Цитаты из книги «Психология и методология»

В частности, «по данным ряда исследований для русского национального самосознания вообще характерно “вчувствование”, а не “вдумывание” в окружающую реальность, а это как раз и приводит к поспешным импульсивным реакциям и выводам, к метанию от одной крайности к другой» (Сикевич, 1996, с. 164).

Конечно, универсализация методологии научного познания и впечатляющие успехи экспериментальной науки нанесли чувствительный удар по нашей национальной традиции созерцания. И в результате российская гуманитарная наука перешла в другую крайность – сейчас она гораздо более скована позитивистской парадигмой и тяготеет к эмпиризму, чем западная наука.

Культ созерцания, противопоставленного экспериментальному методу западной науки, весьма характерен для отечественной интеллектуальной традиции.

Характерный для православия, так же как и для культуры Востока, приоритет духа над материей предопределил не только общую тематическую направленность российской науки, но и особенности ее метода. Православному религиозному сознанию «свойственно больше сосредоточиваться на небесном, абсолютном и вечном, на последних судьбах мира.

Одной из главных особенностей православной этики обычно считается абсолютный приоритет духа над материей, центрированность не на практических интересах, а на нравственном сознании.

Впрочем, православие, равно как и протестантизм, нельзя считать самостоятельной детерминантой развития науки.

Другие российские философы и литераторы тоже стремились разглядеть в невротических чертах нашего менталитета признаки почетной исключительности, представив их не в психопатологическом, а в патриотическом ракурсе, что можно рассматривать как своего рода психологическую защиту.

Г. Г. Шпет, например, писал, что русскому народу свойственна «специфическая национальная психология», проявлениями которой являются невротические симптомы: «самоединство, ответственность перед призраком будущих поколений, иллюзионизм, неумение и нелюбовь жить в настоящем, суетливое беспокойство о вечном, и др.» (Шпет, 1989, с. 53).

одной из основных детерминант российского менталитета принято считать сезонный характер сельскохозяйственного труда в России, приучивший наших предков работать интенсивно, но не все время, – в хорошо нам знакомом «авральном» ритме.