знаки внимания: быть любезными, стремиться к совершенству, быть сильными, проявлять упорство или делать все быстро. Если этого недостаточно и дефицит усугубляется, мы переходим к более устойчивым манипулятивным приемам (психологическим играм*, эмоциональному рэкету*); в конце концов мы приходим к тому, что отвергаем других людей, сами оказываемся отвергнутыми, оставленными, а следовательно, остаемся одни (конечная выгода сценария*) и впадаем в отчаяние[12].

Мы не можем пренебрегать своими потребностями длительное время и, если не возьмем на себя ответственность за их удовлетворение, рискуем перейти в состояние пассивности.

Слишком часто мы настолько жадны до получения таких знаков, что приучаемся жить, не удовлетворяя собственных потребностей и постоянно испытывая своего рода «ломку». Ослабленные этим, мы становимся более уязвимы к различным потрясениям и агрессии.

Если он не получает достаточного количества положительных знаков признания, он может научиться довольствоваться отрицательными знаками, – даже они предпочтительнее безразличия.

Чтобы подтвердить свою идентичность, право занимать свое место в группе, человек испытывает фундаментальную потребность в том, чтобы его признали свои. Ему нужны знаки признания. «Контактные стимулы необходимы для физического выживания, бесконтактные – для психологического выживания. Первые утоляют жажду стимула, вторые – жажду признания» (Эрик Берн[11]).

Анаклитическую депрессию, частичный эмоциональный дефицит, следует отличать от госпитализма – полной аффективной депривации. Р. Шпиц использовал концепцию госпитализма (впервые использованную Л. Пфаундлером в 1915 году), чтобы описать «совокупность соматических и психических расстройств, вызываемых у детей (в возрасте до полутора лет) длительным пребыванием в стационаре, где они полностью лишены общения с матерью» (Ж. Лапланш и Ж.-Б. Понталис).

Рене Шпиц описывает анаклитическую депрессию, которая постепенно возникает у ребенка, лишенного матери, после того как у него были с ней нормальные отношения, по крайней мере, первые полгода его жизни. Это расстройство может пройти, если ребенок воссоединится с матерью или с какой-то приемлемой заменой до наступления критического периода между концом третьего месяца и концом пятого месяца разлуки.

Став взрослыми, самки, выросшие без матери, пренебрегают своим первым ребенком и отталкивают его.