Глава 2

– Эй, псс, из дикого леса дикая тварь… Я тебя не обижу, честно!

Чёрный тонкий хвостик яростно ходил ходуном, сшибая пучки душистых травок, разложенные на краю ванны-бассейна. Сам его обладатель залёг на дне, скрытый шторкой.

– Так, смотри. Я сейчас приоткрою входную дверь, а сама уйду в спальню, и можешь отчаливать на все четыре стороны, задерживать не стану. И окно открытым оставлю; не знаю, как ты с пятого этажа выберешься, но забрался же как-то, и явно не через дверь…

Я, конечно, не рассчитывала, что неведомая зверушка меня поймёт, но, может, на спокойную интонацию среагирует. Я демонстративно громко протопала в спальню и занялась разбором вещей. Спустя какое-то время входная дверь еле слышно скрипнула. Выбрался всё-таки. И хорошо, нечего диким зверям по Академии разгуливать. Надеюсь, в остальные девичьи спальни он не сунется, а то визгов не оберёшься.

Тут же засквозило по полу, и я поспешила в гостиную закрыть дверь. Окинула взглядом внутреннее убранство и со вздохом принялась за уборку. Всего пару месяцев отсутствовала, а пыли скопилось как за год. В углу даже паутинка блеснула. Впрочем, если вопрос стоял о том, чтобы сами стены не рухнули, то умной комнате точно не до поддержания порядка было. Словно извиняясь, вспыхнули знакомые искорки на стенах, разбежались по дальним углам. Вот и славно, поможете мне.

Из-за грохота отодвигаемой мебели я не сразу различила тонкое завывание за стеной. Я метнулась в ванную и отдёрнула шторку. Нет, чёрный всклокоченный комок шерсти на дне никуда не делся. А теперь ещё и зашипел, выпустив немаленькие когти и обнажив острые белые зубы. И что с ним делать? Не метлой же выгонять.

Ладно, время к обеду, уйду – может, и выберется. В домике, где я жила последние несколько дней, даже еду мне приносили отдельно, словно вездесущие братья-повара не желали появляться на глаза. Но уж сейчас-то в столовой без их объяснений я ни крошки не съем!

***

– Чёрно-белая? – распахнул глаза Хельме. – Это как?..

«Каком об косяк! Говорили же не лезть к девочке раньше времени!»

«Слышь, хвостатая, это к тебе предъява! Сама не послушала, так ещё Винни-Пуха за собой потащила…»

– Я должна была проверить, что она не со́ртсьель, – мрачно отозвалась Мекса. – Была неправа.

– Кто торт съел? Не было никаких тортов, и так четыре месяца в голодном теле держат, – встрепенулся Анхельм.

«А теперь и печеньки засохшей не увидишь!» – рявкнули в голос духи.

– Так, помолчите вы! Всех разом слушать никаких ушей не хватит! – не выдержала я.

За столом воцарилось молчание, даже призраки-дядюшки вытянулись по струнке. Впрочем, ненадолго, тут же заколебались в тёплом воздухе своими бестелесными сущностями. Я сосчитала про себя до пяти, прислушиваясь к ощущениям в теле. От лёгкого раздражения что-то всколыхнулось внутри, но наружу не полезло.

– Мекса, если можешь, объясни… Зачем вы тогда так?.. Как чужие… – к горлу подступил комок.

Чуждая человеческим эмоциям унвартка всё же смогла меня удивить. Наверное, общение с темпераментным Хельме не прошло даром. Она молча придвинула свой стул и неловко притянула меня к себе, не зная, что делать дальше. Анхельм опустил мне руку на плечо и слегка погладил, подавая пример Мексе.

– Ардин, это я всё. Глупость сделала. Перестраховалась. Понимаешь… в Лесу всё по-другому, не как у вас. Магия сильнее и чище. Вот вы, люди, свою легко подчиняете. А у нас зачастую подчиняет она. Заменяет души двойниками. Сортсьель – это злой дух, порождение Тьмы. Завладевает телом, наделяет чёрной магией. И я подумала, откуда бы она в тебе взялась, такая чистая… Мы же видели её в действии. Ну, все видели. У людей давно такой нет.

– Нам по голове уже настучали, Ардин, – мрачно поделился Хельме. – Сам арн Шентия вызывал, да и от госпожи Нерайи прилетело. Толком ничего не объяснили, но хотя бы сказали, что никакой ты не подменыш, и что это твоя собственная магия, только она скрыта до поры была. Ардин, ты не подумай, ты нам любая нужна! Хоть без магии, хоть с тёмной, хоть в крапинку! Знаешь, как мы извелись, прежде чем прийти смогли?

– Арн Шентия всем запретил, пока не сдашь экзамен, – кивнула Мекса.

– И «охранку» поставил, гад!

«Это заклинание «беши́ттельс», духов оно тоже не пускает, – наябедничали повара. – Мы его в отместку уже неделю на третьей по Пе́взнеру* держим. Так ведь ест и не жалуется, сволочь такая!»

– Может, он и прав был, что вынудил только на учёбе сосредоточиться, – с сомнением протянула я. – Я хотя бы сдерживать эту дрянь научилась. Как вспомню, что могла вас тогда задеть…

– Всё, не думай! И не сердись на дураков…

Ну какие ещё могут быть сомнения, когда смотришь во встревоженные глаза Хельме! Как камень с души свалился…

– Мекса, а действительно были такие случаи, чтобы этот сортсьель душу подменил? Я имею в виду, именно у людей?

– Были. Один был. У вас тогда Пустошь возникла. Люди уже забыли. Мы помним.

Ого, так не на пустом месте тревога была… Надо будет почитать про это.

– Ардин, так ты говоришь, у тебя ещё какая-то магия есть? Просто чёрно-белая – это как-то… ну… как лёд горячий. Ты уверена? – осторожно спросил Хельме.

Я вздохнула. Уже не так, как была до разговора с Шентией, но… Тут же духи, они там тоже были!

– Санечка, Ванечка, – позвала я призраков. Кем бы они там ни прикидывались постоянно, но в самые эмоциональные моменты именно так сами друг друга именовали. – Мне ведь не приснилось это всё? Вы тоже видели Интальда? И магию в арке – и чёрную, и белую?

«Так точно! Неро-бьянко!»

«Снежок и уголёк!»

«Инь и хрень!»

«Хрень с точками, а там чистые, Изначальные… Ты, Ардиночка, не переживай, всё мы видели».

«Да и галлюцинаций коллективных не бывает. Хотя знаю я один рецепт…»

Уф, сомнения как рукой сняло. Не привиделось, как бы скептично не отнёсся Шентия к моим словам. И я всё рассказала друзьям. И про печать, и про удивительную новообретённую родню, и про Врата, и про закованную и вырвавшуюся магию…

Если уж непробиваемую Мексу проняло – она то и дело переводила удивлённый взгляд с меня на духов и обратно, а те поддакивали, то что уж говорить о Хельме. И брови, и глаза, и рот – всё жило своей жизнью, беспрестанно выражая то изумление, то испуг, то восторг.

– Ну, даёшь! – наконец прошептал он с восхищением. – А я с первого дня как знал, что с тобой скучно не будет! Наследница Ровельхейма, подумать только!

– Хельме, тише, пожалуйста! А то меня тут совсем за другую наследницу принимают… Толку-то им объяснять. Вот и не хочу, чтобы остальные знали: всё равно по-своему правду вывернут…

– И пусть принимают! Теперь-то уж никто к тебе не полезет! Теперь сама, кому захочешь, наподдашь!

– Нет, Хельме, – помрачнела я. – Не наподдам. Я не хочу эту тёмную магию использовать. Сами видели, какова. А когда ещё та белая восстановится…

Мы замолчали. Народу в столовой было немного – кто-то ещё сдавал экзамен, кто-то уже отбыл восвояси, кто-то только собирался: после окончания первого семестра всем давалась неделя отдыха. Мекса и Хельме сдали промежуточный экзамен без проблем, и кто бы в этом сомневался. А около двадцати человек из числа первокурсников, как и предсказывал мэтр Отран, уже паковали вещи, закончив обучение навсегда.

Мекса с Хельме никуда на время каникул не собирались: всё-таки что Лес, что Корсталия – не самый ближний свет. Сама я рассчитывала провести эту неделю в библиотеке, навёрстывая упущенное время. На пару дней выберусь в город к Беате. Хельме ещё предложил одним днём сходить втроём на озеро Да́ммен, что недалеко от Академии, но в другом направлении, нежели Ровель. Крохотный кусочек озера иногда был виден из моего окна, поблёскивал водной гладью. Сейчас его уже, наверное, полностью сковало льдом… Точно, окно! Ох ты ж, крыжт! Ну или не крыжт, а что там у меня поселилось…

Уходя на обед, я оставила открытой дверь в ванную и окно. Щель во входной двери оставить никак не могла, мне в моём убежище любопытные девицы-сокурсницы не нужны, и так уже все видели, зачем я поднималась под крышу. Надеюсь, выбрался крыжтёнок. А если нет?

– Так, ребят, вы сейчас не удивляйтесь… Санечка, Ванечка! А не найдётся у вас сырого мяса? И ещё молока, наверное, не знаю…

«Хищница моя кровожадная! – умилился один из близнецов. – Тигрица! Давай хотя бы блю – это слабой прожарки с кровью… Дядя Алехандро тебе такой стейк из кабанчика, грисса по-вашему, забабахает – пальчики оближешь!»

«Да ну твою ж налево, Саня! – взвыл Ванечка. – Договорились же, что никаких больше Алехандро!!»

«Хоть убей, не помню такого, кери́до эрма́но… Ардиночка, эрмо́са миа, ты спрашивала, как к нам обращаться… Так вот: меня можешь звать Алехандро, а мой любезный братец – твой дядя Хуан – сейчас всё подаст тебе в лучшем виде!» – и новоявленный Алехандро затрясся в мелком мстительном хохоте.

Почти сырое мясо, чуть тронутое огнём, я отнесла к себе. Стараясь не шуметь, проверила ванну на предмет незваных шерстяных гостей – пусто. Ушёл-таки. Прикрыла окно в гостиной, а то уже и снега намело, хотя не сказать, что было холодно. А вот спальня вновь подкинула мне сюрприз – прямо напротив кровати в стене теперь весело потрескивал камин. А на коврике перед ним, пригревшись, мирно посапывало мелкое мохнатое чёрное чудище.

*Диета, направленная на решение проблем с ЖКТ. Слабительная, проще говоря.

Данстор

– Да́нстор Гра́тис!!! Нет, это неслыханно! Да как вам вообще могло прийти такое в голову! Варварство!..

– Стена восстановилась сразу же, – хмуро оправдывался студент, для приличия склонив голову. Никакого раскаяния он, конечно, не испытывал, но главное – умело его изобразить.

– Конечно, восстановилась! – взорвался ректор. – Иначе Академия не простояла бы шестьсот лет! Вон с глаз моих, Гратис, и я не посмотрю на ваше происхождение, если повторится что-то подобное! И к лекарям зайдите, ради всех богов, на вас смотреть страшно…

Легко отделавшись, студент покинул кабинет. Уже решив, что завтра же продолжит свои эксперименты. Студенту не давала покоя магия этих стен. Это какой же мощью они должны обладать, чтобы за каких-то десять минут восстановить разрушенную молотом каменную кладку и бесследно зарастить дыру в стене!

Разбитые окна, пробитые трубы, сломанная мебель – всё чинилось в мгновение ока. Магия Изначальная, такая редкость в эти дни… Сколько опытов Данстору пришлось провести, прежде чем он обнаружил этот почти неуловимый поток и сумел его перехватить!

Магия Ровельхейма, похищенная в тот, самый первый раз, не позволила срастись перилам сразу же, но уже на следующий день Данстор обнаружил их вновь целыми. Клочок украденной магии Изначальной теперь бережно хранился в самом укромном уголке резерва, надёжно укрытый собственной Тьмой. Нет, зря Академия недооценивает природный дар, считая его лишь придатком к магии – иногда полезным, но чаще нет. И как же просто скрыть его, списав на отсутствие проявлений до сих пор.

Пусть Врата и показали у студента символы håndflate и lyn – руку и молнию – поди догадайся, что это. Вариантов много. Пусть преподаватели трактуют его дар, как хотят, посылая на всё новые курсы, а сам Данстор будет очень и очень осторожен, и никогда себя не выдаст. Иначе – пожизненная слежка от отдела контроля за магией. А малейший промах – и кандалы Тротта, если не пожизненное.

Данстору Гратису не было и четырнадцати, когда он впервые похитил магию у человека. В то лето в Да́ссаморе стояла особо сильная засуха, и местный маг-водник совсем обессилел, выжимая последние капли из растрескавшейся земли и знойного воздуха в надежде спасти хоть часть урожая.

Старик-маг стоял совсем рядом, и Данстор, как заворожённый, смотрел на голубые искрящиеся потоки, медленно тянувшиеся к морщинистой ладони. Не удержавшись, он прикоснулся к этим волшебным искрам, и те заволновались, перетекли к подростку – как ему больше всего и хотелось в тот момент. Сухие от жары и ветров руки окутались прохладной живительной влагой. Не умея управляться с магией, Данстор не удержал поток, и тот пролился мелким дождём во дворике, над большим домом, над конюшнями… Поля, жаждавшие влаги, так её и не получили.

Тем же вечером он получил первую в своей жизни звонкую затрещину от деда, до сих пор заправлявшего семьёй. Впрочем, следом крепкий дед аж до хруста сжал его в объятиях.

– Ты будешь магом, мальчик мой. Не каждой семье выпадает это счастье. А сейчас слушай меня, малец, и запомни накрепко, что я скажу. Ни одна живая душа не должна знать о твоём даре. В лучшем случае – запечатают вместе с твоей ещё даже не проснувшейся магией. Эта сила и так повсюду на убыль идёт, так что добром делиться с тобой ни один маг не станет. А заберёшь силой, как сегодня – убьют.

Той же ночью маг-водник тихо-мирно отошёл в мир иной. От старости, сурово озвучил официальную версию дед. Данстор запомнил. Чтобы ни одна живая душа.

До совершеннолетия он ещё несколько раз забирал магию. Осторожно, по мелочи: крохи из шаров-светильников, остатки из почти разряженных бытовых артефактов и амулетов. Магия пока не слушалась, ускользала, рассеивалась, но в те короткие моменты Данстор мечтал, как станет управлять ею. Оставалось лишь дождаться, пока проснётся собственная, тогда-то он найдёт применение дару.

И вот сейчас, доучившись до второго курса и ни разу не вызвав подозрений своими изысканиями, надо же было так глупо попасться… Данстору ещё повезло, что ни заметивший его с молотом у разрушенной стены преподаватель, ни ректор не заподозрили в его действиях ничего, кроме обычной студенческой шалости.

Один осколок камня отлетел неудачно и распорол Данстору левую щёку почти до кости. Чудом не задело глаз, хотя по брови тоже полоснуло. Но какие к крыжтам лекари, когда Данстор обнаружил такую силу, что всем этим недоучкам и не снилась?