Майор Фокн очень заинтересовался всем, что я ему рассказала, и сказал, что тут все удивительно совпало, потому что этот самый прокурор по фамилии мистер Бартлетт теперь на службе у американского правительства и едет в место, называемое Вена, по какому-то очень секретному поручению от дяди Сэма [«Дядя Сэм» – называют в шутку американское правительство], а он, майор Фокн, очень бы хотел знать, что это за поручение и в чем секрет, так как лондонское правительство специально отправило его в Америку узнать в чем дело. Только, конечно, мистер Бартлетт не знает, кто такой майор Фокн, потому что это страшная тайна, но майор Фокн мне ее открыл; он говорит, что сразу видит, кому можно доверять. Майор Фокн сказал, что, по его мнению, такая женщина, как я, должна уметь простить и забыть все оскорбления мистера Бартлетт; он намерен нас с ним свести и помирить; он считает, что мистер Бартлетт подружится со мной, как только узнает меня по-настоящему; если же я прощу, ему его поведение в Литл-Роке, то это будет очень романтично, а джентльмены, которые состоят на службе у дяди Сэма, обыкновенно бывают очень склонны к романтизму. Поэтому, он нас познакомит после обеда на палубе нынче вечером, и он советует мне простить его и разговориться с ним как следует; потому что не надо быть злопамятной в таких случаях, когда человек не мог поступить иначе – он только выполнял свою работу.

Потом майор Фокн подарил мне большой флакон духов и очень хорошенькую игрушечную собачку почти в натуральную величину из пароходного магазина. Майор Фокн умеет развеселить и ободрить по-настоящему. Я решила помириться с мистером Бартлеттом.

Апрель 14

Ну вот мы и помирились вчера вечером с мистером Бартлеттом и даже подружились с ним и будем с ним дальше общаться. Когда я поздно вечером ушла к себе в каюту, мистер Фокн зашел ко мне узнать, как у нас обстоит дело с мистером Бартлеттом; он сказал, что молодой женщине с моими умственными способностями всегда найдется о чем поговорить с таким умным человеком, как мистер Бартлетт, который знает все секреты дяди Сэма.

Я рассказала майору Фокну, что мистер Бартлетт находит, будто наша встреча с ним совсем как театральная пьеса, потому что, когда он в Литл-Роке так нападал на меня, он ведь в самом деле думал, что я такая плохая. А теперь он увидел, что я совсем не такая; раньше он думал, что я по отношению к мужчинам живу только головой, а сердце у меня холодное. Потом он стал советовать мне написать пьесу о том, как он меня осуждал и поносил в Литл-Роке, и как спустя семь лет мы встретились и подружились. Я ему сказала на это, что я очень бы рада была написать пьесу, но мне положительно некогда, потому что у меня очень много времени уходит на написание дневника и чтение полезных книг. Мистер Бартлетт не подозревал, что я много читаю, и нашел это замечательным совпадением, потому что он тоже много читает. Он обещал дать мне сегодня философскую книжку, которая называется «Улыбайтесь, улыбайтесь, улыбайтесь» и ее читают все умнейшие сенаторы в Вашингтоне, и она очень способствует хорошему настроению.

Но я откровенно сказала майору Фокну, что общение с мистером Бартлеттом может очень вредно отразиться на моей нервной системе, потому что он ничего не пьет, а уж как он танцует, – так про это вообще лучше ничего не говорить. А он к тому же пригласил меня пообедать за его столиком в общей столовой, а не в Ритце; я ответила, что благодарю, но никак не могу; тут майор Фокн сказал, что мне следовало бы принять его предложение, но я возразила майору Фокну, что всему есть предел; так что я останусь до завтрака в каюте, а завтракать буду в Ритце с мистером Монтгинцем, который знает толк в ухаживаниях.

Дороти на палубе и по обыкновению теряет время с молодым человеком, который всего на всего чемпион по теннису. Я позвоню стюарду и велю принести шампанского, – это всегда полезно на пароходе. Стюард очень славный мальчик; его жизнь очень печально сложилась, и он с удовольствием мне про себя все рассказывает. Оказывается, его арестовали во Флатбуше из-за того, что он обещал одному джентльмену достать ему самого лучшего шотландского виски, а его приняли за контрабандиста, и посадили в тюрьму, где он попал в одну камеру с двумя джентльменами, которые оказались знаменитыми налетчиками, их портреты были во всех газетах и все о них только и толковали. Мой стюард, которого по-настоящему зовут Фред, был очень, очень горд, что его посадили в одну камеру с такими знаменитыми бандитами. Когда они его спросили за что он сидит, ему стыдно было признаться, что только за контрабанду, и он сказал им, что поджег дом и сжег целое семейство на окраине. Все обошлось бы прекрасно, если бы полиция не поставила в камере диктофона, т. е. вышло, что это его показание, и его не выпускали, пока не дорасследовали все дела о поджогах, бывших в Оклахоме.

Я считаю, что для общего развития гораздо полезнее поговорить с таким Фредом, который столько испытал в жизни и страдал и все такое, чем разговаривать с мистером Бартлеттом. Но придется все-таки провести с ним время после завтрака до обеда, так как майор Фокн обещал это ему за меня.

Апрель 15

Вчера вечером на пароходе устроили настоящий костюмированный бал с благотворительной целью в пользу детей-сирот моряков: у моряков, всегда есть сироты, потому что во время плавания по океану вечно случаются бури и кораблекрушения. Собрали много денег, а мистер Бартлетт произнес длинную речь о сиротах, особенно о тех, у кого родители моряки. Мистер Бартлетт ужасно любит говорить речи. Он даже любит говорить речи, когда он гуляет взад и вперед по палубе вдвоем с молодыми женщинами. Но маскарад был прелесть, а один джентльмен выглядел, как две капли воды, как мистер Чаплин. Мы с Дороти сначала не хотели идти на бал, но мистер Бартлетт купил нам две пестрых шали в пароходном магазине, и мы повязали их по-испански, и все нашли, что мы были настоящие Кармен. Мистер Бартлетт и теннисный чемпион были в жюри, и мы с Дороти получили призы. Я только от души надеюсь, что это не будут игрушечные собачки, почти в натуральную величину, так как у меня их уже три: не понимаю, почему капитан не предложит Картье открыть отделение своего ювелирного магазина на пароходе, согласитесь, ну что за удовольствие отправляться со знакомыми джентльменами за покупками и покупать одних игрушечных собачек?

После того, как мы получили призы, мне разумеется пришлось пойти с мистером Бартлеттом на верхнюю палубу, я ему это обещала, так как он ужасно любит смотреть на луну. Я сказала, чтобы он пошел наверх и там меня ждал, а я приду потом, потому что я обещала мистеру Монтгинцу потанцевать с ним. Он спросил меня, долго ли я намерена танцевать, а я сказала ему, чтобы он подождал, пока я не приду и тогда он это узнает.

И вот мы с мистером Монтгинцем очень приятно танцевали и пили шампанское, пока нас не разыскал майор Фокн, он сказал, что нельзя так долго заставлять ждать почтенного человека. Я поднялась на верхнюю палубу, где мистер Бартлетт дожидался меня, – и оказалось, что он в меня безумно влюблен, и что с тех самых пор, как мы подружились, он по ночам совсем не спит. Он никогда не представлял себе, что у меня такой блестящий ум, но теперь он в этом убедился. И оказывается, он всю жизнь мечтал о такой женщине, как я, и сказал, что для меня настоящее место – это Вашингтон, где он живет. Я заметила ему, что такие вещи всегда бывают фатальными, и что это – судьба. Он начал просить меня сойти с парохода завтра во Франции и поехать с ним вместе в Вену, так как, очевидно, что Вена – во Франции и если ехать до Англии, то выйдет слишком далеко. Но я ответила, что это невозможно, а если он действительно безумно влюблен в меня, то ему ничего не стоит вместо этого прокатиться со мной в Лондон. Но он объяснил мне, что у него в Вене серьезное дело, и что это очень, очень большой секрет. Я возразила, что у него там, наверное, не серьезное дело, а какая-нибудь женщина, так как какое же дело может быть серьезнее? Но он сказал, что это дело-очень важное поручение от правительства Соединенных Штатов в Вашингтоне и что он никому не может сказать в чем оно заключается. Потом мы очень долго смотрели на луну. Потом я ему сказала, что поехала бы в Вену, если бы была уверена, что там у него действительно дело, а не женщина, так как я не представляю себе, чтобы дело могло быть так важно. И тогда он мне все рассказал. Оказывается, дяде Сэму нужны какие-то новые аэропланы, которые и всем другим понадобились, особенно Англии, и дядя Сэм придумал очень умный способ, как их заполучить; только это слишком сложно и длинно, чтобы записывать в дневник. За этими разговорами мы сидели и сидели, – и видели, как солнце всходило, пока я совсем не закоченела и сказала ему, что пойду в каюту, так как завтра пароход приходит во Францию, и если он хочет, чтобы я вышла во Франции, чтобы ехать в Вену, то мне надо упаковать вещи. Я ушла в каюту и легла спать. А тут пришла Дороти; она тоже была на палубе с теннисным чемпионом, но только она не заметила, как солнце всходило, так как она совсем не любит природу, а только любит даром тратить время и портить свои платья, хотя я всегда говорю ей, что не следует пить шампанское прямо из горлышка на палубе парохода, когда его качает. А сегодня я решила завтракать в каюте, а мистеру Бартлетту пошлю записочку, что я не могу сойти во Франции, чтобы ехать в Вену, так как у меня ужасно болит голова, но что мы с ним после как-нибудь непременно увидимся. Майор Фокн хотел зайти в 12 часов. А я опять стала вспоминать как мистер Бартлетт оскорблял меня в Литл-Роке, и я опять разволновалась. Да, мужчины никогда за такие вещи не расплачиваются, а женщинам всегда за все приходится платить. Так что я решила рассказать майору Фокну про эти аэропланные дела, все что я узнала. В конце концов я нахожу, что мистер Бартлетт не по-джентльменски поступил, что такими словами обзывал меня в Литл-Роке, – даже, если это было семь лет тому назад. А майор Фокн всегда ведет себя как джентльмен, и обещал нам быть полезным в Лондоне, так как он знает принца Уэльского и думает, что, когда мы с Дороти с ним познакомимся, он нам очень понравится. Сегодня я останусь в своей каюте, пока мистер Бартлетт не сойдет с парохода, и вовсе не буду огорчена, если никогда больше в жизни не увижу его.

Итак, завтра ранним утром мы будем в Англии. Я очень приятно взволнована, так как мистер Эйсман прислал мне сегодня телеграмму, как он делает каждый день, и пишет в ней, чтобы я пользовалась всеми случаями, которые мне представятся, так как путешествие – это лучший способ для получения образования. Мистер Эйсман, как всегда, прав, а майор Фокн знает все достопримечательности в Лондоне, включая принца Уэльского и мне кажется, что мы с Дороти чудно проведем время.