5. Июль 2022 г

Ирина

Ирина Савченко вернулась с работы поздно, надо было успеть подготовить документы к завтрашнему дню. Зная характер своего директора, его вечное недовольство и завышенные требования к мелочам, на которые другой бы не обратил внимания, надо было сделать всё тщательно, учитывая все его замечания и пожелания. Но при всем этом, постоянно придираясь к своим подчиненным, изводя их своей сварливостью и хронически кислым выражением лица, как руководитель он был справедливым, часто поощрял коллектив премиями и каждый раз, возвращаясь с полей, где они строили или реконструировали фермы, привозил фермерские продукты: мясо, птицу, яйца, молочку.

Ирина жила одна и часто отказывалась от своей доли, отдавая ее семейным коллегам.

«Ну сколько мне одной надо?» – всегда говорила она в таких случаях, и в коллективе, где она проработала почти десять лет, ее ценили за доброту, скромность и тот нейтралитет, который она поддерживала всегда, какие бы внутренние конфликты или даже войны ни разгорались.

Именно эта ее позиция, на самом деле вызванная страхами перед людьми, и сделала ее почти незаметной, превратила ее поначалу в «мебель». Все в коллективе знали, что у нее всегда можно занять денег, попросить ее подвезти куда-то или даже отвезти за город (у Иры была своя машина, доставшаяся ей в наследство от родителей), что она всегда готова поделиться своим фермерским пайком, одолжить кому-то термос на выходные, стать поручителем в банке, и вот в какой-то момент она из «мебели» превратилась в своего человека, в личность, которую все стали уважать и ценить.

И примерно в это время в их коллективе появился молодой мужчина, при виде которого Ирина терялась, не могла работать, перестала спать ночами и постоянно обдумывала план, как бы поближе с ним познакомиться. Она знала, что некрасива, поэтому зачастила в салон красоты, расположенный неподалеку от ее дома, стала экспериментировать с прической, макияжем. Но как бы она ни причесывалась, ни стриглась или завивалась, какой бы дорогой косметикой ни пользовалась, часто меняя свой имидж, ее пассия не обращала на нее никакого внимания.

Мужчину звали Аркадий Борисов. Это был высокий брюнет с бледным лицом и большими печальными глазами. Культурный, образованный, с хорошими манерами, он явно ошибся веком, ему надо было родиться хотя бы в девятнадцатом. Чтобы соответствовать ему, Ирина сменила привычные джинсы или брюки на женственные платья. Начала больше читать русскую классику, всерьез увлеклась Пушкиным (знала, что это любимый поэт Аркадия), словно это могло хоть как-то повлиять на их отношения, которых, по сути, никогда и не было. Разве что в ее фантазиях.

Аркадий не сближался ни с кем из работающих рядом с ним девушек, хотя мог отпустить в их адрес легкую изящную шутку, рассказать невинный анекдот, открыть девушке дверь, помочь донести сумки до автобуса или такси. С мужчинами-коллегами разговаривал исключительно на рабочие темы, был подчеркнуто серьезен. На первые корпоративы он приходил один, пил вместе с мужчинами крепкие напитки, но никогда не танцевал, не рассказывал сальных анекдотов и ни с кем из женщин не заигрывал, хотя в их экономическом отделе работали очень даже симпатичные, современные и вполне доступные девушки.

Но вот однажды на юбилей заместителя директора в ресторан он пришел с девушкой. Понятное дело, что все внимание было приковано именно к ней. Всем же было интересно, какой вкус у Аркадия. И были разочарованы, когда увидели худую черноволосую глазастую молодую особу с ярко-красными губами.

Ирина была разочарована. Ну как, как он мог выбрать такую некрасивую, нескладную, неинтересную девушку? На ней было узкое черное платье, черные туфли, в ушах – сережки с черным камнем. Белое, сильно напудренное лицо и алые, густо накрашенные губы.

Ирина сначала никак не могла понять, чего же в ней не хватает, вроде бы если присмотреться или даже просто привыкнуть к ее внешности, то вроде она и ничего, но, видимо, в ней не было какой-то глубины, какого-то интересного наполнения, харизмы. Она была словно вырезана из картона.

Зато Аркадий не сводил с нее глаз, пил много, постоянно говорил ей что-то на ухо и казался чрезвычайно возбужденным и счастливым. Ирина поняла – он влюблен. Он заболел этой женщиной, как она сама, Ирина – Аркадием.

Девушку звали Валентина. Она, в отличие от Аркадия, была с ним довольно холодна, постоянно отрывала его упрямую руку со своей талии или бедра, словно ей было неудобно. И видно было, что она откровенно скучает. Что она здесь, на этом корпоративе, ни с кем не знакома, что ей здесь все чужие и неинтересные.

Через некоторое время стало известно, что Валентина стала его невестой, Аркадий, уже не стесняясь своих коллег, искал ресторан для свадьбы.

А в июле директор пригласил весь коллектив на пикник к озеру. Приказано было всем одеться соответственно, взять купальники.

Ирина, побаиваясь таких мероприятий, где водки немерено и неизвестно, как поведут себя в алкогольном дурмане вроде бы хорошо знакомые люди, поехала на пикник на своей машине, следуя за корпоративным автобусом.

Был солнечный жаркий день, народ высыпал из автобуса уже в подпитии, веселый. Выгрузили cумки, ящики с напитками; девушки, полуголые, кто в коротеньких туниках, а кто и вообще в купальниках принялись расстилать на траве пледы, накрывать на стол, звеня посудой, мужчины занялись костром. Ирина привезла с собой пироги, фрукты, минеральную воду.

Аркадий и на этот раз не отрывался от своей Валентины. На ней в тот день был ярко-желтый сарафан, который она так и не сняла. Аркадий же ходил, как и другие мужчины, в пляжных шортах и в футболке. Он ухаживал за своей невестой, усадил в тенек на плед, постоянно подкладывал ей закуски, подливал в пластиковый стаканчик шампанское или фруктовый сок.

Валентина же принимала эту заботу спокойно, не спешила одаривать своего возлюбленного хотя бы улыбкой. Она этой своей манерой поведения так подбешивала девушек, что некоторые из них шептались за ее спиной, выражая свою неприязнь. Их бесило в ней все: и ее отстраненность, и нежелание помогать в организации пикника, и то, что она так и не сняла с себя сарафан и они не смогли увидеть ее фигуру, чтобы оценить. Она как была чужая с первого корпоратива, так и осталась ею. Все были единодушны в том, что она недостойна умницы и красавца Аркадия.

Крепко выпил Лева Хрунов, рыжий, круглый, рыхлый парень, душа компании и весельчак. Начал куролесить, отпускать неприличные шутки, потом и вовсе упал на импровизированный стол, уронив стаканчики с напитками и испортив продукты. Мужчины подняли его, увели к автобусу, где и уложили в теньке прямо на траве. Но проспал он немного, встал, все вспомнил, принялся извиняться и снова пить, а потом сказал, что он, дескать, настоящий мужчина и может за себя постоять. Метнулся к своему рюкзаку, достал самый настоящий пистолет и принялся палить по кустам! Девушки закричали, рассыпались по берегу озера, кто-то убежал в лес… Вот после этого мужчины его усмиряли гораздо грубее, отняли пистолет, заломили ему руки и заперли в автобусе. Пистолет вернули в рюкзак.

Аркадий во время пальбы бросился к своей возлюбленной, чтобы укрыть ее своим телом. И когда Леву заперли в автобусе и все успокоились, многие стали свидетелями отвратительной сцены, когда Валентина, явно играя на публику, с силой оттолкнула от себя Аркадия, словно ей что-то было неприятно или неудобно. Вот с того момента Валентина и вести себя начала по-другому, присоединилась к компании, попросила, чтобы ей налили водки, хотя до этого она пила только принесенное Аркадием шампанское и сок, стала более разговорчива. Сказала, что у нее проснулся зверский аппетит, попросила кого-то из мужчин положить ей на тарелку шашлыка, затем перешла на пиво с соленой рыбой… Да и Аркадий как будто бы тоже оживился, обрадовался, что его подруга расслабилась наконец-то, что ей тоже стало весело…

Ирина, наблюдая за этими переменами в поведении Валентины и откровенно жалея Аркадия, изнемогала от ревности. И не будь она за рулем, напилась бы шампанского, умыкнула под каким-нибудь предлогом своего любимого в лес, подальше от посторонних глаз и призналась бы в своих чувствах. Кто знает, может, он хотя бы в подпитии обратил на нее внимание, может, поцеловал бы…

Поздно вечером, когда озеро заволокло туманом и все уже устали, замерзли и захотели спать, директор, который тоже крепко выпил и расслабился, пожалел, что не дал коллективу команду взять с собой палатки. Все-таки была суббота, можно было переночевать на природе, утром выспаться и уже в воскресенье отправиться по домам. Тем более что еды, да и выпивки еще оставалось много.

Прибирались нехотя, вяло, собирая в большие пластиковые мешки грязную одноразовую посуду и остатки еды. Некоторые женщины похозяйственнее укладывали в чистые пакеты фрукты, овощи, непочатые бутылки с алкоголем и водой с тем, чтобы все это было доставлено в офис. Однако директор распорядился разобрать продукты и выпивку по домам.

В автобусе женщины, кутаясь в пахнущие травой и вином пледы, пытались прикорнуть, мужчины же то и дело тянули из ящика бутылки с пивом.

К Ирине в машину сели две девушки-подружки, одной стало плохо, и та, что посвежее и поздоровее, попросила подвезти их домой поскорее. Вот так закончился пикник.

Вернувшись домой, Ирина долго не могла избавиться от чувства, словно ее вываляли в грязи. И это притом, что она была трезвая, в озере не купалась, сохранила свою одежду чистой. Но весь этот пикник показался ей мероприятием грязноватым, непристойным, где все в общем-то приличные люди показали самые свои неприглядные стороны. Разве что Аркадий, несмотря на то что тоже крепко выпил, не превратился в животное, как многие, был тих, но видно было, что он глубоко несчастен.

Ирина, сняв с себя одежду, легла в ванну с горячей водой, согрелась и успокоилась. Потом в пижаме, чистая и счастливая именно этой физической чистотой, заварила себе чаю.

Уже в постели, вспоминая какие-то сцены из пикника, лица, голоса, она вдруг поняла, как же это хорошо, что Валентина именно такая, грубоватая и хамоватая, некрасивая и являющаяся полной противоположностью Аркадию. Он бросит ее, вот точно бросит.

Думала она об этом и весь следующий день, который посвятила уборке. И хотя ее квартира и без того была чистой, без единой пылинки, Ирина принялась вычищать грязь из углов кладовки, лоджии, выдвинула обувную полку и там, к счастью, нашла пыль. Она всегда считала, что, вычищая грязь из места обитания, можно прочистить и свои мозги, избавиться от мусора в голове.

Увлекшись уборкой, она переместилась в подъезд и, не скупясь на сильные препараты, едким и сильно пахнущим химией раствором вымыла с щеткой лестничную клетку. Потом помылась сама, сварила себе картошку, спустилась в магазин за селедкой и с удовольствием поужинала в полном одиночестве. В какой-то момент ей захотелось поставить на стол еще одну тарелку – для Аркадия. Она верила, что рано или поздно он все равно появится здесь, в ее квартире, пусть даже поначалу просто как друг, коллега. А потом, когда он поймет, что она за человек, может, и увидит в ней женщину.

Но во вторник в офисе появилась бледная, с красными глазами Валентина. Она искала Аркадия. Сказала, что он пропал. Что его телефон молчит. Что это на него не похоже.

Она была похожа на безумную, носилась по коридору, заглядывала в кабинеты и реально искала его, как если бы он был ребенком и мог спрятаться от нее под стол…

А в среду тело Аркадия нашли в зарослях в районе Каширского шоссе. Его застрелили.

Не имея связей в полиции, не зная, где можно узнать подробности убийства, Ирина несколько часов носилась на машине по Каширскому шоссе, пока не увидела неподалеку от поворота в Горки развевающуюся на ветру в зарослях кустарников и высокой пожухлой травы желтую оградительную ленту.

Вот оно, место преступления. Понятное дело, что все, что только можно было осмотреть, обследовать здесь, было сделано.

Ирина, приподняв ленту, вошла в замкнутое пространство преступления, как в темное душное облако, и разрыдалась, потом нашла примятую траву с темными пятнами крови, села прямо на нее и заплакала.

Вот никому не достался. Никому.

Отчаянию ее не было предела.