Тряхнула головой: хватит. Хватит мучиться, сомневаться, расстраиваться… Нельзя кормить Тьму.

«Всё в голове», – сказал мэтр Сарттас, выразительно постучав длинным пальцем по лбу. «И ещё вот тут», – прижал он руку к сердцу. Боевая магия питается яростью и неистовством, магия жизни – внутренним светом и радостью мага. Тёмная же – злостью, болью, гневом. И чем сильнее и чаще проявляются эти эмоции, тем неукротимее становится Тьма. Она разрастается, заполняя собой все уголки сознания, пока человек полностью не отдастся в её власть. Контроль над эмоциями – это первое, чему учат тёмных магов. Холодное сердце и чистый разум. Только так можно держать её в узде.

Окончательно успокоившись, я побросала в сумку свои немногочисленные вещи. Накинула небрежно пальто – за десять минут ходьбы не замёрзну. Домик запирать не стала, да и нечем было. На выходе сумки с тряпьём без слов подхватил Анхельм. Мекса поправила на мне съехавшее пальто.

– К себе?

Я кивнула, стараясь не удивляться и не спрашивать ни о чём. Холодное сердце и чистый разум. Я помню. Они молча проводили меня до нужного строения.

– Встретимся за обедом? – спросила я, когда мы остановились на пятом этаже женского общежития. Из приоткрытых дверей на меня пялились десятки круглых глаз. Получив ответ, я кивнула и поднялась по узкой технической лестнице под крышей к себе, в свою тайную комнату.

Дверь, не дожидаясь прикосновения, обозначилась контуром в глухой стене и послушно отворилась.

Я была дома.

Только, уезжая, я никак не могла оставить после себя такой бардак. Кровать смята, с полок всё сметено на пол, стулья опрокинуты, окно нараспашку… Будто ураган прошёлся! Действительно порыв ветра или здесь кто-то был? Но каких-то новых вещей, как и пропажи старых, что свидетельствовало бы о новом жильце, я не заметила. Обыск? Сильно сомневаюсь, раз уж сам Ронард Шентия однажды не смог сюда проникнуть.

Ладно, не впервой порядок наводить. Я заправила кровать, выбросила пару разбитых горшков с цветами. Земля из них разлетелась на бежевый мягкий ковёр. А ещё он как-то странно топорщился посередине. Опустившись на колени, я приподняла угол ковра, и из-под него на меня уставились два изумрудных немигающих глаза.

Что бы это ни было, но оно задом попятилось от меня, всё так же укрытое ковром, пока тот не закончился с противоположного конца. Чёрная мелкая тварь с взъерошенной шерстью наконец осознала, что осталась без убежища, негодующе заверещала и бросилась в ванную, путаясь в тонких длинных ногах.

Так вот кого искали! Незваного гостя я не успела толком рассмотреть, но манчем его можно было назвать разве что с большой натяжкой. Манчи толстенькие, с короткой светлой шерстью завитками и очень короткими лапами. Ушки у них ещё очень смешные – невысокие, кругленькие. Мимо меня же пронеслось что-то чёрное, несуразно тощее, длиннолапое и длиннохвостое, с длинными же острыми ушами. Не детёныш грорша, конечно, откуда бы ему здесь взяться, они только в горах живут… Но действительно крыжт знает, что такое! Или таковы крыжты и есть? Кто ж их видел…

Ронард Шентия

– Это же потрясающе! О боги, я так и знал! – постанывал, ожидая подробностей, мэтр Дрэйзо, преподаватель магической архитектуры. – Потомок, настоящий! И прямо искрами стены отзываются, да?! О-оо!.. Да я на этой девочке диссертацию по Академии напишу!..

– Дорош, успокойтесь. Захочет ли она ещё делиться тайнами этих стен, хотя они, без сомнения, открываются ей, не таясь? Взять хотя бы это место, где она жила до отчисления – его же никакой магией не обнаружить… – припомнил Ронард свою давнюю попытку вломиться к Ардине.

Мэтр Дрэйзо взвыл в экстазе, а Ронард уже пожалел, что поделился этим.

– Тайная комната рода! О-оо, так она действительно существует!..

– Дорош! – это уже вмешался Никас Ксавия. – Успокойтесь уже. Ваша теория насчёт связи Академии с потомками Интальда оказалась верной, мы в этом уже убедились. Но Нит-Истр больше не ваша студентка.

– Собственно, зачем мы вас и позвали, – продолжил Ронард. – Если Вас заботит дальнейшая судьба этих стен, то не распространяйтесь о случившемся. Остальным незачем знать об этой связи, как и о том, что Академия выстояла лишь чудом.

Ронард помедлил, подбирая слова и максимально сухо добавив то, что на самом деле его очень волновало:

– Студентке Нит-Истр с такой открывшейся силой и так придётся нелегко. Лишнее внимание ей сейчас ни к чему, и вы пока тоже воздержитесь от расспросов.

Мэтр Дрэйзо горячо закивал, выражая согласие.

– Лично присматривать стану, чтоб никто… Подумать только, её ведь теперь как зеницу ока… По крайней мере, пока замуж не выйдет и другие, новые, источники не появятся… Возрождение а́ррес Рен, подумать только!

Мысль про замужество Ардины и будущих новых потомков Ронарду не понравилась. А вот незнакомый титул удивил ещё больше.

– «Аррес Рен»? – переспросил он.

– Да, род Интальда-основателя… Я в истории не очень силён, но всё, что касается Академии, вы ж понимаете… – смутился мэтр Дрэйзо. – Рен – его настоящее фамильное имя. Сам себя он называл Интальдом Ровельским, не любил выделяться, а потом и вовсе Премудрым нарекли, да и позабыли корни. И вы уж меня простите, ваша светлость, но аррес Рен даже подревнее рес Данлавин будут. Вы лет этак на семьдесят позже известны стали: как только ваша семья впервые на престол взошла…

– А сам титул «аррес» что значит?

– Да кто ж его знает, ваша светлость. Ни до, ни после таких не было. Только род Рен его и носил. А Интальд и вовсе предпочёл о нём забыть, все его потомки уже Ровельскими звались… Но даже Ровельская звучит лучше, чем Нит-Истр – считай, «безродная». Быть может, император своим соизволением и сможет признать… Родство-то – вот оно, на виду! Печать, опять же… Вот не поверю, что в имперских архивах не найдётся о ней упоминаний.

Пока мэтр Дрэйзо восторженно изливал свои идеи, Ронард мысленно хлопнул себя по лбу, укоряя за то, что совершенно упустил из виду. Да, пусть Ардина единственный оставшийся потомок Интальда, но ведь проследить такой славный род от основателя до наших дней не составит труда! А заодно, может, получится выяснить, как она осталась сиротой, без памяти, да ещё и запечатанной с самого детства.

Увы, дотошный мэтр Дрэйзо уже изучал генеалогию своего кумира, а уж в его доскональности, тем более искренне увлечённому теорией о потомках основателя, сомневаться не приходилось. Последние записи были сорокалетней давности, да и в тех уже родство было под большим сомнением, затем следы и вовсе затерялись.

Выпроводив наконец архитектора, Ронард остался с Ксавией наедине. Они переглянулись и усмехнулись, понимая друг друга без слов. Это мэтр Дрэйзо был разговорчив и эмоционален, им же лишних слов не требовалось.

– Что Валдан? – перешёл к делу Шентия.

– Как ты и говорил, Рон. Своего последнего шанса не понял.

Ронард кивнул. Вопрос о компетентности ректора он отложил ровно на неделю, до сдачи полугодовых экзаменов. Валдан, вообразив, что гроза миновала, на экзамене продолжил свою политику. Вытягивая бездарных, но крайне полезных в плане связей и финансов студентов, заваливая неугодных.

Сам Ронард не присутствовал ни на одной сдаче, дав ректору мнимую свободу действий. Ситуацию корректировали на месте верный Ксавия и несколько других преподавателей. Про Ардину им даже объяснять не пришлось. И Эвина Вэй, и старый артефактор, и Никас сами видели эту чистую впечатляющую Тьму, помогая Ронарду справиться с выплесками излишков магии у студентки. Такую силу нельзя было отпускать на волю. Тем более единственную наследницу рода, от жизни которой зависит само существование Ровельхейма. Теперь как зеницу ока, правильно сказал Дорош.

Или же действительно выдать её поскорее замуж, укрепить этот забытый и угасший род, подстраховать Академию? Нет. Ронард снова поморщился. В её случае возможен только брак по расчёту, другого не позволит её магия. А как ей такого желать?

– Значит, будут перестановки, – вернулся он к теме разговора.

– Давно пора, – согласился с выводом Ксавия.

Некоторое время старые друзья молчали, думая каждый о своём. Ронард рассеянно взял со стола Никаса стеклянный шарик, вглядываясь в подкрашенную воду, будто мог увидеть во взметнувшихся блёстках что-то тайное, важное. Тоже одна из невозможных работ Ардины…

– Рон, – тихо позвал Ксавия. – Она тёмная. Как Сойра. Забудь.

Ронард сжал шарик до побелевших костяшек, но тонкое стекло даже не треснуло, накрепко зачарованное редким и удивительным даром.

– Ты знаешь, как это будет, Рон, – безжалостно продолжал Никас. – Сейчас как друг тебе говорю: уезжай. Не доводи, как в прошлый раз.

У Шентии потемнели глаза, но он аккуратно вернул шарик на стол, собрав остатки самообладания.

– Не понимаю, о чём ты, – безразлично произнёс он.

– Да всё ты понимаешь… Ты же с самой поездки в Истрию как приклеенный с Нит-Истр носишься.

– История у неё мутная, – буркнул Ронард. – Хотел разобраться. Интересно.

– Ага. Мне одного вашего танца на балу хватило, чтоб понять, насколько тебе интересно. Настолько, чтобы рассориться с наследником и перевернуть тут всё вверх дном. Рон… Мне жаль, честно. Хорошая девочка, живая, добрая. И будет такой ещё какое-то время. Но она тёмная.

Его светлость замолчал, погрузившись в невесёлые воспоминания. Когда-то они с Никасом учились вместе. А ещё на их первом курсе была Сойра – смешливая, жизнерадостная, с зелёными крыжтёнками в тёплых карих глазах. Половина курса смотрела на неё влюблёнными глазами, да и старшие студенты заглядывались. Первые полгода. А потом… Ронард болезненно поморщился, прогоняя воспоминания. Никас прав: Тьма всё равно возьмёт своё.

Резко выдохнув, он поджал губы.

– Ладно, Никас, к делу. Несколько первокурсников с двумя-тремя профилями определились после экзамена со своей основной магией. Хочу, чтобы ты лично проконтролировал их новые расписания. И… у неё тоже. Проблема только в том, что она не хочет использовать Тьму по прямому назначению – для разрушения. И, судя по её упрямству, не станет. А нам новые бесконтрольные выплески, сам понимаешь, не нужны.

– Возьму обратно к себе на боевую, – уверенно ответил Никас. – Защищать Империю – это гордость и честь, а прямой честный бой – это не исподтишка проклятия насылать, раз такая принципиальная. Должно сработать. А уж выкладываться заставлю по полной, будь уверен. Пусть собственно боевой составляющей в её магии нет, но такая чистая неразбавленная Тьма универсальна, справится. Сделаю ей профильным курсом до конца года. А там… сам понимаешь. Недолго этим принципам быть.

– Хорошая мысль. Тогда работай, не отвлекаю.

Его светлость поднялся, будучи уверенным в том, что Ксавия сделает всё, как надо. И уже в дверях спросил:

– Слышал когда-нибудь о Тьме Изначальной и Свете в маге одновременно?

– Взаимоисключающие начала? Сказки решил писать?

Ронард хмыкнул. Ардине он ответил мягче, но смысл был тот же.

– Так когда ты вернёшься в столицу, Рон?

На это арн Шентия уже не счёл нужным отвечать.