Её звали Зинаида. Родители решили назвать девочку в честь бабушки, и казалось, что старомодное имя и ребёнка сделало немного «старомодным». Зина была спокойной скромной девочкой, носила платьишки с отложными воротничками и прямую чёлку. Она была хорошенькой, как куколка, но скромная одежда и манера вести себя незаметно скрадывали её красоту, и в школе она не пользовалась успехом у мальчиков, в отличие от ярко накрашенных крикливых одноклассниц. Она прилежно училась, помогала маме по дому и мечтала стать учительницей в школе. Хорошая мечта, несложная в достижении: закончи пединститут, зайди в ближайшую школу, поговори с директором и выходи на работу завтра, а лучше прямо сейчас. Работа ей нравилась, хоть и не приносила больших денег или какого-либо признания, но ей казалось, что она выполняет очень важную миссию, помогая воспитывать подрастающее поколение. Следующей мечтой, как и у всех, было выйти замуж. Крикливые одноклассницы туда уже вышли, а некоторые и вернулись, так как их яркого макияжа и истеричного характера оказалось недостаточно для сохранения брака, а Зина пока была не востребована.

Её счастливый случай наступил случайно. Директор школы, в которой она работала, была женщиной одинокой и амбициозной. Она посвящала школе всё своё время, и считала, что и все остальные, имеющие отношение к этой школе, должны поступать точно так же, и поэтому ученики и группы учеников принимали участие во всех возможных мероприятиях, которые проводились в городе и за его пределами, посещали кружки и секции, а учителя были вовлечены в благотворительность. На одной из благотворительных ярмарок, которую организовала школа в поддержку детей-сирот, Зину и заприметил немолодой, но успешный местный бизнесмен Александр, который уже пару раз обжёгся на жёнах из категории «много макияжа и гонора», и для него хорошенькая, но скромная и тихая Зина была как раз подходящей парой. На людях показаться не стыдно, и внимания особо уделять не надо. Более того, Зина выглядела естественно здоровой, а это гарантировало – или должно было гарантировать – здоровое потомство, а жена ему нужна была, по большому счету, для этого.

Он красиво говорил и ухаживал, хотя для неизбалованной Зины и это было много. Он все распланировал сам, выбрал день и место для свадьбы, купил платье, костюм и кольца, и сказал Зине, что сына назовёт Григорием, в честь своего деда.

– Вы знаете, – Зина рассказывала Свете свою историю спокойно и неторопливо, как будто сказку на ночь, – мне тогда все подруги завидовали. Что, мол, жених богатый, и жизнь так удачно складывается, и работать больше не надо, надо только как сыр в масле кататься, и всё. Сбыча мечт! «Ты такая счастливая, Зинка, такая счастливая! Надо же, как повезло!»

Свадьба была пышной, в красивом ресторане, где все приглашённые бизнесмены соревновались в том, у кого машина дороже, а их жены в том, у кого бриллианты покрупнее, Зина всем улыбалась и была так мила, юна и свежа, что все бизнесмены завидовали её новоиспечённому мужу, а их жены подсчитывали в уме, сколько нужно денег на то, чтобы выглядеть так же юно и свежо, как она.

Беременность наступила в срок, УЗИ показало мальчика. Александр был доволен собой и обсуждал с друзьями, в какую именно школу за границей лучше отдать сына, чтобы обеспечить ему хорошее образование. Он контролировал, чтобы Зина много гуляла и хорошо питалась, а в остальном его жизнь не очень изменилась.

Ребёнок родился в срок и здоровым. Молодой отец отметил это событие с размахом, закатив пирушку в модном клубе, и поручил своему секретарю найти няню.

Через пару недель, к удивлению и неудовольствию Александра выяснилось, что ребёнок, несмотря на серьёзное взрослое имя и наличие няни, позволял себе разные младенческие штуки, вроде плача и криков по ночам, и до момента, когда он станет абитуриентом Гарварда, должно пройти какое-то время. Лет восемнадцать, примерно. Молодому отцу, тем не менее, здоровый сон нужен был прямо сейчас. Зину переселили в детскую, поближе к младенцу, и сделали в комнате звукоизоляцию. Нельзя сказать, что Александр плохо относился к сыну, но пока в этом абсолютно беспомощном и пускающем пузыри существе, которому, к тому же, нужно было регулярно менять подгузники, он не видел продолжения себя или будущего наследника своей империи, и поэтому заботой о нем себя не особо утруждал.

Рассказ Зинаиды звучал так плавно, а голос так мелодично, что Света заслушалась. Мороженое было давно съедено, и приближалось время приготовления ужина.

– Ой, надо же, заболталась совсем! Вы уж извините, я вас, наверное, задерживаю своими рассказами, – Зинаида смотрела на сына, а тот смотрел на неё, улыбаясь. Света тоже смотрела на них, не понимая, как такой красивый и спокойный мальчик вообще оказался в инвалидной коляске, но вслух сказала иное.

– Такие красивые глаза! Синие, – она задумалась, подбирая эпитет, – как море!

– Как море, – одновременно с ней закончила фразу Зинаида, и рассмеялась. – Когда-нибудь мы на это самое море поедем, правда, Гриша?

Мальчик кивнул.

– Теперь я хочу услышать продолжение истории! – воскликнула Света, – если, конечно, вы не против?

– Конечно, не против, я из этого секрета не делаю, – кивнула женщина. – Мы гуляем тут каждое воскресенье, так что увидимся обязательно!

Настя, тем временем, продолжала своё «введение в религиозность». Она стала замечать на улицах плакаты и вывески, говорящие о Боге, найти постную пищу не составляло труда, а если в разговоре с коллегами по работе упоминала, что ходила в воскресенье в церковь, все уважительно кивали. Мама отдала ей старое издание Библии, оставшееся от бабушки, и Настя заставляла себя читать по страничке каждый день, хотя, на самом деле, никакого удовольствия это ей не доставляло. Слова были нескладными и трудночитаемыми, а уж о чем конкретно там говорилось, и вовсе оставалось для неё загадкой. Но она не сдавалась. Она стала замечать, как часто люди упоминают слово «Бог» в ежедневной речи, даже не задумываясь: «Слава Богу», «Не дай Бог», «Бог терпел и нам велел», «Бог накажет», «Бог дал – Бог взял».

Бог, как неупорядоченная сила, присутствовал везде, а вот походами в церковь, как виделось Насте, эту силу можно было не только упорядочить, но и обернуть себе на пользу, с очевидным обоснованием: «Я же правильная, потому у меня и жизнь должна складываться правильно». Она прочитала все десять заповедей, и не нашла ничего, чего она бы не соблюдала, уж точно не желала «ни вола, ни осла соседа своего», не убивала, не крала и не прелюбодействовала. В конце концов, не в этом ли секрет несчастья других людей? Они просто «неправильные». Зачем Богу им давать что-то хорошее? Бог представлялся ей чем-то вроде руководителя пионерской организации: он смотрит на твою успеваемость и поведение и решает, поедешь ты в летний лагерь к морю, или нет, достаточно ли хорошо и правильно ты себя вела для этого или нет, достойна ли ты этого или нет.

Ходить в церковь по воскресеньям, соблюдать пост, читать Библию. То, что она делала это и продолжала свою обычную ежедневную жизнь, казалось ей достижением, достойным вознаграждения. Другие – то и этого не делают, а на что-то рассчитывают! Смешные.

После церкви она, как обычно, встретилась со Светой в парке.

– Ну как там, истинно верующие продвинулись на своём пути к Богу? – Света часто была ироничной.

– Не понимаю твоего сарказма. Ходить в церковь – правильно, и тебе бы не мешало, – без тени улыбки ответила Настя.

– Я не путаю понятия «ходить в церковь» и «верить в Бога», – Света подталкивала подругу к ларьку с мороженым, – одно от другого не зависит. Соблюдение кем-то придуманных ритуалов не приближает тебя к вере, а вера не заставляет тебя выполнять ритуалы.

– А как же молитвы и свечи? Люди в церковь и ходят, чтобы Бога просить о чем-то!

– Ну и дураки, – Света пожала плечами, – где-то написано, что именно эта церковь является офисом Бога, а приёмные часы строго с 10 до 11 по воскресеньям? Опоздал – лишился исполнения желаний?

– И где, по-твоему, людям с Богом разговаривать? В ресторане?

– Да где угодно. Индусы говорят, в туалете нельзя, а все остальное – можно.

Настя не ответила. Входящую в парк Зинаиду с коляской они увидели почти одновременно, но Света радостно помахала ей рукой, а Настя попыталась спрятаться за Светину спину.

Света купила мороженого на всех и помогла Зине с коляской. Настя натянуто улыбалась, так как просто развернуться и уйти сейчас было бы невежливо, а невежливо – это неправильно.

– Держи, – Света протянула Грише мороженое, – ванильное!

– Спасибо, – у мальчика был приятный голос, – но ванильное мама больше любит, а я – шоколадное.

Настя поморщилась. Ему дают мороженое, а он ещё и недоволен! К её удивлению, Света в ответ только рассмеялась.

– Ого, о маме заботишься, настоящий джентльмен!

Когда мороженое было роздано согласно предпочтениям, и все сели на лавочку, Света попросила Зину продолжить её историю. Насте не хотелось ничего слышать про ребёнка-инвалида, но просто встать и уйти она не могла. Это неправильно.

Зину, в отличие от Александра, ребёнок очень радовал. Просто тем, что он у неё был, своей теплотой, приятным запахом, улыбкой. Он был как большая живая кукла, красивенький, забавный и уютный. Она посвятила всю себя этому малышу, носила его с собой в специальном одеяльце на ремешках, кормила его, когда он требовал и спала рядом с ним, охраняя его сон. Она заботилась о нем, как о части себя, и это её радовало. Никакой любви в её браке и в отношениях с мужем не было и в помине, муж находил своё призвание в работе, а она – в хлопотах об этом маленьком существе, в котором и была теперь её любовь.

– Я ему часто ту колыбельную пела, помните, из оперы «Порги и Бесс»? – Зина улыбалась, когда говорила о сыне, – «Summertime»?

– Да, – кивнула Света, – твой папа богат, а твоя мама красива.

– Спи сладко, мой малыш…

Все трое вспомнили приятную мелодию, и она повисла в воздухе, как ароматное облачко, пахнущее ванилью и корицей.

Человеком, который указал им обоим на то, что неплохо бы и папаше проявить заботу о дите, была няня, строгая женщина средних лет, воспитавшая пятерых в стиле «пеленать с руками, кормить по часам». Когда ребёнку было примерно полгода, Александр стал понемногу брать его на руки и даже делать с ним пару шагов по комнате, внимательно наблюдая, чтобы тот, ненароком, не сделал чего-нибудь неподобающего. Ему казалось, что этого вполне достаточно, но няня пошла дальше.

– Вашей супруге необходимо проводить какое-то время вне дома, гулять, заботиться о себе! Ходить в салоны красоты, в конце концов! А вам – помогать ей с ребёнком.

– Подождите, разве «помогать ей с ребёнком» не ваша работа? Я вас именно для этого и нанял! – возмутился Александр.

– Я от своих обязанностей и не отказываюсь, а вы от своих обязанностей отца уклоняетесь. Это неправильно.

– Я деньги зарабатываю, чтобы этого ребёнка было чем кормить и вам платить зарплату, так что не надо мне указывать на правильность! Этой мой дом и мой ребёнок.

– Как хотите, – няня пожала плечами, – если потом ребёнок вас за своего принимать не будет, ко мне претензий просьба не иметь, я предупредила.

Без салонов красоты Зина как-то обходилась, но однажды утром ей позвонили из школы, и сказали, что она должна подписать какую-то бумагу, чтобы её декретный отпуск был должным образом оформлен, причём прийти нужно было лично и не позднее сегодняшнего дня.

– Послушай, мне нужно на работу попасть, срочно, а у няни выходной сегодня, – озабоченно сказала она мужу, – добираться далеко, на двух автобусах…

– И чего ты от меня хочешь? – Александр неспешно завтракал, так как верил, что только медленно пережёванная пища хорошо усваивается, – чтобы я машину с водителем по пробкам отправил, тебя в твою школу отвезти?

– Да нет, просто, может, ты побудешь с Гришей, пока я не вернусь? Я постараюсь поскорее…

– А няню вызвать нельзя? Что, вот именно только сегодня?

– Да, они сказали, что сегодня последний день, они забыли про эту бумагу, а няня в другой город уехала, у внука день рождения сегодня.

Нет, ему не очень хотелось менять привычный распорядок дня, да и перспектива остаться один на один с младенцем не казалась ему такой уж радужной, но вот тут-то и вспомнились слова няни. Ему стало немного стыдно от мысли, что он и правда уклоняется от заботы о собственном сыне, но виду он не подал.

– Хорошо, у тебя два часа. Через два часа будь любезна вернуться к своим прямым материнским обязанностям.

Он доел и встал из-за стола, оставив чашку, ложку и тарелку стоять на столе. Не ему же, в самом деле, убирать за собой!

Зина торопливо навела порядок на кухне, оделась и поспешила подписывать важную бумагу. Александр зашёл в детскую. Ребёнок спал, все было тихо. Александр вернулся в свой кабинет, включил компьютер и погрузился в расчёты по новому проекту. Он так увлёкся, что совершенно забыл и о времени, и о ребёнке, и о том, что Зина уехала, поэтому, когда раздался какой-то шум, в котором можно было распознать детский плач, он не сразу понял, почему ребёнок плачет, да ещё так долго. Ребёнок плакал все громче и все пронзительнее, переходя на крик, и даже попытка зажать уши Александру не помогла.

– Да что происходит? – закричал он, – Зина, няня! Успокойте ребёнка! Он мешает мне работать!

Но ничего не произошло, ребёнок не перестал кричать.

– Да где эти дармоедки, – Александр встал из-за стола, злясь на происходящее и глупых женщин. Ребёнок не переставал плакать, и отцу пришлось идти в детскую, чтобы выяснить, в чём дело.

– Ну чего ты кричишь? Тебя пытаются украсть межгалактические пираты? У тебя что-то болит? Ты голоден?

Ребёнок не ответил. Наверное, ни один из предложенных вариантов не подошёл.

Александр мало что знал о младенцах, хоть жил с одним под одной крышей уже почти полгода, но если рассуждать теоретически, то версий плача было несколько: его нужно покормить, уложить спать или поменять ему подгузник. Чем и как кормить ребёнка, Александр не знал даже приблизительно, кроме варианта «грудью», уложить спать только что проснувшегося было бы нелогично, оставалось одно – поменять подгузник. Нужно же как-то успокоить это крикливое существо? И так уже невозможно работать! Он неловко взял сына на руки, причём поначалу ребёнок притих, ощутив тепло взрослого, а потом заплакал ещё громче, так как взрослый был незнакомым и пах чем-то резким и неприятным.

Держа сына на вытянутых руках перед собой, Александр дошёл до ванной комнаты. Судя по всему, ребёнку это не нравилось, так как он все время плакал и дрыгал ножками, пытаясь вырваться. Что делать дальше, Александр не знал. Не посадишь же ребёнка в ванну прямо в одежде! А в раковину он не войдёт, слишком большой. Положил ребёнка на стиральную машинку, но он так вертелся, что мог и свалиться.

– Лежи спокойно, чего ты вертишься? Что тебе не нравится? Тебе же каждый день меняют подгузники, правда?

Ребёнок выгибал спину и опять начинал плакать. Александр начинал злиться на его вертлявость и собственное бессилие.

Надо было как-то снять с него штанишки. Придерживая его одной рукой за плечо, второй рукой молодой отец неуклюже пытался вытащить ребёнка из одёжки, и, несмотря на сопротивление маленького неразумного существа, кое-как ему это удалось. Теперь нужно было снять подгузник. Александр не знал, был ли подгузник использован по назначению или нет, и на всякий случай решил снимать его над ванной. Опять поднял ребёнка на руки, донёс до ванны и было наклонился, чтобы опустить его туда, но в этот момент малыш задёргался так резко и отчаянно, что Александр замешкался и разжал руки.

Раздался глухой звук удара, и на какое-то время ребёнок замолчал, лёжа на дне ванны в странной скрюченной позе, и Александра охватила паника. И что ему теперь делать? А вдруг он себе голову разбил!? А вдруг он уже неживой?

Через минуту ребёнок заплакал так громко, что у Александра от испуга чуть сердце не выскочило. Он решил, что с него хватит. Следов крови в ванной не было. Он рывком вытащил ребёнка из ванны.

– Послушай, я не знаю, чего тебе надо и чего ты орёшь! Прекрати орать и вертеться!

– Аааааа!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Аааааааааааааааааааа!!! – такой был ответ. Младенец покраснел от криков и плача.

Александр почти бегом отнёс его в детскую и бросил обратно в кроватку, не зная, как заставить его замолчать.

– Замолчи!! Замолчи!!!

Он вышел из детской, хлопнув дверью, и почти сбил с ног Зину, которая уже вернулась и бежала на звук плача.

– Что с ним? Почему он плачет?

– Откуда я знаю! – заорал Александр, – этот дурацкий ребёнок все время орёт! Я хотел поменять ему подгузник, а он орёт и вырывается! Сама занимайся им, ты мать! Я тут не при чём!! Мне надо работать!

Он выскочил из дома так быстро, что Зина не успела спросить, что именно произошло. Она взяла Гришу на руки. Ребёнок был то ли напуган, то ли расстроен, она не могла понять, и долго ходила по квартире с ним на руках, пока он не перестал плакать и всхлипывать. Она покормила его и уложила спать. Ей показалось, что он лежит в какой-то немного странной позе, но не придала этому значения.

Тревогу забила няня, когда вернулась. Она сразу обратила внимание, что ребёнок ведёт себя неестественно и потребовала, чтобы Зина отвезла его к врачу.

Они взяли направление к участковому, участковый направил к хирургу, хирург – к невропатологу. Прошло почти две недели, пока они ходили по врачам, и теперь даже Зине было очевидно, что нижняя часть тела у ребёнка неподвижна. Она несколько раз спрашивала у мужа, что случилось, но он в ответ огрызался и говорил, что просто пытался поменять подгузник, но не смог, так как ребёнок все время плакал и вырывался. В том, что он уронил ребёнка, он признался бы только под пыткой, а пытать Зина не умела.

Невропатолог, пожилой мужчина с усами, долго крутил Гришу и нажимал на разные точки.

– Мамаша, вы точно ребёнка не роняли и не ударяли ни обо что? Или, может, он сам как-то упал, когда вы его одного оставили?

– Что вы, я его одного не оставляю, всегда или я, или няня, или отец…

– А может, няня уронила? – доктор перевёл взгляд на няню.

– Господь с вами, – фыркнула та, – с чего бы я вверенного мне ребёнка роняла? Свои, слава богу, целы, и этот тоже!

Зина смотрела на них обоих со страхом.

– Так что с ним?

– То, что я вижу сейчас – у него травма спинного мозга. Он же родился здоровым, вы говорите?

– Да, совершенно здоровый ребёнок, никаких патологий….

– Поэтому и не могу понять, что случилось…

– И что с ним будет?

– Если не случится чуда, то он не будет ходить, – тихо сказал доктор.

– Никогда?

Доктор только покачал головой.

– И что делать?

– Подавать документы на оформление инвалидности, я думаю…

– Как, и ничего нельзя сделать?

– Из того, что могу сделать я, ничего не поможет… Может быть, есть клиники за границей, у которых есть какое-то особенное оборудование, и они могут вернуть ногам подвижность, устранить повреждение нервной системы… У нас в городе, к сожалению, таких специалистов нет.

Инвалидность! От этого слова Зину начинало мутить, как будто её ударили под дых. По дороге из поликлиники она просто молча смотрела перед собой. Две недели назад у неё был здоровый малыш, который радовал её каждый день, а сейчас она держала на коленях будущего инвалида, который никогда не будет ходить.

Она рассчитывала, что Александр сделает все, чтобы помочь сыну. Когда она рассказывала ему про то, что сказал доктор, она заплакала в первый раз. Муж выслушал молча, не комментируя. Потом позвонил своему секретарю и поручил ей найти самого лучшего невропатолога в городе и записаться к нему на приём.

Зина плакала каждый день и каждую ночь. Менять подгузники теперь было несложно, так как нижняя часть тела у Гриши была неподвижна. Александр избегал и её, и ребёнка, почти не появляясь дома, но на приём к врачу они поехали вместе.

Самый лучший невропатолог в городе взял много денег за приём во внеурочное время и подтвердил предыдущий диагноз.

– Здоровый ребёнок, но ходить не будет. Мне очень жаль.

Зина плакала, Гриша лежал в коляске, Александр молчал.

Вечером Александр, как обычно по субботам, пошёл в ресторан с друзьями. Они много пили, много ели и обсуждали женщин.

– Слушай, как жена твоя, все такая же красавица? – спросил один из подвыпивших друзей, – как сын? Растёт?

– Да у него что-то с ногами, – неохотно ответил молодой отец, – доктор говорит, он ходить не будет…