Эля пошла вслед за Роберто на кухню.
– Не трать время на готовку, лучше иди закончи свой проект! Я приготовлю тебе dinner.
– Нужно поторопиться: к нам через час приедет моя подруга Даниэла, голодная.
– Что ж ты молчал!
Они стали орудовать сообща: Эля жарила треску и готовила салаты, Роберто заполнил порезанным картофелем противень и отправил в духовку.
– Даниэла – одна из моих верных старых друзей, – меж тем рассказывал Роберто. – Мы познакомились в Риме, когда нам было по 26. Потом я уехал в Англию, мы почти год переписывались, затем она приехала ко мне.
– Она была твоей девушкой? – проницательно уточнила Эля.
– Очень короткое время! – Роберто махнул рукой, словно речь шла о ничего не значащем забавном пустяке. – Когда мы общались в Риме и потом переписывались, все было прекрасно. Но когда стали жить вместе, постоянно ссорились. Потом мы довольно долгое время не общались. А когда встретились вновь, решили остаться друзьями. Семья Даниэлы одна из самых счастливых семей, что я знаю. У нее прекрасные отношения с мужем и чудесная дочка, – он достал из тумбы фото спящей белокурой малышки. Во взгляде Роберто на дочку «просто подруги» сквозила явная грусть. Потому что эта девочка – дочь Даниэлы от другого? Так: они познакомились в пору заката отношений с Мэри. И до начала отношений с Донной. Затем Донна сбежала, бросив Роберто с малышом. И тогда он, чувствуя, что задыхается от проблем, решил вспомнить старых друзей (а главное подруг), возобновить обрубленные прежде отношения. Но только люди не ждали его законсервированными в вакууме…
То, что Даниэла акробатка, было очевидно: ее тело даже под мешковатым джемпером и джинсами казалось упругим, как пружина. Нос слишком вздернут и широк, подбородок выступающе-волевой – не красавица, но обаяние в рыжеволосой гостье было.
– Познакомьтесь, это Даниэла, режиссер Акробатик-театра. А это Элли…
– Здесь с моим английским выступаю в качестве клоуна, – пошутила Эля.
Даниэла понимающе улыбнулась: ее Инглиш, когда она сюда приехала, был даже хуже. Итальянка изучающе уставилась на Элю – и та, с по звериному обострившимся на чужбине чутьем, заменяющим ей язык, поняла: эта гостья не просто подруга, хотя в дружбу между мужчинами и женщинами Эля верила. Только здесь еще не все заросло. Как с той, так и с другой стороны. Это было видно по тому, как Роберто смотрел на Даниэлу, а она на него. И на Элю – как на соперницу. Настороженно и неприязненно – и последнее не могла скрыть даже ее сладкая актерская улыбка.
– Очень вкусно, – Даниэла уплетала с аппетитом. – Кто это готовил?
– Мы вместе, – ответила Эля. Даниэле это вместе явно очень не понравилось.
– На самом деле почти все сделала одна Элли, – заметил Роберто.
– Вы любите готовить? – вроде обычный вопрос, но его тон звучал так, что как бы Эля ни ответила, все равно должна проиграть. Либо она окажется белоручкой (ага, Роберто – я открыла тебе на нее глаза!), либо прирожденной кухаркой – и не больше.
– Не все время, – осторожно ответила Эля. При любых обстоятельствах она старалась не врать.
– Здесь ты готовишь все время! – возразил Роберто и принялся смахивать с Элиной обнаженной руки ползущего по ней муравья. Муравья там уже не было, но Роберто все продолжал нежно гладить руку. Эле было бы приятно, если бы не пристальный взгляд Даниэлы на это, стекленеющий все больше.
– Роберто, посмотри: ты немножко испачкался, – озабоченно заметила Эля, показав на свои губы – у ее любимого в уголке рта осталось пятнышко от соуса.
– О! – извиняясь, воскликнул Роберто и унесся на кухню за бумажными салфетками. Даниэла взирала на этот обмен любезностями как на личное оскорбление.
Роберто меж тем наложил себе один из салатов – тот, что Эля приготовила для гостьи и себя.
– Тебе этого нельзя есть, здесь огурец! – Роберто тут же выплюнул порцию салата, которую он уже начал жевать, посмотрел на овощи так, будто обнаружил в них живую гадюку и поспешно спихнул салат в общую миску грязной вилкой с грязной же тарелки (со своими объедками и остатками соуса, который Эля не любила). Кое-чего из того, что проделывал Роберто, с лихвой хватило бы, чтоб Эля давно сбежала от кого-нибудь другого – но когда это делал он, у нее это вызывало лишь умиление. Например, когда итальянец часто сморкался, причем не в ванной, а прямо при ней. Потому что была пора цветения, а у Роберто широко распространенная сенная лихорадка. Эле это в нем даже нравилось – может, благодаря своей проблеме он лучше поймет ее с аллергией на цитрусовые и грибы. Еще она заметила, что Роберто иногда пукает – вернее, довольно регулярно. Что совсем неудивительно при его любимой диете, с ежедневными горохом и фасолью. Но в принципе, это тоже ведь пустяк! С этим пожеванным салатом и прочими объедками, сброшенными обратно в общую миску, тоже ведь мелочь. Но на сей раз Элю все-таки покоробило: оказывается, когда Роберто расслабится, то совсем не думает о других! Даже о дорогих ему людях. Сам небось не стал бы есть то, что кто-то выплюнул! А ей так хотелось этого салата! Тем более что приходилось покупать любимые огурцы на свои.
– Что такое? – Даниэла тоже была шокирована.
– У Роберто аллергия на огурцы, – пояснила Эля. И удивилась: старый друг, даже больше – бывшая подружка, они жили вместе. И, тем не менее, таких вещей о нем не знает! Эля видела: Даниэле неприятно, что она успела за неделю в чем-то стать Роберто ближе, чем акробатка за 20 лет.
За трапезой Роберто расхваливал Даниэлу и ее театр: какие они прогрессивные, неординарные и талантливые.
– Будет очень интересно посмотреть ваше новое представление! – заметила Эля. Ей в самом деле было любопытно. Кроме того, может, до Даниэлы при дальнейшем общении дойдет, что нельзя людей воспринимать так негативно, совсем их не зная. Надо попытаться с ней подружиться, ради Роберто. А он меж тем блаженно улыбался: новая и старая любовницы понравились друг другу и готовы жить под лозунгом «мир и дружба». Как все-таки мужчины порой наивны – как дети! Но Элю приторная улыбка Даниэлы обмануть не могла. Было ясно: итальянка постарается сделать все, чтобы русской поскорее не стало. Рядом с Роберто.
– Я еще не была в этом твоем новом доме, – меж тем заметила гостья, – что это у тебя там такое на полках, Роберто? Черепа?!
– Да, ягненка и еще какого-то животного, мы с Джошуа нашли их вблизи фермы на юге Франции.
– И вы специально везли их сюда? – Даниэла была явно ошарашена.
– Да! – гордо сообщил Роберто.
– Мужчины иногда очень странные существа, – заметила Эля.
– О, да! – кажется, гостья впервые посмотрела на нее понимающе.
– Вот так однажды кто-то найдет и наши черепа. И будем мы лежать рядышком: череп Роберто, череп Даниэлы… и Элли… – поспешно спохватилась вежливая итальянка. Хотя было очевидно, что ей будет неприятно лежать с Элей рядышком. Даже в качестве черепа.
– Коряги, статуэтки, ракушки, камни – это действительно красиво. Но черепа! – Даниэла смотрела на Элю одобрительно: давай-давай, выкладывай побольше того, за что я смогу зацепиться, чтобы потом уесть тебя в глазах Роберто! Вот это, например, отличный козырь: русская уже начала распоряжаться в твоем доме и твоей жизнью, указывать, что можно, а что нельзя. «Молчи, молчи! Это не та ситуация и не тот человек, с которым можно быть нараспашку».
Эля понесла тарелки со стола на кухню. Услышав, как Даниэла осторожно спрашивает Роберто: – Элли года 22?
– 29, – гордо сообщил итальянец. Вот, мол, как я крут, такую телку отхватил! Сочную, в самом расцвете сил. Причем выглядит эта златовласка моложе своего и так не старого возраста.
– Она – копия Мэри! – пораженно заметила гостья.
– Только ее лицо, поведение нет. – он начал говорить тише, стало невозможно разобрать за шумом воды. И вдруг Эля отчетливо услышала, как Роберто грустно спрашивает: – Fat?
– Fat! – радостно подтвердила Даниэла. «Fat» на английском значит «жирный». Может, это все же было что-то на их родном? Но Роберто с Даниэлой, давно живущие в Great Britain, говорили именно на English. Итак, Эля для Роберто слишком толстая. Ну да, все его прежние подружки были очень худыми. Все еще не постройневшая до своей нормы Эля на этом фоне – просто тяжеловоз. «Хотя, на себя бы посмотрел, лысеющий синьор Пердуно! – вдруг рассердилась она. –Тоже мне, мистер Вселенная. Почему я не вижу твоих недостатков или они мне даже дороги? Потому что я люблю по-настоящему – а вот он меня, видно, нет, раз не может принять несколько лишних кг. Разве стал бы так говорить мой мужчина, my soulmate? Пока ты не поняла до конца, что он за человек, ни в коем случае не влюбляйся сильнее, чем ты уже влипла». Хотя влюбиться сильнее вряд ли было возможно.
Утром все мысли Эли были поглощены предстоящей встречей с нормальными русскими. Наконец-то! Наверняка в церковь приличные люди ходят. Ей так нужны новые друзья, чтобы объективно воспринимать мир! И себя. Чтобы не зависеть целиком от Роберто и колебаний его настроения.
В церкви оказалось многолюдно, хотя служба уже закончилась. Пытаясь найти Веронику, Эля озиралась по сторонам, ища блондинку с сыном. Вот они!
– Вероника? – радостно воскликнула Эля.
– Вероника, – женщина улыбнулась.
– А я Эля по объявлению.
– Я никаких объявлений не давала.
– Извините! Наверно, это просто совпадение…
– Постой! – Вероника внезапно перешла на «ты». – А о чем было объявление?
– «Ищу друзей».
– Нет, я такого объявления дать точно не могла! Но, если хочешь, можешь общаться со мной.
– Ты здесь давно?
– 12 лет. Я по первому образованию врач-психотерапевт, сюда приехала на курсы повышать квалификацию. Оставаться здесь не собиралась, но вышло так, что оказалась замужем за англичанином – по любви. Однако с мужем не сложилось, и я осталась без денег с грудным младенцем. Как ты понимаешь, было нелегко: я работала, училась, растила ребенка. Хорошо хоть, проблем с работой не было, так как у меня были все документы.
– А кем ты работала?
– Переводчиком, на организацию «Красный Мак». Они помогают жертвам траффикинга. Пришлось столкнуться с таким количеством страшных человеческих трагедий, обмана, издевательств! Я не могу конкретные истории рассказывать, так как обязана сохранять конфиденциальность, но часто в эту ловушку заманивают девушек свои же женщины из стран бывшего СССР. Обманывая, что их ждет работа горничной или официантки и прекрасно зная, что обрекают на проституцию. И редко кто из организаторов оказывается за решеткой, а покалеченные или подсаженные на наркоту девушки расплачиваются потом всю жизнь проблемами со здоровьем и психикой.
Вообще я много кем здесь работала, как и все эмигранты. В последние годы занимаюсь проперти девелопментом, перестраиваю дома – то есть не я сама, конечно, а рабочие. Я нахожу дома, инженеров, получаю разрешения и тд. И свою судьбу я встретила именно здесь. Думала, никогда уже больше замуж не выйду, хватит, обожглась! Но ты предполагаешь, а Бог располагает. Мой второй муж тоже эмигрант из России. А вон там рядом с папой наш младший сын Коленька! – новая знакомая Эли показала на очаровательного малыша.
– Я очень боялась его потерять, – продолжила Вероника. – Когда я была им беременна, меня кинули в бизнесе друзья (хоть и не очень близкие, но все же). За меня и Колю священники и мои настоящие друзья молились. А бывшие приятели деньги так и не вернули. Бог им судья: я верю, что зло не остается безнаказанным. А деньги я надеюсь получить через суд. – Элю восхищали такие люди, как Ника: их невозможно сломить.
– В целом все события сделали меня тем, кто я есть.
Тут Эля призналась, что хочет книгу про эмигрантов из России написать. Та же Вероникина судьба – это потрясающе!
– Ты лучше не говори сразу об этом, а то с тобой никто общаться не захочет, – посоветовала новая знакомая.
– Почему?
– Многие здесь прошли слишком тяжелый путь, чтобы остаться и выжить. Вспоминать об этом не хочется. Немало тех, кто шел по головам других. Говорить об этом стыдно, даже самим себе признаваться. А тем более в книге!
– Скажи, а тебя совсем не тянет назад?
– Понимаешь, что значит назад? Определенная ностальгия, конечно, есть здесь у всех, но когда ты приезжаешь на родину, понимаешь, что скучала по людям и местам, которых уже нет. Осознаешь, что на самом деле тосковала по своей молодости. Но когда ты видишь, что все изменилось, а твои друзья или разъехались, или стали совсем другими людьми, то понимаешь, что в принципе, тебя уже почти ничто не связывает с тем берегом. И твой настоящий дом здесь.
– Слушай, скажи мне как врач, хоть и бывший: если мужчина пьет за ужином один-два стакана вина, его можно считать алкоголиком? – да, выпитое не отражалось на Роберто, в отличие от Ананасова. Но Эля опасалась, что их совместный малыш может родиться неполноценным.
– Многие здесь пьют. Меня поразило, что местные после работы всегда пропускают пинту пива, а по пятницам и субботам так и больше. В России алконавты в конце недели напиваются, а здесь понемногу, но каждый день большинство населения пьет. Многие считают красное вино безобидным. Более того, по британским медицинским стандартам такой любитель выпивки не превышает допустимых норм. Но я тебе от себя скажу, что лучше бы этот твой знакомый, про которого ты спрашиваешь, не пил в день больше одного стакана. Два – уже многовато. Три – прямая дорожка к алкоголизму, – за разговором они вышли из церкви.
О проекте
О подписке